Причина жить

Шэнь Юань преодолел сильнейший внутренний конфликт, прежде чем отважился принять реальность происходящего и на секунду поверить, что история, поведанная Ло Бинхэ — не вымысел. Даже с весомыми доказательствами, которые ему охотно предоставили, с большим трудом он признавал его слова. Он определенно не хочет никого оскорбить, но не каждый день ему приходится видеть демонов-полукровок из параллельных миров, где их толкают со скалы навстречу жару и пламени, заставив перенестись аккурат в то место, где он собирался сводить счеты с жизнью! Кроме того, парень совершенно не вписывался в его представления о демонах. Хотя его познания в этой области довольно скудны и не могли похвастаться достоверностью, в своей голове Шэнь Юань рисовал образы кровожадных, неуправляемых существ. Они были безобразными, с рогами, широким зубастым ртом и острыми когтями... Но никак не ранимыми юношами с очаровательными чертами и глазами, полными непролитых слез! Хотя все вокруг кричало об опасности и намекало, что образ всеми забитого ребенка — не истинное его лицо, ничего, за исключением ушибленного затылка Шэнь Юаня, не пострадало. А еще личного пространства и планов на полет с крыши. И ведь он еще не считает и без того сдающих нервов, которых у него явно не хватит на то, чтобы смириться с чужим присутствием подле себя. Конечно, Шэнь Юань без раздумий предпочел бы обмануться внешностью Ло Бинхэ, чтобы не обременять себя лишними заботами и подозрениями. Намного легче терпеть рядом с собой других, когда ты равнодушен к их подлинным намерениям и не изводишь себя по этому поводу переживаниями. Однако этот человек успел показать ту свою сторону, которую крайне сложно игнорировать, если ты себя уважаешь. Шэнь Юань мог пренебрегать своими здоровьем и жизнью. Он также мог терпеть нелестные высказывания в свой адрес и молчать, чтобы не продолжать конфликт, но все это брало свое начало из исключительных привилегий его семьи и никак не распространялось на проходимцев, не знающих никаких приличий и меры. У его терпения тоже были границы. Может быть, он не выглядит как тот, кто способен дать достойный отпор или постоять за себя, но это лишь потому что он не видит в этом необходимости. Его безразличие к раздражителям едва ли значит, что он бесхребетный! Даже припомнить случай, когда он действительно выходил из себя, было нелегко. Все, что будило в нем первобытную ярость — это попытки влезть в его дела. По этой простой причине Ло Бинхэ отталкивал. Создавалось впечатление, что чувство такта ему не знакомо. Как будто он говорил все, что думает. Не то чтобы Шэнь Юань был девой, готовой расплакаться от крохотного упоминания произошедшей недавно трагедии, просто он заранее готовился к тому, что другие начнут его поучать и раздавать советы, как жить. Которые он не просил. И что самое интересное — ни разу еще не ошибся. Это могли быть его родители, младший брат, бывшие коллеги и одногруппники, просто прохожие или соседи — все одно. Они качали головой, шептались за его спиной и, взявшись за руки, дружно негодовали, стремясь его осудить, даже не побыв на его месте. Больше всего Шэнь Юаня веселила их любовь додумывать за него. А то, как они все потом на основе этих догадок делали выводы — бесподобно! Конечно, в компании четырех стен он коротал время от того, что был неисправимым лентяем, сидящим у богатеньких родителей на шее, а ментальные болячки — один из способов привлечь внимание. Ведь он однозначно избалованный, неблагодарный ребенок, которого недостаточно хорошо воспитали! Даже его болезненный вид, безусловно, вызван только лишь его нездоровым образом жизни: курением, литрами алкоголя и самыми тяжелыми наркотиками. Людям хватало услышать его кашель, когда он цеплял простуду в очередной раз, чтобы решить: заядлый курильщик. И никого не волновало, что на самом деле Шэнь Юань задыхался от сигаретного дыма, ненавидел его тошнотворный запах, и просто изможденный и обессиленный, мучился от лихорадки. В одиночестве. В такие моменты Шэнь Юань подумывал, что лучше б его действительно навещали наркодилеры. Было б хотя бы не так стремно. Каждый, кому не лень, брал на себя обязанность сравнить Шэнь Юаня с собой (или другими) и сделать из него посмешище. И пока он продолжает общаться с людьми, они будут совать свой любопытный нос в его личную жизнь, постепенно превращая ее в публичное достояние. Единственное решение — послать их всех к чертям собачьим и оградиться от их общества. Когда ты один, то тебя не донимают расспросами, не пытаются навязать свою помощь... Шэнь Юань не пытался сделать из того, что его гложет, тайну. Он никогда не отрицал, что его отношения с семьей становятся все прохладнее и прохладнее, что у него проблемы с питанием или принятием себя. Он просто не любил, когда это выносится на всеобщее обозрение и проговаривается вслух. Одно дело, когда твоя подруга, беспокоясь, замечает, что ты потерял пару килограмм, другое — когда тебя подробно расспрашивают о том, почему ты не можешь есть или спать как все. Ведь затолкать в себя порцию риса — легче легкого! А чтобы наладить сбитый режим, достаточно начать вовремя ложиться. Но у Шэнь Юаня не было проблем с организацией всех этих мероприятий вроде своевременных трапез, подготовки ко сну и всего остального. Все его потребности медленно искажались: чувство голода притупилось, необходимость во сне либо повышалась, либо отпадала совсем. Иногда Шэнь Юаню казалось, что он уже мертв. Обернувшаяся кошмаром наяву рутина превратила его повседневную жизнь в замкнутый круг. Он не делал ничего полезного, не общался с семьей (кроме дагэ), пропускал занятия и не работал, отклонял просьбы друзей о встречах, а домашние дела, вроде уборки и готовки, неизменно откладывал в долгий ящик. Шэнь Юаню казалось, что даже его тщетные попытки изолироваться от всего мира утомляли. Разве не поэтому он решил убить себя? Потому что просто жить дальше было невыносимо? Конкретного алгоритма действий на случай провала Шэнь Юань заранее не продумывал. Он понятия не имел, что вместо долгожданного освобождения его подстерегает неудача. Та ночь должна была стать для него последней. Всерьез он позволил себе мечтать о том, что ему больше не придется беспокоиться о том, как бы облегчить свою боль. «Что теперь делать?»,— не переставал себя спрашивать Шэнь Юань. С явным сомнением он то и дело поглядывал на Ло Бинхэ, что сосредоточенно изучал пульт от телевизора: битый час он нажимал на все кнопки по очереди. В один прекрасный момент Шэнь Юаня взбесили без конца переключающиеся каналы, что с нескрываемым раздражением он просто отключил Ло Бинхэ звук. В доме стало гораздо тише. — Я все равно ничего не понимаю,— спокойно пожимал плечами тот, когда на экране мелькали новости с места какой-то дорожной аварии в прямом эфире,— что такое машины? Шэнь Юань невпечатленно смотрел, как он по-детски наивно склоняет голову набок в ожидании ответа, и вздыхал. Они условились, что в обмен на информацию об этом мире Ло Бинхэ ведет себя сдержанно, — адекватно — не пытается самовольничать и, прежде чем что-либо предпринимать, обговаривает это с Шэнь Юанем. Он также не должен нарушать его границы, кричать и лезть с непрошенными советами. Потому что, во-первых, что бы там этот маленький зазнайка не мнил о себе, это все еще его законная территория, где правила диктует он. Если за порог вытолкать его не удасться, то он имеет полное право и пальцем не пошевелить, чтобы ему помочь. По правде, полноценной помощью назвать это было можно с натяжкой, ведь как таковой откликаться на чужую просьбу мотивации у Шэнь Юаня не было. Да и делал он это не из добрых побуждений, а в погоне за спасением собственного покоя. И как бы он не грозился, к сожалению, он не мог выдворить Ло Бинхэ за дверь, учитывая, сколько пар глаз могли за ними пристально следить. — Это...такой вид транспорта,— отвечал Шэнь Юань,— тут он самый распространенный. Если посмотришь в окно, то убедишься, что машина есть почти у каждого. И он считал, что хорошо объяснял. С чувством выполненного долга он предвкушал тишину, пока Ло Бинхэ не спрашивал: — А у тебя есть? — Э... Что он должен был ответить на это?! Отвечать на такие вопросы было все равно, что отвечать на вопросы ребенка! Почему небо голубое или почему трава зеленая? Почему солнце светит днем, и почему мокрая вода? Только в случае Шэнь Юаня ответ не крутился на языке, потому что для его озвучивания отсутствовала банальная формулировка, а вынуждал бередить не зажившие раны, которые не хотелось выставлять напоказ. — Ты видишь здесь машину?— он демонстративно оглянулся. Теперь настал черед Ло Бинхэ смерить его безразличным взглядом. — Не пытайся убедить меня в том, будто машина могла бы поместиться здесь. Этот не настолько глуп, как тебе нравится думать,— он покосился на телевизор и рассудил,— судя по всему, она должна стоять на улице. В чем проблема просто ответить на вопрос? Ты убегаешь. — Я не убегаю,— возразил Шэнь Юань,— но разве ты не слышал? Я же сказал "почти у каждого". У меня ее нет, вот,— и следом едкое,— Ты доволен? — Вполне. В теории у Шэнь Юаня могла бы быть машина. И не какая-нибудь, а довольно дорогая иномарка, ключами от которой он мог бы крутить перед сверстниками и хвастаться. Жаль, для этого его общение с родителями было слишком скверным в последние годы. Не то чтобы он действительно переживал об этом. Он прекрасно обходился общественным транспортом. Деньги родителей никогда не были ему нужны, поэтому, когда они лишили его всех средств, он расстроился лишь для вида. Наверное, в вопросе Ло Бинхэ действительно не было ничего криминального. Он просто плохо воспринял это, потому что невольно вспоминал, что не был наравне со своим младшим братом или сестрой, которые преспокойно жили в родительском гнездышке, обласканные заботой. Шэнь Юань также не мог объяснить Ло Бинхэ всю сложность своих отношений с семьей, поэтому да, он откровенно убегал, как бы не стремился это отрицать. Да и что ему еще оставалось, кроме позорного бегства, когда Ло Бинхэ ведет себя так, словно пытается разузнать о нем все? Когда он пришел в себя, после того, как велел ему убираться вон, он не успел продрать глаза, как нахал без предисловий, совершенно непоколебимо, как будто в этом не было ничего предосудительного, заявил ему: — Тебя зовут Шэнь Юань. Сонливость и зудящую боль где-то под ребрами как рукой сняло. Его сердце забилось сначала в горле, а потом глухо упало в пятки. Он не на шутку испугался, что Ло Бинхэ рылся в его документах и собирался их украсть! И ведь среди его безумных догадок эта не была самой страшной! Если парень только косил под сумасшедшего, то он вполне мог оказаться не просто вором, а настоящим преступником, что намеревался взять Шэнь Юаня в заложники и требоваться с его родителей выкуп. Тогда он смеялся про себя. «Мне стоит его сразу расстроить?»,— вот за кого угодно, но за него просить денег едва ли имело смысл. Его отец, наверное, на радостях бы его похитителю доплатил, лишь бы о нем больше не слышать. Но руки Шэнь Юаня не были связаны; рот был свободен; он мог беспрепятственно двигаться. Все это свидетельствовало о том, что никто вредить ему не собирался. Единственное, что доставляло ему неудобства — мокрая одежда, которая неизменно липла к его телу. Было холодно. Стараясь унять непрошеную дрожь, он спросил: — Как ты узнал? И поразительно спокойное: — Этот заглянул в твои воспоминания через сон. В качестве меры предосторожности, конечно же. Шэнь Юань тогда резко сел, чтобы в поисках подвоха посмотреть в неподвижное лицо напротив. Он растерянно моргнул. И снова. В конечном итоге, когда первое потрясение прошло, он шокированно выкрикнул: — Что?! — Волнение излишне,— заверили его,— когда я увидел, что в твоей голове нет и намека на присутствие Шэнь Цинцю, я покинул твое сознание. Шэнь Юань коснулся своих волос. Сказать, что это звучало как бред — ничего не сказать. Он совсем не стал переживать меньше от увещеваний этого проклятого демона! — Этот не преследовал цель узнать твое имя. Оно, по правде, не интересовало меня вообще,— поделился он, чтобы разрушить напряженное молчание,— Я зацепился за фамилию Шэнь и не понял, как наткнулся на ложный след. Поиски привели меня к Шэнь Юаню. — Что...что ты сделал со мной? — О чем ты? Шэнь Юань вспылил: — Не притворяйся! Или я так похож на дурака? Мы говорили с тобой, когда я отключился. Ты дотронулся до меня,— тонкие брови сердито съехали вниз,— и я потерял сознание! — Ах,—в его голосе можно различить узнавание, но никак не раскаяние. Шэнь Юань его эмоций не разделяет. Не зная, что происходит, он чувствует себя беззащитно. У него было полное право требовать ответы, потому что рисковало пострадать не просто его мировосприятие, но и рассудок! — У тебя есть, что сказать в свое оправдание?— решил убедиться Шэнь Юань, прежде чем нешироко замахнуться и прицелиться в белую щеку. Он не думал, что его желание ударить этого человека настолько им овладеет. Шэнь Юань вообще не любил посредством драки выяснять отношения, но... В тот момент Ло Бинхэ был последним, после его семьи, конечно, кого он хотел видеть. Его стараниями он чувствовал себя отвратительно! Настолько плохо, что от обиды ему хотелось завыть. Почти до слез ему было больно. — По-хорошему тебе следовало бы отблагодарить меня. Его рука так и не достигла цели: Ло Бинхэ без особых усилий перехватил его запястье у своего лица. Ладонь Шэнь Юаня пылала. — А ты, Шэнь Юань, вынуждаешь этого проводить между вами с учителем параллели... Он тоже был любителем бить без повода. Шэнь Юань поджал губы и попытался высвободиться из железной хватки. Предсказуемо, он потерпел поражение. Тонкие пальцы, сжимающие его кожу до красных следов, были непомерно сильными. Он не понимал. Ощущать себя не властным над своими чувствами было неприятно. Показывать свои слабые стороны было не в духе Шэнь Юаня. Он осознавал, что всегда есть шанс выставить себя в дурном свете, потому на рожон не лез никогда, но...ярость затмила его разум и держать ее в узде оказалось непросто. Наверное, потому что все его негативные эмоции не были направлены на кого-то, кроме себя. Сейчас было все по-другому. Он отвык и потому облажался. — Почему ты злишься? Это не я виноват в том, что ты не решился умереть раньше,— его рот превратился в кривую линию и мгновение он опустил взгляд вниз,— я не мог предсказать, что окажусь здесь. Ты не можешь меня обвинять! «Он прав»,— если бы Шэнь Юань так не медлил, то быть может, и Ло Бинхэ нашел бы себе другую жертву. — Долгие годы...— его голос звучал тихо. Это походило на невнятные бормотания,— я терпел унижения и позволял обращаться с собой, как с мусором. До сих пор не знаю, почему не пытался ничего изменить. Мне не хватало для этого сил?.. Падение в бездну открыло мне глаза. Я больше не дам поступать так со мной. Ни Шэнь Цинцю, ни кому-либо еще. Он заметил, что парень вернул контроль над собой. Хотя даже это не сделало его менее похожим на оскорбленную девицу, готовую вот-вот позорно разрыдаться, его речь стала связной и не такой беспорядочной. На крыше он был дезориентирован. То, как он подобрался, было видно. Никаких слез негодования, хотя плохо скрываемая дрожь все еще выдавала ту бурю эмоций, которая охватила его изнутри. Тогда Ло Бинхэ смотрел на него свысока. Как будто он только что познал тайну мироздания, а он, не просветленный, без его слов продолжил бы утопать во тьме. Признаться, Шэнь Юань после его пламенной речи невольно запаниковал. Не исключено, что враждебное намерение вернется к нему в двукратном размере. Правая рука Ло Бинхэ была свободна и ему не составит труда ударить его. В тот момент Шэнь Юань не дышал. Слишком был занят, гадая, куда именно ему прилетит. В скулу? Глаз? Нос? В мыслях всплыло воспоминание, где его разгневанный отец награждает его хлесткой пощечиной. Это было достаточно больно, чтобы его щеку болезненно обожгло, но недостаточно, чтобы он, как девчонка, расплакался. Только вот слезы в тот раз все равно удержать не вышло. Они катились и катились по лицу, капали с подбородка и исчезали где-то на вороте одежды. Смотря на Ло Бинхэ, он думал, что сдержать рыдания не получится. Но тот, оказалось, не собирался его бить! Он отпустил его руку и сказал: — Так или иначе... Я спас тебе жизнь!— как же он был похож на ребенка, ожидающего похвалы! Для пущего эффекта Ло Бинхэ вскочил с края кровати,— когда ты начал зло кричать, этот заподозрил искажение Ци и взял на себя смелость привести тебя в чувства. Хотя я не был уверен, что все пройдет гладко... Это помогло. Шэнь Юань не знал, что на это ответить. Он будто проглотил свой язык: его рот не издал не единого звука. Вероятно, потому что чересчур сложно было подобрать реакцию и правильные слова на эту околесицу. — Теперь ты у меня в долгу,— хмыканье,— как я уже говорил, мне понадобится помощь, чтобы вернуться назад. Твоего участия в этом будет достаточно. «То есть, шансы на успех не важны?— хотелось ему уточнить,— это ж насколько ты у меня застрянешь?!» — Эй, подожди... — А поднимешь на меня руку еще раз,— предупреждение,— мне придется тебе ответить. Этому бы очень не хотелось причинять тебе вред, ведь ты можешь оказаться полезен. Вы, люди, такие хрупкие...— он вздохнул,— признаю, мы не с того начали. Я был...потерян. Только и всего. А войны я не хочу. Просто помоги мне найти дорогу домой..? Сказанное не внушало Шэнь Юаню доверия, однако, был ли у него выбор? Он осторожно кивнул. На лице Ло Бинхэ тут же расцвела солнечная улыбка. —Вот и славно,— он хлопнул в ладоши,— ты наверное, желаешь знать мое имя? Это справедливо, учитывая, что мне известно твоё. Я Ло Бинхэ. «Ледяная река Ло*?»,— изумился Шэнь Юань. В самом деле, он начинал верить, что этот парень из другого мира. Поблизости не было ни одной реки Ло на данный момент. Однако в любом учебнике истории можно было прочесть, что века назад одна из рек с таким названием иссохла и бесследно исчезла. Даже ее русла теперь не найти. — Ло Бинхэ... — Да? — Если это все, оставь меня одного, будь любезен,— привести мысли в порядок не помешает,— Мне... нужно подумать. Кое-как он выдворил парнишу из своей комнаты, ныряя в блаженное одиночество. Он не был уверен, как правильно реагировать на происходящее. За эту ночь приключилось слишком много. Шэнь Юань закрыл лицо руками и рухнул обратно на подушку. Если честно, он не был уверен, что справится с этим. Проглотить обиду и, как ни в чем не бывало, бежать на помощь проблемному ребенку, не оставившего ему выбора? Невозможно. Не сдерживая страдальческого стона, он подумал о том, как тяжко будет менять постельное белье. И простыни, и одеяло были в воде, которая набежала с его одежды. Приподнимаясь, Шэнь Юань окинул скептическим взглядом свои ноги. «Хоть не в обуви положил... »,— новость определенно хорошая, ведь его постель, как минимум, не такая грязная, как он про себя решил. Жаль, даже пытаясь сохранять оптимизм, меньше, чем через секунду, он вернулся к прежнему обессиленному, унылому состоянию. Он раздумывал над словами Ло Бинхэ. Возможно, они правда начали не с того. Но пробовать снова Шэнь Юань был категорически против. Может быть, не сейчас, но он обязательно отыщет способ избавиться от незадачливого квартиранта. Потом без помех он вернется к гнетущим мыслям о самоубийстве, по обыкновению разругается с семьей и найдет в себе силы выбрать для своей смерти новый день. Красные следы все еще украшали его запястье. К завтрашнему — сегодняшнему — утру они должны пройти, он надеялся. Рассеянно пошевелив пальцами, Шэнь Юань сделал глубокий вдох. Медленно он сполз с кровати, чтобы переодеться. Вообще ему стоило сходить в душ, но вряд ли ему удастся заставить себя доковылять дальше, чем до компьютерного кресла, где грудой были навалены вещи. Небрежно он сбросил на пол ветровку, за ней — все остальное. Кое-как расстегнув молнию на джинсах, Шэнь Юань, поленившись наклониться, извивался как змей, сбивая тяжелую жесткую ткань к лодыжкам. Неуклюже он выбрался из плена обеих штанин, а потом, ловко запустив руку в глубь горы из вещей, нащупал край футболки, что больше походила на длинный, широкий балахон, будучи растянутой до такой степени. Кожу со всех сторон обволакивало теплом. Сухая одежда была гораздо приятнее той, что была промокшей до нитки и камнем тянула вниз. Он все еще не чувствовал себя до конца уютно, но скованность его покинула, Шэнь Юань перестал дрожать. Напряжение в мышцах постепенно рассеивалось, он расслаблялся. Когда Шэнь Юань закончил натягивать на себя такие же широченные шорты, его внезапно осенило. Вспоминая произошедший между ним и хитрым поганцем сомнительный, скомканный диалог, он возмущенно задал себе вопрос: «Какое, нахрен, искажение Ци??!1!1!» Ло Бинхэ успешно скормил ему абсурдную небылицу, а он и не заметил!

~///~

Рассказ Ло Бинхэ о мире, откуда он прибыл, помог расставить над i все точки. В чудесной вселенной сянься люди — заклинатели — культивировали духовную энергию, изучали боевые искусства, постигали разных мастей науки и сражались с невообразимым количеством монстров, что подстерегали на каждом шагу. Однако несмотря на кучу привлекательных перспектив, что обещал распрекрасный мир совершенствования, там было, от чего бежать. Ведь как бы не манили захватывающие приключения, учеба в именитом клане прославленных бессмертных мастеров, полет на мечах или сказочная атмосфера, реальность была куда менее радужной. Шэнь Юаню это было известно, как никому другому. Одно время он интересовался сянься так рьяно, что скупал даже второсортные книжонки, не отличающиеся особым качеством. Если на их страницах размахивали мечами, дрались с демонами и, совершенствуясь, возносились на небеса, то его все более, чем устраивало. Так он проглатывал абсолютно все: романтические комедии, тупые гаремники, полные клише трагедии и бесконечные путешествия. После прочтения подобных историй в огромном количестве, непременно становилось ясно, что являла собой их темная сторона. Простым людям, особенно не имеющих никаких амбиций и средств, жилось тяжело. Хотя они пахали как проклятые (по всем законам клише и несправедливости) голод и нищета преследовали их до самой смерти, порой, загоняя их в могилу раньше назначенного срока. В любое время года улицы городов кишели бездомными, среди которых крохотные сироты не были чем-то особенным. Таких запросто могли покалечить, убить или продать в рабство каким-нибудь зажиточным семьям. В этом мире над детьми, за которых некому было заступиться, безнаказанно издевались. Конечно, подобное не исчезло совсем и в двадцать первом веке. Всегда найдутся какие-нибудь ублюдки, готовые поизмываться над беззащитными. Но Шэнь Юань готов утверждать, что с тех времен мир стал в разы гуманнее. К примеру, если ты отважился что-нибудь украсть, то раньше тебе следовало бы опасаться сломанной конечности — торговцы, воркующие над своим товаром, были беспощадны. Сейчас же оттаскать беспризорника за ухо или надавать ему смачных лещей, позволить себе не мог никто. Ну, быть может, самые отчаянные, кто не боялся всеобщего осуждения и прилюдных разбирательств с полицией. Маленькие воры же отделывались предупреждением или звонком в полицейский участок. Но на этом препятствия, с которыми приходилось сталкиваться любому пушечному мясу или, наоборот, непобедимому главному герою (чей путь как не путь протагониста, тернистый и долгий?) не кончались. Ведь от сложностей не уйдешь даже под чутким надзором даосской братии. Да что там! Будь ты любимым ребенком восседающего на троне правителя, на твою голову градом будут сыпаться одни невзгоды. Ведь роскошная, на первый взгляд, жизнь далека от совершенства. Не сегодня, так завтра ты рискуешь стать жертвой дворцовых интриг — императорский двор полон лгунов и заговорщиков! Не исключено, что в твоей еде будет яд, или что посреди ночи тебе придется проснуться от приставленного к горлу ножа... Когда-то Шэнь Юань был бы несказанно рад лицезреть у себя в доме высокого парня, да еще и с мордашкой симпатичной. А учитывая, что он был не просто заклинателем с высокой горы или же странствующим мастером, а самым настоящим демоном, он бы вообще с ума сошел от восторга. Но сейчас... Он считал, что возиться с Ло Бинхэ будет невероятно хлопотно. Подбирая этому здоровенному бугаю (по сравнению с самим Шэнь Юанем) вещи, он чуть не свихнулся. — Твоя одежда не подойдет мне,— как бы между делом заметил демон, пока Шэнь Юань, сидя на полу, рылся в глубинах бездонного шкафа, силясь откопать что-нибудь подходящее. Замечание заставило его глаз дернуться. Щеки заболели от кривой улыбки, что легла на его губы. Неприязненное выражение, что приобрело его лицо, Шэнь Юань даже не попытался скрыть, обернувшись. — Действительно?— поразился он и посетовал,— А я то, идиот, думал, что у нас один размер! Я же очки для красоты ношу, чтоб умнее казаться. — И даже в этом не преуспел,— спокойно отозвался Ло Бинхэ на очередную порцию сарказма, деловито сложив на груди руки. Шэнь Юань вскинул бровь наверх и спросил: — А я смотрю, ты пошутить любишь? Ну так, ходи нагишом, вместе посмеемся. Ло Бинхэ демонстративно отвернулся и, держа голову высоко, оставил его в гордом одиночестве. Очевидно, не посчитал его достойным продолжения разговора. Шэнь Юань не собирался его останавливать и умолять остаться, как в сопливых мелодрамах. Обычно когда дети доводили взрослых дурным поведением, те без прелюдий выписывали им отрезвляющие пинки и звонкие подзатыльники, сбивая с них всю спесь. Но только Шэнь Юань не внимательный родитель, пытающийся избавить юный ум от дерьма. Выходки Ло Бинхэ — когда они безвредные и не несут в себе скрытой угрозы — своим неуместным высокомерием его забавляли. Навеселе он мысленно для себя решил: «Застеснялся»,— ничего, сейчас подуется немного и приползет к нему на коленях одежду клянчить. Шэнь Юань не имел привычки хранить в своей квартире чьи-то вещи, кроме своих. Когда встал вопрос, во что переодеть парня, чей рост опережал его на целую голову, он подумал о том, что ни за что не сможет одолжить ему что-то из своего. Не потому что его вещи были бы слишком малы, ведь почти все они были мешковатыми и хорошо тянущимися. Этого бы хватило, чтобы уместить в них широкие плечи и длинные ноги Ло Бинхэ, однако, Шэнь Юань брезговал. От Ло Бинхэ пахло грязью и кровью, и даже если он вымоется десять раз, а потом выстирает дочиста его одежду, этот незабываемый аромат отпечатается в его памяти надолго и будет мерещиться ему в страшных снах. Благо, хоть и запоздало, но он вспомнил, что извел не все следы чужого присутствия в своем доме. Некоторые вещи дагэ, оставшиеся у него после их совместного проживания, до сих пор пылились в темном углу его шкафа. Его старший брат по телосложению был покрепче Ло Бинхэ: никакой ребяческой худобы и долговязости. Его вещи уж точно должны прийтись ему в пору. Кроме того, вряд ли Хаосин** без предупреждения заявится к ним на порог, чтобы отобрать их. Держа в руках смятую футболку, он вперил в черную ткань задумчивый взгляд. Скоро в глубине стекленеющих зрачков заплескалась печаль. Отголоски вины закорябали у него под кожей. Может быть, тот, перед кем ему предстоит отвечать — старший брат. На сегодняшний день дагэ был единственным, с кем он непрерывно поддерживал связь. После всего их отношения оставались прежними: даже чувства неловкости не возникало. Но Шэнь Юаню было тяжело. Он относился к Хаосину снисходительно, ведь кто, как не он, заслужил хорошего отношения с его стороны, но... Он так устал. Ему ужасно стыдно за то, что такого чуткого, заботливого человека он отталкивал. Ведь тот хотел как лучше. В душе любовь все еще к нему теплилась, не успев обратиться пригоршней пепла. Но в отличие от матери и сестры, он больше его ненавидел, чем жалел. За то, что он заставлял его чувствовать себя так погано и разрываться между благодарностью, чувством долга и равнодушием. Даже стоя на краю крыши, Шэнь Юань укорял себя за то, что не смог проигнорировать его сообщения, ответив на его поздравления. Будет ли он ощущать себя странно, если Ло Бинхэ станет расхаживать в его одежде по дому? Он не уверен. — Эй, Бинхэ, если хочешь быть вешалкой для замызганных тряпок, то это твое полное право!— прокричал он так громко, чтобы в другой комнате его непременно услышали,— Я не настаиваю, но если ты хочешь выглядеть как человек... Тут кое-что для тебя нашлось! Через мгновение раздался приглушенный звук шагов за стеной. Вот это скорость! «Правильно,— хмыкнул про себя Шэнь Юань,— надо брать, пока я не передумал» Ло Бинхэ, словно был самым прилежным на белом свете ребенком, опустился рядом с ним, поудобнее усаживаясь на пушистый ковер. Шэнь Юань всучил ему кучку поблекших домашних вещей. — Это оставил мой старший брат, когда уходил,— объяснил он. На удивление, это оказалось довольно просто,— не думаю, что в ближайшее время он решит за ними вернуться, поэтому, если ты их возьмешь, ничего страшного не случится. Просто обращайся с ними не так, как с... Он описал руками в воздухе круг, имея в виду состояние его одежд, прибывших с ним за компанию. — В общем...просто будь с ними аккуратен, идет? — Они так важны для тебя?— не удержался от вопроса Ло Бинхэ,— то есть, для твоего брата? — ...нет. Просто у меня не так много денег, чтобы разбрасываться ими, покупая тебе шмотье,— это было чистой воды правдой. Серьезно он предупредил, — Если испортишь, я и пальцем не пошевелю. Ло Бинхэ не мог не усмехнуться. — Что, смешно опять, да? — Нет,— покачал головой парень,— этот очень признателен тебе. Спасибо. Шэнь Юань отмахнулся: — Да-да, я в курсе, что моя щедрость не знает границ и все такое, но оставь это при себе. Поверь, это явно не то, за что стоит благодарить,— отряхиваясь, он поднялся на ноги. Его тон стал суровым,— я делаю тебе одолжение, только и всего. В моих интересах не слышать твои стенания днем и ночью. Ло Бинхэ не преминул заметить: — В своих требованиях этот довольно сдержан. Жалуется один Шэнь Юань,— и прежде чем его перебили, он обвиняюще бросил,— даже когда я искренне стараюсь тебя отблагодарить, тебе все равно не нравится! — Конечно!— согласился Шэнь Юань,— а как ты хотел? Или, по-твоему, я умираю от счастья, зная, что придется делить жилье с незнакомым человеком? Теперь закипал уже Ло Бинхэ. Метка на его лбу вспыхнула ярче. Он поднялся и теперь смотрел на Шэнь Юаня сверху вниз. — Ты мог бы просто принять добрые слова! С каких пор это стало таким трудным?.. Я не претендовал на большее, но даже то крошечное уважение, что я к тебе проявил, ты испортил. Тот закрыл уши руками. Демон опешил. — Нет, все, хватит, я не хочу это продолжать. Просто возьми уже чертовы вещи и сходи помойся. Вдобавок зажмурившись, он выбросил руку вперед, чтобы указать на выход из его спальни. — Ты... — Молча, пожалуйста,— настоял он. Но Ло Бинхэ словно преследовал цель нарочно взбесить его: — Шэнь Юань, я... — Не.хочу.продолжать. Что я сказал непонятного? Парень затих на какое-то время, но к неудовольствию Шэнь Юаня, его рот снова открылся, извергнув череду невыносимо раздражающих звуков. То есть слов, да. — Этому все предельно ясно,— компромисс, конечно, хорошо, но заканчивал бы уже со всем этим официозом!— но не мог бы ты мне поведать, как принимать ванну? Логично, что Ло Бинхэ не умел пользоваться душем и без его помощи не рисковал прикасаться к крану. Шэнь Юаню показалось, что он ощутил укол совести, ведь действительно грубо с его стороны было прерывать беспомощного и не способного самостоятельно даже помыться. Но он довольно быстро расправился с этим чувством-недоразумением. Дальнейших изменений в его мнении о проблемном демоне не наблюдалось. Ло Бинхэ стал его головной болью. Но зачем-то он убрал прижатые к ушам ладони, чтобы лучше расслышать, как он, пытаясь выглядеть застенчиво и крайне неуверенно, бормочет: — Чем в твоем доме можно разогреть воду? Просто я ничего не нашел...