«— Как у вас дела? — Разрываемся на несколько фронтов, пьём кровь тысячелетней выдержки, в целом, чудесно».
— Стефан! Деймон! Элайджа… Он… Его нет! «О, чудесно…»***
Незадолго до этого…
Сердце никак не желало успокоиться и замедлиться. Идея вперемежку со страхом лишь подкармливали адреналин. Казалось, даже собственное дыхание звучало слишком громко. Елена шла, оглядываясь едва ли не на каждом шагу. Воображение рисовало образы, как в следующую секунду Стефан и Деймон поймают её, но этого всё не происходило раз за разом. Коридор за коридором. С каждым шагом она приближалась к осуществлению своего плана. Только страх не отступал, а усиливался. «Он единственный, кто сейчас может помочь. Он знает Клауса», — в очередной раз подумала двойник, отгоняя тревогу о возможных последствиях неудачи. Пыталась отогнать, но она возвращалась вновь и вновь. Перед глазами всплывало то лицо Дженны, шокированной встречей с Изобель, то безжизненное тело Бонни на холодном, школьном полу, то подавленный смертями Джереми, и, наконец, улыбчивая Нетт с приехавшими ради неё друзьями. Последние, не побывав в городе и двух дней, оказались в опасности. Из-за неё. Последний разговор с Деймоном лишь убедил в том, что ради блага всех ей впредь нужно действовать самостоятельно. С такими мыслями Елена дошла своей цели. Перед ней мрачно возвышалась железная дверь, через решетчатое окно которой можно было разглядеть тело вампира в комнате. Гилберт перевела дыхание и повторно оглянулась, перед тем как медленно потянуть засов. Тихий щелчок заставил волну мурашек накрыть спину, и, двойник максимально тихо приоткрыв дверь, скользнула внутрь. Осторожный шаг. Второй. Третий. И вот Елена остановилась над вампиром, после — с оглядкой опустилась на корточки. Она села спиной к заваленной горкой песчаной земле, закрывающую часть комнаты, и лицом к телу первородного. Элегантный костюм стал обгоревшими лохмотьями, а вот волосы и лицо остались прежними, за исключением серого оттенка и выраженных вен. Кинжал, пронзающий сердце Элайджи, назойливо напоминал, кто заколол его. Елена лишь надеялась, что, пробудив первородного и отдав ему кинжал, ей удастся убедить его выслушать. Иначе была вероятность умереть. Гилберт обхватила рукоять кинжала. Поверхность на ощупь будто огрубела и показалась шире, чем была. Хотя на вид всё оставалось тем же. А ещё от предмета чувствовалась лёгкая вибрация, которая распространялась от руки по всему телу. «Наверно, это какая-то реакция на то, что я хочу его вытащить, в дневниках Джонатана такая мелочь могла быть упущена, — подумала Елена, отгоняя сомнения. — Ничего более случиться не должно. Вытащить всё равно нужно будет. Элайджа знает Клауса». Выдохнув, Елена потянула оружие наверх. Вибрация на миг усилилась, и… Двойник ощутила оцепенение и в изумлении смотрела перед собой. Вместо Элайджи на полу находился силуэт вампира, выложенный из тонкого слоя земли с небольшой горкой в районе сердца и отверстием в ней. По всей поверхности были различимы багровые пятна и пучки какой-то травы, а у «головы» уложена прядь тёмных волос и кинжал оказался колом с окровавленным острием и привязанной к нему травой. Елена не осознавала, сколько времени смотрела на открывшуюся ей картину перед тем, как спутанная мысль проскочила в голове: «Элайджа… Нужно сказать Стефану и Деймону. Срочно».***
Лампочки на торшерах и настенных светильниках выделяли тёплый, слегка затемнённый свет. Тени обитателей дома, сидевших полукругом на диване и кресле вокруг журнального столика, расползались по полу и мебели словно потёкшие чернила. На стенах же они отпечатывались мрачными, местами резкими силуэтами. На журнальном столике из венгепокоились загадочные предметы: окровавленный кол, пряди чёрных волос и перевязанного пучка трав — все они являлись причиной поздней дискуссии. Старший из присутствующих, свободно развалившись в кресле, бросался своим пропитанным ядом недовольством, прерываясь на короткое время — отпить янтарный градусный напиток. Двойник, попавшая под этот удар, притихла в объятиях парня. Тот, в свою очередь, казался погруженным в свои мысли, лишь изредка выбираясь из-под толще, чтобы окликнуть брата. Все трое, однако, находили единодушие во мрачных взглядах, которыми время от времени награждали столик. И только один человек стремился под любопытством скрыть утомлённость и дискомфорт. Правее парочки на противоположной стороне дивана в позе лотоса, развернувшись вполоборота к сестре, сидела Нетти Гилберт. Её интерес к колдовским предметам поутих ещё в первые минуты пребывания в гостиной: она просто питала любопытство к составным частям иллюзии, так как прежде не знала, что конкретно заменило освобожденного пленника. По истечению времени, бросая короткие взгляды на сестру и братьев-вампиров и вслушиваясь вполуха, Нетт всё больше создавала видимость внимания. Организм Джанетт бунтовал после насыщенного дня, требуя отдыха и сна: голова отяжелела и гудела от утомительных размышлений стратегий подобно перегретому старому компьютеру; тёплый тон освещения, подобно едкому дыму, раздражал глаза, повышая слезливость. Но Джанетт терпела, упорно игнорируя бунт: челюсти свело от попыток сдержать зевоту; руки, массирующие ноги, старались снизить напряжение. С последними новостями сон мог по праву считаться непозволительной роскошью. «Почему обнаружение иллюзии должно было произойти именно в эту ночь? — думала Джанетт, слегка покусывая внутреннюю сторону губы, стараясь не прикусывать её до крови и привлекать тем самым внимание вампиров. — Надо было узнать, привёз ли Карт свой диктофон, я бы могла уже сегодня его подложить. Правда, тогда их планы я бы узнала позже, и меньше времени осталось бы на составление стратегии, но с другой стороны неизвестно, когда прозвучат нужные данные. Прозвучат ли? Не напрасно ли растрачиваю время сна? Моё здоровье и так не идеальное…» Джанетт сдержала сокрушенный вздох. Воспоминания того, как сестра с криком вбежала в гостиную и привлечённые шумом братья Сальваторе предложили обсудить случившееся на втором этаже для якобы подстраховки, были свежи в памяти. Прошло от силы минут пятнадцать-двадцать, но они мало в чём продвинулись в дискуссии, а точнее — успели выслушать только пересказ Елены. Одного этого хватило, чтобы лица обоих Сальваторе омрачились, а бесполезные упрёки Деймона захватили беседу, мешая разговору сдвинуться в нужное русло. Эта пустая трата времени нервировала Нетт — сразу вмешаться она не могла, чтобы не вызвать подозрений. Джанетт приходилось занимать излюбленную в Мистик-Фоллс позицию наблюдателя. Теперь же, выждав и обдумав свои слова достаточно, Джанетт заговорила: — Мне кажется, Деймон, если бы Ленни не вытащила кинжал, мы бы не узнали, что Элайджи нет в подвале, — Нетт старалась говорить четко и спокойно, посмотрев на Сальваторе старшего, она видела в его в его взгляде мерцающие огоньки ехидства или язвы. Не давая им прозвучать, Джанетт договорила: — я рада, что правда открылась до того, как первородный свалился нам на голову. — она благоразумно придержала, обжигающее язык неуместное продолжение «как его брат», вместо этого улыбнулась сестре: — Спасибо, Ленни. «За дополнительную головную боль», — в мыслях вздохнула Джанетт. Елена, повернув голову, вернула улыбку. В этот момент взгляды двойняшек встретились. Нетт видела искреннюю благодарность сестры и не могла не вспомнить времена до отъезда из Мистик-Фоллс. Чувство сродни ностальгии царапнуло сердце: эти весёлые дни не стирались из памяти, а просто приобретали с годами иные окрасы. Поначалу они были, как казалось, единственными радужными яркими пятнами в ассоциации с родным городом, контрастируя с полумраком врачебных пыток. Сейчас же их совместное времяпровождение служило ироничным напоминанием о том, что тогда, будучи кузинами, они были ближе, чем теперь, считаясь сёстрами-двойняшками. Оно стало примером влияния жизни и взросления на человека и то, как он меняется. Правда, различия между ними проглядывались ещё тогда, когда Джанетт и Елены были детьми — Ленни не находилась под экспериментами дяди с растущей в груди ненавистью, а Джанетт — да, и училась после всего как ни в чем не бывало улыбаться кузине. И вот спустя столько лет они встретились, но между ними образовалась пропасть с хрупким хрустальным мостом, выстроенным на актёрском мастерстве и лжи. — Я согласен с Нетт, — кивнул Стефан, вытаскивая своим обращением двойняшку из мыслей, — Не имеет значения, что Елена планировала, а что нет. Вопрос в другом, как Элайджа смог освободиться, оставив вместо себя это?.. — вместо слов Стефан махнул рукой в сторону лежавших предметов. — С этим как раз-таки всё очень даже понятно, — заявил Деймон, отпив бурбона и постучав пальцами по стеклу. — Кэтрин изначально была в сговоре с Мартинами, втроём они освободили Элайджу, и она подкинула эти предметы для нашего отвлечения, но потом Кэтрин, изобразив нападение на себя, сдала сообщников, чтобы не вызывать подозрений. «Очень на неё похоже, — признала Нетт. В голове начали лихорадочно парить размышления: — но они были нужны и ей… Разве что у неё были запасные варианты или она сделала ставку на… Нет, стоп…» — Джанетт поспешила отогнать мысли. Сейчас меньше всего ей нужно было застрять в анализе мотивов предка. Ведьмаков это не воскресило бы, да и в ситуации вряд ли пригодится. — Но тогда зачем ей вообще нужен был Элайджа? — спросила Елена, посмотрев сначала на Стефана, потом на Деймона — Джанетт не могла видеть её лицо, но голос выдавал озадаченность. — Разве ей не была выгодна его смерть? — Его смерть, как нам известно, освободила ее от внушения, — начал рассуждать Стефан, притягивая к себе двойника, — В чём ещё Элайджа у нас в подвале был ей выгоден, мы не знаем. То есть, получив свободу, ей ничто не мешало вытащить кол, особенно, когда мы были заняты другими делами и хотели, чтобы она от нас отстала. — Мы и раньше знали, что Кэтрин нельзя верить — меня не волнуют её махинации. Разгуливающий непонятно где и не жаждущий вырвать нам сердца первородный вампир тревожит сильнее, знаете ли, — Деймон опустошил стакан и со звоном опустил его на край столика. — А вместе с ним упорхнул и кинжал. Вряд ли первородный беглец решит сделать за нас всю работу, заколов Клауса, особенно когда тот в теле Аларика. Может, нам всё-таки стоит скрыть Елену от глаз? Куда-то подальше пока… — Деймон, я никуда не уеду. Кэтрин это стоило семьи. — Елена… Джанетт замерла. Мысли в буйном танце закружились в голове: «Она не уедет, но нужно перестраховаться. Не дать идее разрастись в план. Только как? Думай, Нетт, думай… — Пальцы левой руки, выводившие линии вдоль мышц стопы, бессознательно вцепились в кожу, а подросшие ногти послали в мозг искрящуюся боль. Нетт поджала губы, сдерживая любую реакцию, даже вздох. Боль подействовала отрезвляюще, не давая уходить в сумбурный панический поток. А после Нетт ослабила хватку. — Папа?.. Нет, его впутывать опасно: Клаус ещё не настолько мне доверяет, чтобы спустить папе бег по минам, а, узнав о брате не от меня… С этим первородным одного обещания и разоблачения Бонни мало — подумаю поз… Стоп! Бонни…! Точно!». — Место сожжения! — воскликнула Джанетт, получив различные взгляды от недоумения до скептицизма и бормотания Деймона, она пояснила свою идею: — Бонни и Джереми находятся там под защитой призраков ведьм, это хорошее место, чтобы на самый крайний случай спрятать туда Ленни, при этом города она не покинет. Да и разве не вы говорили, что перетащили коллекцию Мартинов туда? Можно посмотреть там что-нибудь или использовать ведьм как советчиц. Нетт быстрым взглядом обвела сестру и братьев вампиров. Стефан и Елена переглянулись. Первый слегка кивал, видимо, своим мыслям, а не ей, а вторая нервно теребила край одежды, сохраняя молчание. Деймон же, прищурившись в ответ, поинтересовался: — А что будешь делать ты? Коляски для боя не созданы. «Ожидаемый вопрос», — Нетт едва не хмыкнула. — Тренироваться, проводить время с друзьями, может быть, осторожно порасспрашиваю папу относительно Клауса, ведь если вы спросите, то он будет вмешиваться очень сильно, — пожала плечами Джанетт, беззаботно улыбаясь вопреки переглядкам троицы. Этот ответ она готовила для похожей ситуации в будущем, но сейчас он с корректировками прекрасно впишется. — Всё же, если бы я была хоть как-то полезна Клаусу, тот бы начал использовать меня ещё на танцах, а не отпустил бы меня. Уж не знаю, правда, почему, полагаю, слишком ущербна. — Нетт фыркнула. — Главное, пока что я могу разъезжать по городу сколько душе угодно, а дальше посмотрим. «Пока что вы посидите в городе и штудируете ведьминскую коллекцию, я переговорю с двумя древними братьями, а дальше посмотрим», — исправила сама себя Джанетт.***
Клаус вглядывался в сообщение, присланное Джанетт Гилберт и размышлял о том, как быть. Информация и манера её подачи была интересной, но приятного было мало. Всё существование этой суперведьмы выглядело словно кто-то оставил на его холсте свои случайные мазки, которые теперь портили весь образ. И несколько часов назад его пытались убедить в их ликвидации, а на деле просто прикрыли испорченный край. Но ничего Клаус теперь узнал истину — подготовится. — Плохие вести? — стоя неподалёку от него поинтересовалась, Кэтрин. — Интересные, — он уклончиво отозвался: Клаусу сейчас меньше всего хотелось допросов от назойливой пленницы. Особенно когда его гнев из-за маленькой недосказанности только начал утихать. — Твоя милая родственница может стать куда полезнее тебя. — Повторюсь, от неё можно ожидать всего. Краем глаза, посмотрев на вампиршу, заметил, как её рука погладила шею. Должно быть, она вспомнила его руки, когда, находясь ещё в «укреплённом» состоянии, Клаус за шею прижал к стене. Тогда он задал единственный вопрос: «чего ждать от Джанетт Гилберт?», решив разобраться в остальных самостоятельно: не доверяя Кэтрин. Тогда ответ был аналогичен, и он не был удовлетворён им. А теперь, в особенности в свете новых событий, Клаус понятия не имел, как относится к свалившемуся на голову чуду-на-колёсах. Доверять девчонке, спокойно реагирующую на свёрнутую шею и приближающуюся гибель сестры, только из-за сведений было бы глупо. Но и отказаться от сотрудничества — тоже. Тем более эта Джанетт упрямо не желала оставаться мёртвой.***
«Правда, возможно, я слишком идеализирую свой план: Элайджа уже вводил меня в заблуждение. Что ему помешает повторить свою игру, если я завтра расскажу?.. — Джанетт со вздохом погрузила лицо в мягкую подушку. — И во что я ввязалась?» Тонкая хлопковая ткань слегка пропускала кислород, но дышать стало трудно. Волнительные размышления о новой стратегии поутихли, возвращая фокус к настоящему времени. Здесь и сейчас. Секунда. Две. Три. Четыре. Пять. Тут по подушке пронеслись размеренные колебания и послышались приглашенные т-з-з. Джанетт приподняла голову и легла на бок, вдыхая полной грудью. Дав себе несколько секунд насладиться свободным дыханием, она вытащила из-под подушки телефон. Трель вибрации стала отчетливее, а на экране можно было разглядеть Чумной доктор Уизфонейп. Недолго думая Джанетт отклонила звонок и открыла чат — увидела собственное сообщение трёхминутной давности: «Спишь?». Губы дрогнули в улыбке: «Не спала и позвонила, надо было мне сразу написать, что не могу говорить». Пока она напечатала причину с лёгкой вибрацией пришло SMS: 3:39 а.м. Чумной доктор Уизфонейп. Гилберт ты хотела говорить или нет Джанетт покачала головой и поспешно набрала ответ:3:40 а.м. Переписываться да, говорить нет:)
3:40 а.м. Прости:)
После отправки шли минуты, а новые сообщения не приходили. Джанетт понимала, Монике нужно время: та не любила переписываться. Наконец пришёл долгожданный ответ: 3:46 а.м. Чумной доктор Уизфонейп. Опасаешься 3:46 а.м. Чумной доктор Уизфонейп. ?3:47 а.м. Да, в доме вампиры.
3:47 а.м. Чумной доктор Уизфонейп. И все же давай попробуем поговорить маскируя конф инфу 3:47 а.м. Чумной доктор Уизфонейп. Я пойму Джанетт призадумалась о том, что написать подруге, но пришедшие друг за другом ещё два сообщения заставили мысли круто затормозить. 3:48 а.м. Чумной доктор Уизфонейп. Или я уступлю тебе, но ты закупаешься ручками 3:48 а.м. Чумной доктор Уизфонейп. Для твоих конспектов Воображение тут же нарисовало образ того, как она сама пишет эти объемные конспекты по физике и химии. Нетт, поёжившись, постаралась отогнать ненужную картинку и вместо ответного сообщения немедля позвонила. Моника не ответила в первые секунды, хотя Гилберт была уверена: телефон при ней, словно какая-то издёвка. Ожидание затягивалось. «Может, она просто отвлеклась и мне только кажется, что ожидание долгое? Так…». — Ничего не бывает захватывающе наших ночных разговоров, согласна? Ровное звучание голоса Ники принесло спокойствие в бурное сознание Нетт и губы её слегка изогнулись в полу-улыбке, даже не обратив внимания на очередную ошибку в словах подруги. Хмыкнув в знак согласия, Гилберт говорила, замедлившись, подбирая слова, чтобы завуалировать свою ситуацию: — Правда, чему-то все разговоры сводятся не к любовной, а мистической драме моей жизни. Прости за это. — Мы же подруги — нормально поддерживать друг друга, и наши разговоры полезны. — Ника подхватила идеально, говорить известную им обеим информацию ни к чему, если только не подведение к главной теме. — Уверена, случилось что-то важное, что не дает тебе покоя, раз позвонила. — Мне хочется что-то написать по моему рассказу, знаешь же, там намечается многоходовка, но пока только думаю, как не допустить клишированности и сюжетных дыр и вдруг задуманный поступок — не реализуемый? — «Просчётов из-за самонадеянности, ведь включила в свои планы первородных» — насмешливо хмыкнул внутренний голос, который Гилберт заткнула, продолжив: — Тем более, мне неспокойно: сама знаю, как глупо думать сейчас об этом, когда проблемы растут как снежный ком. Карт и Эйн были в относительной опасности, сестра и её окружение не знают, что делать, а я тут на ночь глядя… — Джанетт осеклась, понимая, что надо закругляться, ведь новых слов придумать уже не успевала — скоро начнёт ездить по теме кругами. А Монике, с её неумением плавать, заплыв в океан, пусть и словесный, вряд ли пришёлся бы по душе. Нетт набрала в лёгкие побольше воздуха и выдохнула, собираясь с мыслями, а после быстро сказала: — Сомнения, тревога не покидают меня. Не могу уснуть. Появившаяся после этих слов тишина укрыла спальню подобно одеялу, мягко и заботливо. Молчание собеседницы воспринималось как родное, несмотря на гнусавый голос, глубоко в сознании шепчущий, что та не слушает. Джанетт предпочитала игнорировать, так как с того конца связи едва различалось лёгкое дыхание. Гилберт больше волновало, разобрала ли Ника контекст слов: самой же ей казалось, что прозвучало бредово, но мешать фильтровать информацию не спешила — это было бы чревато даже для Джанетт. Наконец, едва слышно вздохнув, собеседница ответила: — Нетти, — голос оставался ровным, но обращение по ласкательному сокращению и предшествующий вздох до него выдали волнение. — Насколько сильны тревожные мысли? — Помимо того, что уже сказала, я думала, во что ввязалась я с этим сюжетом, или ты издеваешься, не беря трубку… — Это не в моём характере. Я проверяла Арсика. — бесцеремонно прервала Ника, голос стал заметно холоднее, но не успела Джанетт заверить её о доверии, как подруга, цокнув в трубку, уже спокойнее спросила: — Отпустим это, ты сегодня рано проснулась, а прошлой ночью поздно заснула? — Не сказать, что поздно… — Во сколько? Этот допрос вызывал у Нетт нехорошее предчувствие. Она начинала понимать, куда катятся мысли подруги. — В четырнадцать первого ночи я отложила телефон, значит, где-то через пять минут после этого, а проснулась в половину девятого, потому в сорок… — Следовательно, без учёта секунд, ты поспала семь часов и сорок одну минуту, — Моника стала говорить эмоциональнее, как учёный перед свершением открытия. — Сейчас тринадцать минут пятого без учёта секунд, отсюда следует, что ты бодрствуешь девятнадцать часов и сорок две минуты. Если вспомнить насыщенность дня, приходим к выводу, что у тебя переутомление, отсюда ослабление мысленной регуляции. Рекомендации: зная тебя, нужно поспать, как минимум девять часов, чтобы не запустить процесс недосыпания. Тру-ту-ту. В завершении Ника торжественно дубила в воображаемый рок, как обычно это делала, находя ответы на разные задачи. Джанетт закрыла глаза и вздохнула. Слова подруги не лишены смысла, но она не могла себе позволить спать так долго. Если вопреки сомнениям придерживаться намеченного на завтра плана, то ближе к одиннадцати нужно встретиться с Элайджей, а там дальше, если будет успешно — с Клаусом. — Моника, я… Мне утром нужно будет писать разобраться с многоходовкой, неизвестно что будет днем или вечером. Успею ли я… — Утром — спать. Твои недосыпы чреваты проблемами. Насчёт писательства ты разбираешься лучше меня. Ты по этой части вундеркинд и напишешь прекрасно. Да и потом можешь диктовать Карту и Эйну, не забывай они очень быстро печатают под диктовку, быстрее закончишь. Лучше обоим: Эйн может и от себя добавить. Джанетт ясно разобрала посыл: «Не боятся задуманного, а делегировать утренние дела Кейнам. При этом не разлучая». Она уже готова была согласиться, как нашла за что зацепиться в словах подруги. — Говоришь мне сколько спать, но сама тоже не спишь и вставала рано. — Я в обед спала два с половиной часа, знала, что буду ложиться поздно. Так что, Гилберт, катись спать. — удержав паузу, добавила в последний момент, как и в разговоре по «Skype»: — не забудьте во всех своих приключений о моём дяде. Я их с папой фотографии в молодости передала, но вам, наверное, было не до неё. Сладких снов, а лучше без снов. — Сладких… Джанетт подождала завершения звонка и открыла чаты. Ей нужно было написать сообщения перед сном. «Такими темпами, чтобы проспать девять часов мне нужно будет проснуться в два часа дня».***
По широкой полупустой улице, немного превышая скорость, мчалась металлически-голубая «Хонда». С магнитолы на улицу не пробивались биты песен, что происходило редко. Внутри машины звучала вовсе не музыка. — Научите кто-нибудь Джанетт разбираться в картах и правильно указывать адреса! — восклицание Карта было криком души, заложившим уши Эйна. — Вчера с домом Сальваторе и «в навигаторе должен быть адрес» — теперь «Элайджа у Локвудов»! А чё же дальше, «домик тёти Мэри»?! Тирада осталась монологом: собеседник слышал фразы с похожим значением всё время с тех пор, как выехали к вампиру, с недолгим прерыванием на расспросы прохожих. Все знаки твердили, что если тот и успокоится, то только по приезде. «Надеюсь, машина к тому времени останется цела… И мы вместе с ней… Чтобы потом нас пытались убить какие-то перворождённые вампиры… Или не совсем вампиры… А вернёмся — достанется от родителей за штрафы… Да твою… Штрафы! Картер, господи… Тебе это надо, но… В смертельную бойню с паранольмальщиной я сам вступил, чтобы следить за вашей безопасностью… Но не подписывался к нарушениям закона…» Дуэйн ущипнул себя за переносицу и начал перебирать приятные и забавные воспоминания с братом, отгоняя «хламовики». Хламовиками Дуэйн ещё в двенадцать классифицировал свои залётные мыслишки, как хлам забивающие голову тревогой. К неудовольствию его самого, они отравляли его дни часто, как баги-ошибки в программном коде. Только с багами и компьютерами ему справляться легче, чем с головой. Сейчас же хламовники очерняли братишку. Несмотря на разные выкрутасы или резкое вождение, Дуэйн любил Картера. А сейчас ему такая езда была нужна. В взвинченном состоянии Карт либо становился хлеще осла из «Шрека» со словесным поносом, либо отрывался со скоростью в играх или в жизни. Лучше уж тот расслабится сумасшедшей ездой перед встречей, чем потом завалит переговоры из-за языка. Может, Дуэйн и не волновался бы о штрафах так сильно, не будь машина оформлена на мать, сам-то заплатил бы и забыл. Молча сам бы заблокировал его компьютер и приставку на время для профилактики импульсивных порывов. Дорожный указатель оповестил, что через четверть мили будет поворот на улицу Брэйвхарт — конец Хай-Лайн близился Особняк Локвудов под номером 2129. Та женщина подсказала дорогу и говорила, что дом Локвудов расположен в конце этой улицы и что они сразу поймут, что приехали. Где-то в отдалении Дуэйн видел массивную крышу. — Картер, не гони так, мы сейчас повернём влево и будем на месте. — попытался обратиться к брату, если даже тот не услышит. Как и думал Дуэйн, Картер проигнорировал. Стоило показаться роскошному особняку, как младший брат рывком повернул во двор, вжав его в пассажирское кресло. Таким же манером Карт стал парковаться. «Бордюр… — едва не закричал в голос Дуэйн, когда его несносный младший брат едва заехал на бордюр. Не успел он обдумать это, как Картер подал вперёд, так же неожиданно развернул, направил в бок чудом оказавшись на газоне во второй раз. Эйну оставалось только стиснуть зубы. — Ох, успокойся, братишка, только успокойся, и мы к этому вернёмся… Тебе повезло, что хозяев, этих Локвудов, нет — машин тоже», — наконец, когда ключ был вытащен из замка зажигания, выдохнул Эйн, освобождаясь от ремня безопасности. — Штраф оплачу сам, — заявил Картер, привлекая к себе внимание. Видно, даже вздохи у Эйна палевные. Посмотрев на младшего брата, который, как оказалось, расстегнув, первым делом начал поправлять волосы, Дуэйн покачал головой, подумав: «Что за зацикленность на чёлке этой?». А Карт принялся пояснять: — Просто вкупе со вчерашним — это взбесило. Отвечаю, знай Брайрс, он избавился бы от Джей-Джи давно: лишив сна и закинув на другой материк. — Вернёмся позже: у нас есть дела важней. — кратко ответил Дуэйн, — Да и Нетт нашла бы выход и она не одна. Картер не ответил, только с хлопком закрыл козырёк и, бросив продолжительный взгляд на бардачок, откинулся на спинку, сжимая и разжимая кулаки. «Что? — Дуэйн сначала не понял, чего тот ждал, но потом… — Как попусту болтать так с радостью, а как в нужный момент — так в молчанку… О!.. ». Как только мысль появилась, пока она не стала обрастать хламовниками, Эйн распахнул отсек. Он сразу заметил пять красных баллончиков, как перцовые. Взяв два, один засунул в свою барсетку, с трудом застегнув, а второй подал Картеру, который поместил его за пояс. Закрывая бардачок, Дуэйн увидел эспандер и передал младшему брату: — На, пожмякай его. — Ха-ха, — изображая смех, буркнул Картер, но всё же забрал и вышел. «И как пройдёт разговор? — думая, Эйн захлопнул бардачок и последовал за братишкой. — И как пройдёт разговор? — повторил уже на улице, направляясь к дому, где должен состояться разговор. — Актёрское мастерство не научило импровизации, но теперь я могу говорить лучше, если заучу… Сегодня я не подготовлен… Чем выше важность встречи, тем я не собраннее… — перечисляя свои навыки, тревожился ещё больше, а мысли скакали из одной темы в другую, как кони, скинувшие своего наездника. — Картер… здесь его подвешенность на язык поможет… Только бы его склонность к театральности не помешала… Господи, не дай нам подвести Нетт, ей очень нужно. Элайджа, кто он? Получше Клауса? Стоит ли нам ждать свёрнутых шей? Нет, брата не дам в обиду — если придётся — нападу сам. Не дам… Может, переместить баллончик за пояс? Нет, этот перворождённый может следить из окна…». — Дорого, богато, да? — спросил у него младший брат. Его звонкий голос вытащил Дуэйна из кучи хламовников, в котором он закопался. Как всегда. Проморгавшись, Кейн-старший, огляделся. Картер стоял сбоку, переминаясь с ноги на ногу и сжимая эспандер, смотря прямо на стену особняка — Карт ждал. — Как думаешь, получится макет сделать из ручных вещей? Они пошли вперёд по выложенной тропинке. — У тебя — конечно, — Эйн, не колеблясь ответил. Если кто и способен из мусора построить что-то, то это его младший брат. «Главное, чтобы не из моих вещей, — подумал Дуэйн, поймав боковой взгляд Картера, он улыбнулся, а сам добавил про себя: — Как хорошо, что сейчас у тебя только эспандер в руках… — но после маленькое воспоминание стёрло улыбку, — Стоять…». — Без лишних слов протянул руку за ключами. Получив их, засунул в карман. После напомнил ему по привычке: — Но, пожалуйста, не забывай, зачем мы здесь. И так ты, соня, не просыпался до пол-одиннадцатого. Мы припозднились. — Как раз хотел искать ветки для строительства. «Опять проигнорировал половину слов или только притворился?» — задался вопросом Эйн, глядя боковым взглядом на улыбку братишки. Озвучивать вопрос вслух могло быть глупо. — Карт… — Выдых, брат, выдых, это сарказм. — Просить быть серьёзнее бесполезно? Риторический вопрос был актуальным. Братья поднялись по лестнице к двери. Дуэйн, остановился, зная, что нужно было озвучить его. Только тогда он заметил, что стена вблизи не чисто красная, а оттенок либо в 178, либо в 255, Дуэйн не разобрался окончательно: ответ Карта перенял внимание: — За столько лет не запомнил ответ? Дуэйн выучил наизусть. Картер никогда не соглашается быть тише, спокойнее, неприметнее, но Эйн знал, что, если озвучить просьбу, тот хотя бы будет иметь в виду, и иногда концентрация его безумия убавлялось. Попытаться в этот раз было важно: они должны помочь загадочному ритуалу свершиться, если это гарант благополучия Нетт, мистера Гилберта и его младшего назойливого брата. Не решившись что-либо сказать, Дуэйн просто прошёл вперёд и нажал на позолоченную кнопку звонка. По внутренним часам Эйна не прошло и минуты, как дверь с тихим щелчком отворилась, а стоявший за ней высокий мужчина в чёрном костюме молча кивнул внутрь. «Он не спешит приветствовать — возможно, от нас ждёт того же», — подумал Дуэйн. Кинув быстрый взгляд на брата, встретившись глазами, прижал большой палец правой руки к указательному левой, говоря: «помолчи». Картер не ответил, лишь проскочил в дом, заставив брата поспешить зайти следом. В холле они не задержались, также быстро прошли лестницу и широкие коридоры. Времени осмотреть что-то внимательнее не было — Эйн сфокусировался вместо этого на запоминании поворотов. Всё из-за незаглушаемых мыслях о ловушке. Налево, налево, направо. Но одну особенность он заметил — особняк обставлен в стиле какого-то аристократического или королевского дворца, фотографии которых часто так полюбились матери. Элайджу же оба видели со спины. Так они зашли в третью комнату справа, которой оказалась гостиная, и вампир развернулся к ним лицом. — Доброе утро. Вы, разумеется — Голод и Война, о которых мне под утро писала наша общая знакомая, и, полагаю, для большего доверия нам следует познакомиться представиться. В этом городе я известен как Элайджа Смит, — вампир протянул ладонь. Мужчина вызвал ассоциацию с деканами факультетов в Пенне своим костюмом, нечитабельным выражением лица и сфокусировано опасным, как лазер, взглядом. Острые черты лица усиливали ассоциацию суровости. Не знай Дуэйн, что в этой комнате перед ним находился вампир, вполне вероятно, подумал бы, что за ним приехал один из представителей его университета. Даже поставленный, размеренный голос напоминал лекторов. — Картер — Голод, — представление Карта сквозило иронией, в который раз возвращая Дуэйна в реальное время. — Раз уж Вы скрываете фамилию, почему нам вскрываться? Уместно ли рукопожатие? Как бы Эйну ни хотелось бросить на братишку в хмурый взгляд или как-то осадить — понимал, что сам упустил контроль над знакомством, уйдя на поводу мыслей. Нельзя ссориться — им нужно проявить единство, нерушимую силу. Да и Картер был отчасти прав. Поэтому он, пользуясь самообладанием, сдержанно улыбнулся: — Соглашусь с Картером. Дуэйн — Война, — и всё же он поддался вперёд и пожал протянутую ладонь, смотря на скрепленные руки. А вторую, скрыв за спиной, показал братишке выставленные ногтями вниз указательный и средний пальцы, призывая к действию. После отошёл. — Что ж, я приму это к сведению… — Ну раз брат пожал — мне тоже следует, — не дал убрать руку Картер, быстро подойдя ближе и подхватив. Далее, Дуэйн не сразу понял, что произошло. Вампир издал какой-то сдавленный вздох, а между ладонями, показалось, как будто полыхнула красная искра. «Должно быть ожог. Вербена могла вытечь на руку Карта…», — пронеслись очередные мысли в голове Эйна, перед тем как он спешно оттащил брата, разорвав рукопожатие. — Прошу прощения… Должно быть, вербена попала на его руки… Мы сегодня… пили. — сумбурно извинился Дуэйн, заслоняя Карта и с опаской переведя взгляд на вампира. Тот на удивление, переводил дыхание и без агрессии, но пристально разглядывал его братишку. Картер пробормотал у самого уха: «Нет, я не… Я бы почу…» но Дуэйн толкнул брата локтем и он спохватившись заткнулся. — Прошу простить мою невнимательность. — сказал Картер, выходя из-за плеча брата. — Я не держу зла, — поспешил заверить миротворческим голосом Элайджа, присаживаясь в одно из кресел, лёгким жестом пригласил братьев на соседний диван. Держа руки неподалёку от спрятанных баллончиков, братья осторожно присели. Дуэйн отметил, что Картер притих, поглядывая на правую ладонь. — Допускаю, что это в самом деле оплошность, потому как вам действительно невыгодно иное. А теперь давайте начнём обсуждение того, зачем мы собрались — достаточно затянули. Не сговариваясь, братья единогласно решили, кто начинал. — Да, бинго. — Картер улыбнулся ослепительной улыбкой и говорил бодрым голосом. Однако Дуэйн понимал, что это его очередное напускное поведение. — Не люблю ходить вокруг да около. Джанетт сказала, пропажу обнаружили — они могут совершить невыгодную тупость — и Вам нужно прийти к ним, сказав, что-то по типу того, что либо магия сдерживала Вас в коме, либо магия как сигналка должна была дать вам знак, а Вы выжидали, но сейчас успокоить и направить их к ритуалу. — Картер говорил словно скороговорку, делая короткие вдохи между. — Но, а мы втроем в это время дружно побеседуем с одержимым Вашим братом преподом, приоткроем некоторые факты. Дуэйн не заметил на лице Элайджи перемен, когда звучали, но на последнюю фразу он не сдержал скептицизма. — Думаете, Клаус так легко поверит? Вы совсем его не знаете: он даже меня не станет слушать, а я сам хочу его только убить. — Мне периодически хочется прибить Карта, — честно признался Дуэйн, вызвав смешок у младшего брата, — возможно, у вас всё сложнее, но нам не важны внутренние распри. Нетт возьмёт Клауса на себя, и я верю: она знает, что делает. Она хочет лишь спасти себя и отца. И мы с братом поможем. — Даже если Джанетт Гилберт отправляет на смерть свою сестру-двойняшку? — невзначай спросил Элайджа. «Что?..», — подумал Дуэйн. Может быть, этот вопрос был задан не случайно. Может быть, он попался на удочку. Может быть, ему не показалось, что пропустил какие-то слова Карта мимо ушей. Это всё стало неважным. Его затягивало одно воспоминание.***
15 марта. 2008 год.
«Дэнис должен умереть» — одна фраза, прозвучавшая несколько минут назад, до сих пор не покидала мыслей. Как только Нетт произнесла их так хладно, кратко, то он ощутил себя как в нокауте, но потом пришёл в себя и, не вслушиваясь в обсуждение, вышел принести воды. А значит, это был нокдаун. Он ещё дееспособен. Стоя на кухне в своём собственном доме, сжимая в руке стакан с водой, за которой он якобы вышел, Дуэйн чувствовал, что нельзя это допустить: не может не вмешаться. «Дэнис, как и его кузен, ужасен, он с друзьями ещё получит за сегодняшние синяки Картера, но смерти не заслуживают никто из них. Тем более это испоганит и наши жизни, — думал Эйн. — То, что у него дневник Нетт, ужасно, но должен быть другой способ… Нетт бы нашла, если бы была в состоянии… Моника бы, возможно, тоже, но все силы тратит на учёбу, на носу учебный исследовательский проект и на помощь Джанетт… Картер уже пытался… — Дуэйн был готов рвать на себе волосы. Ему отчаянно нужно было как-то помочь, но интриги, стратегии, не по его части. — Я — боксёр, компьютерщик… Чем я могу им помочь в этой ситуации? Взломать что-то на Брайрса за кратчайшее время, нарыть компромат и всё подчистить? Только в фильмах, а даже если и в жизни такое бывает, то мне не под силу… Думай…». Тут в его голове появилась мысль. Джанетт Гилберт — та, кто объединила их ещё тогда в «АнВен», чтобы вместе справиться с диктатурой кузенов Брайрсов в средней и старшей школах. Их центральный узел. Но сейчас кошмары отравили её трезвость ума, как вирусы, а значит, Дуэйну нужно было включить антивирус. Такой, который ещё поможет с их утечкой информации… На ум приходил только один «антивирус» — мистер Гилберт. Если кто и способен остановить Нетт и потом помочь, то только он. Но этот человек уехал решать какие-то сверхъестественные проблемы на несколько дней. «А, стоять… Он говорил, что будет в штате, значит, сможет приехать за пару часов… — отставив стакан, Дуэйн обшарил свои карманы, только потом вспомнив, что оставил телефон на диване. — «Ну и хрень… А, Картер оставлял свой у меня, чтобы я закачал музыку!». Выбежав из кухни, он тихо прошёл мимо закрытых дверей гостиной у лестнице, а после, стараясь подниматься быстро и без лишнего шума, оказался на втором этаже. Дуэйн даже не заметил оставшиеся несколько фунтов до своей комнаты, где взял лежащий на компьютерном столе телефон брата. Разблокировал. Набрал номер, выученный наизусть, как и многие другие, чисто по привычке, на случай, если он случайно сотрёт контакты со своего мобильника. Гудки, отзвучали от силы пять раз, но казались долгими. — Алло, Картер, что-то случилось? Дуэйн не сдержал облегчённого выдоха. — Мистер Гилберт, это Дуэйн, у нас ЧП, приезжайте. — Джанетт в порядке? — И да, и нет.***
Утро началось не с кофе и даже не утром, но любимый напиток первым попал в желудок. Началось с того, что мощные, широкие, горячие лучи дневного солнца насмешливо щекоча пробудили на час раньше предписанного. А краткий отчёт от Карта о том, что операция «Санта-Клаус» наполовину выполнена, но Эйн повёл себя странно из-за вопроса Элайджи, заставил торопливо собраться для завершения плана, пока Кейн-старший не оказал «медвежью» услугу. Вот и получилось, что вторая чашка кофе, мирно стоявшая на столе и распространявшая аромат по кухне Аларика, собиралась заменить Джанетт завтрак и обед. Неподалёку от чашки, резко контрастируя с ней, лежали шприц объёмом в тридцать миллилитров и стеклянный бутылёк из-под какого-то лекарственного сиропа. Предметы принёс Карт из своей квартиры, как оказалось, Кейны обосновались двумя этажами выше. Гилберт наблюдала, как напротив неё Клаус держал кровоточащую руку Кэтрин над стаканом для виски, наполняя уже третий. Запах крови переплетался в воздухе с кофейным в интересную комбинацию. Слева Дуэйн, низко опустив голову, старался наоборот не смотреть на происходящее. Карт же сидел на стуле верхом, постукивая пальцами по спинке от нетерпения. Когда все стаканы были наполнены кровью настолько, насколько обычно наливали виски, Клаус с глухим стуком отложил нож и отпустил руку вампирши. Кэтрин воспользовалась этим, отойдя в другую комнату. — Можешь быть свободна, пока что. — не глядя на неё, махнул рукой; Джанетт не могла не заметить, что всё его внимание было обращено на их троицу. — А вас, милости просим, — улыбнувшись в лёгкой лукавой манере, Клаус подтолкнул стаканы с кровью к ним. — Прошу всё-таки поторопиться. Моё терпение не безгранично, и я очень заинтересован в том, что за новые события вынудили попросить у меня кровь вампира. Джанетт без лишних слов, отпив кофе, послала улыбку, а сама думала: «Интересно, как скоро тебя испортится настроение?». Казалось, Клаус, несмотря на все свои утверждения о не безграничном терпении, на самом деле, согласился на просьбу только, чтобы понаблюдать, изучить их. Нетт понимала, что если бы она сама хотела исследовать кого-то, то постаралась бы затянуть встречу — больше шансов, что где-то произойдёт прокол. Тем более Эйн уже странно покосился на неё при упоминании крови. «Нет, сейчас не время погружаться в анализ», — мысленно отдёрнула себя Джанетт, концентрируя внимание на происходящем вокруг. Карт как раз, вертя в руках стакан, изучал содержимое. — Ух-с, для крови пятисотлетки выглядит свежо, — попытался пошутить Карт, одного взгляда Джанетт хватило, чтобы он прекратил разглядывать свою порцию, залпом выпил и, смакуя на языке, подметил: — кровь как кровь. Нетт хмыкнула и посмотрела влево, сказав тихое: «Эйн». Дуэйн поднял голову и прервал быстрее, чем она успела продолжить: — Покончим с этим быстро, — он закатал рукав и положил руку на край стола. — Обычно вроде используют спирт и жгуты, но, раз эта кровь ещё и лечит… — его смешок получился коротким, неестественным. — В… Ну вперёд, как говорится, да. Глядя на друга, Нетти слегка прищурилась. Смешок не единственное, что в его поведении фонило странностью. На лице Дуэйна разрослась широкая, не тронувшая глаза улыбка, а голос звенел от повышенного энтузиазма или даже переизбытка. Правда, он старался отводить глаза каждый раз то ли из-за крови, то ли из-за неё. Нетт ничего не сказала: не стоило лишний раз акцентировать внимание, когда другие не знали, что типично, а что нет для него. Да и сам Дуэйн не будет откровенничать — пока позволит урагану бурлить внутри, чтобы потом обрушить без свидетелей. Джанетт была уверена, что друг предпочёл не ехать к ней, чтобы без Картера вызвать её отца, а потом оба бы вышли к ним на встречу, пока она за руку с Картом поднимались бы к Клаусу. Там двойной ураган снёс бы их. Но он явно не ожидал, что братишка заберёт его мобильник. «А сейчас, возможно, хочешь быстрее вернуться, но ты слишком быстро выдаёшь себя, — едва не покачав головой, подумала Джанетт, в мыслях высказывая всё, что утаивала вслух, — Хотя, признаюсь, я всё же надеялась, что наше доверие переросло доносы и мы оставили их в восьмом году. Но ты, Эйн, опять решил по-своему помочь. Ну, ничего, и от этого будет польза. — Не дав горечи вырваться на лицо и отставив чашку подальше, Нетт придвинула один из стаканов, взяла уже распакованный шприц и начала набирать туда кровь. Пальцы слегка побелели от напряжения. Джанетт не думала, что наполнение шприца такой эффект окажет. Краем глаза она подметила, что Клаус с лёгкой улыбкой наблюдал за ними. Недовольство ущипнуло Гилберт. — Чудесно, мы для него как цирковые собаки. Наверное, он уже почувствовал перемены между сегодняшним и вчерашним поведениями нашей троицы». — Я не ставила уколы, но получила немало — постараюсь полегче, — обратилась к Эйну, удерживая шприц в правой руке, левой — накрыла сжатую ладонь Дуэйна. — Меня бы это не успокоило, — раздался смех Карта. Джанетт проигнорировала и, развернувшись сильнее к Эйну, ощущая неудобство в спине, придвинулась ближе. Нетт подметила просвечивающую зелёным оттенком вену на локтевом сгибе. Сжав пальцы левой руки в знак поддержки, Гилберт, не медля, вставила иглу, стараясь держать параллельно быстро протыкая кожу. Потом оттянула поршень, как видела, когда ставили ей. Гематома не появилась. Джанетт выдохнула. Потом ввела кровь, медленным нажатием, как препарат. Она осторожно вытащила иглу. Место не кровоточило, как и предположила ранее, кровь вампира не оставила рану. «Удобно, что его вены хорошо видны, а то я могла и не справиться». — Ну вот и всё, — всё с тем же напускным энтузиазмом проговорил Эйн, открывая глаза. Джанетт поняла, что всё время смотрела на руку, поэтому не видела, когда тот зажмурился. — Что с третьей порцией? — Карт, перелей её пожалуйста в бутылёк, — одновременно и ответила, и попросила Нетт с облегчением, рассаживаясь поудобнее, отложила шприц и отпустила руку друга, чтобы передать две ёмкости Картеру. — Не выпьешь? — впервые за всё это время подал голос Клаус. Переведя внимание на одержимого, Джанетт заметила, что тот, несмотря на смертное тело остался без движения, откинув вопрос об удобстве, она сконцентрировалась на том, что он сделал это из желания исследовать их, замолчав заставив забыть о нём, усыпляя внимательность. На это указывал заинтересованный блеск в глазах «Аларика». — Я думал, захочешь излечиться. — Потом объяснять всем, как так вышло? Мало меня знаешь, — усмехнулась Нетт, потом сложила руки под подбородком, укладывая туда голову, повторив жест Клауса. — Я терпелива. — «Мои мотивы не узнаешь». — Но, кажется, ты в нетерпении, от новой обещанной информации, раз ждёшь здесь. Только предупреждаю: тебе не понравится, но да, я говорю только сейчас, потому что мои друзья — на крови, а моё убийство мы проходили. — И чем же ты меня можешь разозлить? — первородный поинтересовался с ядовитыми нотками. — Ночью Елена вытащила клинок из Элайджи, — глаза собеседника уже немного расширились, но ненадолго, а Джанетт продолжала: — Но это иллюзия ведьмаков, настоящий же Элайджа на воле давно, просто по милости Кэтрин лишился их и бездействовал, — глубокий вдох. Сердце раз за разом ускорялась, как и повышался риск. — К счастью для него, он успел внушить ей молчание, а самоубийство мамы отстрочить. Первая — у тебя, вторую убили, он выжидал. Сегодня же направился к сестре, когда я уходила уже рассказывал о проклятии, чтобы не дать Сальваторе увезти сестрицу. — она видела его наполненные вопросами и яростью глаза. — Откуда знаю? Идея освободить Элайджу — моя. Как и наводка, что без него двойника увезут. Джанетт удержала паузу, перевела дыхание. Первая часть была сказана — теперь оставалось ориентироваться по реакции Клауса. Может быть, он удерживал молчание, чтобы напугать, а может, что-то другое было причиной. Её собеседник не изучен до конца, но ей нужен был этот ход. Если Клаус такой параноик, как говорил Элайджа, то ему лучше узнать это от неё. Даже если в деле с иллюзией, её имя не высветилось бы, в любом случае, Нетт было бы ни к чему всколыхнувшая неконтролируемая подозрительность первородного. То, что разжигала — могла бы проконтролировать. Правда, даже так она чувствовала словно покатилась по крутому склону: с одной стороны могла дать по тормозам, но с другой — могла и потерять контроль, не успеть. — Раз уж ты помогаешь Элайдже, который, как я уверен, будет портить мне все планы. С чего тебе мне всё рассказывать? — Нетт не спускала глаз с «Аларика», который, оголяя ряд белых зубов и усмехаясь, крутил в руках нож, а его движения сквозили угрозой, некоторой резкостью. — Если решила поиграть в игры, как Катерина, не забывай, где она сейчас… — Я рассказываю, чтобы между нами не было недопониманий, которые приведут к кровопролитию. — Усилием воли Гилберт сохраняла спокойную улыбку, при этом чувствуя напряжение в позах и невротических подёргиваниях друзей. — Потому что в случае с Элайджей я выполнила свою часть сделки — освободила, а вот он ещё должен свою — вряд ли сдаст меня Сальваторе и сестре. — Джанетт лгала, радуясь, что если и её пульс и изменился, то Клаус в теле человека всё равно не мог почувствовать. — И, да, мне неизвестны его подлинные мотивы, на самом деле, я знаю только то, что он жаждет ритуала. Почему? Не уточняла. Но могу попробовать узнать, если пожелаешь. Клаус поднялся и, всё так же держа нож, подошёл к ним. Джанетт чувствовала, как под напряжением ноги выпрямились. Она лишь положила руки на ладонь Эйна и, дотянувшись, — накрыла пальцы Карта, прося о том, чтобы молчали. — Рассказываешь хорошо, но неужели думаешь, что после всех новых фактов, я так легко доверюсь? — она ощутила, как его руки начали наматывать волосы на палец. — Почему бы мне не подумать о том, что ещё ты могла скрыть? Так скажи мне. Какая причина должна быть, чтобы я не запер тебя где-нибудь, а твоих друзей убил, предварительно сделав их вампирами. «Спокойно, Джанетт, спокойно. Ты же этого ждала». — Нет, я не жду доверия из воздуха, потому что сама бы не доверилась, — она, не сдержав, повела плечами, ощутив, как сталь прошлась поверх кофты, — Но я действительно тебе не враг — Элайджа не станет помехой ритуалу. Мы позаботимся — с тебя же твоя часть сделки. А чтобы тебе было легче довериться, — она сильнее сжала руки друзей, набираясь сил сказать опасную часть фразы. — Ты можешь взять в заложники одного из моих друзей. Выдох. Финиш. Нетт сказала это. Она только, что сделала то о чём вчера даже подумать не могла — даже ночью думала рассказать об убийстве Изобель, как рычаг давления, но сообщение Карта всё поменяло. Сейчас осталось только побудить Клауса оставить Дуэйна, но сначала его ход. Повисло молчание похожее на то, что было два года назад, когда Гилберт объявила об убийстве Дэниса. Дуэйн замер даже с боку Нетт заметила его стеклянные глаза. А Картер… — Оставь меня, к примеру. А чё, рано вставать на какие-то переговоры не придётся. Он опять отличился. Джанетт хотела наградить его красноречивым взглядом, но, посмотрев, столкнулась со ставшими холодными глазами. А на губах уловила фирменную улыбку. Постучав правой рукой указательным и средним пальцами по её, добился свободы для левой. А Нетт поняла: сейчас Картер поддержит, чтобы потом выслушать объяснения или высказаться сам. — Надо же, какое доверие, — протянул «Аларик». Джанетт не лишилась обернуться, чтобы уловить мимику. Нож чувствовался в районе лопатки. — Так оставляешь? — Лучше оставь меня, — наконец, вырвавшись из оцепенения, проговорил решительно Эйн, сбросив руку Нетт, он развернулся. — У Карта завтра день рождения — он причинит только мигрень и заткнуть трудно. — Джанетт уловила на двух словах особый нажим и, повернув к Дуэйну голову, посмотрела на него. Его глаза были полны понимания и лёгкого печального смирения, Эйн как бы говорил: «нокаутируете меня? Что ж, понимаю». Потом он перевёл взгляд на Клауса. — Я — лучший вариант. И убери нож.***
— Как у вас дела? — едва слышимый вопрос Моники из телефона Карта сделал только хуже. Победа со вкусом тухлого яйца — вот что чувствовала Нетт. Еда, которую они заказали пятнадцать минут назад, не вызывала аппетита. В голове лишь крутилась фраза Карта в машине: «Милая Смерть, ты в машине сказала, что Дуэйна ждут тыловые работы, поэтому я понял, чего ты хочешь. Спровоцировал его, доверяя тебе, мы дружим теперь, а не просто партнёры. Надеюсь, не зря». — Разрываемся на несколько фронтов, пьём кровь тысячелетней выдержки, в целом, чудесно, — понизив голос пошутил Карт, но Джанетт всё равно рефлекторно оглянулась по сторонам, вроде никого, кто мог бы подслушать не было, но они же в кафе. — Ах да, Война стал залогом, но Смерть поклялась, что всё под контролем. Гилберт поймала взгляд друга и провела безымянным пальцем по шее с лёгким кивком обратилась в мыслях: «Не волнуйся. Эйна не оставлю. Он понял и принял значит — это было не зря, а уроком». Второе предложение было скорее для себя самой.***
Клаус только наслаждался своим возвращением в собственное тело, прокручивая в голове события этого насыщенного дня в том числе разговор с Джанетт Гилберт и визит к тёте двойника. Уже наступила ночь, его новый пленник уснул, Кэтрин после повторного, безрезультатного, допроса старалась избегать его, Мэддокс и Грета готовились к ритуалу — ему никто не мешал. Прозвучал звонок в дверь. Клаус не желал на него реагировать, но гость остался настырным, и он на вампирской скорости поспешил открыть, готовясь в случае чего открутить головы. Однако вежливое приветствие поменяло мысли, остужая его порыв, как и сам гость. — Доброй ночи, брат. Не против разговора?