Единство
. Но и в празднике хватало горя. В руинах того, что однажды было Новокрибирском, царила тишина. Большинство зданий рассыпались в пыль. От улиц остались только слабые намеки, все краски практически обесцветились до серого. Круглый каменный фонтан по центру города теперь походил на полумесяц, поглощенный темным могуществом Каньона. Старики бродили по странным развалинам и тихо переговаривались. Даже за границами разрушенного города плакальщики оставляли цветы на обломках скифов и строили маленькие алтари в корпусах. Повсюду встречались люди в одежде с вышитым двуглавым орлом, которые несли знамена и размахивали равкианским флагом. Девушки заплетали голубые и золотые ленты в волосы, и до Александры доносился шепот о муках, которые пришлось вынести бравому юному принцу от рук Дарклинга. Они часто упоминали и имя её сестры, и даже ее собственное. Пилигримы наводняли Каньон, чтобы посмотреть на это чудо и помолиться Святым сёстрам. Торговцы снова начали выставлять лотки с тем, что, по их утверждениям, было костями павших святых. Лицо Алины смотрело на неё же с разрисованных поверхностей деревянных иконок. И каково же было удивление Александры, когда она увидела иконы со своим изображением. Дрожь пробрала тело, холодком пробежавшись вдоль позвоночника. Это было странно? Или вернее сказать страшно? На них никто не обращал внимания. Они не были не дворянами, не солдатами Второй армии, не членами новой странной группы заклинателей. Они – безымянные, обыкновенные странники. Кампания в Крибирске шла полным ходом. Судоходные доки ярко горели разноцветными лампочками. Люди пили и пели на палубах скифов. Толпились на ступеньках в казармы и совершали налет на палатку с едой. Алина приметила желтый флаг палатки картографов, и хоть часть её скучала по ней, хотела вернуться, вдохнуть знакомый запах чернил и старой бумаги, она не могла рисковать так, ведь кто-то из картографов мог её узнать. Городские бордели и таверны бурно развивали свой бизнес. На центральной площади устроили спонтанные танцы, хотя чуть дальше по улице стояла старая церковь, в которой собралась толпа, чтобы зачитать имена на стенах и зажечь свечки в память об усопших. Алина остановилась, чтобы зажечь одну за Хэршоу, затем еще одну и еще. — Ему бы понравились эти огоньки, — прошептала Александра, опуская руку сестре на плечо. Алина вздрогнула, не понимая, как ей удалось так безошибочно определить, за кого поставлены свечи, но долго гадать не стала. Александра всегда читала ее, как открытую книгу. Тамара сняла Алине и Малу комнату в одном из самых респектабельных постоялых дворов. Младшая Старкова оставила там Мала с Мишей, пообещав вернуться к наступлению ночи. Новости из Ос Альты не вносили особой ясности, и никто так пока и не получил информации о маме Миши. Все, конечно, знали, что он надеется на лучшее, но мальчик не проронил ни слова об этом, только торжественно пообещал приглядывать за Малом в отсутсвие сестёр. — Почитай ему религиозные притчи, — бросила Алина Мише, — Он их обожает. Рука Александры, так вовремя схватившая ее под локоть и утащившая за дверь, спасла Солнечную Святую от подушки, грозившей попасть прямо в лицо.***
В королевскую казарму Алина пошла не сразу, предпочтя прогуляться дорогой, которая вела мимо места, где однажды стоял шелковый шатер Дарклинга. Александра удивилась, когда Алина свернула с кратчайшего пути, но переубеждать не стала, лишь коротко обняла, и они разошлись своими дорогами. Сероглазая быстро дошла до казарм и, найдя стража у входа, попросила привести Тамару Кир-Батар. Он окинул меня сомнительным взглядом, который Александра стойко выдержала, а затем ровно, ничуть не повышая интонации, повторила просьбу. Однако теперь стальные нотки колким льдом звенели в ее голосе, поэтому страж не осмелился спорить. Этот трюк она отточила за время, проведённое с Николаем. Через пару минут близнецы уже спускались навстречу девушке по лестнице. Толя заключил её в медвежьи объятия. — Она скучала, даже если выглядит недовольной. Александра посмеялась. — Знаю, и я тоже скучала, Тамара. Та лишь закатила глаза, но всё же обняла Старкову. Они прошли внутрь. — Надеюсь, я не помешала? — вполне резонно спросила сероглазая, проходя внутрь по коридору. Тамара отрицательно покачала головой: — Николай закончил собрание пораньше, чтобы люди могли посетить… — ее голос затих. Александра кивнула. — Я поняла, — она беззаботно улыбнулась, словно это не и вовсе не волновало. А может и впрямь не волновало? — Вы же останетесь с ним? — спросила девушка у близнецов, заметив странные переглядки. — На какое-то время. Надя хочет остаться, да и некоторые солдаты из двадцать второго все еще живы, — ответила Тамара. Александра кивнула, на мгновение задумавшись. — А ты, Толя? — Я, возможно, тоже останусь, но это зависит от некоторых обстоятельств. Они дошли до тяжелых двойных дверей, чьи ручки были сделаны в форме голов двух кричащих орлов. Тамара постучала. В комнате было темно, горел только огонь в камине. Александре потребовалась секунда, чтобы найти Николая в этом полумраке. Он сидел перед камином, его отполированные сапоги были закинуты на пуфик для ног. Рядом с ним стояла большая тарелка с едой и бутылка кваса, хотя она точно знала, что он предпочитает бренди. — Мы будем снаружи, — сказала Тамара. Когда дверь захлопнулась, Николай вздрогнул. Затем вскочил на ноги и расплылся в улыбке. — Прости. Я потерялся в собственных мыслях, — он развёл руками в стороны, обводя помещение, — Это для меня незнакомая территория. — Тогда я рада привнести частичку чего-то знакомого сюда, — ласково улыбнулась Старкова, подходя к Ланцову. Николай долго ждать не стал и с готовностью принял девушку в свои объятия. — Я всё ждал, когда ты приедешь. — И что, даже мысли не допускал, что растворюсь в закате вместе с Алиной? — Допускал, — согласился он, — но я знаю, что ты не настолько бессердечна, чтобы так жестоко обойтись с моим ранимым сердцем. Постояв ещё немного в объятьях, Николай и Александра пересекли комнату, направившись к креслу. Длинный стол был завален документами и стопками писем, заклеенных королевской печатью. На кресле лежала открытая книга. Ланцов убрал ее, и они уселись. — Что читал? — спросила Александра. Он глянул на название. — Одну из военных историй Каменского. На самом деле я просто хотел пробежаться взглядом по тексту. Он провел пальцами по обложке. На его руках было множество порезов и царапин, которые теперь начинали заживать. — Что теперь? Николай тяжело вздохнул, апатично пожав плечами. — Нужно успокоить народ. Фьерданцы или шуханцы не заставят себя долго ждать, скоро они выступят против меня. — И тогда?. — Мой флот остался цел, слава святым и Петру, — он имел в виду офицера, которого оставил за главного, когда отказался от облика Штурмхонда, — Они смогут нейтрализовать Фьерду на какое-то время, да и в гавани уже стоят корабли снабжения с поставками оружия. Я послал весточку в каждый действующий военный аванпост. Мы сделаем все возможное, чтобы укрепить наши границы. Завтра я отправлюсь в Ос Альту, и мои эмиссары уже в пути, чтобы вернуть ополченцев под флаг короля, — он тихо засмеялся, — Мой флаг. Александра улыбнулась, не переставая смотреть на него в свете играющего в камине пламени. — Представляешь, сколько лести ждёт тебя в будущем? — Да здравствует пиратский король! — Корсар. — Чего ходить вокруг да около? Скорее «Король-бастард». — Вообще-то, — неуверенно поправила его сероглазая, — тебя уже зовут «Королем резни». Он резко поднял голову. — Думаешь, это в хорошем смысле? — Не знаю, — честно ответила Старкова, — Но ты привык к слухам, Лис. И это может послужить тебе на пользу. Он поднял бровь. — Ты довольно.. тщеславен. Тебе нравится, когда тебя любят, — сказала она, — но определенная доля страха ведь тоже не помешает, да? — Кто тебя этому научил? — Личный опыт. И, возможно, ты. Никак не выходит из головы одна история о пальцах фьерданского капитана и голодном псе, припоминаешь? — Разве я рассказывал ее тебе? Или это Алина разболтала? — Это была тайна? Так ты предупреждай в следующий раз! Я пока сюда добиралась, всем путникам встречным эту историю поведала. Его губы расплылись в слабой улыбке. — Мне больше нравился твой прежний цвет, — накручивая на палец выбившийся из-под платка локон рыжего цвета. — А мне больше нравился твой прежний нос. Может, стоит подправить новую модель? — Понял, — усмехнулся Николай, капитулируя. — Я тоже скучаю по прежнему цвету волос, — призналась Старкова. — Ты можешь вернуть его. Тебе ни к чему прятаться больше, — Александра вскинула брови с вопросом, — Только если ты не собираешься прожить всю жизнь в бегах, как Алина, — он нахмурился, — Кстати о ней.. мне следует рассказать тебе кое-что.. сегодня здесь будет Апрат. — Ты помиловал священника? — вскинула брови сероглазая. — Пришлось. Мне нужна его поддержка. — И теперь ты.. Предложишь ему место при дворе? — Мы на этапе переговоров, — с горечью произнес он, — Я не знаю, как сказать об этом Алине. — Хочешь, чтобы я поговорила с ней? — Это значительно облегчило бы мне жизнь. — Ты же знаешь, что она тоже собиралась наведаться сюда? — Знаю, конечно. Разве ты отпустила бы свою маленькую несмышленую сестренку гулять одну среди взрослых дяденек? — Николай! — рассмеялась Александра, — Между прочим, я приняла важное решение. — Да? И какое же? — с самым серьёзным видом наклонился ближе Ланцов. — Ты же знаешь, что Алина уйдёт? Она считает, что ей больше нет здесь места, и я не имею права удерживать ее или переубеждать. — И ты, стало быть, отправишься с ней? Пришла попрощаться? — пытаясь придать голосу напускной беззаботности, спросил Николай. — А ты можешь дослушивать до конца? — Прости, — стушевался он, — продолжай. — Наши с Алиной пути расходятся. Думаю, пора ей идти своей дорогой, а мне своей. — Ты не шутишь? — вполне серьезно спросил блондин, явно не веря в услышанные только что слова. — Я похожа на шута? — Нет, просто.. это значит, что ты останешься со мной? — Только если сам не прогонишь. — От меня так просто не отделаешься, Принцесса, — заключил ее в объятия Николай. — Это моя фраза! — смеялась Александра. В этот момент в комнату зашла Алина. — Ой, я не вовремя? — Лучше и не скажешь, — пробормотал Ланцов, отпуская из объятий сероглазую и привставая в поклоне, — Почти рад видеть тебя, Алина. — Почти не хотела бы забыть увиденное, — в тон ему ответила младшая Старкова, проходя вглубь комнаты. Александра кратко посвятила сестру в детали, которые недавно узнала сама. Вопреки ожиданиям, отреагировала Алина на новость об Апрате куда спокойнее, чем можно было бы предполагать. Николай лениво крутанул бутылку кваса. — Еще не поздно, — сказал он. — Ты могла бы остаться, Алина. Вернуться с нами в Большой дворец. — С вами? — хитро улыбнулась Солнечная Святая. Александра и подумать не могла, что она так умеет. — Насколько я понял, твоя сестра поедет со мной. Или ты ей ещё не рассказала? — спохватился он. — Считай, что уже рассказала, — вздохнула Александра, — Вообще-то мы только что обговорили это с тобой, когда бы я успела? — Если честно, несложно было догадаться. Вы же любите друг друга, — выпалила Алина. Старшая сестра могла бы изобразить удивление, но ни видела смысла скрывать своих чувств, поэтому лишь пожала плечами, неловко улыбнувшись, в отличии от Николая, самодовольно закинувшего ногу на ногу, который с самым ослепительным видом перевёл довольный взгляд на Александру. — Ладно, я пойду. Хочу ещё Женю увидеть, — все поднялись с мест, — Увидимся на моем сожжении, — и Алина спешно покинула комнату. — Николай, — тихо позвала сероглазая. — Да, Принцесса? — Что я буду делать в Большом Дворце? — Разговор с Алиной заставил засомневаться и Александру. — Преподавать, помогать мне восстанавливать Вторую армию, валять дурака у озера? — Ты же знаешь, что я не смогу научить юных Гришей обращаться с Малой Наукой. Я не гриш и определенно не дворянка, так что мне не место во дворце. — Ты могла бы остаться со мной, — тихо произнес Николай, — Мне по-прежнему нужна королева. — Звучит ужасно, — скривилась Александра. — Почему? — Потому что я вспоминаю, что эта роль была уготована Алине. — Принцесса, — взял Ланцов ее руки в свои, — Это была кампания для поддержания духа. Равке нужна была надежда, и мы дали ей необходимое. — Знаю, просто иногда кажется, будто я не на своём месте. — Поверь, я тебя прекрасно понимаю. Но если где-то в этом мире для меня и есть место, то, очевидно, рядом с тобой. — Ты слишком хороший актёр, — усмехнулась Старкова, — иногда я даже не понимаю, где ты говоришь правду. — Тебе я всегда говорю правду, — абсолютно серьезно ответил он. Александра вынула руку из ладоней Николая и покрутила кольцо с изумрудом на пальце. — Подумай над ответом, — попросил Ланцов. — Да. Но у меня будет одна просьба. — Конечно, какая?***
Позже Александра нашла Женю и Алину в палатке Гришей в восточной части лагеря. Она передала Сафиной запечатанное письмо с равкианским двуглавым орлом. Рыжеволосая замерла, держа его так осторожно, словно к тяжелой бумаге было опасно прикасаться. Девушка погладила восковую печать, ее пальцы слегка дрожали: — Это..? — Помилование. Она разорвала конверт, а затем прижала бумажку к себе. Дэвид поинтересовался, не отрывая взгляда от рабочего стола: — Нас посадят в тюрьму? — Пока нет, — ответила Женя, смахивая слезы, — Спасибо. Едва портная собиралась накинуться на подругу с объятиями, та передала ей ещё одно письмо. — Это что? — нахмурилась Женя. — Предложение о работе. — Александре не пришлось долго убеждать Николая, но это стоило значительных усилий. В итоге он, конечно, увидел смысл в словах Старковой и сдался под натиском доводов и шантажа. — Равка по-прежнему нуждается в своих Гришах, а Гриши все еще нуждаются в пристанище в этом мире. Я хочу, чтобы ты руководила Второй армией. Вместе с Давидом. И Зоей. — Зоей?! Это мое наказание? — Она не так ужасна, если узнать её ближе. — Она сильная, и мне кажется, что в ней есть задатки хорошего лидера. Или же она превратит твою жизнь в кошмар. Вероятно, и то, и другое, — высказала своё мнение Алина. — Почему мы? Дарклинг.. — Даже не упоминай при мне его имя, — бросила Александра и кивнула Алине, чтобы та сам всё рассказала. — Послушай, Женя, — начала она, — Дарклинга больше нет, как и заклинательницы Солнца. Теперь гриши могут сами собой управлять, и я хочу, чтобы были представлены все ордены: эфиреалы, субстанциалы и ты… как корпориал. — Я ненастоящий корпориал.. — Перестань, — прервала её Александра, — какого цвета на тебе кафтан? — Красного, — пробормотала она. — Вот именно. Но я надеюсь, что это разделение перестанет иметь значение, если гришами будет руководить кто-то из своих. Все вы могущественны. Все вы знаете, каков соблазн силы, статуса или знаний. Кроме того, вы все герои. — Они последуют за Зоей, может, даже за Дэвидом.. — Гм-м? — рассеянно спросил он. — Не обращай внимания. Тебе придется снова посещать собрания, — бросила Алина. — Ненавижу собрания, — пробубнил он. — Алина, Александра, — обратилась Женя, — Я сомневаюсь, что они последуют за мной. — Тогда мы заставим их, — Александра опустила ладонь на плечо подруги, — Ты заставишь. — Помни, ты — храбрая и несокрушимая, — подбодрила ее Солнечная Святая. Лицо Жени медленно расплылось в улыбке, и девушка подмигнула. — И изумительная. — Так ты согласна? — Согласна. Девушки крепко обнялись. — Цвет уже блекнет, — заметила она, перебирая пальчиками кое-где посветлевшие локоны Александры, — Может, освежим тебя? — Можешь просто вернуть мой. — Вернуть? — удивилась Женя. — Именно, но завтра. — Ладно, завтра, — согласилась Сафина. Девушки вновь обнялись, а затем сестры выскользнули под закатные лучи Солнца.***
Солнце почти село, наступали сумерки, но не заметить погребальный костер было невозможно — огромный бугор из веток березы, сплетающихся, как белые конечности. Девушки увидели уложенную сверху Святую, её волосы рассыпались вокруг головы белым ореолом, на ней был сине-золотой кафтан, шею сковывал ошейник Морозова, оленьи рога казались серебристо-серыми на фоне кожи. Какую бы проволоку ни использовали фабрикаторы, чтобы скрепить кусочки, она была скрыта из виду. Женя проделала необычайную работу над лицом «Заклинательницы Солнца». Все черты выглядели идентичными Алининым – форма носа, абрис челюсти. Татуировка на щеке исчезла. От Руби почти ничего не осталось – солнечного солдата, который стал бы заклинателем, если бы не погиб в Каньоне. Она умерла обычной девушкой. Рядом с Руби лежало тело Дарклинга в черном кафтане. Кто-то в толпе жаловался, что Дарклинг не должен делить погребальный костер со святой. Но Алине это показалось правильным, а народ должен был увидеть конец их истории. Оставшиеся солнечные солдаты собрались вокруг костра, их голые спины и грудь были украшены татуировками. Среди них стоял Владим со склоненной головой, выпуклая плоть его клейма очерчивалась сиянием огня. Многие плакали. Николай стоял поодаль, безукоризненный в своей армейской форме. Сбоку от него появился Апрат. Алина натянула платок на голову. Александра почти невесомо сдала ладонь сестры в своей в знак поддержки. Взгляд Николая на секунду столкнулся со взглядом Александры в другой части круга. Он подал сигнал. Апрат поднял руки. Инферны чиркнули кремнями. Пламя взлетело ослепительной дугой, как шустрые воробьи кружа и разделяясь между ветками, облизывало сухой трут, пока тот не задымился и не загорелся. Пламя росло, его язычки мерцали, поглощая листья большого золотого дерева. Стоны и рыдания толпы вокруг стали громче: «Санкта! Санкта-Алина!» Глаза щипало от дыма. Появился неприятный приторный аромат. «Санкта-Алина!» Никто не знал, проклинать его имя или восхвалять, поэтому Алина произнесла его тихо, на одном дыхании. — Александр, — прошептала она. Имя мальчика — отринутое и почти забытое.