Сломить L

      Когда Лайт вошёл в камеру, Эл осознал, что дело дрянь. Выражение на лице Лайта было далеко не радостным.              – Эл, что я тебе говорил насчёт швыряния пирожных в стену? – строго спросил он. Эл почувствовал себя малолеткой, которого отчитывают родители. Это было совершенно нелепо. Он нервно покосился на мальчишек. Он ведь должен был оставаться послушным ради их безопасности… Конечно, было приятно на краткий миг позволить себе непокорство, но теперь он проклинал себя за глупость. Из-за этого их могут покалечить, или что похуже.              – Мне жаль, – прошептал он.              – Очень в этом сомневаюсь. Однако, поскольку я знаю, как умело ты работаешь своим языком, ты сейчас всё это слижешь, – Лайт самодовольно ухмыльнулся и кивнул на стену. – Давай, Эл, прибери за собой. Ты знаешь, чем будет чревато неповиновение.              Эл залился краской, едва не сгорая от стыда и смущения. Не было шансов, что мальчишки не заметят тонкий намёк. Мелло потрясённо втянул в себя воздух, и Эл пожелал провалиться сквозь землю. Он не хотел, чтобы они думали, будто он делает Кире нечто подобное.              – Эл. Не заставляй меня повторять. Я уверен, тебе не понравятся последствия, – в голосе Лайта зазвенел металл, он многозначительно переводил взгляд с одного подростка на другого. Это была даже не завуалированная угроза. Эл судорожно сглотнул. Он должен подчиниться…              Чувствуя слабость в ногах, он подошёл к стене и встал на колени.              "Господи… Я чувствую, как все они смотрят на меня!" – он опустил голову, совершенно деморализованный. Если Кира поставил своей целью его унизить – что, конечно же, было правдой – то он более чем преуспел.              – Эл, всё хорошо.              Мягкий голос Ниа придал ему необходимые силы, и Эл высунул язык. Несмотря на то, что пирожные превратились в кашу, они были так чертовски хороши на вкус для его изголодавшегося по сахару организма.              – Вообще-то, половина там моя, – заметил Мелло. – Так, может, я помогу?              Лайта позабавила столь яростная демонстрация верности.              – Похвальное рвение, Михаэль, но Эл прекрасно справится сам.              "К тому же в этом пирожном есть кое-что специально для него".              Лайт постарался взять себя в руки и не показывать возбуждения. Скоро Эл будет в его полном распоряжении.              Плечи Мелло разочарованно поникли. Не то, чтобы он рвался лизать стену, но ему хотелось помочь Элу.              – Спасибо тебе, Мелло, – пробормотал Эл, его стыд пропал, сменившись холодной злостью. Его преемники пытались сплотиться вокруг него, и это согревало ему сердце. Пока у него есть их поддержка, он сможет вытерпеть всё, что заготовил для него Кира. По крайней мере, он надеялся на это.              Он продолжил слизывать со стены сладкое месиво, но вскоре почувствовал головокружение. Колени заныли от долгого стояния на жёстком полу, и он вдруг осознал, что отчаянно борется с желанием сорвать с себя джемпер. Эл вытер заливающий глаза пот.              "Что-то не так… – он опёрся лбом о холодную стену, пытаясь восстановить тяжёлое, срывающееся дыхание. Всё тело пылало огнём! Почувствовав странное шевеление между ног, он с ужасом понял, что наполовину возбуждён. – Афродизиак… наверняка…"              Лайт выглядел необычайно довольным странным состоянием Эла, словно ожидал этого. Сделав знак охранникам, он повернулся к подросткам.              – Сейчас Эла сопроводят в его новую камеру. Думаю, мне следует пояснить вам, что я предугадал ваши действия. Я знал, что Мэтт и Ниа выберут сливочные пирожные, и велел ничего в них не подмешивать. В отличие от шоколадных, любимых пирожных Эла и Мелло…              Ниа закусил губу, проклиная хитроумного ублюдка. Когда Эла наполовину вывели, наполовину выволокли из клетки, он был в полубессознательном состоянии. Это не было похоже на действие Натрана-Б.              – Что ты ему дал? – с тревогой спросил Ниа, его голос дрогнул, когда ноги Эла подкосились и он повис на руках охраны.              – Так, кое-что, что поможет мне научить его послушанию, – промурлыкал Лайт. – Вам следует знать, что он сделает всё, что угодно, лишь бы я сохранил вам жизнь… и я ожидаю, что вы ради него будете поступать так же.              – Ты поганый выродок! – прорычал Мелло. Казалось, он сейчас съездит так называемому "богу" по его самодовольной роже, однако Мэтт вовремя удержал его руку.              – Хотя бы один из вас обладает здравым смыслом, – Лайт благосклонно кивнул Мэтту. – Увидимся через несколько дней. Постарайтесь хорошо себя вести.              Он направился к выходу, и подросткам ничего не оставалось, кроме как прожигать его спину яростными взглядами. Мэтт опустился на койку. Впервые ему пришлось допустить реальную возможность того, что все они проиграют. Любовь Эла к ним, как и их любовь к нему будет применяться против них до тех пор, пока у них не пропадут все мысли о сопротивлении. А вместе с этим наркотиком…              "Смерть была бы предпочтительнее, но он не убьёт нас. Он хочет, чтобы мы встали на его сторону. Похоже, все мы здорово недооценили то, насколько безумен этот психопат на самом деле".              – Какого чёрта ты меня удержал? – обернулся к нему Мелло, в его ярко-голубых глазах полыхало бешенство. – Ты видел, что он сделал с Элом? Или тебе наплевать?              Мэтт заставил себя сохранять спокойствие и ничего не ответил. Он понимал, что происходит. Ниа погрузился в депрессивное молчание, Мелло, напротив, был вне себя от ярости, его от природы горячий темперамент подстёгивался наркотиком. Это был умный тактический ход "разделяй и властвуй", направленный на то, чтобы ослабить узы между ними.              "Не сработает, Кира. Может, у нас и немного осталось, но мы всегда будем друг у друга", – упрямо подумал Мэтт. Он попросил Мелло присесть рядом с собой и постарался унять его гнев.              Мэтт был намерен сделать всё, что в его силах, чтобы удержать их вместе, ради их собственного блага. Он заключил Мелло в объятия и принялся нашёптывать ему обо всех приятных, успокаивающих вещах, какие только смог вспомнить. О добрых, голубых глазах мистера Вамми и об игре в снежки, о запахе сосновой хвои и дождя, наполняющем дом Вамми каждую зиму…              Наконец, Мелло заснул, его мысли были полны тёплыми воспоминаниями о доме, который ныне перестал существовать. Мэтт шёпотом попросил Ниа сесть рядом, и тот свернулся калачиком под его рукой. Все трое сбились в кучку, словно щенки, ищущие тепла и защиты. Вскоре Ниа тоже заснул, а вот Мэтт так и не смог погрузиться в блаженное забытьё.              Его желудок, как и его разум, тревожно крутило при мысли о том, что Кира сейчас делает с их наставником…              И о том, сколько осталось времени до того неизбежного момента, когда Эл сломается.       

***

      Эл был не в состоянии оценить свою новую, более просторную камеру. Впрочем, он вряд ли оценил бы её, даже находясь в ясном сознании.              Лайт объявил, что собирается провести с пленником некоторое время, и приказал охране вернуться к их обязанностям. Состояние, в котором пребывал Эл, свидетельствовало о том, что он не представляет никакой реальной угрозы. Лайт даже сомневался, что он будет способен отпускать свои обычные язвительные комментарии.              Эл пребывал в полузабытье и мучился от болезненной эрекции. Он метался на постели, впиваясь ногтями в простыню, не в силах думать о чём-либо кроме непреодолимого желания кончить.              – Бедняжка Эл, – с притворным сочувствием вздохнул Лайт, присаживаясь на постель рядом, и провёл ладонью по его вздрагивающему животу. От прикосновения Эл выгнулся дугой и тут же отпрянул в сторону. Лайт усмехнулся.              – Я мог бы помочь тебе, если ты сделаешь кое-что для меня.              – Пошёл ты… к чёрту! – Эл с силой прикусил нижнюю губу. Он ни за что не придвинется к Кире!              Лайт был очарован упрямством Эла, но знал, что сможет переломить его. Афродизиак был слишком мощным, чтобы ему можно было долго противостоять, а Лайту очень нужны были два имени, которые мог назвать только Эл. Конечно, можно было просто пригрозить его щенкам, но какое в этом удовольствие? Ему нравилось смотреть, как Эл бьётся и корчится.              Не сводя глаз с его лица, Лайт скользнул рукой ниже, положив ладонь ему между ног. Эл сдавленно выдохнул и попытался плотно сжать колени.              – Я могу помочь тебе кончить, Эл. Тебе всего лишь нужно шепнуть мне два маленьких имени, и всё прекратится, – проворковал Лайт, легонько сжимая ладонь вокруг его напряжённой плоти.              – А-ах! Нет!              – Айбер и Уэди доставляют мне немало хлопот и успешно от меня скрываются. Мне нужны их имена, Эл, и я знаю, что тебе они известны.              Эл впился зубами в нижнюю губу, прокусывая её насквозь, рот заполнил солёный вкус крови. Лайт медленно, круговыми движениями гладил его, и Эл непроизвольно подмахнул бёдрами. Ему нужно больше! Кровь грохотала в ушах, он крепко зажмурился. Ощущения были слишком бурными и сокрушающими. Всё, что он сейчас знал, это то, что если в ближайшее время не кончит, то просто сойдёт с ума.              – Я могу отсосать тебе, Эл… обещаю, это будет очень приятно, – продолжал искушать Лайт. Он чуть приспустил с Эла штаны, оголив бёдра всего на несколько сантиметров, и дразняще пробежался пальцами по бледной коже.              Эл всхлипнул и мучительно запрокинул голову. Одно только ощущение ногтей, царапающих его кожу, заставляло его вскидываться и дрожать, и всё же он боролся.              Лайт убрал руки и окинул его прищуренным, оценивающим взглядом. Его ничуть не удивляло, что Эл продолжает сопротивляться. У этого человека была стальная воля.              Но даже сталь ломается.              Лайт рывком стянул с Эла брюки и тепло улыбнулся. Даже сквозь бельё было видно, насколько он болезненно возбуждён. Придёт день, и Эл будет испытывать подобное желание без всяких наркотиков. Придёт день, и он будет умолять, чтобы Лайт взял его, он посвятит ему всё своё сердце, всё тело и душу с преданностью такой же неистовой, какой была его гордость.              – Н-не надо!              Лайт проигнорировал его и сомкнул пальцы вокруг подёргивающейся, набухшей, почти фиолетовой эрекции.              – Ах, Эл, это выглядит так болезненно, – вздохнул Лайт. – Похоже, тебе и впрямь необходима разрядка.              Он провёл пальцем по головке, и Эл содрогнулся. Брызнул предэякулят.              – Ты такой влажный, Эл.              – Заткнись! Заткнись, заткнись! – закричал Эл, борясь с отчаянным желанием толкнуться в кулак Лайта. Но едва Лайт принялся неспешно двигать рукой по всей длине, Эл понял, что ведёт заранее проигранный бой.              – Аааах! Мммм! А-аах!              Лайт находил эти стоны восхитительными, однако ему всё ещё нужны были имена, и он был полон решимости получить их, даже если для этого придётся забавляться с Элом весь день. Эл не выдержит, это лишь вопрос времени. Никто не в силах долго сопротивляться действию его наркотиков.              Он придвинулся ближе и, склонившись над Элом, поцеловал его в подрагивающий живот, чувствуя, как по напряжённому телу пробегает волна мелкой дрожи.              – Ты сам знаешь, что хочешь меня. Перестань бороться.              "Боже, его губы… такие… нннх!" – от ощущения горячих, греховно сладких губ, скользящих по его животу, Эл заскулил. Ещё немного ниже, и они…              Лайт остановился точно над членом и жарко на него подышал. Послышался звук рвущейся под ногтями Эла ткани, и Лайт довольно ухмыльнулся. "Ещё немного…" Пора его добить.              Лайт обхватил губами головку, обвёл языком, с лёгким усилием прижался к верхушке. Отрывистый крик удовольствия был музыкой для его ушей. Он принялся посасывать, но слишком медленно, неровно, не давая Элу тот ритм, который был ему необходим. Скоро Лайт получит имена. И только после этого даст Элу то, что ему нужно.              – Пожалуйста! Не… аагхх! М-мэри! – затуманенные глаза Эла широко открылись, едва он понял, что сказал. Пот, выступивший на его коже, мгновенно остыл, прошибая ледяным холодом до самых костей.              – Мэри… – прожурчал Лайт, продолжая ласкать пульсирующую плоть. – Молодец, продолжай. Мэри что?              Эл всхлипнул. От мучительно медленных движений Лайта у него закипала кровь, и поджимались пальцы на ногах.              – Кен…              – Договаривай, – мягко подтолкнул Лайт. – Ты почти у цели, Эл.              – Кенвуд! – выдавил Эл. Ему было стыдно, невероятно стыдно за себя сейчас, но даже этот стыд казался чем-то далёким и несущественным по сравнению с требованиями его тела.              В награду Лайт оттянул его член, медленно провёл языком по пульсирующей вене. Эл был так невероятно хорош на вкус! Лайту хотелось прекратить уже это баловство и распробовать своего любовника как следует. Разумеется, как и в большинстве случаев, он получил то, что хотел.              – Тьерри Моррелло! – выкрикнул Эл последнее имя, и слёзы на его щеках смешались с потом.              Вкус победы был сладок. Почти так же сладок, как и сам Эл, когда Лайт жадно заглотил его, умело работая языком и горлом. Эл бился под ним, содрогаясь от удовольствия, тишина комнаты наполнялась его прерывистыми, дрожащими от слёз вскриками.              Лайт задвигал головой, втянул щёки. Он сосал так сильно и быстро, как только мог, и вскоре Эл уже балансировал на грани. Осталось ещё одно крошечное условие, которое Лайт забыл упомянуть. Если Эл хочет кончить, он должен умолять об этом.              – Ааа-ах! Х-хватит! Не могу больше! – захныкал Эл. Его тело конвульсивно содрогалось в тщетных попытках прийти к кульминации, но ничего не выходило. Он не мог понять, что происходит! Эта жаркая влажность, этот чёртов язык были так невероятны, и всё же он не мог кончить! Почувствовав, что горячий рот ускользает от него, Эл в отчаянии заскулил.              – Умоляй меня, – прохрипел, задыхаясь, Лайт. – Умоляй, чтобы я дал тебе кончить.              – Нет! – безнадёжно простонал Эл. Этот ублюдок расколол его, получил свои чёртовы имена, но он не заставит его поступиться своей гордостью.              Лайт улыбнулся и принялся осыпать член Эла лёгкими поцелуями. Хорошо, что он освободил всю первую половину дня, поскольку, по всей видимости, задержится здесь надолго. Ну, не страшно, имена он уже получил, а Эл всё равно начнёт умолять, рано или поздно.              Он продолжил терзать его, то облизывая, то посасывая, но каждое его касание было мучительно лёгким и не давало того нажима, которого Эл жаждал. Лайт бросил взгляд на часы и с удивлением отметил, что Эл упрямится уже тридцать минут кряду. Впечатляет. На то, чтобы вытянуть из него имена, потребовался час. Интересно, сколько времени займёт разрушение его гордости.              – Пож… пожалуйста, – жалобно всхлипнул Эл, наконец. – Прошу… мне… нужно кончить.              Прошло сорок пять минут.              Лайт в эту минуту был занят тем, что от нечего делать выводил языком узоры на тазовых костях Эла и поигрывал его яйцами. Заслышав заветные слова, он поднял голову и торжествующе улыбнулся.              – Скажи: "Прошу, заставь меня кончить, господин Кира".              Эл был слишком измотан и просто хотел, чтобы это прекратилось. Голосом, охрипшим от рыданий и криков, он прошептал слова, каждое из которых было словно гвоздь в крышке его гроба:              – Прошу, заставь меня кончить, господин Кира.              Лайт помедлил, упиваясь этими словами, после чего одарил Эла долгой, сладострастной улыбкой.              – Как пожелаешь.              Он заглотил член и мощно, жарко принялся сосать. Почти сразу горячая плоть запульсировала, Эл вскинулся ему навстречу, сдавленно вскрикнув от облегчения и начал густо изливаться ему в рот. Лайт застонал от чуть сладковатого вкуса, с удовольствием проглатывая каждую каплю, а Эл содрогался в затяжном оргазме, выплёскиваясь снова и снова. Лайт хихикнул, высасывая его досуха, пока, наконец, Эл со слабым протяжным стоном не повалился на постель в полном изнеможении.              "Чёрт, от этого наркотика он так мощно кончает. Пожалуй, стоит поэкспериментировать с более умеренной дозой, чтобы давать ему ежедневно…" – удовлетворённо облизнулся Лайт, наблюдая за Элом сквозь полуопущенные ресницы.              Теперь, получив долгожданную разрядку, Эл выглядел совершенно обессилевшим. Он лежал с закрытыми глазами, тихо всхлипывая и дрожа, и, казалось, готов был потерять сознание.              – Сладких снов, милый, – с нежностью произнёс Лайт. Его спина слегка ныла, но оно того стоило. Он с удовольствием потянулся, разминая затёкшие мышцы, затем достал тёплое одеяло и укрыл Эла, отметив, что его чёрные волосы были влажными и слипшимися от пота.              Потратив несколько мгновений на то, чтобы насладиться видом своего будущего любовника, Лайт тихо покинул камеру, напоследок отдав охране распоряжение разбудить Эла через несколько часов и отвести в ванную.              В кабинете его поджидал Рюк, сгорающий от нетерпения узнать, как прошло "развлечение" с Элом. Лайт триумфально улыбнулся.              – Мэри Кенвуд и Тьерри Моррелло, – самодовольно ответил он. – А ты во мне сомневался, Рюк?              Шинигами издал хриплый, радостный смешок и покачал головой. Конечно, он нисколько не сомневался. Из всех ничтожных людей на этой планете только Лайт Ягами раз за разом оправдывал его ожидания.              Лайт достал из ящика стола Тетрадь Смерти и записал туда с таким трудом завоёванные имена.              – Я отменил на сегодня все встречи. Конечно, можно всё же сходить на них, но… лучше я, пожалуй, проведу время в лаборатории. Появилось вдохновение попробовать нечто новое, – закончив писать, Лайт закрыл Тетрадь и со светлой улыбкой повернулся к Рюку. – Я знаю, что от лабораторий ты не в восторге, так что, почему бы тебе не составить компанию Элу?              Рюк довольно осклабился и с нетерпением кивнул. Что может быть интересней, чем лично наблюдать за падением величайшего в мире детектива?              Счастливо похихикивая, Рюк поспешил в камеру и обнаружил, что Лоулайт уже не спит. Он сидел на постели, вперив затравленный, невидящий взгляд в пространство.              "Да брось! Неужели он уже сломал тебя? Скукотища!" – разочарованно подумал Рюк. Эл продолжал неподвижно сидеть и смотреть в никуда.              Шинигами уже собрался было уходить, как Эл вдруг словно очнулся и разрыдался, лихорадочно прося прощения у Уэди и Айбера. Рюк наблюдал в полном восторге.              – Лоулайт! Досточтимый Кира велел, чтобы ты принял ванну!              Рюк хихикнул – Эл дёрнулся от команды, словно от удара. Потом Эл медленно вытер рукавом слёзы и встал. Без малейшего сопротивления он дал надеть на себя наручники и отвести в ванную комнату.              Впервые за всё время своего заключения он чувствовал, что в нём не осталось сил на борьбу. В нём не было даже желания бороться. Он просто хотел, чтобы ушло невыносимое чувство вины и боли.              Он лежал в тёплой ванне, слёзы безостановочно струились по его лицу, а в голове билось единственное желание – погрузиться под воду и позволить ей заполнить свои лёгкие…