Пару дней назад
Чонгук полной грудью вдыхает прохладный утренний воздух и наслаждается одиночеством. Зал для занятий по тхэкводно, куда он сейчас идёт, является одним из тех немногих мест, где Тэхен его не донимает. Там младший полностью свободен и может сосредоточиться на своей подготовке. В раздевалке пусто, потому что все уже на тренировке. Альфа не любит переодеваться при других, поэтому всегда приходит последним. Тренер в курсе этой странности и, хотя ему кажется это ненормальным, он смог смириться и закрыть глаза на опоздания своего ученика. Чон быстро одевает форму и завязывает черный пояс, который, увы, ничем не смог помочь ему за последний год. Знания и техники тхэквондо оказались бессильны против власти и денег Тэхена. Младший трясет головой из стороны в сторону, выкидывая из головы образ омеги и направляется в зал. Сейчас он должен сосредоточиться на занятии. — Наконец-то, наш особенный ученик пожаловал, — заявляет тренер, когда Чонгук переступает порог помещения и почтительно ему кланяется. — Построились! Сегодня у нас пополнение! Альфе хочется выколоть свои глаза, потому что в центре зала он видит не кого иного, как Тэхена с его самодовольной рожей. Этот паразит пробрался даже сюда. — Представься! — командует кванджанним. — Ким Тэхен — просто хороший парень, — включая все свое обаяние, заявляет омега. — Ага, прям ангел во плоти, — бубнит себе под нос злой Чонгук. Он «несказанно» рад видеть старшего. — Крайне подробно… ну да ладно. На правах новичка выбирай себе плохиша, гудбой, — насмешливо предлагает тренер. Тэхен проходит через зал и, становясь перед Чонгуком, отвешивает ему небольшой поклон в качестве приветствия. — Уверен, Тэхен? Он хоть и субтильный, но дерётся хорошо, да и на бэдбоя особо не тянет. — Абсолютно, кванджанним. Он именно тот, кто мне нужен! — громко вещает Ким, не сводя с младшего своих шоколадных глаз. Чон же полностью пренебрегает присутствием Тэхена и с надеждой смотрит через его плечо на тренера, рассчитывая на то, что мастер не поддастся магическому шарму омеги и назначит ему другую пару, но ожидания альфы не оправдываются. — Встали в пары! Отрабатываем базовые удары! — Какого хрена ты тут делаешь? — шипит Чонгук, вставая в боевую стойку. — Подумал, что тебе скучно тут без меня, вот и решил составить компанию, — ехидничает Ким. В ответ Чон наносит по его корпусу хлесткий, но несильный удар. Альфа слишком добрый и даже в такой ситуации жалеет старшего. Тэхен же слегка сгибается, потому что ему действительно больно, но продолжает улыбаться, ничем не выдавая свою слабость. — Ты бьешь как девчонка! — омега обожает дразнить Чонгука.***
В последующие полтора часа Тэхен виртуозно уворачивается от ударов Чона, чья гордость была наглым образом задета, а также бегает от него по залу, как сумасшедший, испытывая терпение тренера на прочность. В конце занятия Ким как-то умудряется запрыгнуть младшему на спину, тот пошатывается от навалившегося на него веса, но вертикальное положение всё-таки удерживает. — Я преклоняюсь перед твоим мастерством, сабомним. Пощади неразумного хена, — театрально хныкает Ким, прижимаясь своим лицом к правой щеке Чонгука. — Мир? — Отпусти! Ты мне сейчас шею сломаешь! — хрипит Чон, пытаясь ослабить хватку старшего. — Нет, сначала пообещай мне, что не тронешь мои хрупкие косточки, — хохоча, выдает Тэхен. — Нафик ты мне не сдался! Слезь! Омега спрыгивает на мат и, обнимая младшего за плечо, тащит его в раздевалку. — Я провожу тебя до дома, малыш! — Обойдусь. — Это не обсуждается!***
— Юнги, вы не перестаете меня удивлять! Я думала, что вы больше не порадуете нас своим присутствием! — преподавательница по актерскому мастерству расплывается в искренней улыбке, когда видит у входа на сцену фигуру Мина. — Пятки можете не целовать, как-нибудь переживу, — монотонно бросает альфа, направляясь к свободному стулу, чтобы расположить на нем свое ленивое тело. — Фут-фетишистов тут, к счастью или к сожалению, нет, — молодая женщина пытается пошутить, чтобы создать в коллективе позитивный настрой. — Правда? Глядя на пухлощекого так и не скажешь, — язвительно выплёвывает Мин, смиряя знакомого омегу недобрым взглядом. — Вы опять начинаете, Юнги! Я, кажется, уже делала вам выговор по поводу Чимина и не один! — негодует преподавательница. — Ладно-ладно, я понял! Давайте уже побыстрее выучим пару стишков и я пойду обратно в общежитие заниматься чем-нибудь более интересным. — Хорошо! Раз сам Мин Юнги разрешил, то рассказываю план занятия. Сегодня будем репетировать самую сложную сцену — поцелуй Ромео и Джульетты. — Нахер идите, я не собираюсь прикасаться к этому членососу! — вскакивая со стула, орет альфа. — Юнги! Следите за языком! Мое терпение не безгранично! — Я разве неправду сказал? — Хватит! Будет достаточно, если вы слегка приблизите друг к другу свои лица. Большего я от вас не требую. — Ладно, хрен с вами, потерплю, — бурчит Мин, усаживаясь обратно на стул и скрещивая на груди руки. — Вот и прекрасно! Идите переодевайтесь. — Я нормально одет. — Юнги, я использую на занятиях те же костюмы, что будут на показательном спектакле, так что вам нужно одеть платье. — Чего? Вы пошутили сейчас? Ничего такого я на себя напяливать не буду! — Мне сходить к директору по этому вопросу? — Блять, это шантаж! — Никто не говорил, что я буду действовать честно, так что вперёд. Юнги снова вскакивает со стула и, пиная все, что попадется ему по пути, направляется в раздевалку. Внутри нее, на деревянной вешалке, он видит шёлковое платье светло-розового цвета, которое больше походит на пеньюар. — Что это за ночная сорочка, сшитая из старых простыней? — голосит Мин, выглядывая из примерочной. — Это платье времён Шекспира, Юнги. Молча одевайтесь и выходите на сцену. — После этого вы ещё утверждаете, что Джульетта была приличной особой? Если девушки в наше время будут в таком по улицам ходить, то их примут либо за проституток, либо за сумасшедших, причём в любом случае трахнут. — Юнги! Последнее предупреждение! — Чокнутая сука! — ворчит альфа, с трудом натягивая на себя узкое одеяние.***
Чимин выскакивает из раздевалки первым. Видок у него, надо сказать, комичный. Коричневый костюм с рукавами типа «фонарик», расшитый разляпистыми рюшами и такого же цвета берет, как у художников. Пак похож скорее на клоуна, чем на Ромео. В другой ситуации Юнги обязательно бы смешал омегу с грязью, но сейчас все его мысли заняты собственным нарядом. Тонкая ткань облегает тело Мина, словно популярное резиновое изделие, подчеркивая каждый изгиб. На девушке платье смотрелось бы более свободно, всё-таки Мин мужчина, хоть и субтильный. Так что, когда альфа появляется на сцене, группа заливается истеричным смехом и даже учительница тихонько прыскает в руку, но вот Чимин серьёзен, как никогда. Для него Юнги сейчас выглядит божественно. Мужские волосатые ноги в контрасте с девчачьим платьем разжигают в нем пламя развратных фантазий. Омега и так последнее время был у края пропасти из-за бушующих гормонов, а тут ещё это. Чимин похотливо скользит по кремовому одеянию и зависает на выпуклой части тела. В голове Пака появляется тысяча вопросов относительно данного бугорка. С виду этот орган не кажется крошечным или слишком большим. Его размеры обычны и это в полной мере устраивает Чимина, потому что он не любит крайности. С другой стороны, обёртка может быть обманчива, вдруг Юнги насовал под платье носков или чего-нибудь еще. Омегу одолевает маниакальная идея дотронуться до выпирающий части Мина, чтобы удостовериться в том, что увидели его глаза, а также дорисовал извращенный мозг.***
Юнги вызывающе протопывает через сцену и устраивается на одном из стульев, закидывая лодыжку правой ноги на левое колено. Если слегка нагнуться, то можно увидеть его нижнее белье. Омега больше не может на это смотреть. Он облокачивается спиной о бетонную колонну и закрывает глаза, пытаясь выкинуть из головы образ альфы, но нихрена не получается. Вместо этого его мозг прокручивает красочный диафильм из сотни пошлых картинок. К черту, если быть честным, порнуху он прокручивает. Чимину однозначно стоит сходить к врачу. — Юнги, девушки так не сидят, — укоризненно высказывает преподавательница, глядя на позу Мина. — Аджума, у меня только два яйца, чтобы необдуманно рисковать их целостностью. — Ладно, с тобой бесполезно разговаривать. Сиди, как хочешь. Чимин! Твой выход! Пак распахивает глаза и непонемающе смотрит на окружающих. Он не разобрал слов, обращённых к нему, потому что думал кое о чем другом. — Простите, я реплики повторял, — краснея, мямлит омега. — Похвально, Чимин. Ты один из лучших моих учеников. — Жалко только членосос, да? — продолжает издеваться Мин, который терпеть не может лесть и незаслуженную похвалу. — Юнги! — Да, я понял, что мне стоит закрыть свой рот. Давайте уже начинать.***
— «Тогда, о драгоценная святыня, позвольте и губам исполнить то, что только что дозволили руке! Они о милости вас умоляют. Отчаяньем не сокрушайте веру!» — эмоционально пропевает свою реплику Чимин. — «Но статуи безмолвны и недвижны, хотя движение молитвы ради не запрещают…», — запинаясь читает Юнги с листка, добавляя в конце что-то типа «сраный бред, который невозможно даже произнести нормально». — «Вот!.. Тогда замрите, не двигайтесь, пока моя молитва не вознесётся к небесам…» — Чимина колотит от страха, но болезненное желание быть ближе к своему истинному сильнее, поэтому он придвигает свое милое личико к Юнги, а ладошку осторожно кладет на свою цель, слегка сжимая ее пальчиками. Обладателю шаловливой ручки нравится то, что он ощущает. Впрочем, мягкая плоть, попавшая в капкан Чимина, тоже моментально реагирует на чужое прикосновение, вот только мозг ее хозяина не хочет принимать подобные ласки, так что Юнги со всей силы отталкивает омегу в сторону и пытается нанести ему пару тяжеленьких хуков. — Он трогал мой член! — разъяренно орет Мин на весь зал, расталкивая ребят, которые стараются отородить от него Чимина. — Не правда, я случайно! — Пак искусно умеет изображать из себя жертву. — Закрой пасть, мудозвон херов, ты его сжимал! — негодованию Юнги нет предела. Его в прямом смысле облапал парень, точнее Чимин, который кроме раздражения и отчаянного желания кого-нибудь ударить, в идеале именно его, ничего другого не вызывает. — Не было такого, оставь свои больные фантазии при себе, — по мнению омеги, нападение является лучшей защитой, когда ты накосячил по полной и извиняться совсем не собираешься. — Я тебя сейчас четвертую, пухлощекий, если не заткнешься! — Юнги повисает на двух парнях, которые его держат, и пытается ногами достать до Чимина, но в данном случае ему больше удается демонстрация своих трусов, чем избиение Пака. — Ммм… предпочитаешь темные тона, безобразник? — язвительно спрашивает омега. Затем показывает Мину средний палец и уносится в неизвестном направлении, даже не переодевшись.