Сто четырнадцатый день
Чонгук воет как израненный зверь, корчась от невыносимой боли, которая обволакивает его тело со всех сторон. В голове больше нет мыслей, остались лишь жгучие и непрекращающиеся страдания. Альфа лежит на сырой земле и уже несколько часов подряд вдыхает тошнотворный запах собственной крови. Он в ловушке, а точнее, в старом ржавом капкане. Нога полностью перебита и малейшие движения причиняют неимоверные муки. Это не тот случай, когда можно бороться за жизнь и терпеть, но альтернативы все равно нет. Остаётся только, как в замедленной съёмке, ждать конца, ощущая каждой клеточкой своего истерзанного организма, как угасает твоя жизнь. Теперь Чон понимает животных, которые перегрызают себе лапы в попытке освободиться. Они все равно потом погибают от кровопотери или невозможности полноценно функционировать, но, по крайней мере, прекращают эту адскую пытку. Чонгук периодически отключается и проваливается в бесконечную тьму, где холодные глаза Тэхена цвета жжёной карамели наслаждаются его агонией, но даже там, по ту сторону реальности, альфа не умоляет о помощи, он просит добить его, на что Ким лишь усмехается. В какой-то момент Чон перестает различать грань между настоящим и вымышленным. Его перебрасывает туда-обратно бесчисленное количество раз, поэтому когда Тэхен садится перед ним на колени и небрежно целует в пересохшие губы, он не знает материален он или придуман умирающим мозгом. — Ты станешь сильнее для меня, если выдержишь, — шепчет омега и уходит, оставляя его в сумерках угрюмого леса. Чонгук хочет покричать что-то в след, но срывается на хрип, потому что боль накатывает с новой силой и окончательно топит в черной дыре, где пушистый обскур, затягивая в свою невесомую дымку, изощрённо забирает все его страдания вместе с остатками живого. Картинка меняется и Чонгук снова оказывается на поляне, окружённой густыми деревьями, где все начиналось. — Беги, трусливый зайчонок, пока охотники тебя не поймали…***
— Эй, проснись! — Юнги мягко трясет младшего за плечо, чтобы утихомирить и вытащить из очередного кошмара. Он уже привык к таким ночам, когда Чонгук, стискивая подушку между зубами, вопит в неё до изнеможения, а потом просыпается со стеклянными глазами, в которых нет ничего, кроме пустоты и безразличия. Чон лишь недавно начал видеть другие сны. Он все равно шумит, но старший рад этим переменам. Пусть лучше стонет от удовольствия, чем кричит от жутких воспоминаний. — Прости, — безэмоционально произносит Чон, вытирая рукавом заплаканное лицо. — Перестань, это не твоя вина, — Мин догадывается, что снится Чонгуку, но точно конечно же не знает. Он спрашивал его несколько раз, но младший никогда не рассказывал. — Который час? — сипло спрашивает Чонгук, так как его голос сел от перенапряжения связок. — Пять утра. Попробуй ещё поспать, — устало тянет Юнги, выключает настольную лампу и уходит обратно на свою постель. У него есть ещё два часа спокойствия для того, чтобы восстановиться перед учебным днём. Телефон Чонгука тихонько пищит, чем привлекает его внимание. Он протягивает дрожащую руку и разблокирует экран. — «Что не так, Гукки?» — «Не делай так больше, иначе в следующий раз я за себя не ручаюсь». — «В твоих интересах перестать меня игнорировать». — «Я могу снова стать плохим». Все сообщения были отправлены ещё вчера, после того, как Чону стало плохо в спортивном зале. Он их просто не видел, потому что уснул, как только вернулся в общежитие. — «Посмотри во двор», — пришло минуту назад. Чонгук вскакивает с кровати и несётся к окну, по пути, роняя что-то на пол. На улице темно, но младший сразу замечает одинокую фигуру Тэхена, которых сидит на детских качелях и слегка покачивается вперед-назад. — Чокнутый придурок! — еле слышно шипит Чон, но Юнги все равно реагирует. — Ну, что там опять? Ебучие инопланетяне решили захватить наш безнадёжный мир? — бубнит он, уткнувшись в одеяло. — Нет, ничего, все в порядке, — рассеянно отвечает младший и направляется в прихожую. — Куда ты? — недовольно рявкает Мин. — Скоро вернусь, — виновато мямлит Чон и скрывается за дверью.Сто четырнадцатый день
Тэхен бродит из стороны в сторону по старому заброшенному домику, периодически останавливаясь у окна и вглядываясь в лесную чащу, но там лишь кромешная тьма. Ему не по себе, потому что игра вышла из-под контроля и дегенераты, которых он нанял, где-то там потеряли Чонгука. Омега готов разорвать их на куски, а останки разбросать в ближайших окрестностях для того, чтобы хищные твари могли полакомиться этой бесполезной плотью. Четыре чертовых часа эти тупые создания не могут найти альфу. Деревянная дверь протяжно скрипит и на пороге появляется мужчина средних лет. Он делает шаг вперёд и низко кланяется Киму. — Мы нашли его, — докладывает гость, стараясь придать своему голосу твердость, но интонация оказывается больше похожа на скулеж зашуганной псины. — И? — Тэхен даже не оборачивается. — У него шоковое состояние, он попал в капкан. Кость на ноге сильно раздроблена, но с ним будет все в порядке, — на одном дыхании выпаливает незнакомец. — Ты хирург, чтобы мне это гарантировать?! — свирепый крик Тэхена эхом разносится по комнате, заставляя собеседника отпрянуть к выходу. Одно дело сломанные ребра, другое — ампутация ноги. Ким не готов заплатить такую высокую цену за свою детскую забаву. — Нет, — тихо произносит мужчина. — Ты, безмозглое отродье, должен был напугать его и вернуть в таком же состоянии… — Но… — Закрой свой грёбанный рот, вези его в больницу и моли всех богов, которых только знаешь, чтобы с ним ничего не случилось, иначе я засуну в этот капкан твою голову!***
— Решил окончательно сталкером заделаться? — спрашивает Чонгук, кутаясь в куртку, под которой лишь тонкая пижама. — Доброе утро, Гукки, — Тэхен ласково улыбается, сканируя младшего пытливым взглядом. — Давай вместе позавтракаем? У Чона от непонимания перехватывает дыхание и он взрывается. — Ты рехнулся? Время видел? — Я знаю круглосуточный ресторанчик. Там очень вкусно кормят, — продолжает Ким, не обращая внимания на реакцию Чонгука. — К черту всё! — альфа разворачивается и направляется обратно ко входу в здание. — Отдыхай! Я подожду до рассвета, — заботливо выкрикивает Тэхен в удаляющуюся спину младшего. Чонгук замирает и глубоко втягивает носом воздух. Он безмерно устал. Раньше омега преследовал его только в школе, а теперь умудрился, как мерзкий паразит, пробраться в каждый уголок его жизни, подчинив себе. — Я уже говорил, что здесь опасно в темное время суток, — злобно цедит Чон, подсознательно понимая, что старший все равно так просто не уйдет. Впрочем, альфа тоже не сможет этого сделать, потому что если с Тэхеном что-то случится, он никогда себе этого не простит. — Не переживай, со мной все будет в порядке, — бархатный голос Кима растекается по телу, как яд, и младший неосознанно начинает поддаваться. — Меня все равно не пустят в таком виде, — Чонгук использует последнюю отговорку, которая приходит на ум. — Я всё устрою, — лицо Тэхена приобретает воодушевленное выражение. Он достает мобильный и что-то быстро печатает. Неподалеку слышится звук заводящегося двигателя и черный мерседес медленно подползает к площадке. — Карета подана, — игриво лепечет Ким, открывая перед младшим заднюю дверь автомобиля. — Я похож на девчонку? — альфу задевает подобный жест внимания. — Не думаю, — улыбаясь, отвечает Тэхен, но принимает недовольство Чона, поэтому забирается в автомобиль первым. Чонгук же демонстративно захлопывает открытую дверь и садится вперед, чем вводит в ступор водителя, который испуганно оборачивается и вопросительно смотрит на начальника. — Поехали, — хихикая, приказывает омега, а потом откидывается на спинку сиденья и растворяется в профиле младшего. Он снова отмечает для себя, что Чонгук похож на ребенка, хрупкого и ранимого. В нем совсем нет мужественности и высокомерия, которые присущи большинству альф. — Прекрати пялиться! — прилетает через несколько минут, потому что Чонгуку становится совсем неуютно под ледяным взглядом старшего. Шоколадные глаза должны согревать, но эти лишь пронзают насквозь нестерпимым холодом. — Почему? Ты красивый, — непринужденно выдает Тэхен, но его слова эхом отдаются в голове у Чонгука, потому что альфа совсем так не считает и думает, что старший снова издевается. — Просто перестань, — снова просит Чон и омега поддается, переводя взгляд за стекло на пустынные улицы.***
— Что это за место? — спрашивает Чонгук, когда машина останавливается возле одноэтажного старенького здания, выкрашенного зелёной краской. — Ресторанчик тётушки Чо. Она была моей няней до младшей школы, — с трепетом объясняет омега. Звонкие колокольчики оповещают хозяйку о посетителях и она молниеносно высовывает свою седую голову из кухни. — Тэхен!!! — женщина с визгом вылетает в зал и обхватывает Кима руками, со всей силой прижимая к себе. — Здравствуйте, тётя. Я привел вам гостя, — омега хохочет и пытается выпутаться из цепких объятий, но получается не очень. — Твой друг? — женщина наконец отпускает своего любимчика, оборачивается к Чонгуку и начинает внимательно его разглядывать. — Угу, — этот набор букв не подтверждает и не отрицает предположение пожилой дамы, так что совесть Тэхена перед ней остаётся чистой, ведь фактически он не соврал. — Здравствуйте! — сконфуженно мямлит Чонгук. — Какой очаровательный мальчик! — хозяйка протягивает морщинистые руки к щекам альфы и легонько их сжимает. Чон испуганно шарахается назад, чем забавляет окружающих. — Проходите, ребятки. Выбирайте, что будете кушать. Тэхен хватает младшего за рукав и тащит в дальний уголок, скрытый от любопытных взглядов посителей, хотя в этот час ресторанчик и так пуст. — Заказывай всё, что хочешь, угощаю, — омега протягивает Чону меню и ждёт пока тот определится с выбором. — Я могу сам за себя заплатить, — огрызается Чонгук. — Не сомневаюсь, но это же я разбудил тебя в пять утра и вытащил из постели, — Ким не спорит, но и не уступает. — Я не спал, — на автомате вылетает из уст альфы, о чем он сразу же жалеет. — Почему? — настороженно интересуется Тэхен. — Периодически мучают кошмары, — Чонгук терпеть не может ложь, так что говорит как есть, без подробностей и преувеличений, просто констатируя факт. — О чем? — не унимается старший, хотя и сам прекрасно знает, что, как минимум, является их причиной, а, скорее всего, и главным героем. — Неважно, — отрезает Чон. Рассказывать о своих снах Тэхену он точно не будет. Хозяйка возникает перед столиком, как Джинн из волшебной лампы, принимает у парней заказ и также незаметно скрывается из виду, чтобы не мешать. Чонгук выбрал рис со свининой, а Тэхен — жареную лапшу. Не совсем подходящая еда для завтрака, но они оба голодны. — Ладно, — Ким не настаивает. — Ты так и не ответил на мой вчерашний вопрос. — Какой? — Чонгук все понимает, но наивно надеется увернуться от этого разговора. — Я делаю что-то не так, Чонгук’и? Почему ты меня отталкиваешь? — задумчиво тянет Ким. — Я просто хочу подружиться. Альфа поднимает удивлённый взгляд на собеседника и застывает. Либо он все ещё спит на своей кровати в общежитии, либо Ким просто бредит. — Мы никогда не сможем стать друзьями, — сухо выпаливает Чон. — В чем проблема? — без долгих размышлений бросает Тэхен. Чонгук сглатывает от его наглости, задумываясь о том, что омега, вероятно, в принципе, не понимает значение слова «дружба» или трактует его так, как ему удобно, но ответ из себя всё-таки выдавливает. — Друзья не причиняют друг другу боль. — Даже возлюбленные иногда это делают, Чонгук’и. — В таком случае они, хотя бы, просят у друг друга прощения. Хозяйка приносит поднос с горячей едой и аккуратно выставляет тарелки на поверхности стола, а затем снова исчезает, как по мановению волшебной палочки, оставляя после себя неуютную тишину. Альфа быстро принимается за пищу, ловко орудуя палочками. Ему хочется побыстрее закончить с завтраком и сбежать обратно в общежитие, потому что всё происходящее вокруг, в том числе их диалог с Тэхеном, кажется какой-то искаженной иллюзией. В отличие от Чона, старший не притрагивается к лапше, хотя очень ее любит. Он настырно прожигает Чонгука взглядом, будто ожидает от него как их-то действий. — Ты ведь не думаешь, что я оставлю тебя в покое, если ты откажешься? — наконец выдает Ким. — Не думаю, — отчеканивает младший. — Хорошо, — Тэхен подцепляет кусочек мяса из тарелки Чона и сует себе в рот, продолжая молча изучать его юное лицо, на котором вместо беззаботности отражается лишь усталость.