Бархатцы

      У сотрудников Федеральной экспертной службы не так, чтобы всегда есть время на то, чтобы в прямом эфире за спортивными успехами пусть даже любимых команд следить, в лучшем случае — с изменениями в турнирной таблице ознакамливаются да результаты матчей на каком-нибудь из популярных сайтов проверяют, где-то между осмотрами-допросами-обысками. А уж если обзор какой-то игры выходит посмотреть — так это успех, сравнимый с поимкой злодея по горячим следам, в таком случае как-то более причастным к жизни любимой команды себя сразу же ощущаешь. Пусть ни одного тайма от и до не посмотрел, но в то же время и не просто с сухими цифрами ознакомился.       Но случаются всё же и в жизни круглосуточно почти что задействованных в защите правопорядка офицеров моменты спокойствия и тишины, которые на приобщение к спорту потратить можно, при том не так, как обычно — бегая за подозреваемыми по городу да технику отрабатывая в спортзале. И в такие моменты хочется только двух вещей — чтобы было что посмотреть и чтобы преступники да бдительные граждане до финальной минуты дали игру посмотреть.       Дежурившим в ночную смену Данилову с Холодовым сегодня везёт — мало того, что смена начинается с тишины, — тут переплюнуть трижды через левое плечо да по дереву постучать тут же хочется, — так ещё и футбольный матч, как по заказу, подбирается очень уж интересный, буквально с головой затягивающий капитанов и парочку молоденьких лаборантов, ещё в первом тайме заглянувших в лабораторию и охотно принявших приглашение присоединиться к просмотру. Не каждый всё-таки день российский клуб за выход в четвертьфинал Лиги Европы борется. Не каждое десятилетие, если уж на чистоту.       Вратарь московского клуба едва только пенальти отбить успевает, волну радости вызывая на поле, на трибунах, в лаборатории ФЭС и во множестве квартир-баров-офисов, как порог местной фан-зоны пересекает Власова, сначала даже и не замеченная никем из собравшихся.       — Всё, мальчики, — замерев возле экрана с трансляцией, объявляет она, — футбольная ночь объявляется закрытой.       — В смысле? — задрав вверх голову и в голос без собственного даже ведома запустив приличное число изумления вперемешку с расстройством, только и находится что спросить Холодов. — Футбол ведь.       Ребята-лаборанты без лишних слов и дополнительного привлечения внимания к своим скромным персонам выскальзывают прочь из лаборатории, Рита взгляд на них всё же бросает мимолётный и внимание своё концентрирует на Данилове, словно не замечающем её появления и успевших уже прозвучать реплик и продолжающем вглядываться в картинку на экране, с нового ракурса показывающую момент с отбитым одиннадцатиметровым.       — Стёп.       — Рит, ну одна восьмая, — только после лёгкого толчка в плечо, поднимает на супругу взгляд Степан. — Двадцать минут до свистка. Чего ты, ночь закрыта, ночь закрыта? Не умер же никто, а наши в кой-то веке приблизиться к финалу могут. Один гол всего нужен! — не давая Власовой никакого шанса вклиниться в свою речь, воодушевлённо объявляет капитан. Он поднимает палец кверху и не отводит от напарницы глаз, при резком отключении света наверняка способных без особых проблем осветить всю лабораторию. — Один!       — Стёпа, — сжимает его запястье Маргарита. — Стёп, у нас убийство.       — Да как?! — выпаливает Данилов. — Середина второго тайма. Не могли попозже немножко убить? Или найти попозже?       Капитан причитает что-то ещё, то и дело продолжая бросать всё же взгляды на сменяющуюся на экране картинку, но Власова уже не так, чтобы вслушивается, протягивая Холодову записку с адресом обнаружения тела и, словно он сам уже не догадался, объясняя необходимость посмотреть, есть ли поблизости камеры и не попал ли под них момент убийства, а если очень повезёт — ещё и лицо злодея.       — Так погибшей уже всё равно, — с нотками нерешительности в голосе подаёт вдруг голос Данилов. — Она не спешит никуда. Может, досмотрим тайм и потом уже поедем?       — Я, конечно, не особый знаток футбольных тонкостей, — отмечает Рита, вслед за заинтересованными коллегами тоже переведя взгляд на экран. — Но если будет ничья, то следом за вторым таймом дополнительное время последует, а там и до серии пенальти недалеко. И растянется тогда это «давай досмотрим» ещё неизвестно насколько. Работай, Андрюш, — хлопнув товарища по плечу, бросает Маргарита. — Поехали, Стёп, — сжав ладонь супруга, продолжает капитан, уверенно потянув Данилова в сторону выхода. — Всё-всё-всё, поехали. В дороге свой важный матч досмотришь.       Первая половина дороги в славный город Добинск, просто жаждущий новой встречи с сотрудниками экспертной службы, проходит под увлекающий, по правде говоря, рассказ комментаторов о происходящем на поле, об исторических моментах каждого из клубов, о футболистах бывших и действующих… Рита, не отвлекающаяся от дороги, даже ловит себя на мысли, что и сама вслушивается в их слова, обсуждения, чему-то усмехается, на что-то находится, что ответить, и внутренне напрягается, когда голоса комментаторов повышаются вслед за разворачивающимися опасными моментами.       В один момент в какой-то единый возглас радости сливаются свисток судьи, о финале дополнительного времени и самого матча сообщающий, возгласы комментаторов, за российский клуб, конечно же, болевших, одобрительный гул из кричалок, запевов и просто слов благодарности от болельщиков, до самого предела трибуны заполнивших, и восклик Данилова, буквально подпрыгнувшего на пассажирском кресле.       Рита с улыбкой переводит на счастливого супруга взгляд, всего лишь на какой-то миг от убегающей вдаль можно сказать пустой трассы отвлекаясь, — последняя встречная машина попалась на глаза километра три назад, а попутная тащится где-то позади, не особо-то спеша в город, — а уже в следующую секунду сообразить не успевает, как Данилов рукой обхватывает её за голову и, чуть ближе к себе притянув, губами буквально впечатывается ей в щёку.       — Что бы там сейчас не ждало нас в Добинске, настроение мне уже ничего не испортит! — с уверенностью заявляет капитан, наконец расставшись с телефоном, на целый час почти что с головой поглотившим его, и откинувшись на спинку пассажирского кресла. — Армейцы в четвертьфинале Лиги Европы. Ты представляешь?! — не усидев на месте, вновь оттягивает ремень безопасности капитан, разворачиваясь к водительскому креслу. — Последние несколько лет в еврокубках из группы не могли выйти, а тут четвертьфинал.       — Даже если там расчленёнка, с твоим настроением ничего не случится? — на светофоре остановив машину и переведя на супруга взгляд, интересуется Маргарита.       Данилов хмурится от услышанных слов, по глазам напарницы разобрать пытается, какая там на самом деле ситуация с обстоятельствами вызова, свято верит, что капитан про неполноценность тела спрашивает так, чисто гипотетически, и всё же уточняет:       — А там расчленёнка?       — Нет, — машет головой Власова, выжимая газ. — Но что-то из ряда вон выходящее нас в Добинске точно ждёт. Это я тебе гарантирую.       — С чего ты взяла?       — А с того, что у нас в дежурке сообщение о вызове я получила с цитатой от добинских ребят… — Рита не отрывает глаз от дороги, чуть понижает скорость и, левой рукой удерживая руль, правой хлопает себя по карманам. — Сейчас. Я эту бумажку даже взяла. А, вот она, — бросает капитан, выуживая на свет белый сложенный в несколько раз листок. — «Несмотря на старания убийцы, количество отверстий в теле превышает норму». Что ты на это скажешь?       — Чего? — в непонимании хмурится Данилов. Он ловко забирает у напарницы из рук записку, успевшую уже измяться в кармане её форменных брюк, и теперь уже сам пробегает взглядом по ровным буквам, сложенным в пару строчек, словно на слух мог что-то не то расслышать, как-то не так озвученные Ритой слова понять. Но всё складывается в ту же самую не вызывающую понимания фразу. — Это что такое? Местные там раньше времени победу наших ребят начали отмечать? Я не понимаю. Какие старания? Какая норма отверстий в теле?       Маргарита в ответ лишь пожимает плечами, бросая что-то о том, что когда приедут, тогда и смогут во всём разобраться: тело осмотрев и с местными сотрудниками переговорив. Им сейчас в любом случае не остаётся ничего иного.       Отзвонившийся Холодов так же не вносит в их новое расследование никакой ясности. Камер наблюдения мало того, что нет непосредственно возле места обнаружения тела, — внутри одного из множества дворов Добинска и его окрестностях, — так ещё и о картинке с ближайших улиц остаётся только мечтать, — мэр Добинска как-то совершенно не вовремя обзавёлся желанием и нашёл средства на замену видеонаблюдения в городе, и как назло начать решил непосредственно с этого района.       Добинский двор встречает оперативников лучами освещающих место преступления прожекторов, несколькими местными сотрудниками и небольшой кучкой жителей, совершенно не радующихся тому, что ночь им приходится проводить именно так. Все они толпятся за ограждением, о чём-то беседуют, а после заметно оживляются, когда хорошо узнаваемый автомобиль экспертной службы притормаживает неподалёку.       — Знаешь, что хорошо в ночных вызовах? — спрашивает вдруг Степан, вытаскивая из багажника неизменный серый чемоданчик. Рита смотрит на него с непониманием и, без единой попытки предположить, дожидается, когда же напарник озвучит правильный ответ. — Зевак нет, которые готовы едва ли не под труп влезть, чтобы всё получше разглядеть и рассказывать потом знакомым.       — А я уж подумала, что тебя в философию потянуло, — усмехается в ответ Маргарита. — Давай, ты с телом начинай, а я пойду с людьми поговорю.       Степан согласно кивает в ответ на Ритино предложение, перехватывает поудобнее чемоданчик у себя в руке и, сделав несколько шагов, поднимает над головой бело-красную ленту, предварительно служебное удостоверение продемонстрировав сержанту из оцепления. Власова провожает его взглядом первые секунды, приветственно кивает в ответ на «Здравствуйте» всё от того же молодого человека из оцепления и уверенно ступает по направлению к собравшимся вдоль одной из сторон очерченного лентой неправильного пятиугольника.       — Капитан Власова. Федеральная экспертная служба, — представляется она, всем и в то же время никому конкретно демонстрируя удостоверение. — Кто обнаружил тело?       — Мы, — подняв руку, отзывается один из мужчин, в то же время не переставая за плечи обнимать молодую женщину, то и дело шмыгающую носом и глаза промакивая измятой салфеткой. — Точнее Марина, жена моя нашла… её, — кивнув в сторону тела и работающего над ней капитана, поясняет мужчина. — А потом уже я спустился и в дежурную часть нашу позвонил.       — Отойдёмте, — кивает Рита паре и делает несколько шагов в сторону от оградительной ленты, останавливаясь у бордюра, разделяющего проезжую часть и небольшой «зелёный пятачок», раскинувшийся под окнами многоэтажки. — Может, вы видели, что произошло? Возле тела никого не было? Или поблизости кто-то подозрительный проходил. Не подозрительный. Может, вам бросилось что-то в глаза?       Власова задаёт вопрос за вопросом, но дама только мотает в ответ головой, крепче сжимая ладонь своего супруга, комкая салфетку и не вытирая даже слёзы, а размазывая их по лицу, на слове «тело», как ни в чём не бывало произнесённом Ритой, она и вовсе громко не то всхлипывает, не то хватает ртом воздух, почувствовав вдруг резкую его нехватку.       — Вы успокойтесь. Ничего страшного не произошло, — коснувшись руки вздрагивающей Марины, произносит капитан, но слова эти не так, чтобы успокаивающе на неё действуют. — Да, неприятно, неожиданно. Но совершенно не смертельно. Давайте так: как вы обнаружили девушку? Вы откуда-то шли? Куда-то?       Девушка тут же согласно кивает Маргарите в ответ:       — Мусор вышла выбросить. На пару минут ведь только вышла, — всхлипнув, отмечает Марина. — Ох, говорила же мне всегда бабушка, что нельзя вечером мусор выносить. А если ночью — так вообще беды не оберёшься. Всё детство смеялась, потом смеялась… сегодня тоже смеялась, а оно вон оно что произошло.       — Успокойтесь, — прерывает её причитания Рита. — Ваш выброшенный мусор тут не причём. С вами ничего не случилось. Вы ведь не думаете, что погибшая тоже пошла на помойку не в положенный час и из-за этого её там же и убили? Что было дальше? Вот вы вышли с мусорным мешком…       — Я вышла… Понимаете, селёдку к ужину чистили, а потом я выкинуть решила, чтобы не пахла всю ночь, — решает объяснить ситуацию Марина, но супруг тут же бросает ей негромко, что это следствию не важно, и она согласно кивает, уже в который раз пытаясь промокнуть дорожки слёз насквозь мокрым бумажным платком. — Вышла, у подъезда не было никого. Пошла к бакам, а там она.       Девушка, по новой задрожавшая от с яркостью оживших воспоминаний, сильнее прежнего прижимается к груди мужа, пальцами комкая край его куртки. Власовой, не то что за много лет привыкшей к трупам, а даже во время первого своего выезда не нашедшей в окровавленном теле ничего пугающего, и всё так же не любящей беседовать с родственниками погибших или вот такими впечатлительными свидетелями да прочими фигурантами расследования, в этот момент хочется лишь одного, — покачать головой да удалиться прочь, поближе к погибшей, — она-то уж точно не станет биться в истерике да перескакивать на ненужные уточнения. Но вместо этого она достаёт из кармана небольшую упаковку одноразовых платочков и один из них любезно протягивает Марине.       — Возьмите. Значит, вы никого не видели? — скорее утвердительно отмечает Рита, нежели задаёт девушке вопрос. — А саму девушку? Вы никогда её не встречали? Может, в гости к кому приходила или живёт в вашем дворе?       — Нет. Я не знаю… Не рассматривала её. Она лежит, и у неё… — девушка почти что задыхается от подступающих слёз и истерики, что-то неясное пытается изобразить, водя рукой возле лица, а через миг и вовсе не выдерживает, наспех извинившись и, прикрывая руками лицо, убежав куда-то за так удачно оказавшийся рядом угол дома.       — Эта девушка не живёт здесь, — вместо жены отвечает молодой мужчина, оглядываясь в сторону, куда убежала Марина. — Я быстро взглянул на неё, уводя Марину в сторону, никого из соседок не узнал. Никогда не видел эту девушку. Извините, я пойду, мне нужно успокоить жену.       Власова лишь кивает в ответ, практически тут же разворачивается, бросает быстрый взгляд на беседующих с кем-то из местных понятых, и, решив, что разговоров с населением на этот час хватит, ступает в сторону огороженного полосатой лентой участка двора.       — Стёп, что тут у нас? — ещё не подойдя к телу, интересуется капитан. Данилов поднимает на неё взгляд, но отвечать не спешит, решив дождаться, когда напарница подойдёт ближе и собственными глазами взглянет на тело. — Так вот в чём дело, — заключает она, замерев рядом. — А я-то думаю, почему Марина, — девушка, тело обнаружившая, — рукой у лица покрутила и в истерике убежала. Да, не каждый день увидишь цветок, посаженный прямо в рот. Как думаешь, убийца — садовник? — усмехается Рита.       — Это ты ещё не всё видела, — не разделяя веселья супруги, отмечает Данилов и в ответ на вопросительный взгляд напарницы стягивает большой чёрный пакет, всё это время скрывавший под собой нижнюю часть тела. — Чокнутый на всю голову садовник.       Повидавшая в своей практике всякое, Рита всё же теряет дар речи. Она кругом обходит труп девушки и замирает у её ног, по большому счёту не обращая внимания ни на порванные чулки в большую сетку, ни на неприлично короткую юбку, в добавок ко всему ещё и прилично задравшуюся, ни на пропитанную кровью блузку, выглядывающую из-под распахнутой куртки. Всё внимания перетягивает на себя кустик бархоток, такой же точно как и во рту девушки, — желтовато-красный, — разместившийся аккурат между её разведённых в стороны ног.       — Вот тебе и старания убийцы, — отмечает Рита, припомнив записку с переданными местными сотрудниками словами.       — Ребята из прибывшего наряда её прикрыли, — решает нужным добавить Степан, останавливаясь возле супруги. — Говорят, чтобы свидетелей и понятых не пугать. Да и самим как-то не хочется подобную картину лицезреть. Как доставлять это к нам? Как есть или по отдельности?       — Как есть. Пускай Артём сам разбирается, а то скажет, что целостность тканей нарушили или ещё чего. Что у нас ещё есть? — переведя на Данилова взгляд, интересуется Рита. — Вызвавшие наряд девушку не знают, возле тела никого не видели.       — Документов при ней нет, телефона тоже, — пожимает плечами капитан и, нагнувшись, вновь прикрывает убитую пакетом. — По внешнему виду могу предположить, что на жизнь девушка зарабатывала собственным телом. Может, её клиент так? Почему только посреди двора… судя по следам крови, убили её здесь.