***
— Нуна*! — тихий, но настойчивый шёпот вкрадывался в беспокойный сон Черён. * Нуна (кор.) — почтительное обращение к старшим, применимо от парня к девушке. — Нуна! Проснись, пожалуйста! Черён мучительно простонала и разлепила глаза. Света в палате почти не было, где-то в углу догорала свеча, едва освещая пространство. Перед глазами виднелся лишь черный силуэт, склонившийся над ней своей кудрявой головой. — А?.. Что?.. — Нуна, это я. Черён напрягла память, чтобы вспомнить, кому принадлежит голос. А когда вспомнила, широко распахнула глаза. — Кай! — Нуна, как ты себя чувствуешь? И просыпалась ли Юна?.. «Первый вопрос — явно для вежливости», — подумала Черён и ответила сразу на второй. — Нет. Кай опустил голову. — Я пока тут побуду? — Конечно. А ты как попал-то сюда? Ночью уже никого не пускали. — Окно было открыто. «Спасибо медсеструхе» — подумала Черён, поежившись. — Я его тут же закрыл. У вас холодно, — добавил он. — Молодец. Чего днем не пришел? — Не мог. Джексону понадобилась вся годовая отчетность. Черён пожалела парня. У них в отряде всей письменной работой занималась Лиа, а когда был совсем аврал, помогала Йеджи. Черён видела, как они ночами не спали из-за дурацких бумаг. Даже апокалипсису не удалось уничтожить бюрократию. — Я пока подремлю. Растолкай меня, как обратно полезешь, я закрою за тобой окно. — Хорошо, — ответил Кай и переместился к койке Юны, пододвинул ветхий табурет и сел рядом, сцепив руки в замок и уложив на них подбородок. Тусклый свет свечи почти не падал в этот угол, но все же немного освещал лицо девушки, мучавшейся в лихорадке. Глаза под сомкнутыми веками судорожно двигались, прилипшие ко лбу волосы попадали и на них. Кай убрал ее волосы к вискам и поразился тому, насколько же высока была температура ее тела. Рядом стояла капельница, подававшая Юне необходимое количество поддерживающего вещества. Кай слегка прибавил ее ход, покрутив колесико. Он еще долго сидел рядом, ощущая, как сильно сжимается сердце от жалости, тоски и чувства вины. Вскоре он не выдержал, взял Юнину руку и прижал к губам, беззвучно заплакав. В тот же момент глаза измученной девушки открылись.***
Близился Новый Год, и 72 отряд дружно приводил в порядок свой дом. Лиа сочла важным непременно побелить стены и потолок, на которых за год собралось много паутины и пыли. В этом ей помогала Юна, собравшая волосы в два смешных пучка на макушке, за что сразу получила новое прозвище от Черён. — Да это же оленееееенок! — протянула она театрально, тыкая Рюджин локтем в бок. Та засмеялась и добавила: — Бэмби! — Оннииии, средние онни надо мной угорают! — обратилась жертва «буллинга» к Йеджи. — Не обращай на них внимания, — сказала та, сдерживая улыбку, и продолжила разгребать шкафы. — А вы не отлынивайте, средние онни. — Хахаа, Рю, ты слышала, онни назвала нас онни! Ахах! — прыснула рыжая, за что ей в ту же секунду прилетела чья то толстовка в лицо. — Ахахах, пойдем уже, — утянула ее Рюджин к столу, где лежали инструменты для починки ветхой мебели, которая еще больше прохудилась за минувший год. Пока они колдовали над этим старьем, забивая гвозди и подкручивая ножки, Черён удивлялась навыкам Рюджин в этой области. — Ты прямо муж на час! Где ты этому научилась? Неужели у вас дома больше некому было чинить сломанные вещи? — Да не, — лениво сказала она, пыхтя, не отрываясь от закручивания очередной гайки. — Просто иногда было скучно и я все разбирала-собирала, разбирала-собирала… — Ого — только и могла сказать Черён. Вдруг входная дверь открылась, запустив в дом декабрьский мороз и Джэбома. Все сразу притихли, бросили свои занятия и выстроились в шеренгу, попутно отряхиваясь от пыли, известки и прочего. — Здравия желаю, — бесстрастно произнес он, словно робот. — Здравия желаю, товарищ капитан! — отчеканили девушки. Джэбом удовлетворительно кивнул головой, протянул Йеджи пять листов и вышел. — Опять?.. — спросила Лиа, подходя ближе к Йеджи и попутно заглядывая в бумаги. — Опять, — ответила та, бегло ознакомившись с их содержанием. — Да сколько это может продолжаться! — возмутилась Черён. — Уж лучше бы отругал как следует! Чем вот так… На каждом листе было написано имя каждой девушки. Это был план их персональных тренировок на грядущую неделю. С недавних пор (с того самого случая) Джэбом общался с ними в основном посредством таких вот «писем», хотя раньше озвучивал все устно и в привычной требовательно грубой манере. На занятиях он также стал необычайно молчалив, ограничиваясь лишь короткими замечаниями или комментариями к выполняемым упражнениям. На протяжении всего этого времени их отряд пока не отправляли за стены, поэтому девушки не могли взаимодействовать с командиром в более экстремальных и менее формальных обстоятельствах. — Думаете, ему все еще стыдно? — спросила Рюджин. Лиа обреченно выдохнула и сказала: — То, что произошло, очень уязвило его гордость. Йеджи согласно кивнула и положила руку на плечо Лие. — Он скоро придет в себя, — сказала она. — Давайте вернемся к работе.***
Оставался день до праздника, и Рюджин удалось уговорить хотя бы Лию пойти с ней на рынок. Остальные были очень заняты или просто не хотели вылазить куда-то на мороз («а сами-то, хитрюги, уже закупились подарками!» — думала Рюджин). — Онни, а ты будешь что-нибудь покупать? — спросила Рюджин. Лиа отрицательно помахала головой, уж она-то обычно запасалась подарками еще за месяц. А самый дорогой подарок она вообще достала на одной из последних вылазок, когда еще Рюджин не приехала к ним. В тот осенний день они проезжали мимо ювелирного магазина, и Лиа сразу заметила на вывеске красивое изображение часов. К сожалению, вывеска — это все, что цельного осталось от этого магазинчика, витрины были побиты, дверь сожжена, жалкое зрелище. Воспользовавшись небольшим перерывом, Лиа потихоньку прокралась внутрь, ведомая каким-то непонятным чувством. Джэбом мог в любой момент заметить ее отсутствие, и этого она боялась даже больше, чем вероятности какого-нибудь жуткого скримера в темном магазине, типа щелкуна. К счастью щелкунов рядом не было. Фонарь светил очень тускло, пока она пыталась отыскать то, что ей было нужно. Точнее, нужно даже не ей, а одному человеку. Человеку, который злится каждый раз, когда очередная батарейка часов садится, и приходится с горем пополам искать новую, чтобы очередным утром были основания заорать на весь полигон: — ВЫ ОПОЗДАЛИ НА ЦЕЛЫХ ПЯТЬ МИНУТ! Лиа помнила, что когда-то давно, у ее дедушки были механические часы, к которым батарейки не нужны, и чисто технически они могут служить очень долго, завися лишь от того, чтобы хозяин их своевременно заводил. Вот что искала Лиа в этом разрушенном магазине. Поэтому, когда Рюджин спросила ее, нужно ли ей что-нибудь купить на рынке, в душе Лиа сама себе улыбнулась, вспоминая то радостное чувство, когда под ее ногой хрустнуло очередное стекло, обнажая под собой заветную коробочку, содержимое которой осталось нетронутым и выглядело великолепно. Рюджин не заметила, как лицо второй онни стало безмятежным, а мысли ее унеслись куда-то далеко, она лишь думала о том, что же ей черт возьми купить! На рынке было необычайно оживленно, и оставив Лию смотреть какое-то представление, Рюджин отправилась на свою охоту за сокровищами. Оказывается, еще нужно уметь торговаться, иначе даже денег политрука не хватит! Однако Рюджин девочка способная, научилась быстро. Правда не речью, а скорее легким удушающим приемчиком… Так или иначе, через час с лишним в ее рюкзаке оказались: — милая пижамка для Юны (с оленятами!); — ремень с многочисленными отделами-карманами для Черён (потому что она мисс «Все свое ношу с собой!»); — набор длиннющих шпилек и заколок для Лии (у которой волосы вечно на глаза лезут и мешают целиться); — старенький, но еще работающий диктофон-плеер для Йеджи (а продавец так напугался, что батарейки и флешку с музыкой отдал бесплатно!); — новая уздечка для Карамельки (карамельного цвета); — и новая шляпа для себя (ну и пофиг, что зима!) Довольная блондинка никого не замечая шла к выходу из рынка, где она оставила старшую. Тут путь ей преградили двое парней. Она попыталась обойти их, все еще не осознавая, что они делают это специально, а когда они преградили ей путь второй раз, она недовольно смерила их взглядом и дерзко сказала: — Вы че, борзые дофига? Че надо? Те переглянулись и улыбнулись друг другу мерзкими улыбками. — Не помнишь меня, принцессочка? — слащаво протянул один из них. Рюджин недоумевая посмотрела на него. — Да ты видимо слишком стремный для такой принцессочки, Минбо, — подначивал того парня второй парень. — Мдааа, Шин Рюджин, не ожидал, что ты так быстро забудешь человека, которого увидела тут первым… Возможно стоит преподать тебе небольшой урок, — сказал он, сцепляя свои пальцы в замок и разминая их. Они двинулись на нее, а она вдруг захохотала. — Ахах, так это ты тот лошок с ворот? В свете дня ты еще более жалкий, — сказала Рюджин, вставая в стойку, которую подглядела у Йеджи на совместной тренировке с выпускными отрядами. Парни на мгновение замешкались, один из них как-то беспомощно поглядел куда-то вдаль, а затем и вовсе потянул Минбо за рукав: — Нафиг она тебе сдалась, пошли отсюда — тихо сказал он ему. Тот рассержено дернул рукавом и ушел в другую сторону. Рюджин довольно хмыкнула и продолжила свой путь, даже не подозревая о том, что за ее спиной всю последнюю минуту стоял Джэбом, испепеляя суровым взглядом те две неразумные шпалы.***
— Свободный денек! Свободный денек! — скандировала Юна, носясь по дому в семь утра. — …так он поэтому и свободный… что рано вставать не надо… — промычала Черён в подушку. — Ничего подобного! Подъем! Давайте праздновать! Хочу подарки!!! — все не могла угомониться Юна. — Аагххх!!! Юна, блин! С Новым Годом! — рассерженно сказала проснувшаяся Рюджин, кинув в младшую маленькой подушкой. В прочем, она не попала. Потому что Юна бегала зигзагами. Чтобы было труднее попасть, да. Все потихоньку начали вставать, только Лиа блаженно посапывала. Существовал только один голос, который мог ее быстро разбудить (даже уронить с кровати), но сейчас его не было слышно. Йеджи аккуратно приподняла ее голову и вторую руку завела за спину, чтобы потихоньку перевести ее в сидячее положение. — Лиа, просыпайся…- тихонько говорила она. — Мммхгммм… — Просыпайся… Девчонки хотят уже дарить подарки. — ммххмггмм. подарки. а.ага… — причмокивала Лиа. Вскоре все окончательно встали и хотели было пойти умываться, но Юна не пустила! — Ну уж нет! Сначала подарки, потом зубы! Как отказать Юне? Уже через пять минут зашуршали упаковочки и послышались девчачьи визги на разные голоса, все обнимались и поздравляли друг друга с Новым Годом. Рюджин была счастливее всех, осознавая, что наконец-то она обрела настоящую семью. Потом они завтракали и страдали фигней до самого вечера (разумеется, отпустив Юну сразу после завтрака, ведь у нее намечался еще один подарочек), а к пяти часам они пошли на торжество на главной площади, где собрались все начальники-командиры, медбраты-медсестры и все-все кадеты. Сказать торжественную речь бойцам отправили конечно же Джексона. Все мгновенно обратили к нему свои взоры, стоило ему появиться на сцене. — Уважаемые кадеты! Вот и прошел еще один год вашей доблестной службы! Я горжусь каждым из вас. Ваша отвага и бесстрашие — самая крепкая опора человечества! Пью за ваше здоровье и удачу! А также за всех тех, кого нет с нами здесь сегодня… С Новым Годом! — закончил он, вытянув бокал в руке к толпе, под бурные овации. Его радостный взгляд скользил по всем и будто ни по кому. Рюджин смотрела не него безотрывно и когда их взгляды пересеклись, ей показалось, что он ей хищно улыбнулся. За Джексоном на большой сцене были накрыты столы для командующего состава. Командиры хлопали Джексону, одобряя его речь. Один Джэбом, пользуясь всеобщей суматохой, выскользнул из-за стола и пошел прочь. Это движение не ускользнуло от глаз Лии, которая цепко, но осторожно наблюдала за ним. Увидев, что он пытается уйти, она пошла напролом через толпу, пытаясь не упустить его. — Онни, ты куда? — спросила Черён. — Я скоро вернусь, — отмахнулась та. Черён все поняла. Она настигла его на углу штаба, как всегда запыхаясь. Джэбом очень быстро ходил. — Товарищ капитан! — окликнула она его и приблизилась. Он развернулся, затем обреченно и одновременно встревоженно посмотрел на нее. — Что то случилось? — спросил он максимально бесцветным голосом, каким умел. — Да… То есть, нет! — на мгновение она ощутила неловкость, и уже хотела сбежать, но в последний момент взяла себя в руки. — Почему вы не празднуете с остальными, командир? — выпалила она. Он не ответил. Она подошла ближе. — С новым годом, командир Им! — сказала она, чуть ли не задыхаясь от волнения. — Спа… — начал было он, но тут ему в живот уткнулась какая-то коробочка, которую он автоматически перехватил из рук Лии, а та, осуществив максимально неловкий обмен и растеряв всю свою храбрость, быстро развернулась и убежала. Джэбом не двинулся с места и стоял там еще с минуту, мысленно открыв рот от изумления.***
Милостью властей было разрешено использовать мощь генератора на питание больших колонок на площади ровно на один час. Уполномоченный человек включил кадетам музыку, прибавив ее настолько громко, насколько это было разрешено, чтобы исключить риск привлечения щелкунов шумом к стенам военчасти. Давно не слышавшие музыки кадеты, отрывались как могли. Даже слегка захмелевшая Йеджи расслаблено качалась в такт музыке. Рюджин и Черён фангерлили под прикольные песни и прыгали, взявшись за руки. Лиа ничего не понимала и просто находилась рядом с девчонками с загадочным лицом, пританцовывая лишь для вида, хотя мысли ее были далеко. Юна пропала куда-то с Каем. В общем всем было весело. Краем уха Рюджин услышала, как переговариваются другие кадеты: — Блиин, пять минут осталось и выключат. А так хорошо! — Да не нуди ты! Хочешь, пойдем потом фейерверки пускать. — Да ты гонишь! — Когда это я гнал! Ровно в полночь и запустим! Чтоб по красоте! — Да не выдумывай ты! — присоединился третий голос. — Тут музыку-то нельзя нормально прибавить, а ты салют захотел. — Да ну вас, нудилы! Рюджин усмехнулась. Действительно, очень много нудил вокруг. Скоро музыка кончилась, и все в раз недовольно охнули. — Пойдемте домой, девчата, — сказала Йеджи, которая, казалось, одна не унывала. Черён прыснула со смеху, а потом шепнула Рюджин: — Девчата, ахаха! Зайдя в дом, они попадали на кровати. — Ах, как я устала! — воскликнула Рюджин, блаженно растянувшись на покрывале. — Ай! — тихонько вскликнула Лиа, задев головой что-то на подушке. — Вставай давай, Рю, через пять минут новый год, надо встретить! Наливай скорее Черён! — командовала Йеджи, доставая пять кружек. — Онни, ты просчиталась, нас тут четверо! — заметила Рюджин. — Как это четверо, всегда было пятеро! — Ты уверена? — Рюджин была невероятно довольна редким шансом посмеяться над Йеджи. — Да! — воскликнула та, растерянно озираясь, — Ой, блин…- осознала она. — Наша младшенькая сейчас празднует с любимым человеком, а мы что, а мы когда мужиков найдем, а? — вставила Черён. — Ой, да нафига они нам! — начала Рюджин. — Поддерживаю! — откликнулась чудноватая Йеджи. — Давайте питтть! Пока они перебрасывались ироничными фразочками, Лиа не проронила ни слова, потому что все ее внимание приковал блестящий предмет на ее подушке. Она взяла его и повертела: изящный серебряный футляр с прорезью посередине, на подобие ножен. Она потянула за верхнюю часть и вытащила блестящий длинный нож, скорее даже клинок, в отражении которого она видела собственное изумленное лицо. «Спасибо» — пронеслось в ее голове его голосом. Слово, которое она не дала ему сказать своим быстрым исчезновением. Слово, которое теперь сияло у нее в руках блеском холодной стали. «Спасибо» — беззвучно прошептала она. — Онни, ну ты чего там? — спросила Черён, заинтересованно посмотрев в ее сторону. Лиа слепо обратила к ней улыбающееся счастливое лицо, не видя ничего вокруг. В этот момент прогремел салют и небо за окном окрасилось в яркие цвета. Девчонки быстро подбежали к окну, жадно смотря на огоньки, не скрывая детской радости. — Вот же сукины дети! У них получилось! — взбудоражено одобрила Рюджин. Девушки прильнули к окну и не отрываясь следили за фейерверком. Когда он кончился, каждая увидела в окне отражение самой себя. Лицо каждой преобразилось из радостного в до смерти перепуганное, когда они услышали истошные крики о помощи на улице и увидели танцующие языки пламени в стороне главных ворот.