Бархатцы

      Общежитие педагогического университета города Добинска встречает оперативников почти что полнейшей тишиной, абсолютной пустотой входного холла, прошедшими где-то в конце коридора парочками беседующих о чём-то студентов и отсутствием охранника на посту с соответствующей надписью. Они переглядываются, как бы в молчаливом диалоге решая, что же резоннее всего предпринять следующим шагом, и Данилов, сделав ещё полшага, громко стучит костяшками пальцев по столешнице не стола даже, а какого-то его гибрида со стойкой ресепшена.       — Похоже, гостям тут не рады, — резонно заключает капитан, когда спустя время поблизости не раздаётся ни шагов, ни каких-либо говорящих о сборах звуков. Прямо позади стойки-стола виднеется дверь, на которой, собственно и висит табличка «охрана», но постучать в неё и уж тем более просто распахнуть Степан не спешит, откладывая эти действия на последующие шаги, и вновь ударяет по столешнице.       — Так мы и не с подарками, чтобы нам радоваться, — пожимает плечами Рита. Она делает несколько шагов и замирает буквально в паре сантиметрах от двери. — И не с почты, чтобы уйти после двух стуков, — продолжает она и с уверенностью несколько раз ударяет по двери кулаком.       — Да что там за барабанщик завёлся?! — тут же разносится с той стороны грозным женским тоном. Рита вспархивает на супруга взгляд, — мол, учись, как нужно с людьми на быстрый контакт выходить, — и вновь выходит из-за стола-стойки. За дверью слышатся приближающиеся шаги, почти что заглушающие прочую доносящуюся возьню, и почти что вместе с её открытием раздаётся сердито-недовольное: — раз нет никого на посту — значит, вопросы важные решаются. Для общего же благополучия в общежитии. Кто такие? — окинув капитанов быстрым взглядом, спрашивает женщина, всем своим видом напоминая как минимум прапорщика из какой-нибудь ближайшей части, разве что без камуфляжа и прочей военной атрибутики.       — Федеральная экспертная служба. Капитан Данилов, — распахнув перед женщиной удостоверение, представляется Стёпа, а после рукой указывает на напарницу. — Капитан Власова. А вы…       — Ангелина Самедова, — почти что отрапортовывает собеседница. — Комендант общежития Добинского педагогического университета. Что за интерес у сотрудников ФЭС? Кто-то из наших студентов умудрился во что-то вляпаться?       Данилов едва ли не по стойке смирно вытягивается, стоя напротив Самедовой всего-лишь в каком-то метре, то и дело попеременно сжимает крепче или ослабляет пальцы, ручку служебного чемоданчика обхватывая, и ответить коменданту не то не спешит, не то попросту не успевает. Держащаяся со всей невозмутимостью и ощущаемого ею напряжения супруга не понимая, Маргарита вкратце даёт знать о совершённом преступлении, об установленной личности погибшей девушки и получении данных о месте её обучения и проживания.       — Комисарова имеет временную регистрацию в общежитии, совершенно верно, — кивает Ангелина. — Но она здесь не живёт. Валера! — командным тоном обращается Самедова вглубь помещения, что сейчас только условно скрыто за стойкой охраны. — Она снимает не то комнату, не то квартиру. Адрес на случай необходимости срочной связи, разумеется, у меня есть.       Она разворачивается в сторону комнаты, и на пороге её как раз появляется мужчина в синей рубашке с красноречивой надписью «охрана» на чёрной плашки у сердца, оправляет её подолы, не так чтобы замечая в длине разницу от косо застёгнутых пуговиц, и с немым вопросом смотрит на комендантшу.       — Валер, журнал мне с зелёным корешком принеси, — не то просит, не то распоряжение отдаёт Самедова, а меньше чем через минуту уже листает страницы в поисках нужной информации. — Вот, Краснобогатырский переулок, дом двадцать пять, квартира семнадцать. Утинский! — выкрикивает вдруг комендант, от неожиданности заставив оперативников и охранника Валеру вздрогнуть, Данилов после предпочитает всё же отступить от женщины ещё на шага полтора. Парень, ещё мгновение назад спокойно проходящий по ту сторону турникета, замирает как вкопанный и переводит на окликнувшую его женщину взгляд.       — А чего Утинский сразу? — с нотками возмущения отзывается парень, но решимость его спешно ретируется. — Как что, так обязательно Утинский. Не я это в туалете курил, — уже тише продолжает он.       — Это мы потом разбираться будем, кто и где курил, — с явно звучащим обещанием отзывается Самедова. — А сейчас проводи товарищей капитанов в двадцатую комнату, — распоряжается комендант и, развернувшись к операм, продолжает: — они наверняка хотят взглянуть на комнату Комисаровой, даже если она в ней не живёт и не появляется. По документам-то регистрация здесь.       У оперативников уходит всего-то минут двадцать на то, чтобы в полной мере убедиться, что Комисарова не то что не проживала в своей комнате в общежитии, но даже ничего из вещей не хранила, — за исключением разве что пары блузок, да и то отданных девчонке с соседней кровати и уже десяток раз перестиранных, побеседовать с соседками на предмет каких-нибудь подробностей жизни Светы, — никакой информации по сути не получив, и, распрощавшись с Ангелиной и Валерой, удалиться прочь.       — Выдохни уже, — по пути к машине бросает напарнику Рита, взметнув на него взгляд и несильно толкнув в бок. — Чего ты такой напряжённый?       — Да, — рассекая рукой воздух, отмахивается от объяснений Данилов. — Нормально всё, — словно звуча убедительно, отмечает Степан. Они проходят ещё несколько шагов, капитан бросает на супругу быстрый взгляд и тяжело вздыхает, всё же решив вдаться в подробности. — У нас в детском доме повариха вот прямо такая же была. Тёть Зина. Командный голос, взгляд буквально в душу… Шрама только у глаза не хватает. Она, ребята говорили, не то в колонии работала раньше, не то в горячих точках служила. Знаешь какой в столовой был порядок? Все как по струнке ходили, даже воспитатели. А если кто разбивал чего или шум какой издавал — это всё. Тёть Зина когда смотрела на тебя, сразу во всём признаться хотелось, даже если не совершал ничего. Ангелина эта когда заголосила и с выправкой своей почти военной предстала перед нами, передо мной будто тёть Зина встала, как тогда, и по первое число вставила за разбитую на завтраке тарелку.       — Я думала, тебя уже все детдомовские демоны оставили, — отмечает Рита, не думая даже прятать где-то на задних планах нотки заботы и сожаления в голосе. Ладошкой касается его плеча и приободрительно поглаживает, точно зная, что так не самые приятные воспоминания отпустят капитана куда быстрей.       — Остались ещё несколько. Чтоб жизнь мёдом не казалась. У тебя телефон, — кивает Данилов, отступая чуть в сторону.       — Рит! — с явным оживлением, но тоном не так, чтобы блещущим воодушевлённостью и обещающим хоть каких-то хороших новостей, доносится из трубки голосом Амелиной. Стёпа спешит оказаться в кадре вместе с супругой, и старший лейтенант отмечает: — хорошо, что вы вместе. Мы с Андреем проверили сводки за последние несколько месяцев и обнаружили совпадение. Две недели назад в небезызвестном нам Малиновске было обнаружено тело молодой девушки.       — Дай угадаю, — подаёт голос Степан, уже понимая, к чему ведёт коллега, — картина преступления полностью повторяет убийство Светланы Комисаровой.       — Абсолютно, — кивает Оксана. — Телефона и документов нет, одежда вызывающая, в области шеи и живота ножевые ранения, во рту и между ног по кустику бархатцев. Подозреваемых не выявлено, личность жертвы не установлена, — с сожалением констатирует эксперт, разводя руки в стороны. — Мы уже подготовили запрос на передачу нам этого дела.       Оксана рассказывает ещё о невозможности установления личности по сделанным Малиновскими коллегами фотографиям, о том, что вся имеющаяся на данный момент информация будет им продублирована, мало ли сможет в чём-то помочь, и обещает даже не в ближайшее время, а уже незамедлительно заняться данным в общежитии номером Комисаровой.       — У нас точно появился какой-то чокнутый садовник, — отключившись от видеозвонка, качает головой Рита и, проведя рукой по волосам, добавляет: — как я надеялась, что это просто одиночное убийство.       — Не ты одна. У тебя ключи?       Оперативники как раз оказываются возле служебного автомобиля, Рита передаёт супругу выуженные из кармана ключи и, сделав ещё несколько шагов, приседает на капот, будто бы в ближайшее время совершенно не собираясь ехать по выявленному адресу, проводить обыск, беседовать с соседями да и в принципе продолжать поиски убийцы теперь уже как минимум двух человек, — с подобным обставлением тел сомневаться в том, что совершил оба преступления один и тот же человек, попросту не приходится.       — Садовые ножницы, саженцы бархоток… — вслух перечисляет Власова, по большому счёту не прося Степана слушать её не так, чтобы размышления, так: их лёгкие наброски. — Наверняка перчатки, если следов нет. Стёп! — всё же зовёт напарника Рита, оборачиваясь в его сторону. — Как думаешь, по цветам может получиться выйти на нашего злодея?       — По бархоткам? Рит, ты б ещё по одуванчикам попыталась что-нибудь вычислить, — буквально прямым текстом говоря о бесперспективности подобного поиска, качает головой капитан. — Это ведь максимально популярные и неприхотливые в выращивании цветы. Они и в уличных клумбах, и во дворах, и на личных участках… У меня вон сестра тоже на даче их сажает, — отмечает капитан. Он отходит в сторону, в багажник машины собираясь погрузить серебристый чемоданчик с неизменным логотипом на боку, а спустя пару мгновений, так и не отойдя в сторону, припоминает не так, что показавшееся важным, но не желаемое пропускать стороной, и вновь разворачивается к супруге лицом. — И ты, между прочим, сама ими всегда любуешься и всячески нахваливаешь.       — Хм, — качнув головой, усмехается Рита. — По твоей логике получается, что мы со Светой вполне можем быть этим самым чокнутым садовником. Одним в двух, — уточняет капитан, поднявшись на ноги, развернувшись к супругу лицом и при этом совершив руками в воздухе какие-то неведомые па, словно иллюзионист на сцене, пообещавшись растворить в пространстве что-нибудь из своего реквизита. — Сидели как-то в беседке за чашечкой чая, бархатцами любовались… и решили не соответствующих нормам морали особ жизни лишать и цветами, так сказать, украшать.       Степан не сводит с напарницы взгляда, быстро окинув с ног до головы, словно её действия в момент нападения и совершения последующих манипуляций представляя, и, заглянув в глаза, поднимает вверх палец, всю важность момента давая понять, и с серьёзностью в голосе отмечает:       — Заметь, не я это сказал. Чистосердечное писать будете? — уточняет он, то и дело сжимая губы. — Явку с повинной могу попробовать организовать, по-семейному, так сказать, — продолжает Данилов, но практически тут же не выдерживает и расплывается всё же в полуулыбке-полуусмешке.       — Дурачина, — покачав головой, резюмирует Маргарита. — Смотри, как бы тебя самого за пособничество не привлекли. Клумбы-то для выращивания среди прочего бархоток твоими руками сделаны, и дача на тебя оформлена. Так что, — с улыбкой разводит руки в стороны капитан, — добро пожаловать в маньячную банду. Ладно, давай серьёзно. С распространённостью бархоток ты, конечно, прав. Но на дворе, на минуточку, середина марта. Цветы из уличной клумбы не выкопаешь. У себя на участке не вырастишь. Да и в цветочных ларьках не продают.       — Покупка через интернет? — буквально сходу предлагает версию Данилов, но практически тут же начинает в ней сомневаться: — если сейчас уже продают, конечно. Не рано для рассады?       — Понятия не имею, — пожимает плечами Власова. — Но они у нас уже цветут. Я, конечно, тот ещё эксперт в цветоводстве, но мне кажется рано ещё для массовых продаж. Куда цветы сейчас сажать?       В ответ Степан согласно качает головой, будто бы в транс погружаясь для большего понимания ситуации и где-то там, в глубинах подсознания ответы на все возникающие то и дело вопросы стремясь отыскать. Спустя пару мгновений капитан всё же замирает с поднятой головой, взгляд устремляет на супругу, стоящую чуть в стороне, но ровно напротив, и вслух продолжает их совместные размышления:       — Тогда получается, что у нашего убийцы собственные посадки. Я не знаю, зимний сад, фитолампа на подоконнике… Как там ещё можно всё организовать? Сколько времени требуется, чтобы вырастить бархотки?       — Ты нашёл у кого спросить. Максимум, что я могу сделать на огороде — полить грядку, которую мне скажут, и сорвать зелень. И то не факт, что получится это всё правильно сделать. Но про цветы сейчас мы с тобой узнаем, — с абсолютной уверенностью заявляет Рита и, достав из кармана мобильный, выбирает нужного абонента. Спустя несколько мгновений в трубке раздаётся знакомый голос. — Привет, Свет, есть пять минут? — спрашивает капитан, и Стёпа, осознав, что к чему, улыбается, машет рукой, давая понять, что передаёт сестре привет, и решает всё же отнести чемоданчик в багажник, пока дамы заняты разговором. — Слушай, вопрос странный, но очень важно знать: за сколько можно вырастить рассаду бархоток? Точнее не рассаду, а вот сами кустики, чтобы они цвели, — поясняет она. — Нет, я не собралась цветы выращивать. Свет, ты же знаешь, что это будут в пустую потраченные семена, разведённая в квартире грязь и прочая «красота». Нам со Стёпой для расследования просто нужно. У нас тут… — не находя правильным вот так вот вываливать на Свету подробности, медлит Власова. — В общем цветущие бархотки у нас в деле фигурируют. Хотим предположить временные рамки и понятия не имеем, за сколько можно вырастить, — поверхностно объясняет Рита, а далее слушает Данилову, порой просит повторить тоже самое понятным языком, то и дело кивает, словно собеседница может её увидеть, и не забывает уточнить ещё пару деталей, вопросы о которых всплыли в ходе разговора. — Поняла тебя. Спасибо, ты нам очень помогла.       Когда Рита заканчивает разговор, вновь выпрямляясь в полный рост после опирания на капот служебного авто, Данилов как раз успевает вернуться, всего на каких-то пару минут отлучаясь к небольшой забегаловке с окошком заказов навынос. Он тут же протягивает напарнице пару стаканчиков с ароматным кофе и принимается разбираться с на совесть запакованным бумажным пакетом.       — Света говорит, что от посадки семечка до начала цветения проходит месяца полтора-два. В обычной ситуации где-то примерно сейчас можно уже сеять рассаду, если хочешь в июне любоваться цветущими на даче бархотками. Убийца, естественно, захотел любоваться иной картиной и посадками занялся раньше.       — В домашних условиях можно зимой вырастить рассаду, чтобы в марте она зацвела?       — Когда есть такие условия, — кивает Рита, продолжая пересказывать краткую лекцию цветоводства, данную ей Светой. — Температура подходящая, освещение регулярное, влажность. Просто на подоконнике, конечно, не вырастешь, а вот зимний сад или что-то подобное — самое то. Давай, десять минут на перекус, — кивая на всё же распакованный Даниловым мешок, продолжает Рита, — и погнали. А то наши умники сейчас установят личность второй, точнее первой жертвы, и образуется у нас ещё один адрес для обыска.       Но умники в лице Холодова с Амелиной звонить с новой порцией информации не спешат. Оперативники и вовсе успевают закончить в съёмной квартире Комисаровой, в которой, впрочем, Света занимала всего одну из трёх комнат, собрать полный багажник вещей-техники-«рабочих инструментов» и даже вернуться в контору.       — Установили личность? — буквально с порога начинает Рита, распахнув стеклянную дверь лаборатории.       — Как раз закончили недавно, — кивает в ответ Холодов. — Владислава Стоцких, двадцать три года. Нигде не училась, официально нигде как сотрудник не числилась. Но… — протягивает Андрей, театральную паузу желая повесить, но, взглянув всего лишь мельком на замершую рядом Власову, спешит продолжить: — она точно так же, как и Комисарова имела анкету на сайте «Час за часом».       — Дай угадаю, как её там зовут, — бросает Данилов.       — Ну-ка, — взметнув на капитана взгляд, отзывается Андрей, более не спеша среди множества открыть ту вкладку, на которой притаился известный уже всем собравшимся сайт и непосредственно анкета вновь прибывшей по адресу ФЭСовского морга девушки. — Удиви нас своей интуицией.       — Ну, смотрите, — вслух принимается не то размышлять, не то версию свою уже имеющуюся разъяснять капитан, — у Светланы творческим, так сказать, псевдонимом было Лана. И если пользоваться этой же логике… Стоцких у нас зовут Владислава… Лава? Ну, или Слава, — пожимает он плечами.       — Влади, — усмехается в ответ Амелина, ещё в начале размышлений Данилова отложившая в сторону взятые для исследования вещдоки, присланные с материалами дела об убийстве тогда ещё неизвестной, развернувшаяся ко всем собравшимся и внимательно выслушавшая его предположения.       Данилов моментально хмурится в непонимании, не понимая толком, серьёзно говорит Оксана или шутит, и если серьёзно, — откуда идея такая для творческого псевдонима в не так чтобы сильно творческой профессии. Он разворачивается к Оксане лицом и возобновляет свои размышления, вот только теперь на иную тему.       — Это как у одного из солистов этой… как её?.. «Мы видели море, видели горы, видели белые ночи…», — припоминая название группы, начитывает текст одной из известных композиций Данилов. — Солист Касты?       — Ага, — кивает Оксана с улыбкой.       — Ой, Стёп, ты её больше слушай, — не выдержав, влезает в разговор коллег Андрей. — Она тебе и не такое нарассказывает. И про Касту, и про Басту, и даже про Аллу Борисовну на сайте интимных услуг. Наша новая знакомая Владислава Стоцких в анкете на сайте «Час за часом» подписана просто как Влада, — заключает эксперт, выведя на экран нужную информацию. — Без всяких там выкрутасов. Адрес регистрации пробили, телефон установили, место его ночёвки проверили… — едва ли не загибая пальцы на руке, перечисляет Холодов. — В общем, вот вам адрес, — протягивает капитанам распечатку эксперт. — Что делать — вы сами прекрасно знаете. Прописана Влада одна, квартира досталась ей от бабки четыре года назад.       — Вот чего вы не узнали всего этого раньше? — возмущённо отмечает Рита, взглянув на часы. — Мы б не мотались туда-сюда, а сразу бы в Малиновск поехали. Из Добинска, знаете ли, поближе будет. А так столько времени на дорогу тратим.       — А ты спешишь куда-то? — задирает на неё голову Андрей. — Зря. Рогозина велела как можно скорее вычислить и поймать злодея. Так что работаем днями и ночами, не покладая рук и голов своих.       — А Олеську из сада Рогозина заберёт? — вопросом отзывается в ответ Маргарита. Она собирается и дальше продолжить свою речь, об уговоре с дочерью рассказав, о том, что обещания не выполнять — не в её правилах… но плечи её оплетает Данилов, тут же разворачивая и в сторону выхода настоятельно подталкивая.       — Мы везде успеваем, — заключает он, серебристый халат уже стягивая с плеч супруги.