Не ты меня сломала

Алина переживала, узнав, что обошла Медведеву. Очень сильно переживала. Доигрались. Всё думали, соперничество обойдёт их стороной. Получила бы Женя золото, Алина — серебро, и всё. Но золото взяла Алина, что, конечно, не могло её не радовать (да что там радовать, это ж целая буря эмоций, адреналин зашкаливает, появляется ощущение, будто бы всё происходит не здесь, не с тобой…), но на смену эйфории быстро пришло осознание. Оно было похоже на сильную пощёчину: такое же болезненное, да и в чувство приводит ничуть не хуже. В голове Алины теперь вертелась лишь одна мысль: да пропади оно пропадом это золото, она и через четыре года могла бы побороться ещё раз, а вот Женя… она наверняка будет… в обиде? расстроена? разочарована? А что чувствуют, когда меркнет мечта и цель всей жизни? Какая разница, если это в любом случае навредит отношениям. Конечно, еще до церемонии награждения Алина предположила, что сама по себе ситуация не разрешится. Но всё же до конца новоиспечённая чемпионка осознала произошедшее и поняла, что нужно что-то предпринимать (причём как можно скорее, пока не стало поздно), лишь когда Женя начала ее избегать. Сначала они стали реже видеться, живя в одном отеле, а потом, по возвращению в Москву, Алина вовсе перестала встречать Медведеву. Ее не было в раздевалках, но на льду она появлялась, а затем также незаметно исчезала; не было на офп и хореографии, не встречалась она Алине и в коридорах. Поговорив с одногруппниками, фигуристка узнала, что не пересекается с Женей только она, поэтому окончательно укрепилась в мысли о том, что пора что-то делать. Возможность поговорить представилась, как зачастую в таких случаях и бывает, в очень неожиданный момент. Алина неслась сломя голову, опаздывая на тренировку, когда впервые в этом месяце столкнулась с Женей в коридоре, и, хоть и не была готова к разговору, ухватилась за этот шанс всеми своими конечностями, поскольку считала, что к подобному подготовиться в принципе невозможно, это ж не соревнования какие-то. — Жень, постой. — окликнула ее Алина. Медведева, похоже, тоже очень спешила, однако остановилась и оглянулась, приподняв одну бровь и непонимающе глядя на девушку. Алина продолжила, — Я хотела поговорить. Я же не слепая, почему ты избегаешь меня? — «почему», конечно, вопрос глупый, но начать с чего-то надо. Женя посмотрела на неё измученным взглядом. Около минуты они молчали, затем старшая фигуристка прикрыла глаза, потёрла переносицу и, наконец, произнесла: — Давай не здесь? Встретимся у входа в Хрустальный в 6 вечера, хорошо? — младшая коротко кивнула и хотела что-то добавить, но второй уже и след простыл. Опомнившись, Алина поспешила на тренировку. Весь день у Алины всё летело из рук, элементы не получались, а остальным приходилось говорить ей по несколько раз, потому что она попросту никого не слышала. К началу шестого эта пытка, наконец, закончилась, и Алина оставалось просто ждать назначенного часа. В 17:40 она уже стояла на месте и ждала. В 18:07 Жени всё ещё не было, а Алина всё больше нервничала. Наконец, в 18:13, вторая фигуристка вышла из Хрустального. — Слушай, что происходит? — тут же набросилась на неё Алина, — Я понимаю, что тебе сейчас тяжело, но так нельзя. Ты не только себя, но и меня мучаешь. Одна ты не справишься со всем этим, но вместе мы сможем. Я помогу тебе забыть это, и всё будет как прежде. — Нет, это ты меня послушай, — перебила ее Женя, — Ничего уже не будет как прежде. Эта олимпиада изменила меня, разве ты не видишь? Я не смогу общаться с тобой как раньше, как ты не понимаешь? Всё, это конец. — взгляд девушки был полон решимости и жестокости, но, увидев полные слез глаза, она смягчилась и тихо продолжила, — В этом нет ни твоей вины, ни моей. Не ты меня сломала, поэтому обиды я на тебя не держу. Наверное, так надо было, ведь иначе я могла бы и из спорта уйти, кто знает вообще, как сложилось бы. А теперь… я ещё не объявила официально, но, в общем, я решила сменить тренера, — Женя натянуто улыбнулась, — Буду тренироваться в Канаде, учить четверные, и тогда смогу побороться за золото ещё раз. — Ты уходишь? — кажется, это единственное, что услышала Алина. Она понимала, что это означает для них. «Их» просто не станет. — Да. Женя порывисто обняла младшую, коснулась губами кончика её носа и поспешила уйти. А Алина так и осталась стоять, не веря тому, что теперь осталась совсем одна. — Я люблю тебя, — прошептала она одними губами и медленно сползла вниз по стене. — Прощай.