***
— Малыш Кио, поторопись, если хочешь успеть к ужину! — звонко пропела Синби, а её голос широко разлетелся по всей ветке метро, которую они с кадетом исследовали. — Куда вы так… бежите… — запыхаясь произнёс паренек, пытаясь догнать прыткую майоршу. — Мне за вами не поспеть! Да и как тут что-то можно разглядеть на такой скорости! А если щелкун из-за угла выскочит? Или того хуже… Синби резко повернулась к нему. — Боишься? Чего тогда снова увязался за мной? Больше не буду тебя брать на разведку. Кио широко распахнул глаза и запротестовал, махая ладошками. — Нет, нет, что вы! Я хочу с вами ходить! С вами интересно. И, кажется, вам известно больше остальных. Иначе как понять, что мы тут ищем. — А ты смышленый. Пошли, — Синби вновь пошла вперёд, но уже медленнее. Хотя Кио видел, что руки у нее дрожат от нетерпения и что ей снова хочется сорваться с места и побежать, словно взявшей след собаке. — Так что же мы тут ищем, товарищ майор? Что тут такого есть? — нерешительно спросил Кио, поравнявшись с ней. — Неправильный вопрос. Скорее, чего тут нет. Рыжеволосый понял, что ничего не понял. — Ты заметил хоть одного щелкуна? — Кажется, нет. По крайней мере на ходу. — Ха! Щелкун на ходу, это ты смешно сказал, — усмехнулась Синби, а Кио весь зарделся и смущенно улыбнулся, радуясь тому, что удачно пошутил. — Правильно, не было тут щелкунов, Кио. И, наверное, нет. А вот вход найти было не так просто… Действительно… Кио вспомнил, что они полдня проползали по окрестностям, облазали все груды городских обломков, рисковали жизнью каждый раз, стоило какому-нибудь щелкуну услышать их шаги, и только ближе к вечеру нашли замаскированный вход в метро. — Вау… — вымолвил Кио. Бег без передышки, постоянная тревога и темнота не давали ему мыслить ясно все это время. — Кто-то так передвигается под землей, избегая тварей наверху… Неужели все эти слухи, что тут живут люди — правда? Синби не ответила, только нахмурилась. Кио остался наедине со своими мыслями. — Интересно, какие они… — пролепетал он. — Добрые или злые? — Обычные, — отрезала Синби. — От нас не отличающиеся. Кио был удивлен сменой её тона на холодный, но расспрашивать дальше не решился. В паре десятков метров от них робкими лучиками пробивался свет через тонкие фанеры. — Держись рядом. А то будет, как в прошлый раз. Кио виновато почесал затылок и сморщился от вернувшейся боли. Ладошка нащупала что-то мокрое и липкое, он растер жижу пальцами, но смотреть, что это, не решился. Вытер руку о штанину и прибавил шаг, стараясь не отставать. Было тихо и темно. Только звук их шагов нарушал чёрную тишину. Только свет их фонариков и пробивающихся впереди лучей немного озарял путь. Чем ближе они подходили к (наверняка) выходу, тем тревожнее и волнительнее билось сердце в груди Синби. Вдруг она резко остановилась и застыла, как вкопанная. Услышала голоса снаружи. — Меня не глючит, Кио? — Я тоже их слышу… — паренек медленно подался вперёд, словно голоса гипнотизировали его и морскими сиренами звали к себе. Синби вытянула руку, чтобы остановить его, но лишь задела рыжие кудряшки. Ноги словно увязли в бетоне, сдвинуться с места оказалось невероятно тяжело, почти невозможно. И тут она увидела, что скрывал Кио, украдкой почесывая затылок весь день. Из шеи торчала обломанная кость позвоночника. Мясо на ней давно загнило, а кровь засохла. Мухи и черви пировали в огромной ране. — Кио… Что с тобой? Кио медленно обернулся. Голоса снаружи раздавались все громче. Синби заметила, что вместо рук у него давно уже болтаются иссохшие огрызки, а кишки хлюпко выпадают на пол из разорванного в клочья живота. Голоса снаружи кричали и вопили на все тона. Тонкая фанера не выдержала и разлетелась. Один из обломков рассек Кио голову, другой — снёс её с плеч. — Нет!!! — кричала Синби, мечась в постели. — Нет, нет!!! — Тссс, не верещите так, — раздался сонный голос Чэён над ухом. — Все щелкуны с округи сбегутся. Синби разлепила мокрые от слез глаза и посмотрела на бесчувственное лицо своей рыжей охранницы. Та взирала на неё абсолютно равнодушно, а взгляд её был холоден, непроницаем и жесток. Синби знала, что хоть Чэён никогда и не признала бы этого, но все же в душе она злорадствовала, ведь получила то, что хотела — подтверждение своего недоверия к Синби. — Который час? — сипло прошептала Синби, наспех смахивая слезинки. Чэён с ответом не спешила. Медленно перевела взгляд на наручные часы, лежащие на тумбочке, прищурилась. — Шестой час. Скоро вставать. «Прости, что разбудила», — хотела сказать Синби, но не решилась. — Я пойду, — произнесла она вместо этого. — Полевая кухня ещё не подает завтрак. «Мне он не нужен», — подумала Синби, безмолвно поднялась с кровати, накинула куртку, взяла худо собранный с вечера рюкзак и вышла. Она чувствовала дикое желание бежать. Бежать, чтобы размять усталые мускулы. Бежать, чтобы найти хоть что-то. Чтобы все это было не напрасно. Она шла по коридору пансионата. Все было спокойно. Уже три дня они жили здесь. Окрестности зачистили. Топляка сожгли, подвал завалили. Похоронили Кио, раздолбив ледяную землю. К слову, хоронить от Кио было почти что нечего. Никто не обвинил Синби. Никто ей и слова не сказал. И это убивало её. Словно, от неё большего и не ожидалось. Джинхо был с ней все также сдержан, лишь взгляд его холодил сильнее, чем снег за окном. Чэён перестала дерзить, но стала держаться так важно, словно всегда знала, что Синби рано или поздно подведет, а теперь нашла этому подтверждение. Каждый раз проходя мимо группы кадетов, Синби слышала, как шептались за спиной. Ноа, если и пересекался с ней взглядом, то лишь на секунду, словно она была предметом интерьера. Тот день она помнила с трудом. Помнила, как Ноа на бегу вытянул её из подвала, помнила грохот приваленного им шкафа к двери, помнила запах тлеющей плоти топляка, которого каким-то чудом позднее удалось сжечь. Было это так. Дверь из подвала монстр пробил практически в ту же секунду, стоило Ноа забаррикадировать её, но парень был не глуп и сразу поманил щелкуна на улицу, на ходу крича своим подготовить коктейли Молотова. К тому моменту Джинхо и его отряд уже спустились с холма, и майор тут же сообразил, что к чему. Совместными усилиями топляка закидали воспламеняющейся смесью, даже не дав ему взорваться своими ядовитыми спорами. Что было дальше, она тоже помнила смутно. Было совещание, на котором Джинхо уточнял подробности, вызвали и Ноа. На вопрос, как Ноа удалось её спасти, Синби ответить не успела. Ноа стал говорить за неё. И в его речи не было упомянуто того самого необычного оружия, что он использовал, чтобы остановить топляка. Синби вопросительно взглянула на него в тот момент. Он ответил взглядом, в котором ясно читалось: «Ты у меня в долгу. Лучше тебе молчать». Тогда она поняла, что этот человек не так прост. Не упомянула про мини-дробовик. Не было сил. А потом было ещё два дня забытья. Она много пила и мало ела, и то, только если ей об этом напоминала Джихё. К всеобщему удивлению, она единственная среди всех заботилась о Синби после произошедшего, несмотря на то, что Джихё сама переживала утрату своего кадета просто ужасно. Если у нее было время, Джихё просто находилась рядом, лишь изредка мягко убеждая Синби, что в произошедшем её вины нет. Она приносила ей еду, чтобы Синби не приходилось спускаться в столовую пансионата, где было не избежать холодных, колких взглядов. Не отбирала кружку с горячительным, когда майор периодически к ней прикладывалась. Чэён попыталась ещё немного поспать, после того, как Синби вышла из их с ней комнаты. Рыжеволосая была зла на майора, поскольку та, мало того, что её разбудила, так и своим уходом вызвала у неё тревогу, что не давала теперь заснуть. «Вот и куда она поперлась? — угрюмо размышляла Чэён. — Неужели все-таки услышала, о чем мы вчера с Джинхо говорили?» Днем ранее перед отбоем Чэён выловила Джинхо в коридоре и без тени смущения выпалила: — Товарищ майор, можно воспользоваться вашей рацией? Хочу услышать сестру. У Джинхо чуть челюсть не отвисла от такой наглости и прямолинейности. Он даже не сразу нашелся, что ответить. — Чэён… Ты… Я тебе переговорный пункт что ли? — Ну товарищ майор! Пожалуйста! Я никому не скажу… — Чэён мило посмотрела на него щенячьими глазками. — Ну что с тобой поделать… — умилился Джинхо и, оглядевшись по сторонам, взял её за локоть и потянул в ближайшее помещение. За ними закрылась дверь, и Чэён поняла, что это похоже на библиотеку. Видимо в прошлом это было одним из удобств, созданных для посетителей пансионата. Дверь закрылась гулко, поднялась пыль, и Чэён чихнула. Опять мило, как щеночек. Джинхо чуть не растаял. — Будь здорова! — произнёс он с улыбкой, опускаясь на ближайший стул и доставая рацию. Чэён села рядом на корточки и стала терпеливо ждать. Больше десяти минут провозившись с настройкой эфира, они поняли, что отсюда связаться с группой Джэбома и Джексона не выйдет. — Не получается, Чэён. — Я поняла, товарищ майор. Все равно, спасибо большое, что попытались, — грустно откликнулась девушка. — Хм… Мы что-нибудь придумаем… — сказал на это Джинхо. Он не любил, чтобы в его присутствии грустили девушки. Особенно ставшие в один момент такими милыми. — Завтра сходим на холм и попробуем оттуда, — добавил он. — Правда? — охнула Чэён. — Вот спасибо! Вы лучший, майор Чо! — Ну перестань, — разулыбался рыжеволосый. — Не хитри мне тут, лисица. — Я от чистого сердца! Вы же знаете, что Черён для меня значит. — Эх, знаю. Жаль конечно, что у тебя не вышло поехать с ней. — Очень жаль… — Да и вообще не стоило тебе вызываться. Тебе был положен законный отпуск, а по итогу, отправили за стену, так и еще совсем не туда, куда собиралась. — Ох, и не говорите! Сидела бы смирно, поехала бы домой на три месяца. Уже полтора года у родителей не была… Но я же не могла бросить сестру, не могла не попытаться… — Не повезло тебе, Чэён. Из экспедиции в экспедицию мотаешься. — Не повезло, это ещё мягко сказано! К экспедициям я хотя бы привыкла, а вот с должностью.кхм.телохранителя! смириться не могу, — Чэён поежилась. — Ну, не все так плохо. Тебе хотя бы не нужно так часто ходить на вылазки, как раньше. Находишься при проверяющем, и все. — Товарищ майор, поверьте, так куда хуже! Скажу вам по секрету, я эту Синби на дух не выношу, мне все в ней претит. Я не понимаю, зачем она вообще с нами поехала. Дурная кровь в голову ударила? От скуки? Обязанности свои не выполняет. Так ещё и мальчик из-за неё погиб. Она мало того, что бесполезна, так ещё и создаёт смертельные проблемы! — Чэён, ну это ты слишком. — Ничего не слишком! Черт её дёрнул туда сунуться? Я ведь предупреждала её не идти в одиночку. Знаете, что она сказала? «Буду поступать так, как мне заблагорассудится!» Это же эгоизм в высшем его проявлении… Джинхо на мгновение призадумался, провёл пятерней по волосам и неохотно ответил: — Возможно, ты и права, Чэён. Они посидели в тишине ещё некоторое время. Каждый думал о своём. Уходить не хотелось. Наконец Джинхо хлопнул себя по коленям, с зевком поднялся со стула. Встала и Чэён. — Пойдем, а то нас хватятся. Рыжая кивнула и последовала за уходящим майором. В коридоре он пожелал ей спокойной ночи и отправился в свою комнату. Чэён задержалась возле окна. Было темно. Во дворе горел разведенный дежурными кадетами костёр. В гладкой поверхности стекла Чэён видела саму себя, уставшую и потрепанную. Круги под глазами были заметны даже через «зеркало» окна. Чэён выдохнула и вдруг в этом самом зеркале увидела, как дверь библиотеки за спиной открылась и оттуда вышла совершенно невозмутимая Синби. Не удостоив рыжую взглядом, словно не заметила её, брюнетка пошагала вглубь коридора. «Она все это время была там?! — ужаснулась Чэён. — Все слышала, и не дала о себе знать?» Холодок тогда пробежал по загривку. Но не от страха, а от дикой, непонятно откуда взявшейся неловкости. А теперь, день спустя, Чэён чувствовала вину, стоило Синби уйти ни свет, ни заря. Поэтому уснуть не удалось. Спустив ноги в колючих носках на обжигающе холодный пол, Чэён поежилась. За несколько дней, что они тут прожили, непозволительная раннее роскошь крова над головой стала чем-то обыденным, поэтому минусы продуваемого насквозь здания становились все более явными для всех обитателей этого пристанища. Кроме поваров. Сопровождавшие их в экспедиции «шефы» не могли нарадоваться. Наконец-то они могли готовить еду, мыть овощи и котлы, не соседствуя с морозным ветром. Зайдя в столовую, Чэён первым делом отметила, что Синби там не было. В обычный день, она бы и бровью не повела (майор часто забывала поесть, и Джихё приносила ей порцию сама), но сегодня рыжеволосая забеспокоилась. Нервно протискиваясь между сонными кадетами, она прорезала себе путь к стойке выдачи завтрака, но мысли её были совсем не о еде. Она отмахивалась от них как от назойливых мух, но они все жужжали под ухом. «Что если она ушла на совсем?» В течение утра эта мысль только укреплялась. Синби не было нигде. Чэён даже прошерстила библиотеку, заглядывая за стеллажи, — ничего. Начальству решила пока не сообщать, хотела попытаться отыскать проверяющую сама. Водонапорная башня вскоре должна была служить им смотровой вышкой. Она на многие метры тянулась вверх, но вид с неё пока что не успел оценить никто — лестница была ржавой и шаткой, доверия не внушала. Джинхо сказал, этим займутся в ближайшее время, а пока подниматься наверх было строго запрещено. Подойдя к сооружению, Чэён настороженно огляделась, повращала руками взад-вперед и, не давая себе времени на сомнения, с гулким выдохом вцепилась в лестницу заканчивая очередной взмах. — Была не была! — сказала она себе и шустро, планомерно полезла на верх, представляя себя невесомой пушинкой. Лестница поскрипывала и еле заметно пошатывалась. «Чертова Синби! Если свалюсь и шею сверну, будешь содержать мою семью до конца своих дней!» Вниз рыжеволосая не смотрела, не могла себе позволить — сердце бы выбило грудную клетку от страха. Взор Чэён был устремлен только вверх, площадка казалась все ближе, но все еще очень далеко. Какая-то птица пролетела почти вровень с головой, и собственные рыжие локоны хлестнули Чэён по глазам. Она охнула, и остановилась, замерла. Пытаясь отдышаться, уловила звук ржавого поскрипывания лестницы. «Ничего, Ли Чэён. Глубоко дыши. Не смотри вниз. Не смотри, не смотри… Айщ… Сказала же, не смотри, зачем опустила глаза. Ужас. Так высоко. Но осталось чуть-чуть». Чэён умоляюще взглянула наверх, надеясь, что осталось действительно лишь пару ступеней. Разочарованно выдохнула, когда увидела, что ползти ещё несколько метров. Без происшествий доползла. На руках подтянула себя наверх, плюхнулась животом на площадку, перевернулась на спину, с облегчением выдохнула. Блеклое солнце, светящее из-за мутных облаков, казалось привлекательным. Чэён улыбнулась, села, отодвинулась от края, прокричала «йююхууу!», воздев руки к небу, и не спеша встала. Бинокль был уже наготове. Приложив его к глазам, она постепенно оглядела местность. Горы, как оказалось, были не всюду. За парой высоких холмов, прорезалась федеральная дорога, заставленная брошенными, прогнившими авто, заваленными снегом. Чэён увидела, что трасса ведёт к пригородной местности мегаполиса Инчхона. — Вау… Так тихо, — удивилась Чэён. Она проходила взглядом по придорожному бурелому, рассматривала через бинокль лысый лес — не было видно ни одного щелкуна, что не могло не радовать. Но кое-кто на дороге все-таки был. — Ах ты дура! Неадекватная! — зашлась Чэён в ругательствах. — Ну я ей… Чэён сердито спустилась с лестницы. Настолько сердито, что, казалось, сама лестница почувствовала её настрой, и не осмелилась даже скрипнуть. Чэён помчалась к лошадям, стараясь оставаться незамеченной. У места, где держали лошадей, дежурили Каири и Гону, все ещё отбывавшие наказание за плохое поведение, наложенное Джихё несколько дней назад. Парни о чем-то суетливо переговаривались, точнее суету создавал Гону, настойчиво убеждая товарища в том, что если бы он оказался на месте Ноа, то ему удалось бы вытащить «и девицу, и малого». Каири, привалившись спиной к сену, безразлично жевал соломинку и едва заметно закатывал глаза. Судя по всему, был не согласен со старшим. Чэён, увидев их, было поколебалась, остановилась, но тут же взяла себя в руки и уверенно прошагала к своей кобыле. Гону притих на мгновение, Каири было все равно. Они лишь поздоровались, вопросов задать не осмелились — видимо настолько суровый был у старшего сержанта вид. Чэён вскочила на коня, бросила кадетам, что скоро вернется и во весь опор помчалась к трассе. С такой скоростью она быстро нагнала Синби. Та, ещё издалека услышав топот копыт, удивлённо обернулась и хлопнула себя ладонью по лбу, заходясь в смехе. Останавливаться она все же не спешила. Чэён смутилась, но быстро достала из глубин сердца прежнюю злобу и, нахмурившись, поравнялась с ней, не слезая с коня. — Вы что творите? — забыв о субординации, напрямую спросила она. — Я очень удивлена, — с улыбкой произнесла Синби, все еще посмеиваясь и глядя только вперёд. — Это безответственно так поступать! — Я могу идти туда, куда захочу. В отличие от армейских, моя свобода все еще принадлежит мне. — Вот как? А о моей свободе вы не подумали? Я за вас головой отвечаю, между прочим! Я должна вас вернуть. Не пойдете по-хорошему, придется силой… — Вот как? — передразнила её Синби, остановившись. — Хочешь побороться со мной? А уверена, что победишь, девочка? Чэён вся вспыхнула от гнева, кровь прилила к щекам, и они стали почти в тон волосам. Сержант молодцевато спрыгнула с лошади и оказалась вплотную рядом с майором. — Это я-то девочка?! — Чэён чувствовала, что теряет контроль, но не могла больше сдерживать себя. — Да известно ли вам!.. Тебе! — прокричала она. — Через что я прошла и что видела! Меня вообще не должно было быть здесь! Моя сестра нуждается во мне, а я здесь с тобо!.. — Знаю, — вдруг мягко сказала Синби, слегка улыбаясь. — Слышала вчера. Чэён замолчала и нахмурилась. — Я дам тебе то, что ты хочешь, — сказала брюнетка. — Доставай бумагу и ручку. — Я вас не поняла, — насупившись буркнула Чэён. — Говорю, тащи бумагу. Отпускную будем писать. Чэён недоверчиво взглянула на неё, повернулась к седлу, все еще косясь на Синби, словно гадая, не пытается ли та отвлечь её, чтобы улизнуть. Достала из армейского планшета ручку и тетрадь вырвала листок, протянула майору. — Эээ, нет. Сама пиши. Я просто подпишу. — Что писать-то? Синби раздраженно вздохнула. — Пиши: «Я, Хван Синби, тра-та-та, освобождаю такую-то такую-то от выполнения обязанностей сопровождающего с правом…пойти на все четыре стороны!» Или как-нибудь по официальней… — Так не пишут! — Знаю. Пиши: «с правом возвращения в военную часть либо… Присоединения к отряду спецназначения, — на этих словах Чэён ошарашенно взглянула на неё. — На усмотрение сержанта Ли.» Ставь дату, я подпишу. — Вы… Вы правда сделаете это? — Да. Могла бы и раньше попросить. Мне все равно, куда тебе больше хочется. — К сестре, конечно — пролепетала Чэён, глядя на бумагу. — Спасибо… — тихо добавила она. Синби забрала листок, поставила размашистую подпись и расшифровку, пошарила по карманам, вытащила кольцо, открыв которое, смогла накрыть свою подпись бледной печатью. — Ступай, — сказала она ей, протянув отпускную. На Чэён она не смотрела. Чэён, колеблясь, взяла бумагу; аккуратно сложив, убрала за пазуху. Руки у неё дрожали. Она робко взглянула на Синби. — А как же вы? — дрожащим от волнения голосом спросила она. Синби лишь отмахнулась от нее, развернулась и продолжила путь вперёд. У Чэён больно кольнуло в груди. Ей впервые стало… жаль эту девушку. Она была не в себе. Одета не по погоде. Еле вооружена. Рюкзак слишком легко болтался на её плече, словно в нём ничего и не было. Чэён чувствовала, что в таком виде Синби и дня не протянет в одиночку. Тем временем её силуэт становился все дальше и дальше… «Я не могу её так оставить!» «Я не могу оставить сестру!» Противоречивые мысли шипящими змеями клубились в сознании Чэён, порождая мучительные сомнения. Ей хотелось вытянуть руку, остановить эту сумасбродную особу, но она чувствовала, что решимость Синби сильнее, чем позыв Чэён её защитить. К тому же, желание увидеть сестру перевешивало чувство ответственности за Синби. — Что мне передать Джинхо? — крикнула она ей вслед. — Придумай сама, — бросила Синби, даже не обернувшись. А Чэён с горьким облегчением повернула назад.***
Днём ранее
Из старенькой рации раздался мужской и женский голос: — Слушаю? — Где ты?! — Я в пути. — Не скачи дальше по дороге! — Что случилось? — На тридцатом километре шастают два топляка! — Уходите оттуда! Обогни лес по правой стороне! — Да ты издеваешься! Через сухостой? Скоро будет совсем темно! — У нас нет другого выбора. — Ты понимаешь, как я рискую? И ради чего? — Я не могу сказать. Доверься мне! Наён, времени мало, поспешите! — Да чтоб тебя! Ладно! — Угораздило же вас, — хрипло шепнул мужчина, прячущийся за стволом. — Хорошо, что я рядом. Убрав рацию за пазуху, он прокрался к дороге. Два топляка были видны, как на ладони, а его скрывали сухие ветки. На такой случай в кармане всегда был пустой стеклянный бутылек. Мужчина приметил дерево на обочине, прицелился бутыльком и размашисто запустил его в ствол. Тот с оглушительным звоном ударился о заледеневшую кору и разлетелся на осколки. Топляки мгновенно повернули свои огромные, неподъемные головы на звук, нырнули в лес, ломая ветки сухостоя. Мужчина очень хотел задержаться и увидеть всадников, особенно ту, что по рации мужской голос называл «Наён», но время подпирало. «Может, ещё свидимся», — подумал он и рванул на встречу топлякам, создавая максимум шума. Те, заслышав хруст ломающихся под чьими-то ботинками веток, обратили все внимание на нарушителя их мертвого спокойствия и без промедления побежали на мужчину. Следующий раз голос из рации он услышал уже под утро. Зажимая все ещё немного кровоточащую рану на плече, он внимательно вслушивался в шипящий помехами эфир, пытаясь уловить голоса. — Наён?…ак дела? — А ты п.....туален. …овно д.вять. — Ещё бы. В.двиг…тесь? — …да. Несколько минут, и будем головы выезжать. Ему удалось немного настроить эфир, и слышимость стала лучше. — Все ещё не хочешь говорить, кого вы там нашли? — Джексон… Все не так просто. Лучше при встре… — А я тоже кое-кого нашел. — Кого же? — Лучше при встрече. Тишина. — Хорошо. — Вот и ладно. Жду не дождусь! То, что он услышал, встревожило его не на шутку. Кого они там нашли? Не его ли «детей»? И как ему быть одновременно в двух местах, чтобы узнать? С его то плечом… Убегая от топляков прошлым вечером, его угораздило наткнуться на кусок арматуры, торчащий из какого-то ограждения, ныне разбомбленного. Уйдя от хвоста, обработал рану как умел, затаился в одном из своих секретных убежищ. Утром размышлял, куда же податься. Услышав разговор, понял, что сейчас ближе к месту, где вот-вот должен проезжать Джэбом. Испытав вперемешку нежные и тревожные чувства, поборол желание тут же открыться бывшему товарищу и лучшему другу. Вскочил на коня, доехал примерно до того места, где ещё вчера уводил монстров от Наён. Оставил гнедого недалеко, в кустах, сам схоронился у обочины, скрываясь за буреломом. Сознание было туманным — все-таки не мало крови потерял. Очень хотелось пить. Хвитек сдержанно отхлебнул из фляжки — осталось на глоток. Не в силах сопротивляться — задремал. Топот копыт вдалеке разбудил его. Резко очнувшись, он хватанул воздух ослабшими лёгкими, ужаснулся тому, что было проспал. Весь сжался, стараясь стать ещё более незаметным. Занял положение, с которого дорога была видна лучше. Сердце забилось сильнее и громче топота копыт, когда он увидел их. Джэбом возмужал до невозможности — казалось, он стал в полтора раза больше, чем с момента их последней встречи. Он выглядел уже не как просто крепкий парень, а как настоящий, закаленный в бою мужчина. Наён… Хвитек никогда бы не подумал, что она действительно останется служить и прослужит так долго. Она изменилась. Изменились её глаза. Стали ещё холоднее, ещё ожесточеннее. Он не был уверен, что армия пошла на пользу её творческой и ранимой душе. А потом он увидел то, что чуть не вытолкнуло его из кустов. Рыжие волосы. Знакомые черты лица. — Чэён!..- одними губами воскликнул Хвитек. Наваждение ушло, уступив место удивлению, когда он увидел, что девушка хоть и похожа на его горячо любимую воспитанницу, все же ею не являлась. Волосы были длиннее, ростом повыше, лицо более вытянутое. Хвитек разочарованно выдохнул, хотя и понимал, что увидеть всех троих дорогих ему людей за один раз было бы крайне маловероятно. Несмотря на теплые чувства, что захлестнули его, он все же держал себя в руках и зорко цеплялся взглядом за каждого всадника в попытке понять, какой же из них — пленник. Было несложно. В форме были все, кроме одного. Он ехал на одном коне с другим парнем, тот поддерживал его сзади, чтобы он не упал — у пленника было туго перевязано почти все туловище выше пояса. «Местный» — подумал Хвитек, отмечая, что видит этого человека впервые. У самого от вида перевязки вдруг сильнее заныла рана. «Нужно скакать дальше. Опередить их и выяснить, кого поймал Джексон». Хвитек, не создавая лишнего шума пополз вглубь кустов к своему коню. Забравшись на скакуна, он вдруг почувствовал неимоверную усталость и сильное головокружение. — Ээ, нет, — сказал он сам себе, справедливо оценив риски. — Я так точно не доеду. Поколебавшись пару минут и сообразив, что от потери сознания его отделяет всего лишь короткий промежуток времени, он решил направится в одно из условных мест неподалёку, где его «дети"могли бы его отыскать.***
Джэбома все больше напрягал тот факт, что Лиа едва не валилась с седла. Всю ночь она не спала — ухаживала за раненым. Изредка оглядываясь назад, командир видел, как голова Лии то медленно опускалась, то резко поднималась. Он притормозил коня, равняясь с ней. — Ты чего носом клюешь? — сурово спросил он. — Так и с коня упасть недалеко. Возьми себя в руки. Джэбом ожидал, что это немного взбодрит Лию, но она лишь проморгалась и уставилась вперед, пытаясь не дать колыхающимся ресницам сомкнуться. «Дело плохо», — подумал он. — Простите, товарищ капитан, — наконец отозвалась она обессиленно. — Я вас не подведу. И снова чуть не отрубилась. — Так не пойдет, — сказал Джэбом, уже уверенный, что она не слышит. — Наён, возьми ребенка к себе. — Ребенка? Да она килограмм пятьдесят весит. А моя костлявая лошадь меня-то кое-как везет, — Наён оглянулась по сторонам, осматривая лошади кадетов. — Тут у всех такие же задохлики. Вот твой кабардинец еще ничего, везет тебя как пушинку… — Наён… — Давай, давай. Пересаживай ребенка. Я ее лошадь подхвачу. Джэбом укоризненно посмотрел на сестру, недовольно сморщился. Казалось, заметил в ее глазах озорной огонек, а может, придумал его сам. Они остановились на минутку, пока пересаживали Лию. Та вдруг резко проснулась, когда поняла, куда ей надо будет сесть, смотрела на всех ошарашенно и только лепетала: «Да вы что, все со мной хорошо, я сама доеду, не хочу я спать…» — Садись, садись, — тоном, не терпящим возражения приговаривал Джэбом. — Свернешь шею, что я с тобой делать буду? Вот так, залазь. Обхвати покрепче, лучше руки в карманы мне засунь. Лиа была в шоке, повторяя все то, что ей было приказано. — Продолжаем путь! — заявил Джэбом, убедившись, что старшая по отряду устроилась безопасно. — А ты, — обратился он к ней вполголоса, — спи. Не стесняйся. Они поехали. У Лии сон как рукой сняло. Ее руки были вокруг талии Джэбома, перед лицом была его огромная спина, манящая, словно подушка. Сердце колотилось бешено. Но за пару минут езды состояние изнуренности все же вернулось к ней. Более не в состоянии сопротивляться сну, она бухнулась щекой в спину командира (ей показалось, что он в этот миг вздрогнул), и сладко заснула, крепко держась за мужчину.***
Исследуя пригород, Синби все больше укреплялась в чувстве того, что она на верном пути. Брошенные на трассе машины замедляли ее, и, заглядывая под каждую, она понимала — «брошенными» они не были. — Хм. В такой панике хоть одна-две то должны были столкнуться. А эти… Как будто их кто-то сюда пригнал и специально так расставил, создав видимость… Возможно, Джинён был прав, — рассуждала Синби вслух. Те недели, что оставались ей до вылазки за стену, она потратила с пользой. Раскалывались не все, но пара-тройка городских контрабандистов все же не смогли выдержать оказанного давления (не только морального), и выдавали похожую информацию. Смаглеры. Сомнительной репутации личности, появляющиеся из ниоткуда, исчезающие в никуда, но всегда оставляющие после себя порцию отменной дури, в обмен на всякие вещи (в основном — лекарства, одежду, запчасти и пули). Но никогда — на деньги. У Синби было больше данных, чем у местной разведки. Все благодаря Джинёну. По верхним каналам он выяснил, что паре человек в правительстве уже известно о предполагаемой угрозе за стеной. Но язык держат за зубами, дабы не спровоцировать лишние волнения в и так шаткой пропагандистской системе. Поэтому Джинён сказал Синби, что теперь, они с ней повязаны. Стоит ей проколоться, сболтнуть лишнего — он труп. Рассказал он ей и еще кое-что. Смаглеры, по его данным, предположительно живут в центре бывших мегаполисов, кишащих теперь зараженными. Только с ними они не борются, а используют в своих целях. Как защиту от непрошенных гостей. Сами же преспокойно передвигаются по зачищенными ими веткам метро и другим подземным ходам. Джинён предположил, что и за стену они попадают по каким-то каналам под землей. А еще пару вечеров поколдовав над картой и имеющейся информацией они обнаружили, что самое вероятное место их нынешней дислокации — Инчхон, куда, так удачно, должна была вот-вот отправиться армейская экспедиция. — С ними у тебя больше шансов выжить, Синби, — сказал ей тогда лучший друг. Только сейчас Синби задумалась о том, почему он вообще так легко одобрил ее затею. Она отмахнулась от невеселых мыслей и продолжила искать. В одном из антикварных магазинчиков по пути обнаружила явно свежие записочки за витриной. Что было написано, разгадать не удалось, поскольку того языка Синби не знала. Она, как умела, перерисовала каракули в свой блокнот, записки убрала на место, пытаясь класть их под тем же углом. Азарт просыпался в ней все сильнее и захлестнул ее настолько, что она уже перестала замечать то и дело раздающиеся со стороны леса выстрелы. По началу, слыша их она почти не тревожилась. Знала, что утром часть кадетов собирается на охоту, так что сами выстрелы, раздающиеся где-то в глубине чащобы, ее не смущали. Но смущало другое. В одном из кварталов впереди Синби через бинокль разглядела стадо щелкунов. Они маялись, ходили туда-сюда, попеременно врезаясь друг в друга. Заинтересовавшись, почему они не расходятся, она пригляделась получше. По всему кварталу на земле валялись разного рода погремушки. Консервные банки (в одной из которых торчал камушек), игрушки-пищалки, пустые бутылки и много всего другого. Щелкуны сами создавали шум и сами же шли на него. «Умно, — подумала тогда Синби. — Но что, если они все пойдут на звуки выстрелов? Сожрут же всех кадетиков». И в опровержение ее слов из квартала донеслись громкие стенания монстров и треск клешней на их головах. — О, — сказала сама себе Синби. — Настолько поглощены собственной биологией, что не замечают ничего вокруг. И вот теперь, всецело поглощенная азартом, на выходе из антикварного она проигнорировала очередной выстрел, раздавшийся где-то уже совсем рядом. Если бы не последовавшая за этим громкая нецензурная брань, разносящаяся по лесу рядом с дорогой, Синби бы и не сообразила, что нужно шмыгнуть назад и спрятаться внутри, привалившись спиной к дверному косяку. Она испугалась. Голоса явно не принадлежали кадетам или офицерам. Это были яростные и разъяренные голоса, с нотками грядущего убийства. Она подползла к разбитому окну, осторожно выглянула, таясь. Из леса выбежали двое. Они были одеты в плотно прилегающую темно-зеленую одежду, на головах — капюшоны, на лице — тканевые маски. Оружия при них почти не было, лишь у одного в руке виднелся пистолет. Парочка юрко запрыгнула за одну из машин и присела, держа ствол наготове. По телосложению трудно было понять, кто это — женщины или худощавые юноши. Спустя пару минут из леса выбежал мужчина с повязкой на глазу, одетый во все черное. Шапка, сдвинутая в пылу преследования на затылок, открывала вид на мятные волосы. В руке он держал автомат, единственный здоровый глаз горел от бешенства. — Даже не прячьтесь, суки позорные! — заорал он. — Кто первый выйдет, тому сохраню жизнь! Считаю до трех! Если не покажетесь, пойдете в расход, твари! Следом за ним выбежала девушка с красными волосами, убранными в длинный хвост. Она, как и мужчина, была одета в черную одежду. — Кино!.. — запыхаясь, позвала она его. — Не кричите так! Они же выстрелят на голос… — Молчи! — закричал он на нее. — Я их щелкунам на обед скормлю! С этими словами он поднял зажатый в руке автомат и начал громкой очередью стрелять в воздух. — Вот таак! Попрячутся они у меня! Я вашу Сеньориту из-под земли достану и приволоку к Айрин! — Кино, пожалуйста, успокойтесь, вы не в себе… — умоляя произнесла девушка, подбегая к нему в попытке отнять его палец с курка. — Это не поможе… Он грубо отпихнул ее так, что она пошатнулась, но все же не упала. — Да что с тобой, черт побери, Юрим? Какого хрена ты меня останавливаешь? Еще и замедляла меня во время погони! Тупая девчонка! Раз страшно, то вали! Никто тебя не держит. А вот пулю в затылок за предательство не пускать не гарантирую! Юрим сжала губы и страдальчески свела брови. Она отошла от Кино, все еще палящего в воздух и начала, как будто бесцельно бродить по дороге. Синби еще не знала этого, но Черные Мамбы были бы не Черными Мамбами если бы не обладали чутьём. Возможно, и не хотя этого, но девушка планомерно подходила все ближе к машине, за которой спрятались двое в зеленом. У Синби дух перехватывало от разворачивавшихся действий. Дальше все было как в замедленной съемке. Один из прячущихся, заслышав приближающиеся шаги, вскочил, направил пистолет прямо на красноволосую, второй же (к большому удивлению Синби), вдруг схватил товарища за руку в отчаянной попытке остановить, но этого не потребовалось, потому что человек с пистолетом был тут же застрелен вовремя среагировавшим Кино. — Гнида! Стоять! Второй резко прыгнул под машину, перекатился за сломанный грузовик, и под канонаду пуль, отправляемых Кино, шустро скрылся в квартале, кишащем потревоженными щелкунами, которые уже начали что-то подозревать и томно оборачиваться. Кино подбежал к Юрим, стоявшей все там же, словно вкопанная. Он схватил ее за плечи и потряс. — Цела? Та лишь кивнула, смотря на него огромными глазами. — Надо убираться. Он потянул ее за собой, но вдруг остановился. — Что за херня это была? — спокойно спросил он ее, пронзительно глядя в ее глаза. — С какого это вдруг второй смаглер полез тебя защищать? — Что? С чего вы взяли? Кино помолчал, меряя ее взглядом. — Ладно, пошли, — сказал он и, оглядевшись, направился вглубь леса, утянув красноволосую за собой. Синби облегченно выдохнула.***
Перед тем, как покинуть Гашину и выдвинуться на свою миссию — поиски Ипсилона, Чангю решил заглянуть к пленнице. Его товарищ, блондин Тэнгу, проходивший инициацию вместе с ним, сумел поймать беглянку, когда она была уже на подходе к Пустоши. Звякнуло кольцо на двери, дверь распахнулась. В каменной комнате с потолка свешивались цепи, к которым за руки была прикована девушка. В равной одежде она обессиленно сидела на холодном полу, свесив голову вниз. Русые волосы закрывали лицо. На звук открывающейся двери она не отреагировала, лишь едва заметно дрогнули ресницы. — Здравствуй, Хаын, — негромко сказал Чангю. — Я никогда тебе не доверял. — Знаю, — тут же отозвалась девушка. — Я тебе тоже. — Возомнила себя Ипсилоном. Думала, достаточно хитра, чтобы покинуть нас? Покинуть свой дом? Своих людей? Немного погодя он добавил: — Тэнгу молодец. Еще бы чуть-чуть, и вытащить тебя оттуда было бы сложно. Хаын ничего на это не сказала. Чангю подошел ближе и сел на колени рядом с ней так, чтобы ее лицо оказалось напротив его. — Да уж, — начала она. — Тэнгу хотя бы языком не мелет зря, а сразу делает дело. Вот и сейчас наверно отправился на очередное задание. А ты? Зачем пришел? — со слезами на подходе спросила девушка. — Поиздеваться надо мной? — Нет, что ты. Я ведь люблю тебя. Я заглянул попрощаться. Меня не будет какое-то время. — Когда ты вернешься, не будет уже меня, — сказала девушка не своим, металлическим голосом, но в конце фразы ее голос все же сломался, и послышались всхлипы. — Уходи уже. Не рви мне сердце. Ты давно мне незнакомец. — Оо, малышка, сердце рвешь мне ты. Твои сестры уже достаточно его истерзали. Теперь, еще и ты… Впрочем, я этого ожидал. — Они и твои сестры тоже. — Знаю. Но их тут нет. Зато ты здесь. И ничего с тобой не сделают, сестра. Я поговорил с советом, казни не будет. — Не лги мне. — Не лгу. Тебя отправят на… перевоплощение. Глаза Хаын округлились, но не от удивления, а от чистейшего ужаса. — Как ты мог так поступить со мной?! Уж лучше смерть! — Смерть всегда хуже. — Чангю! Я ненавижу тебя! — Пусть. Зато, когда я приеду, ты будешь знать, что такое преданность. Хаын завыла, заливаясь слезами, покрывая брата проклятиями. Чангю встал и вышел. Ни один мускул не дрогнул на его лице, похожем на непроницаемую маску.***
Хвитек проснулся в одном из вагончиков трейлерного парка. Его тормошили. Будучи уверенным, что это свои, он медленно раскрыл глаза, но тут же отшатнулся от человека напротив. Не ожидал увидеть. — Шинвон? Ты как здесь очутился? — Как! Я тут вчера ночевал. Хвитек вспомнил, что расположением этого и некоторых других условных мест он поделился также с Элки и Шинвоном. На всякий случай. Шинвон выглядел очень встревоженным. — Ты ранен, да? — спросил брюнет. — Самую малость, — отозвался Хуи. — А ты почему не дома? — Хвитек, блин… Так долго рассказывать. Суть в том, что ты мне очень нужен сейчас, и то, что я на тебя тут наткнулся — подарок судьбы. Вот только тебе самому помощь нужна. Хвитек попытался принять невозмутимый вид. — Все нормально, подлатаешь меня сейчас, и я весь твой. Да что случилось-то? — нетерпеливо бросил он. Шинвон, казалось, не замечал прямых вопросов, что-то бормотал себе под нос в тихой панике. Хвитеку оставалось лишь разбирать слова, внимательно прислушиваясь. — Надо было сразу возвращаться только я заметил, что он увязался за мной… — Я не понимаю. — Твои армейские дружки его схватили. — Да кого схватили? Скажешь ты мне уже или нет? У Шинвона дрожали руки.***
На вышке был Миндже. — Едут! — крикнул он парням внизу. Югём сразу оживился, вскочил с места и полез наверх к товарищу. — Дай-ка, — сказал он, нетерпеливо ожидая получить бинокль. Миндже отдал ему устройство, вид у него почему-то был недовольный. Югём посмотрел на приближающихся. Улыбнулся, увидев Шихён. Вернул бинокль Миндже, и стал спускаться вниз. Причину резкого ухудшения настроения младшего выяснять не стал. А Миндже уже без бинокля сверлил взглядом Джэбома, к спине которого так сладко пригрелась нравящаяся ему брюнетка. Все кадеты выбежали встречать приехавших. — Юна! Юна! — кричали они; кричали даже те, кто с ней особо не общался. Вышел Джексон, бледный, но бодрый. Всадники слезали с лошадей. Наён распорядилась отнести вновь потерявшего сознание Юто в лазарет. Джэбом помог Лие спуститься и больше на нее не глядел. — Рад тебя видеть, солдат, — сказал Джексон, потрепав Юну по голове. — Жива, здорова? — Спасибо, товарищ политрук, — смущенно улыбнулась Юна. — Здорова, цела, только не помню ничего. — Ничего, будем надеяться, что вспомнишь. А этот парень?..- обратился Джексон к Джэбому. — Он ей жизнь спас. Из местных. Придет в себя, допросим получше. — Вот как. Что с ним? Джэбом перевел взгляд на Кая. Тот виновато покраснел. — О, — Джексон понял. — Не сразу понял, что к чему, Кай? Наён не терпелось узнать, кого поймал Джексон. Она сверлила его взглядом. Капитан Ван, почувствовав это, перевел взор на нее и мягко улыбнулся. — Пусть юноша придет в себя. А вас, офицеры Им, прошу за собой. — Наконец-то, — буркнула себе под нос Наён и заговорщицки взглянула на Джэбома. Они ушли за Джексоном, а Ию тут же схватила Юну за холодные руки и потащила в помещение, к очагу. Кадеты сгрудились вокруг отыскавшейся девушки, наперебой задавая ей вопросы. Пытаясь одновременно есть свою похлебку и отвечать, она выглядела очень забавно. Притихшие Черён, Рюджин, Лиа и Кай тоже обедали рядом. Шихён уже давно все доела и теперь грелась в объятиях Югёма, время от времени ловя на себе его нежные взгляды. — Так значит ты не помнишь ничего? Вот дела! Это что же с тобой такое сделали? — спросил Бик, услышав ее рассказ. — Не знаю… Смутно помню, как будто был какой-то укол, или что-то такое… И что Йеджи осталась там. Джей шепнул Хвиджуну стоящему рядом: — Хм. У моих родителей в клинике было нечто подобное… — Что? — оживился тот. — Расскажи, может это поможет найти Йеджи! — последнюю фразу он произнес громко, привлекая к обоим внимание остальных. — Вы о чем? — спросила Онда, и взгляды всех кадетов тут же устремились к Джею. Джей чувствовал себя неловко, был не уверен в том, что знал. Но не хотел ударить носом перед Ондой. — Мои родители… Делали кое-какие инъекции в клинике. Не подумайте, пациенты сами этого просили… Некоторые просто хотели стереть травматические моменты из своей памяти, смерти близких. Иногда это помогало, иногда не очень — они могли забыть слишком много. Тогда мои родители проводили восстановительную терапию. — Ну-ка, ну-ка, отсюда поподробнее, — сказала Черён, оставляя миску, вытирая губы рукавом. — Что они делали? — Ну… Я не запомнил все. Беседы вели, картинки просили рисовать, всякое такое. — Парень, — сказала вдруг Рюджин. — Да ты наш козырь! — Да! — подхватила Юна. — Побеседуй также со мной! Может ты поможешь мне вспомнить! Джей смущенно почесал затылок, перевел взгляд на Онду. Та заинтересованно на него смотрела. — Я попробую, — твердым голосом сказал он. — Тогда договорились! — заключила Черён. — Завтра закроем вас двоих в амбаре! — Эй! — возмутился Кай, а остальные дружно захохотали. — Лучше не злить этого парня, — вклинился Бик. — А то пулю словишь. — Не смешно! — надулась Юна. — Юто мне вообще-то жизнь спас. — Да я же ничего такого, — пригорюнился Бик. — Хороший парень, наверно. Здорово, что вы его нашли. — Кстати! — вдруг прорезался голос Вина. — А мы же тоже кое-кого нашли! Точнее, я нашел. — Ну уж прямо ты и нашел!..- запротестовал Миндже. …а Наён и Джэбом тем временем стояли рядом с Джексоном в полном недоумении. Напротив них на лавке сидел черноволосый ребенок и сверлил их троих озлобленным взглядом темных глаз.***
Посидев около двадцати минут в полном шоке, Синби начала соображать. Там и тогда мужчина с повязкой на глазу выкрикивал слово «смаглеры», следовательно, их существование подтверждено, как и существование еще одной группировки. У Синби кипела голова: полицейская прошивка требовала выйти и обследовать труп убитого смаглера, но что-то ее останавливало каждый раз, стоило импульсу проникнуть в ее мозг. Щелкунов не было слышно. Синби осторожно выглянула на улицу. Ее удивлению не было предела, когда она увидела, что труп на дороге…пропал. — Что за херня? — процедила она сквозь зубы раздраженно. — Я же его даже не залутала… Оглядевшись по сторонам и убедившись в том, что она одна, Синби покинула свое укрытие и вышла на улицу. Дошла до того места, где еще несколько минут назад лежало тело в зеленой одежде. Брызги крови были на земле, на машине рядом. Там, где и должны были быть. Синби удивило другое. Едва заметные подтеки, блеклые полосы крови, ведущие в лес, словно тело… Тащили. Утащили. У Синби холодок пробежал по спине. Стало страшно. Она достала пистолет, обхватила обеими руками покрепче, пригнулась, и медленно двинулась назад, к укрытию, оглядываясь по сторонам еще пристальнее; опасаясь, что кто-то наблюдает за ней. За ней и действительно кое-кто наблюдал. Кое-кто очень голодный. — Да что со мной? — буркнула Синби себе под нос, заходя обратно в антикварный и кидая рюкзак на пол. — Никогда бы не подумала, что такая трусиха. Она подошла к прилавку, приподнялась на руках, села на стойку, развернувшись. Достала леденец, засунула в рот. Болтая ногами в воздухе, словно ребенок, она пыталась накидать план дальнейших действий в своей голове. Глаза она подняла случайно. И тут же обомлела. На дереве за окном, почти на самой верхушке, с зимним пейзажем искусно сливалась упитанная белая рысь. На миг их взгляды пересеклись. Кошка смотрела на Синби спокойно, но бескомпромиссно, словно ее взор всем своим естеством говорил: «Ты будешь моя». Этот кошачий взгляд она уже видела. У одной особы, по милости которой, она оказалась за стеной. Рысь была внушительных размеров, с небольшими черными пятнами на шкуре. Она выглядела очень серьезно настроенной. Увидев из ниоткуда взявшегося врага, Синби соскользнула за прилавок и схоронилась там, дозаряжая пистолет. Ей стоило больших усилий выглянуть из-за прилавка вновь. В этот раз с пушкой наготове. Очевидно, рыси на прежнем месте уже не было. Синби и хотела бы успокоиться, хотела бы солгать себе, что животное оставило ее, но она знала, знала нутром, — зверь заинтересовался ей. Однако, поняв, кто утащил труп, Синби немного расслабилась — одной загадкой стало меньше. Теперь все её сознание занимала одна зудящая, дребезжащая мысль. «Я потратила здесь слишком много времени». День клонился к вечеру, и, несмотря на страх попасть в цепкие когти, Синби решила выдвигаться, пока не начало стремительно темнеть. Выйдя на улицу уже в который раз, она оглядела деревья, дорогу, прислушалась к вою щелкунов в соседнем квартале. Было непривычно признавать, что пугают её сейчас далеко не они. Идя вперёд, она испытывала неприятное чувство в области спины. Ничего не болело, скорее, это было что-то на уровне мысленного напряжения. Чувство незащищённости. Оно то и дело заставляло её оборачиваться назад. А белоснежный зверь, невидимо следовавший за ней по пятам, чувствовал её страх. Страх, что распалял охотничий инстинкт этого некогда робкого и осторожного животного. Она родилась от сбежавших с зоопарка рысей, и теперь, живя в новом мире, приобрела неведомую своим предкам озлобленность и дерзновенность. Логово с котятами, переживающими свою первую зиму, было совсем неподалёку, и, дабы, научить их обращению с ещё живой добычей, рысь была намерена искалечить и приволочь к ним напуганного человека, идущего впереди. Большие лапы, словно снегоступы, бесшумно и бережно двигали её по глубокому снегу в просеках за буреломом… Боковым зрением Синби увидела, как с ветки неподалеку упал комочек снега, разбившись о землю мягким облачком. Она повернула голову туда, и, увидев летящий на нее силуэт, успела закрыть шею руками до того, как в плечи впились острые когти. Гортанное рычание заполнило сознание. Боль, треск рвущегося синтепона. Ее рваное дыхание и тщетная попытка освободиться, скинуть с себя прогрызающего путь к артериям зверя. Пистолет был в руке, но воспользоваться им она не могла — ладонь была зажата между ней и плотным мехом. Синби заорала, когда рысь задними лапами резанула ей по ногам, порвав штаны и полоснув когтями по живой плоти. — Тварина! Слезь с меня! Рысь была тяжелой и, казалось, очень хотела повалить Синби навзничь, но та сопротивлялась до последнего, беспорядочно перебирая ногами по скользкой земле. — Держитесь! — прокричал кто-то молодцевато, и к звукам ожесточенной возни прибавился топот бегущих ног и щелчок взведенного курка. Синби поскользнулась и упала с кошкой на груди. Та оскалилась и лапой ударила ее по лицу, готовясь вцепиться зубами в нос. Но в лопатку ей пришлась пуля. Животное испуганно рыкнуло, взвизгнуло, обернулось на источник опасности и от второго, более меткого выстрела обмякла и упала на Синби, обдавая ту едким звериным запахом. — Аа… — застонала Синби. К ней кто-то подбежал и стянул с тела рысий труп. Разлепив глаза, Синби очень рассердилась. — Зачем? Зачем ты вернулась? Вместо ответа Чэён протянула ей руку.***
Элки не выходила из подвала часами. Все разговоры, передающиеся по рации, ей удавалось отследить и прослушать самой. Шинвон отправился в путь пару дней назад, поэтому девушка испытала страх близкий к ужасу, узнав, что оба отряда кого-то поймали в лесах. — Элки? Ты внизу? — послышался знакомый юношеский голос у входа в подвал. — Да, — отозвалась она, не колеблясь, определив, кому он принадлежит. — Спускайся ко мне. Крышка люка открылась, запуская дополнительную порцию света, и вниз по лестнице спустился беловолосый парень с одеялом на плече. — Вот, принес тебе, чтобы не мерзла тут, — сказал он немного смущенно и накинул белое полотно на плечи девушки. — Здесь и правда прохладно… — заключила Элки, укутавшись и шмыгнув носом. — Эх, чайку бы еще… — Ты сегодня вообще выходила? — Ну… Как тебе сказать, — слегка кокетливо отозвалась Элки. — Понял, — отозвался вошедший и направился к лестнице. — Ты куда? — удивленно спросила Элки. — Намек понял, говорю. Пошел за чайком и вкусняшками. — О… — расплылась в улыбке Элки. — Ты лучший. — Ха, — довольно хмыкнул парень и покинул подвал. Вернулся через несколько минут. Сверху протянул Элки кружку дымящегося чая и спустился вниз с глубокой тарелкой, полной булочек. — Хёнджу настряпала, — сказал парень. — Эй, куда сразу две! Подавишься! — Я гхолоднхая… — отозвалась Элки с набитым ртом. — Вкхуснотищща! — Ешь, — улыбнулся блондин и потрепал девушку по волосам. Когда с булками и чаем было покончено, Элки повеселела. Но все же в глазах читалась неуспокоенная тревога. — Что случилось? — напрямик спросил юноша. — Ты сама не своя, хоть и наелась. — Эх… — выдохнула Элки. — Даже не знаю, как и сказать. — Я понял, это секрет. Можешь не отвечать. — Да нет, я доверяю тебе… Просто переживаю за Шинвона. Армейские кого-то схватили. Минимум двоих, может больше… А кого, не знаю. — Хм… Я могу что-нибудь сделать? — Ты и так только сегодня вернулся с разведки, Тэнгу. Отдохни. Я не настолько жестока, чтобы отправлять человека в лес вновь после того, как он пробыл там месяц, да еще и был укушен… — О, ну зато я теперь модный. С иммунитетом. — Ага, зато ты знаешь, как я перепугалась, увидев тебя сегодня утром? Как ты вообще дал себя цапнуть? — Говорил же, милая, попал в западню. Повезло хоть, что только один до меня добрался… — Повезло, что у тебя иммунитет оказался, вот что! — Да, да, не тревожься. Может я все-таки могу как-нибудь помочь? Я чувствую себя лучше. Скажи мне, куда ехать, и я все проверю. Элки, задумавшись, посмотрела на блондина. — Тэнгу. Ты предан мне? — Что за вопросы? Я полностью в твоем распоряжении. — Хорошо. Я скажу тебе, где их опорный пункт. Но пообещай мне, что ты ни в коем случае не дашь им себя обнаружить. — Я буду незрим, моя госпожа, — ласково произнес Тэнгу. — Чудненько. — Пойдешь спать? — Я сегодня тут, — сказала Элки, кивнув на одеяло. Тэнгу закатил глаза. — Ты совсем с ума сошла? У тебя мания? Ну попроси ты хоть Йенана тебя подменить, ты ведь доверяешь ему… — Я доверяю тебе. Тэнгу удивленно взглянул на нее. — Ладно, — выдохнул он. — Если научишь как этой махиной, — он указал на «Малютку», — пользоваться, то я тебя подменю. — Ну тогда нет, — сказала Элки. — Учить тебя слишком долго. — Эй! — хохотнул парень. — Тогда я пошел. — Ступай. Тэнгу вылез из подвала и покинул дом главы поселения. Стояла холодная ночь. Убедившись, что никто за ним не следит, он путанными путями направился в лес, в то место, где они условились встретиться. Чангю уже ждал его, сидя на пне и точа нож. Лезвие сверкало в его руках, отражая лунный свет, стоило ему занести ладонь с бруском для нового движения по клинку. — Как все прошло? — не отрываясь от занятия спросил он. — У меня — удачно. Добыл кое-какие сведения. Нашу работу могли сделать за нас. — Проверим? — Конечно. Она дала мне координаты и коня. Если выдвинемся сейчас, еще до рассвета будем там. — Хорошо. Ты молодец. — Знаю. Как ты? Не сердишься на меня из-за Хаын? Чангю непонимающе взглянул на товарища. — Тебе роль двойного агента окончательно мозги набекрень свернула? Как я могу злиться? Ты вернул мне мою младшую сестру назад, я счастлив. — Ее не казнят? — Нет. Она получила шанс пройти через то же, что и мы с тобой, — Чангю закатал рукав, обнажив затягивающийся укус. — Ого. — Видишь. Она не покинет меня, как две другие, она всегда будет со мной. В том или ином обличье.***
Теплое и уютное потрескивание разведенного костра собрало вокруг себя почти всех кадетов, за исключением Мии и Хвиджуна, заступивших в смену на смотровых вышках. Джексон, вопреки сложившемуся обычаю, был не готов предоставить план действий на завтра, поскольку Юто еще не пришел в себя, а пойманный мальчуган молчал как партизан. Наён оставалась в отсеке лазарета с раненым, а Джэбом и Джексон находились внутри, обсуждали насущные вопросы и караулили пойманного мальчика. Кадеты, не получив никаких распоряжений, решили провести вечер на улице и отдохнуть, беседуя друг с другом. Вокруг костра все расселись как служили — отряд с отрядом. Исключение составляла новообразованная парочка влюбленных с фамилией Ким, остальные же были более скромны и сели со своими. Даже Кай и Юна, к удивлению большинства, сидели порознь. — Ребята, я вас так всех люблю, — мечтательно пропел Бик. — Такие вы классные и отважные. Чувствую себя словно в походе. — Хён. Если будешь и дальше так выражаться, скоро в аджумму превратишься. — Ха! — засмеялся Вин. –Точно! — Я поддерживаю его чувства! — отозвалась Ию. — Мы все перестрессовали сегодня. — О, стресс — твое второе имя, — не могла не заметить Онда. — Интересно, когда очнется этот Юто… — задумчиво произнес Миндже. — Девчонки, вы хоть расскажите нам, какой он? — сказал он, взглянув на Юну и Шихён. Последняя нахмурилась и уткнулась Югёму в плечо. Тот неприязненно взглянул на Миндже, причину чего Миндже совсем не понял. К счастью, начала говорить Юна. — Ну он… Нелюдимый немного. А так, хороший. Вам он понравится. Кай едва заметно дернулся. — Как же он так… Один в лесу… — задумчиво добавила Онда. — У него собака была, — с ноткой виновности в голосе произнесла Юна. — Баския. — А где она? — с надеждой и волнением спросила Ирон. Юна затихла. — Нет ее больше, — ответила Рюджин без обиняков. — О Боже… — хмыкнула Ирон. — Кай, ты и собачку, что ли?.. — Нет, ты что! — возмутился парень. — Щелкуны всё… — Она спасла командира, — ровно произнесла Лиа, глядя куда-то перед собой. — Оттащила щелкуна от них с Юто, а сама свалилась с оврага вниз, прямо к ним… — Это очень грустно! Я бы хотела ее погладить… — Ироша, мы бы все хотели, — участливо сказала Айша, погладив младшую по голове. — Очень жалко, конечно. — Давайте не будем о грустном, — предложил Джей, хрустя сухарем. — О чем же нам тогда поболтать? — О, а давайте задавать друг другу откровенные вопросы! — сказал кто-то. — Насколько откровенные? — Насколько захочется! — Звучит интересно. — Я пас. — Давайте попробуем. — Ну вас. — Я первый, я первый! — заверещал Вин, который, скорее всего, и придумал эту игру. — Кто-нибудь хочет задать мне вопрос? Вдруг наступила неловкая тишина. Если бы было лето, было бы слышно грустных сверчков. — Эмм… — протянула Черён, которой было неловко за парня. — Ну… Расскажи, как ты стал добровольцем. Вин еле заметно выдохнул с облегчением. Он очень переживал, что никому тут неинтересен. — Это все из-за родителей. Хотели меня женить на какой-то богачке, представляете? Чтобы укрепить финансовое положение, так сказать… А я ее в глаза никогда не видел, какой еще нафиг брак! Мне свобода нужней. А вдруг она толстая или с прыщами, или… Черён и Юна залились смехом тыча пальцами в Рюджин. Та сидела ровно и взирала на всех с невозмутимой, беспечной улыбкой. Лиа ошарашенно на нее смотрела. — Рю?.. Так это ты что ли его невеста? — спросила она. — ЧТО?! — вскрикнули все вокруг. — ЧТООООО???!!! — вскрикнул Вин. Рюджин выглядела так, словно ее это не заботило. Она знала, что ее названным женихом был другой парень, но ее забавляло происходящее, поэтому вместо прямого ответа она лишь пожала плечами, мол: «Тоже не знаю». — Жеееесть! — обомлел Бик. — Вот это да! Все единогласно присоединились к его возгласу. Вин от удивления и слова не мог вымолвить, лишь одурело смотрел на Рюджин и смотрел как-то по-новому, что совсем не понравилось Ирон. Она что-то шикнула, но Ию тут же зажала ей рот ладошкой. В процессе последующих жарких разбирательств выяснили, что Рюджин и Вин вообще из разных городов и быть друг другу суженными не могли чисто географически, на том и успокоились. Утомленные горячими выяснениями кадеты немного устали и про «игру откровений» забыли, предаваясь более обыденным беседам. Однако взгляд Вина, направленный на Рюджин, не изменился. Югём вглядывался в темный лес, прижимая к себе свое хрупкое создание. Больше всего на свете, он хотел бы увести ее отсюда. Увести ее туда, где не достанет никто. Наступила глубокая ночь.