Сломить L

      

      Лайт был занят тем, что смотрел мировые новости и писал имена в Тетрадь Смерти, когда в дверь постучала Такада. Он раздражённо вздохнул, бросил взгляд на Эла, который до сих пор крепко спал на постели.              "Просыпайся поскорее", – подумал Лайт, крутя в пальцах платиновый ошейник, после чего положил его на стол и пошёл открывать.              При его появлении Такада немедленно согнулась в поклоне, но Лайт слишком хорошо умел читать людей, и сразу заметил, как она напряглась, когда увидела дремлющего на постели Эла. Её ревность была столь же тонко завуалирована, как и ревность Миками. Только идиотка Миса даже не пыталась скрывать свою.              – Да, Киёми? – Лайт грациозно отступил назад, позволяя ей войти в комнату.              – Мой Бог, я только что столкнулась с Миками, и он… словом, он весь какой-то взъерошенный, и у него сломан нос! Он не захотел объяснить, что с ним произошло.              Лайт усмехнулся от её предсказуемости. Старая добрая Такада, примчалась собирать сплетни.              – Эл с ним произошёл, – равнодушно пожал он плечами. – Похоже, мой щенок не особо расположен к Миками.              Такада неодобрительно поджала губы.              – Полагаю, ты накажешь его за это… верно?              Лайт вздёрнул бровь, не сводя взгляда с девушки, с которой встречался в студенческие времена.              – Хочется верить, Такада-сан, что вы не пытаетесь сейчас указывать мне, что делать. Потому что подобное меня очень… раздражает.              – Я никогда бы не…              – Мой Бог?! Он пропал…              Лайт молниеносно развернулся к постели и улыбнулся при виде открывшейся ему картины. Эл стоял на постели на четвереньках, на его красивом лице было отчаяние, а рука ощупывала шею в поисках отсутствующего ошейника.              – Где мой ошейник? Бог? Я сделал что-то не так? Пожалуйста, верни мне мой ошейник… – в прекрасных, тёмных глазах сверкали слёзы, и у Лайта перехватило дыхание.              Такада застыла с открытым ртом. Лайт всё-таки добился своего!              – Уйди, – бросил ей Лайт через плечо и направился к столу, чтобы взять ошейник. – Скажи Мисе и Миками, чтоб держались подальше, пока я сам не позову.              Такада с трудом овладела собой и, спотыкаясь, бросилась прочь из комнаты. С этого момента всё изменится. Отныне Эл станет для Киры центром мироздания, а она и другие окажутся в немилости и забвении.              Лайт едва заметил, как закрылась дверь. Эл соскочил с постели и упал перед ним на колени. При виде этой покорно склонённой головы с упавшими на лицо чёрными прядями член Лайта дёрнулся. Лайт подошёл к Элу, сжимая в руках ошейник, и встал над ним, в ледяном молчании глядя сверху вниз.              Прошла долгая минута, и Эл не выдержал, его плечи затряслись в рыданиях.              – Прости меня! Что я сделал? – его голос срывался от тревоги и страха, и то, как он дрожал, совершенно Лайта ошеломило.              "Это, в самом деле, происходит…" – поражённо подумал Лайт, опустился на колени рядом с Элом и, ласково взяв за подбородок, заставил его поднять голову.              – Ты ничего не сделал, мой милый. Я просто хотел почистить твой ошейник, только и всего.              Глаза Эла затопило облегчение, он сглотнул слёзы.              – Значит, я могу надеть его? Ты на меня не сердишься?              Лайт протянул ему ошейник и даже не удосужился скрыть торжествующую улыбку, когда Эл взял его, надел на себя и склонил голову, чтобы Лайт смог его застегнуть.              – Не сержусь. Как я могу на тебя сердиться, Эл? Ты для меня – всё.              Эл светло улыбнулся и потянулся к Лайту.              – Спасибо, мой Бог, я люблю тебя, – Эл прижался к нему и Лайт ощутил, что не может им надышаться. Наконец-то…              – Когда мы наедине, как сейчас, зови меня Лайт, – он нежно провёл пальцами по гладкой коже, окружённой красивым ошейником. Эл затрепетал от прикосновения, его глаза сияли преданностью. Прикрыв веки от счастья, он впитывал ласку, словно изголодавшийся по вниманию щенок.              – Да, господин Лайт, – он улыбнулся и запрокинул голову, чтобы Лайту стало удобнее играть с его ошейником.              – До чего красиво, – счастливо выдохнул Лайт. Эл продолжал стоять перед ним на коленях, и с его губ не сходила радостная улыбка. Все разочарования, все трудности, пережитые во время дрессировки, стоили этой минуты. Он победил и сломил Эла, но это лишь первый шаг. Теперь Лайт обучит его и вылепит из него того, кем хочет его видеть. Разум Эла полностью принадлежит ему, и теперь Лайту нужно его тело.              – Эл, я хотел бы внести в твоё тело некоторые… изменения, – неспешно произнёс Лайт, пропуская сквозь пальцы чёрные пряди.              Веки Эла дрогнули, приоткрылись, и он кивнул.              – Да, господин Лайт. Что бы ты хотел сделать?              Лайт порочно ухмыльнулся, подумав, что неплохо будет слегка подпортить пирсингом эту идеальную, бледную грудь. "Да, пирсинг сосков будет чертовски горячо на нём смотреться. Моя метка у него на бедре… могу поспорить, сейчас он будет очень рад увидеть то, что я для него приготовил! Раньше эта идея вызвала бы у него отвращение, но сейчас он совсем другой человек. Он целиком и полностью мой".              – Я хочу, чтобы ты стал настолько красивым питомцем и супругом Киры, насколько это возможно, Эл. Ты ведь позволишь мне делать с тобой всё, что я захочу? – тихо промурлыкал Лайт.              – Всё, что угодно, господин Лайт. Делай, что пожелаешь, – Эл не жеманничал, как Миками. Его голос был бархатистым и низким, в глазах светилась преданность.              Он был просто идеален.              – Вот мой хороший мальчик, – Лайт притянул Эла к себе, обнял и прижался губами к его волосам. – Я так тобой горжусь, Эл.              Эл просиял.              – Я хороший мальчик, господин Лайт. Всё, к чему я стремлюсь – чтобы ты был горд и счастлив. Что бы ты хотел сделать с моим телом?              Лайт ухмыльнулся, встал и потянул Эла за собой к письменному столу, откуда достал альбом с набросками. Это был лично им придуманный дизайн, и Лайт начал над ним работать задолго до того, как реабилитация Эла вошла в основную фазу. Он разработал целую серию нарядов для своего драгоценного щенка, потому что хотел, чтобы как можно больше бледной кожи Эла было на виду, но так, чтобы это не выглядело непристойным.              Эл просмотрел их все и заметил, что на каждом рисунке он изображён с проколотыми сосками и вытатуированной на бедре буквой "К".              – Ты сам нарисовал это, мой Бог? Это то, чего ты хочешь?              – Да, щеночек. Что скажешь?              – Скажу, что нам следует поскорее начать, – улыбка Эла была необычно чувственной, но в то же время невинной. – Если Бог хочет, чтобы его питомец выглядел именно так, значит, его желание должно быть исполнено.              Лайт в восторге прикрыл глаза. Слова Эла ласкали ему слух.              

***

      Острая боль пронзила грудь, Эл вздрогнул и резко выдохнул через нос. Эта боль была для его Бога, а значит, он вытерпит её. От ещё одного обжигающего укола во второй сосок он дёрнулся и прикусил губу, чувствуя, как боль неприятным покалыванием отдаётся в позвоночник. Опустив голову, он критически посмотрел на блестящее колечко, украшающее теперь его сосок. Это должно выглядеть идеально в глазах его Бога.              – Какой хороший мальчик, – похвалил Лайт, и его улыбка более чем компенсировала боль. Эл улыбнулся в ответ. Татуировка наверняка окажется намного болезненней, но Кира в своей доброте сказал, что необязательно делать всё в один день. Его возлюбленный бог воистину был милостив к нему.              Охранники, стоящие у дверей комнаты, неусыпно смотрели прямо перед собой. Эл мимоходом отметил, что рыжий выглядит странно знакомым, но не смог его вспомнить. Возможно, он просто слишком долго служит в охране Киры?              – Милый, когда они заживут, то будут выглядеть просто великолепно, – Лайт нежно огладил пальцем платиновое кольцо в левом соске Эла. – Очень больно?              – Да, господин Кира, – Эл знал, что лучше отвечать честно. К тому же, он подозревал, что его боль доставляет богу удовольствие, и не посмел бы отказать ему в этом.              – Бедняжка. Не желаешь ли посидеть и отдохнуть у моих ног в тронном зале? Я прикажу, чтобы Миками принёс тебе чай и пирожные.              – Да, досточтимый Кира. Благодарю тебя.              Лайт, впечатлённый безупречными манерами своего питомца, наклонился и коснулся его мягких губ своими.              Он поблагодарил девушку, сделавшую пирсинг, и та низко поклонилась, полная признательности и благоговения. Ей трудно было поверить, что именно она удостоилась чести сделать пирсинг драгоценному питомцу Бога! Девушка удостоверилась, что тщательно продезинфицировала Элу грудь, после чего ему было позволено надеть прозрачную и довольно откровенную шёлковую рубашку, выбранную для него Лайтом. Серо-стальной цвет ткани резко подчёркивал тёмные глаза Эла, и Лайт не мог отвести от него взгляд.              Лайт достал цепочку-поводок, наполовину ожидая, что сейчас эти выразительные глаза полыхнут неприязнью и отвращением. И опять не увидел в них ничего, кроме абсолютного послушания. Пока Лайт пристегивал цепочку к ошейнику, Эл спокойно стоял, словно верный пёс, ждущий, когда его поведут на прогулку.              – Спасибо, господин Лайт. Если мне будет позволено говорить в тронном зале, как я должен обращаться к тебе? Досточтимый Бог? Или господин Кира? По какой-то причине я не очень хорошо помню.              – Когда мы на людях, ты можешь обращаться ко мне "досточтимый Бог". И помни, я хочу сделать тебя своим супругом, поэтому смотри и слушай внимательно. Ты будешь помогать мне в правлении и… признаться честно, если бы мне так сильно не нравилось видеть тебя свернувшимся у своих ног, я приказал бы установить для тебя трон.              Эл с брезгливым неодобрением сморщил нос, и Лайт поймал себя на том, что жадно смотрит на его лицо. Сейчас он так сильно напоминал прежнего себя. Подобные вспышки характера и всплески эмоций – это его Эл. Лайт осознавал, что, позволь он лоботомию, и эти черты могли бы быть полностью стёрты.              – Я тоже предпочитаю сидеть у твоих ног, чем на троне, господин Лайт. Я всеми силами готов помогать в правлении, но лишь один из нас двоих – бог.              Лайт в ответ широко улыбнулся и осторожно потянул за цепочку.              – Тогда пойдём, Эл.              Эл кротко последовал за ним по роскошному коридору до самых дверей тронного зала. Когда двери распахнулись, взгляды всех, кто находился внутри, устремились на прекрасного бога и его питомца. Лайт вёл Эла к трону, и головы присутствующих почтительно склонялись перед ними. Усевшись, Лайт позволил цепочке свободными кольцами упасть на пол, и Эл устроился на груде подушек рядом с ним.              Лайт знал, что всем собравшимся, вероятно, не терпится обсудить перемены в его питомце, но его ледяной взгляд приказывал молчать.              – Можете садиться.               Все уселись, и каждый не сводил глаз с Эла, безмятежно оглядывающего зал. Что с ним случилось? Где вся его строптивость? Неужели их бог, наконец, сломил его?              – Как вы можете видеть, мой питомец исцелён. Я повелеваю вам обращаться к нему с тем же почтением и уважением, которые вы выказываете мне. Отныне он – мой единственный питомец и супруг. Всё, что он вам прикажет, следует беспрекословно выполнять.              – Да, досточтимый Бог, – разнеслось по залу негромкое эхо. – Хвала Богу! Хвала господину Элу!              Эл в ответ на почести склонил голову, а потом взглянул на страдающее лицо Миками, и его губы растянулись в самодовольной ухмылке. "Ха. Я фаворит. Отсоси, Миками!"              – Миками.              Тот стёр с лица кислую мину и поспешил к трону.              – Да, мой Бог. Что покорный слуга может сделать для тебя?              Лайт покосился на Эла и заметил его заносчивую улыбку. Ну как можно не потакать ему?              – Ты назначаешься личным помощником Эла. Отныне твоя работа будет заключаться в том, чтобы быстро и эффективно выполнять все задания, которые он тебе даст.              Миками побледнел, все краски схлынули с его лица.              – Н-но, мой Бог…              – Ты перечишь мне? – зарычал Лайт на заикающегося мужчину. Тот моментально рухнул на колени и склонил голову.              – Прости. Прошу, прости меня, досточтимый Бог. Я стану помощником г-господина Эла.              Эл обвил рукой ногу Лайта, положил голову ему на бедро и одарил Миками милой улыбкой.              – Миками, будь добр, принеси мне чай и пирожные.              – Сию минуту, – Миками с трудом поднялся на ноги и проглотил подступившую к горлу желчь. Подумать только, его бог столького натерпелся от Эла, и после всего этого Эл умудрился заслужить его благосклонность и занять более высокое положение, чем Миками!              Эл снова откинулся на подушки, наблюдая, как Миками спешит прочь. Он скоро разберётся с этой проблемой. Если этот недоносок думает, что ему снова будет позволено тянуть руки к богу, его ждёт сильное разочарование. Эл – любимый питомец бога, и теперь всё будет только так. Нужно лишь убедиться, что Такада и Амане тоже это уяснили. Сквозь полуопущенные ресницы Эл наблюдал, как Лайт начал заседание. Плавный, тёплый голос Бога обволакивал его, словно мёд.              – Я люблю тебя, – вздохнул он, прислоняясь головой к ноге Лайта. – Я так сильно люблю тебя, мой прекрасный Бог.              Лайт остановился на полуслове и улыбнулся ему.              – Я тоже люблю тебя, щеночек.              Рюк, глядя на них, в изумлении покачал головой. Даже он никогда не верил в то, что Эла действительно можно сломить так, как это смог сделать Лайт. Эл полюбил и стал зависим от него, как собака от своего хозяина.              "Хотя, почему "как"? Пёс и есть, хе-хе!" – усмехнулся Рюк, любуясь ярко сияющим платиновым ошейником Эла.              – Эл… что скажешь, если мы закончим пораньше? – Лайт наклонился, чтобы погладить Эла по изящному изгибу шеи. – Даже когда ты ничего не делаешь и просто сидишь рядом, ты сводишь меня с ума.              Эл улыбнулся ему.              – Мне жаль, что я отвлекаю тебя, досточтимый Бог… Как я могу искупить вину? – спросил он низким, чувственным голосом.              Глаза Лайта потемнели от вожделения.              – О, я знаю, как ты можешь искупить свою вину, Эл Лоулайт…              Миками вернулся с чаем и пирожными, но обнаружил, что и трон Лайта, и зал опустели. Остановив служанку, он спросил, в чём дело.              – Досточтимый Кира сказал, что устал и желает отдохнуть вместе со своим питомцем, – глаза девушки заискрились, словно она знала, что на самом деле бог решил устроить свидание со своим фаворитом. – Давай же пожелаем ему приятных снов.              – Да… – вздохнул Миками, опуская взгляд на поднос в своих руках. Рюк восторженно уставился на цифры над его головой, которые вдруг начали дрожать и меняться. Для него не было секретом, что Эл терпеть не может этого человека, и Рюк подозревал, что Эл – неважно, сломлен он теперь или нет – уничтожит любого, кто посмеет выступить против него, и сделает это так же безжалостно, как и в прошлом.              Это должно стать интересным…