***
Фоксли сидел на крыльце дома. В самом особняке было настолько душно и жарко, что находиться там сейчас казалось пыткой. И лис искренне не понимал, почему остальные находятся там. Особенно Фредерик с его чертовски густой шерстью даже летом. Хотя, судя по измученному состоянию, медведю сейчас все же хреново. Лис, задумавшись о чём-то своём, смотрел в небо. Ему казалось, что сейчас ещё только закат дня, слишком уж светло было в лесу. Из думы его вывел неожиданный громкий грохот раздавшийся из далека. Появилось ощущение, что небо вот-вот надломится, как огромная переспелая дыня, по которой малолетний ребёнок бьёт игрушечной лопаткой. Последующие грохоты грома заставили кошмарного подняться, он очарованно смотрел вверх. Наконец-то подул свежий ветер, и на мгновение он даже заставил обрадоваться. Однако, счастье не было долгим. Состороны леса летел пепел, горький и чёрный. Лис оторопело спустился с крыльца и в испуге схватился за голову. За домом, там, куда он и не думал смотреть, действительно было зарево, но горело вечернее солнце, а чёртовы деревья! Дубы, сосны и редкие клёны, все лесные стражи вспыхивали как спички, и тут же падали испепеленные. Воздух будто выбило из лёгких, вдруг стало нечем дышать, и Фоксли закашлялся. Наконец, найдя в себе силы, он взметнул вверх по лестнице и быстро открыв дверь, все ещё кашляя, жалобно прокричал в глубину дома. Он лишь надеялся, что остальные его услышат. Через мгновенье дом переполошился, сонные и встревоженные поднялись со спальных мест и спустились вниз. — В чем дело? — Спросил кто-то, кто первым показался вкоридоре. — Идти можешь? — Осведомился Фредвард, выводя друга с крыльца. Горел лес, горел их дом. Кошмарные, хоть и не являющиеся слишком эмоциональными существами, сейчас находились в ужасе. Пепел летел со всех сторон, казалось, что коварное пламя уже взяло их в круг. Кто-то звонко заплакал. Фредерик быстро спустился вниз по ступеням, аккуратно отодвинув в сторону зажатого Джека. Обойдя толпу, он огляделся. Выходило так, что зарево окружало лес с северной стороны подковой, и выхода к озеру теперь не оказалось. В прочем, вариант идти туда Фред сразу же отбросил. Случись так, что огонь подойдёт к берегам, им не останется ничего, кроме как плыть в центр озера. Сколько времени придётся ждать, пока красный занавес спадёт? Слишком рискованно. Оставалось идти вдоль болота к далёкому берегу реки, что в десяти километрах от дома изливалась дугой, а дальше к югу уходила в город. В случае чего, можно было вплавь добраться до города. Люди, хоть и шизанутые существа, но не тронули бы их. Ко всему прочему, там, в городе есть знакомые… Не хотелось вновь обращаться за помощью к домашним, но и сепарироваться сейчас от них никак не получалось. Каждый раз, жизнь сводила с этими бедными, уставшими от пребывания рядом здоровых и наглых, и явно не приятно пахнущих, но все же… Друзьями? Фредбер встряхнул головой. Эта мысль про озеро, вероятно, не заняла и больше секунды. Вглядываясь в стволы леса, медведь, щурясь от непривычки, высматривал возможное движение в глубине леса. Вскинув голову вверх, приложив руки к щекам, создавая как бы рупор, он вдруг завыл, протяжно и зазывающе, как обычно зовут матери своих заигравшихся детёнышей. Лес отзывался трещанием сухих веток и скрипом падающих стволов. — Уходим. — Решительно препарировал золотой, кивая в тёмную сторону леса. Пришло время инстинктов. Человеческий разум здесь уже не давал той пользы, которой ожидали от кошмарных люди. Новый вожак вёл свору по узкой тропе. Тонкие веточки молодых клёнов изредка царапали, обламывались под натиском крупных лап. Сейчас уже было плевать на сохранность природы, за которую он боролся. Его жизнь, жизнь его друзей и возлюбленных, была куда важнее. А пламя уже нависало сверху, оно стояло монолитными стенами вокруг. Сверху падали горящие палки, а земля покрывалась чёрным пеплом. В воздухе совсем не осталось кислорода, а жар внутри этой чёртовой печки становился невыносимый. Тонкие усы и ресницы начало опалять, а шерсть на плечах и руках почернела и закрутилась. Кашель, жалобный стон и громкое тяжёлое дыхание, вот, что сопровождало свору на пути через ворота ада. Глаза предательски слезились и силуэт впереди перестал казаться таким чётким. Чита оступилась, внизу на земле оказался ров, и в это же мгновенье сверху с диким скрипом и стуком обломилась верхушка дерева, полетела вниз. — Стой! — Девушку поволокли назад. Свора разделилась. — Что у вам там? — Хрипел голос из коридора спереди. — Дерево упало, им не пройти…! — Брентон панически взвизгнул. С секунду свора молчала, кашляя и утирая морды. Фредерик аккуратно пододвинул истерика и прошёл вперёд. Сжав зубы, он аккуратно поддел ствол за хрупкие ветки — те тут же рассыпались. Совать руки в огонь не было никакого желания, он сейчас попросту не было выбора. Пальцы и живот больно обдало пламенем, тем не менее, медведь приподнял ствол так, чтобы остальные могли проскочить снизу. Джек проскочил последним и тут же отпрыгнул в сторону. Руки словно пробило током, а грубая кожа, защищающая подушечки пальцев, покрылась волдырями и начала медленно сползать целыми пластами. — Быстрее! — Шипя через боль, зажимая ладони в кулаки, прикрикнул Фредбер попеременно останавливающимся членам его семьи. Фредвард обернулся. — Болото горит! — Раз болото, значит мы уже близко. Ступайте осторожно! Джек, ты видишь лучше нас, веди по змеиной тропе! Не отставать…! — Подгоняя остальных, он изредка оборачивался назад. В груди что-то больно сжималось, когда глаз не находил знакомой фигуры в огне. Из леса удалось выйти к обмелевшей реке. Плыть вплавь, изнеможённым и дрожащим от боли, было труднее, чем показалось сначала. Однако, на противоположный берег все добрались почти в одно время. Лёжа на сухой земле, свора начала перекличку. Кто-то взвыл в воздух, и остальные ответили ему. — Есть те, у кого нет ожогов? — Кто-то умывался в реке, загребая воду ладонями и выплескивая её себе на лицо. — Понятно… — Досталось всем. Радовало лишь то, что свора слышала друг друга, пускай и не видела, и не чуяла. Однако и слух подводил. Создавалось ощущение, что в ушах по два литра воды, и как бы не хотелось её вылить, как бы не старались кошмары трясти головами, ничего не выходило.***
— Столько лет прошло, а ты ничуть не меняешься, Натаниэль. — Приняв угрозу Кошмара за вызов, медведь неожиданно рванул вперед, собираясь опрокинуть оппонента на спину. Не рассчитал. Кошмар оказался проворнее и быстро двинулся в сторону, а после, развернувшись лишь на кончиках лап, внезапно прыгнул на Отто, вгрызаясь в плотную шкуру. Отто завыл, и цепляясь когтистой лапой за плечо молодого врага, попытался скинуть его с себя. Найдя в себе силы, твистед поднялся на ноги и завалившись на бок, придавил своей тушей Найта. Чёрный глухо застонал, чувствуя, как его позвоночник старательно пытаются выгрызть, и начал вертеться. — Что, мальчишка, неприятно? — Утерев кровь с щеки, Отто принялся с новой силой вгрызаться в шею оппоненту, рвано двигая головой, так, что под ним Кошмар уже ввыл от боли. Ещё чуть-чуть и твистед вспорет ему спину, сломает позвонки и все…! Если сможет ползти, это окажется чудом. С невероятным усилием скинув с себя врага, шатаясь, Кошмар замахнулся и дал когтями тому по носу, больно и хлёстко. В строну брызнула струя крови. В ответ, вперемешку с диким рёвом, прилетела когтистая пятерня и тоже оцарапала лицо, разрывая кожу на виске, аккурат у того места, где находится веко и бровь. Вдруг левый глаз заплыл красной пеленой, а левый, не обезображенный усилием Отто — слезами. Отто чертовски хорош в бою, и реакция у него прекрасная. И, потому, улучив момент, пока враг обезоружен, твистед таки повалил кошмарного на землю, вгрызаясь в шею. Кошмар не успел сгруппироваться и грохнулся всем телом на твёрдую землю, охнул и тут же завыл. На языке отчётливо ощутился вкус железа — это рёбра, не выдержавшие веса затрещали и лопнули, как стекляшки. Отто душил его, пока только наслаждаясь представившейся картиной. Чёрный медведь, хрипя, вобрал последний воздух в лёгкие и борзо лягнул задними лапами, оставляя кровавые полоски на брюхе твистед. Отто, не рассчитавший такой подставы, тут же отступил и поплатился -Кошмар лягнул его уже по морде, а после поднялся и сам опрокинув врага, вгрызся в образовавшуюся кровавую рану. Зубами подцепив располосованную кожу, резво мотнув головой, рыча от ярости, Найт вырвал кусок из туши, и вертясь над врагом, скинул вонючую кожу куда-то в сторону. Твистед цапнул за руку, больно и до хруста костяшек. Те затрещали и не оставалось ничего, кроме как вгрызться в ответ в морду противнику, чтобы хоть как-то вытащить раздробленную ладонь. Сжимая челюстями чужую морду, нащупав в листве упавшую палку, кошмарный вдруг вставил её между зубами Отто, провернул так, что та воткнулась в нёбо, и освободив ладонь, отполз в сторону. Твистед, унятый болью, старался вытащить палку, и отвлеченный занятием, оказался с располосованным полностью животом. Кошмар вырвал длинные кишки из брюха врага, и вытягивая их, потащил ошмётки ещё живого врага. Вдруг неожиданно в обезумевшую от боли и страха голову проник запах гари, и Кошмар огляделся. Лес полыхал со всех сторон, оставляя лишь узкие щели для отступления. Но, отступать нельзя. Повернувшись к, как предполагал Найт, лежащему Отто, он обнаружил страшную вещь — этот твистед не хотел прощаться с жизнью, и стоял на ногах, с вываливающимися кишками наружу. — Хороший у тебя учитель, мальчишка. Похоже, ты весь ему отдался, раз так просто даёшь держать себя на спине. — Отто хрипел и издевался. У него хватало сил на язвительные шутки. — Да пошёл ты…! — Озверев, Кошмар рявкнул, и двинулся танком на тушу, вновь роняя её на землю, и вгрызаясь в морду да так, что Отто уже точно не сможет его от себя отодрать. Лапами подцепив нижнюю челюсть, кошмарный резко толкнул ими вниз, разрывая сухожилия, разрывая пасть на две половины. Больно загорелось бедро, черная жидкость быстрой струёй стала капать на землю. Это Отто провёл когтями по бедру противника, да так, что когти ушли вглубь чуть-ли не на половину. Найт дёрнулся и потащил кусок челюсти в сторону, полностью его оторвав, вгрызся в шею захлёбывающегося медведя, и с хрустом разгрыз позвонки. Давний враг был повержен. Но и Кошмар мог лишиться жизни так же скоро, как и этот безумец, решивший играть с огнём. С ним. Опираясь лишь на три лапы, волоча за собой раненную, он промелькнул в черную щель через огонь. Быстро теряя силы, попеременно останавливаясь, дабы отдышаться, Кошмар плёлся туда, где огонь ещё не захватил верхушки деревьев. Выйдя к реке, должно быть, совсем далеко от города, упав на глину у берега, он полз к воде. Течение уносило обратно к горящему берегу, но, сопротивляясь, Найтмер все же выплыл на противоположный, и приподнявшись на лапах, совсем по человечьи, не своим голосом, разрывая гомон треска огня и шума реки, заорал.***
Шум в голове унялся, и можно было сказать, что после нескольких глотков мутной воды, даже полегчало. Младшие кошмарные сидели полулежа или вовсе лежали на сушняке, изредка перешептываясь. Говорить совсем не хотелось, но и оставаться наедине с трескучем шумом пожара с другого берега тоже. Истошный, полный боли и отчаяния крик хозяина леса, раздавшийся, как показалось, слишком далеко, чтобы быть реальностью, походящий скорее на галлюцинацию, вдруг пронизал лес. Брентон болезненно сморщился. Он понимал этот крик, но не понимал, что за тварь могла его издать. — Слышали…? — Шепотом, почти не ожидая ответа, спросил кролик. — Кому-то плохо — Сухо ответил Фоксли. — А кому сейчас не плохо? Блять, да даже городским не сладко, наверное… — Фредвард перевернулся на живот, складывая голову на сложенные полочкой руки. — Заткнулись все. — Рявкнул Фредбер, навострив уши. Что-то уж знакомое показалось ему в этом отдаленном зове о помощи. Будь это чужак, он бы никогда не кинулся помогать, из цели собственной выживаемости. И вдруг в голове стрельнуло. Тяжело поднимаясь на ноги, с горящим от жженой древесины горлом, медведь подал голос в ответ.***
Он и сам не знал, что им двигало сейчас. Дикая ревность и обида или все же преданность и искренняя радость. Однако, Фредберу оказалось куда легче пробраться по чаще теперь, чем тогда у болота. Будто открылось второе дыхание, а может, это просто обозначилась цель. Мы ведь все живем не ради цели, а ради её достижения. Найти Кошмара получилось совсем неожиданно. Он, противореча собственным устоям и привычкам, лежал у берега, лакая илистую воду. Рядом лежали ошмётки какого-то каната, а более прочная его часть жгутом виднелась сквозь чёрную шерсть у основания левого бедра. Детский восторг неожиданно сменился на дикую ярость. Фредбер кинулся на друга, порываясь разорвать, как Тузик грелку. — Ты — эгоцентричное бесчувственное чмо! Каждый раз, когда свора нуждается в тебе, ты сбегаешь, оставляя все проблемы мне! Ненавижу, господи, я тебя ненавижу! — Будь он и впрямь способен сжать ладони в кулаки и дать по роже этому негодяю, он бы непременно это сделал. Однако, к счастью обомлевшего Кошмара, сопротивляющегося Фредбера все же стащили с него. — Я убил Отто. — В оправдание пробурчал Найт, не находя в собеседнике прежнего друга. — О, а я вывел нашу свору из огня! Дать тебе медальку?! — Отдышавшись, поникнув, блондин замолчал. — Чуваки, все живы! — Сжимая в объятиях того, кто оказался ближе, ободряюще сказала Чита, и её поддержали. — Поделом старому гондону! Эта сука хотела трахнуть наших девок, а? Скажи, босс, что ты сделал с этим утырком?! — Фоксли присел рядом, подавая руку помощи. — Выпустил кишки. — Цепляясь здоровой ладонью за лиса, и закинув пострадавшую на плечо Фредберу, он медленно поднялся, и только сейчас, с неким упоением осмотрел компанию.***
В городе и прилежащих ему территориях полз, обволакивая дома и деревья, дым. Вонь стояла жуткая. Везде осели крупные хлопья пепла, изредка поднимаемые ветром и пристраивающиеся на новых местах. Той Фредди не мог уснуть. Кондиционер не справлялся и попросту крутил по комнате сухой воздух. Открыть окно просто не позволяло чувство самосохранения. И потому, изредка вертясь в кровати, посчитав свое занятие малопродуктивным, он наконец поднялся и подошёл к окну. — Мать моя…! Народ, у нас гости! — Взвизгнул медведь, попутно натягивая штаны. От внезапного звонка Лиам поднялся как заведенный. Как он мог! Его воспитанники, пускай давно переросшие детский возраст, как никогда нуждались в нём, в его помощи. Ведь, Лиам знает номера и расположение ветеринарных клиник. А ещё знает Кэтрин, которая занимается изучением кошмарных, и вероятно, окажет всей своре скорую помощь. Сквозь дым пробираться было трудно, но дорога, к счастью, оказалась полностью пуста. Даже ни одной встречной машины, и не дай бог, выпрыгнувшей на трассу косули, не оказалось. Лиам держал трубку телефона у уха, умоляя автоответчик наконец заткнуться и передать свою эстафету живому человеку. Лиам знал, что Кэтрин не спит. Выйдя из машины, свеча фонариком, он осмотрел парковку. Две чужие машины, валяющийся открученный шланг и растекающаяся под ногами лужа, притворно розового оттенка. А ещё фигура, боязливо опускающая ладони под струю воды из колонки. Неожиданно точно Лиам узнал в силуэте Фредбера, и отметил, насколько темной стала шерсть на руках медведя, окрашенная кровью. В эту ночь многое переменилось. Домашние, которых в мотеле оказалось в половину меньше ожидаемого, даже с некими скромными улыбками на мордах, мелькали то на лестнице, то у дверей. Среди своры тоже что-то поменялось. Никто не говорил об этом, но все точно чувствовали. Фредбер не подпустил к своре Лиама, но позволил осмотреть себя Кэтрин, а позже провёл её к остальным. К счастью, раны быстро заживут. Но, вот Кошмара все же пришлось на скорую руку заштопать, еще до приезда врача. Кэтрин похвалила работу Джэка и дала рекомендацию сейчас же выдвинуться в ветлечебницу.