Restart

Нил Джостен проснулся, но он не знал, где. Иногда, когда он слишком быстро вскакивал от кошмаров, его тело погружалось в такой глубокий сон, что он не мог пошевелиться. Сонный паралич вцеплялся в него и вдавливал в простыни, как будто кто-то пытался его задушить. Как бы он не боролся, он не мог заставить свое тело двигаться, хотя бы немного. Вот каково это было для Нила. Только Нил не думал, что проснулся от кошмара. Он не думал, что ему снилось что-то вообще. Осознание приходило медленно, но способность двигаться еще медленнее. Нил пытался пошевелить пальцами ног и рук, но все, что ему удалось сделать, – это слегка дернуть кистью. Конечности были такими тяжелыми, что казалось, будто тело вдавили в матрас. Наконец, Нил смог разлепить глаза и, прищурившись от внезапно яркого света, понял, что что-то было совсем, совсем не так. За то время, что потребовалось его глазам, чтобы привыкнуть, Нил заметил, что жужжание в его ушах было вовсе не жужжанием, а медленным, ритмичным писком. Все, что было в его поле зрения, помимо запятнанного потолка сверху, – это монитор сердечного ритма, который он видел краем глаза. Судя по тому, что Нил не мог двигаться и не помнил последние события, именно он был подключен к монитору. Нил дернул головой в сторону и неистово забарабанил ногами. Его движения все еще были слишком вялыми, но сердцебиение участилось, как только он заставил себя сесть прямо. В тот же миг боль вспыхнула у него за глазами и стук, стук, стук пульса, отбивающего ритм в висках, сопровождался оранжевыми и красными вспышками света в глазах. Вспышки потухли до черноты, и Нил согнулся к ногам. Его голова не переставала стучать, но это не могло помешать ему сбежать. В любую секунду кто-то мог вломиться в палату, воткнуть иглу ему в шею, и это будет конец. Он не знал, почему оказался в больничной палате, и ни за что на свете не стал бы торчать там, чтобы выяснить это. Пальцы Нила неуклюже вскарабкались на другую руку вокруг капельницы, вставленной в вену, намереваясь вытащить ее. – Эй… Нет, не делай этого, – чьи-то руки схватили Нила и повалили обратно на койку. Нил замахнулся неуправляемым кулаком, но другой человек поймал его руку и заставил ее опуститься. – Успокойся. Я сказал, успокойся. Кто-нибудь может мне помочь? Когда головная боль утихла, мир снова приобрел очертания, и Нил смог разглядеть человека, с которым боролся. Он не узнал в нем одного из людей отца – человек был немного крупнее Нила, со смуглой кожей, в фиолетовой больничной форме. Парень с легкостью обездвижил Нила, но вместо того, чтобы ударить его или вытолкать из больничной палаты в багажник машины, он мягко прижал его руки к бокам. – Вы знаете, где находитесь? – спросил медбрат. На его бейджике было написано Джозеф. Еще два человека в халатах, которых Нил также не узнал, столпились в палате, заставляя парня испытать клаустрофобию. Он бы не смог справиться с тремя сразу, однако они не пытались прикоснуться к нему. Нил посмотрел в коридор за спину самой низкорослой медсестры. Если бы он смог проскользнуть мимо нее, то был бы свободен и смылся оттуда. Джозеф жестом указал остальным отступить и произнес: – Мистер Джостен? Нил вздрогнул. Его глаза метнулись к медбрату, но выражение его лица было спокойным, за исключением слегка опущенных губ. Нил открыл рот, но ничего не ответил. Его язык будто прилепился к небу, и он жаждал воды как человек, годами странствующий в пустыне. Он не знал, где находится, не считая того, что был в больнице. Он пробыл в Милпорте, штат Аризона пять месяцев – что было довольно долго, и если бы мать знала, она бы побила его за это, – но он помнил, что ближайшая больница находится в десяти милях отсюда, в соседнем городе. Однако это не объясняло, как он попал сюда. Его голова болела, так же как и ребра. Последняя вещь, которую Нил ясно помнил, было его возвращение из школы в дом, в котором поселился. Тренировка тогда только закончилась, и солнце даже не близилось к закату, но образы, приходящие к Нилу, были в лучшем случае размыты, а в худшем – совершенно бессвязными. Он тряхнул головой, не обращая внимания на боль. – Это нормально, – сказала одна из медсестер. Она была высокой и худой, со светлыми волосами, а на бейджике значилось Келли. – Вы получили серьезную травму головы в автомобильной аварии около недели назад. Вы пролежали без сознания шесть дней, но вчера ненадолго проснулись, а потом снова заснули. Паника росла в его груди с каждым произнесенным словом, и Нил ощущал потребность бежать, сбежать оттуда. Он был в ужасе от осознания, что пролежал столько дней без памяти, что никто не прикрывал его спину и что он практически был во власти любого, кто входил в его палату. Нил также не помнил, как сидел в машине; он не ездил на машине с тех пор, как пересек с мамой Калифорнию. Он никогда никому не позволял подвозить его до дома после тренировки, сколько бы раз ему не предлагали, он всегда стоял на своем. Желудок Нила скрутило, и он яростно отогнал от себя образ горящей машины и едкой вони бензина с дымом. Парень крепко зажмурился и прижал ладони к векам, пока звездочки не затмили тело его матери. – Он проснулся? О Боже, Нил… – глаза Нила быстро распахнулись, чтобы рассмотреть человека, одетого в оранжевую толстовку и джинсы. Его лицо исказилось в беспокойстве, но это не могло быть из-за Нила, потому что Нил понятия не имел, кто этот человек. Парень обогнул Джозефа, подошел к Нилу и взял его за руку. Джостен дернулся и подтянул колени на случай, если ему придется защищаться, но парень отстранился, будто Нил обжег его. – Эндрю сказал… Черт, ты действительно не помнишь? – Простите, но я никогда в жизни вас не видел, – ответил Нил хриплым, как наждачная бумага, голосом. Парень вздрогнул и провел рукой по волосам, но он не пытался коснуться Нила снова. Джостен нервно сглотнул и снова посмотрел на выход, прежде чем обвести взглядом комнату. На одном из пластиковых стульев лежала спортивная сумка, но она была не его. Еще один приступ паники пронзил грудь, когда он понял, что его вещей не было. Самой важной из них являлась папка со всеми деньгами и контактами внутри. Он порылся в памяти, отчаянно пытаясь вспомнить, где она могла находиться, но все без толку. Нил никогда никуда не ходил без своей сумки. Если бы кто-то взял ее, он стал бы ходячим трупом. – Что со мной случилось? – Нил попытался сгладить панику в голосе, но его слова были дрожащими и резкими. – Вы попали в автомобильную аварию, – начал Джозеф, но Нил снова покачал головой, он уже знал это. Он зажмурил глаза, схватился за волосы и попытался вспомнить. Но все будто было стерто, будто между настоящим и тем, что помнил Нил, был огромный пробел, который он не мог восполнить. Это бесконечно его раздражало. – Нил, ты в порядке? – начал парень, но Джостен шикнул на него. – Убирайся, – сказал он, широко раскрыв глаза. Незнакомец захлопнул рот и молча уставился на Джозефа. Джозеф нахмурился, но жестом показал парню уйти. Он, Келли и еще одна медсестра последовали за ним, закрыв за собой дверь с громким щелчком. Нил стиснул зубы и попытался заглушить пищание кардиомонитора. Прочесывание пробела в памяти только усилило головную боль, и Нил вскинул руки вверх с разочарованным стоном. Он мог разобраться с этим позже, прямо сейчас ему нужно было найти выход. Ему ни за что не остаться совсем одному без присмотра. Скорее всего, одна из медсестер стояла за дверью, готовая схватить его в случае побега. Нил посмотрел в окно. Похоже, он находился только на третьем этаже, и окно было достаточно большим, чтобы он мог пролезть через него без особых проблем. Если он сумеет открыть окно и забраться на карниз, то сможет спуститься вниз и убежать прежде, чем кто-то догадается, что он ушел. Но едва Нил успел подойти к окну, дверь распахнулась. Джостен подпрыгнул, когда его внимание переключилось на вход, где стоял невысокий блондин со сжатыми кулаками. Нил напрягся, как только парень захлопнул дверь и подошел к кровати с таким видом, словно замышлял убийство. Однако парень остановился в нескольких футах от него и, не говоря ни слова, скрестил руки на груди. Уголки его глаз были сужены, а губы сжались в яростной гримасе. Нил отметил на его лице исчезающие желтые синяки. – Убирайся, – сказал Нил. – Нет, – ответил блондин, не отводя от него взгляда. В его глазах было дерзкое выражение. Что-то в нем показалось Нилу знакомым, но он не мог понять, что именно. – Это моя комната, и я сказал: убирайся, так что… – Нил был готов разразиться гневной тирадой; его голова болела слишком сильно, чтобы волноваться о том, что Нил Джостен должен быть робким и тихим. – Скажи, что ты не собирался сбежать, – перебил его парень. Нил ощетинился и сказал: – Я не собирался сбежать. – Лжец. Вот почему я остаюсь, – незнакомец небрежно плюхнулся на стул, и взгляд, которым он одарил Нила, заставил того попытаться пошевелиться. Нил кипел, готовясь к спору, но сердцебиение бешено колотилось за глазами, а горло болело так сильно, что он был способен только на кашель, сотрясавший все его тело, когда он сделал глубокий вдох. Будьте прокляты больные мышцы. Парень ничего не сказал во время приступа кашля, а когда Нил поднял глаза, его встретили изогнутая бровь и невозмутимый взгляд. Нил показал ему средний палец и снова повернулся к окну, решив игнорировать его присутствие. Ни один из них не сказал ничего, поскольку блондин был доволен тем, что позволил Нилу вариться в молчаливом гневе, который его каким-то образом не тронул. Несколько минут спустя раздался стук в дверь, но прежде чем кто-то успел ответить, она распахнулась. Кровь в теле Нила застыла, заставив похолодеть каждую вену и артерию, когда он увидел, кто вошел в палату. Даже без черной двойки, набитой на лице, Джостен узнал бы Кевина Дэя где угодно. Они не видели друг друга почти восемь лет, но он никогда не забывал Кевина. Он мог только надеяться, что Кевин забыл о нем. – Ты, блять, издеваешься надо мной, – Кевин перевел взгляд с блондина на Нила так быстро, что Нил удивился, как тот не сломал шею. Наконец, он бросил недоверчивый взгляд на Джостена, от которого тот неловко поежился. Он изучал каждый дюйм на лице Кевина, ища удивление и узнавание, но вместо этого нашел что-то, чего не понимал. Первый парень проскользнул следом за Кевином, выглядя смущенным и сожалеющим. – Ты реально не помнишь, Нил? Нилу хотелось кричать. Кроме Кевина, он не знал никого их этих людей, и ему не нравилось, что они знают его – или, по крайней мере, знают Нила Джостена. Кроме того, за исключением отца, Кевин был последним человеком, которого Нил хотел когда-либо видеть. Он ненавидел не знать, что случилось. Он ненавидел не помнить. – Ты думал, я вру, Ники? – сказал блондин, выглядевший скучающим, несмотря на напряженную линию плеч. Он обратился к другому парню, не сводя глаз с Нила. Внезапно стало ясно, почему этот человек показался таким знакомым. Нил видел его рядом с Кевином в журналах и таблоидах уже почти месяц. – Подожди, ты же Миньярд, – Эндрю Миньярд поднял на это брови, но ничего не ответил. – Телохранитель Кевина. Я видел тебя в новостях. Разве ты не должен сидеть на таблетках? Нил проверил имя Эндрю, как только оно начало появляться рядом с именем Кевина. Он являлся стартовым вратарем в команде «Лисов» университета Пальметто, а также по решению суда должен был принимать таблетки за то, что чуть не забил четырех человек до смерти возле ночного клуба. Другой человек – Ники, предположил Нил – уставился на Нила и издал сдавленный звук. – Телохранитель Кевина. Нил, он твой… – Заткнись, Ники, – прорычал Эндрю. Несколько секунд он пристально смотрел на Ники, прежде чем повернуться к Нилу. Его рука была сжата в кулак и прижата к ноге, – Я не принимаю лекарств уже почти год. Это не имело смысла. Должно быть, замешательство отразилось на его лице, потому что Эндрю закатил глаза. Ники подошел ближе, бросив нерешительный взгляд на Эндрю. – Нил, как много ты помнишь? Нил посмотрел на Кевина, но тот не собирался рассказывать всему миру, что сын Мясника был все еще жив, так что он предположил, что Дэй не знал, кем он являлся на самом деле. Он повернулся к Ники и расслабил лицо, чтобы ничего не выдать. – Я учусь в старшей школе. Мне девятнадцать лет, и моя мама… – Твоя мама мертва. Попробуй еще раз, – перебил его Эндрю, растягивая слова. Нил попытался подавить дрожь, но не был уверен, что у него получилось. – Она не умерла. Она уехала из города с папой… – Снова мимо. Твои родители умерли, Нил. Они уже давно мертвы. Нил стиснул зубы. Эндрю наклонился вперед и уставился на Нила сверху вниз. Нил не отвел взгляда, не понимая, как Эндрю раскусил его блеф. Если только он не догадался. – Откуда тебе знать? Ты не знаешь меня, – огрызнулся Джостен. Бровь Эндрю дернулась. Нил увидел, как Ники поморщился и неловко заерзал. – Твое имя Нил Абрам Джостен. Твоя мать умерла в Калифорнии, и ты сжег ее тело вместе с машиной. Твой отец был казнен твоим дядей в прошлом марте, и ты пережил его. Ты… Нил не стал ждать, пока он закончит, и вскочил с кровати. Он без колебаний вынул капельницу, не обращая внимания на жгучую боль, и завернул кровоточащую руку в больничный халат. Эндрю ожидал этого и уже заблокировал проход к двери. Нил попытался развернуться, но Миньярд перехватил его так же легко, как мяч для экси. Вместо этого он бросился к противоположной стене и отчаянно вцепился в окно, чтобы открыть, но Кевин оттащил его в сторону. Нил попытался толкнуть его локтем в живот или пнуть в колени, однако Кевин был намного сильнее. Ники стоял в нескольких футах, поднимая руки в успокаивающем жесте. – Нил, все в порядке. Все в порядке. Дверь снова открылась, впуская Джозефа с другими медсестрами, которые выхватили Нила из рук Кевина и уложили его на кровать. Нил брыкался, целясь во что угодно: в колени, голени, лицо, но медсестры удерживали его дергающиеся конечности. Кто-то что-то крикнул, и раздался громкий хлопок ударяющегося о стену тела, но Нил не мог разглядеть, кто это был. Джозеф что-то пробормотал другой медсестре, а потом кто-то вынул иглу из руки Нила, отчего у него закружилась голова, и он потерял равновесие. Паника и отчаяние ослабевали, пока не исчезли совсем, и он рухнул на подушки, лишившись сознания.