Жестокие сказки

      Однажды зимой Жасмин сбил с ног бежавший Малфой, и, естественно, не извинился.       — Тысяча баллов со Слизерина, — рассерженно прошипела она ему вслед, но он, похоже, даже не услышал.       Жасмин сказала это так, скорее даже как ругательство, а не как что-то, чего она хотела бы. Но потом пришла на обед и была в шоке — Слизерин ушёл в глубокий минус. Взбешённый Снейп бегал от преподавателя к преподавателю, но никто не признавался, кто и за что снял со Слизерина тысячу баллов. Все были удивлены не меньше. Ученики тоже молчали, не зная, кто, кого и за что так наказал.       Потом на обед пришёл Дамблдор, и Снейп накинулся и на него.       — Ну, Северус, я думаю, что это какая-то ошибка. Тебе стоит спросить у домовиков, они-то уж точно видели, кто снял с твоего факультета баллы. И, если это действительно ошибка, мы просто вернём их, и всё. Ну-ка, кто-нибудь из домовиков, придите-ка сюда.       Явилась одна старая-старая горничная.       — Чего желает директор? — спросила домовуха.       — Скажи-ка мне, кто и за что снял тысячу баллов с факультета Слизерин.       — Хозяйка Жасмин сняла, Карри видела. — Снейп побледнел как молоко. — Недостойный мальчишка Драко Малфой был непочтителен и груб с хозяйкой, и хозяйка наказала его. Хозяйка очень мягко наказала его, в прежние времена с него бы всю кожу розгами содрали за непочтение с хозяйкой Слизерин! — внезапно рассердилась она.       Ой. Вот этого Жасмин не ожидала. Того, что о её существовании узнает вся школа. И того, что за то, что Малфой сбил её с ног, его надо выпороть настолько жестоко, она тоже не ожидала, но это уже были мелочи.       Так, ладно. Она — Гарри Поттер. Он, то есть. Он глазеет на представление и ничем себя не выдаёт.       — Какая ещё хозяйка Слизерин?! — завопил Малфой.       — Леди Слизерин? — тихо-тихо уточнил у домовухи бледный Снейп.       Та истово закивала.       — Я думаю, попозже мы разберёмся с этим, хм, более кулуарно, — сказал Дамблдор. — А пока… тысяча баллов Слизерину.       Ничего не произошло.       — Альбус, вы должны сказать, за что, или хотя бы подразумевать, что есть какое-то достижение, — напомнил Снейп.       — Тысяча баллов Слизерину, — повторил Дамблдор, — за непочтительное отношение к леди Слизерин.       Застучали сыплющиеся изумруды.       Из рук домовушки выпала тряпка. Она выглядела так, как будто вот-вот набросится на Дамблдора. Жасмин внимательно посмотрела на неё и едва заметно покачала головой. Домовушка кинула на директора полный ненависти взгляд и исчезла.       Снейп смотрел на Дамблдора с дичайшим шоком в глазах.       Гриффиндорцы расстроенно стонали.       Жасмин печально представляла, что ей в результате скажет Салазар. По её представлениям выходило, что в Тайной Комнате ей лучше не появляться. Но придётся.       Впрочем, когда Жасмин рассказала Салазару о случившемся, он всего лишь вздохнул.       — Всякое бывает, — смиренно сказал он. — Просто прикажи домовикам не разглашать никакую информацию о тебе, и живи дальше.       Жасмин приказала.       Расспросы домовиков Дамблдору ничего не дали. Расспросы Драко Малфоя — тем более, он не помнил никакой леди Слизерин, и не помнил, чтобы оскорблял кого-то, кроме тупых гриффиндорцев. Расспросы Снейпа дали Дамблдору только странно маленькую девушку, почти подростка, с огромным змеем у озера, которая поднимала защиту школы и ругала слизеринцев. И всё.       Как ни странно, он даже не стал искать её другими способами. Или — стал, но она этого даже не заметила.       Учебный год прошёл. Летом девочка снова училась, жила в замке Слизерин, и всё было хорошо. Она знала, что её искали, и замок был необнаружим, и она в нём была надёжно скрыта. Даже для поиска по крови. Он был очень хорошо защищён.       Самый опасный момент был, когда Жасмин решила вернуть мантию-невидимку.       Она переместилась с домовиком к дому Дурслей, как всегда, в платье с рунной защитой, в украшениях-артефактах. При любой опасности — если сюда заявится кто-то из преподавателей Хогвартса или авроров — домовики должны были перенести её обратно. При агрессии со стороны родственников домовики должны были её защитить. Да и у неё у самой была левая палочка, старая палочка Альеноры Слизерин, на которой, естественно, не было никакого надзора.       Но, несмотря на это, Жасмин всё равно боялась своих родственников. Сказывались годы избиений и рабской работы.       Жасмин заклинанием открыла дверь и вошла в дом, не утруждая родственников приходом на дверной звонок. Прошла на кухню. Был вечер, она специально пришла к тому времени, когда вся семья собралась за ужином. Так что Дурсли в это время ели.       Когда она вошла, есть они перестали.       — Кто вы и как вы попали в наш дом?! — визгливо спросила тётя Петуния.       Её даже не узнали.       Ну да, в платье, с отросшими волосами, подросшую, отъевшуюся, в чём-то даже, наверное, красивую — это было сложно, наверное.       — Здравствуйте, тётя, — вежливо поздоровалась Жасмин. — Здравствуйте, дядя. — Те, кажется, онемели. — У меня к вам есть один вопрос. Вы мне на него ответите, и я сразу же вас покину.       — Что ты себе позволяешь, девчонка?! — отмер дядя Вернон.       У сопровождавшей её Минни была чёткая инструкция: на словесные угрозы и оскорбления без приказа не реагировать. Сейчас Жасмин против воли пожалела о том, что сказала так.       Он поднялся, направился к ней. Жасмин снова почувствовала себя маленькой и очень слабой. Но нерешительно направила на него палочку.       — Не трогайте меня, — сказала она. — Даже не пытайтесь.       — Тебе нельзя творить свою чёртову магию на каникулах!       — Меня это не остановит, — как можно твёрже сказала Жасмин, решив не объяснять про палочки и надзор. — К тому же, у меня есть защитники. Вам действительно лучше не проверять, на что они способны.       — Чего ты хочешь? — спросила оказавшаяся более сговорчивой тётя Петуния.       — Прошлым летом дядя забрал у меня мою мантию-невидимку, — ответила Жасмин. — Я хочу её вернуть.       — Вернон, верни ей её ненормальную вещь, — сказала она. — Просто верни ей её ненормальную вещь.       Тот грозно зыркнул на Жасмин, но подчинился, пошёл куда-то. Жасмин очень надеялась, что за мантией, а не за ружьём или вроде того.       — Что, сильно крутая стала? — грубо, но с некоторой опаской спросил до этого молчавший Дадли.       — Да, сильно крутая, — кивнула она.       Вернулся дядя с мантией.       — Вот. — Он сунул её Жасмин. — Подавись, девчонка.       Жасмин взяла.       — До свидания, — вежливо сказала она. — Хотя надеюсь, что мы больше не встретимся. Минни, перенеси меня домой, пожалуйста.       Миг — и она снова оказалась в замке Слизерин.       Кроме этого раза из замка летом она вышла только за покупками к школе, и её никто не узнавал.       И её мало интересовало, что и кому скажут её дядя и тётя после её визита.       Как оказалось, зря.       — Гарри, тебя опять всё лето не было дома.       Да, после приветственного пира, на котором объявили о Турнире Трёх Волшебников, её снова вызвал директор.       — Не было, — безразлично подтвердила Жасмин.       — Но один раз ты пришёл туда, переодевшись в девочку.       — Профессор… — Честно говоря, вот этого она уже конкретно не понимала. — Раз вы это знаете, значит, вы общались с моими дядей и тётей. А раз вы общались с моими дядей и тётей, то вы не можете не знать, кто у них столько лет жил: девочка или мальчик.       Дамблдор вздохнул и посмотрел на неё очень укоризненно.       — Мальчик мой… я, разумеется, знаю, что ты девочка. — Звучало это абсурдно донельзя. — Но ради блага всего магического мира тебе лучше будет побыть мальчиком. Все твёрдо уверенны в том, что ты мальчик. Избранный, национальный герой. Если мы скажем сейчас, что это не так… Я не могу предсказать реакцию народа.       — И поэтому я должна одеваться мальчиком и жить с мальчиками? — спросила Жасмин. — Это попросту неприлично.       — Но ведь ты не живёшь с мальчиками. — Дамблдор сверкнул очками. — Где ты живёшь, ма… девочка моя?       — В Выручай-комнате, — соврала Жасмин.       Об этом секрете школы ей рассказал Салазар, ещё когда нашли диадему-крестраж. А домовики рассказали, что директор об этом секрете школы знает.       — Хороший выбор, — улыбнулся Дамблдор. — Однако мы с тобой ушли от темы. Где ты была всё лето, девочка моя?       — Это не ваше дело, профессор, — твёрдо сказала Жасмин.       — Если ты хочешь быть девочкой, то тебе не стоит быть такой грубой, — пожурил её Дамблдор обманчиво мягко. — Однако это моё дело. Я — твой магический опекун, ты знаешь об этом?       Она знала, что директор является опекуном всех сирот и магглорожденных с момента их поступления в школу и до её окончания. И что без разрешения магического опекуна несовершеннолетние не могли заключать браки. Но она смогла — именно потому, что вышла замуж за основателя школы, который по иерархии был выше директора. И после заключения брака на неё никакое опекунство не распространялось — она уже считалась совершеннолетней. Магически, конечно, а не по министерским документам. По министерским документам её вообще не существовало.       Он не был её магическим опекуном с момента её вступления в брак, и он не мог никак на неё повлиять.       — Мой магический опекун — Сириус Блэк, профессор.       — Девочка моя, он недееспособен.       Жасмин вздохнула. И решила, что ей стоит быть… смелее.       — Профессор, что вы мне сделаете? Когда я следующим летом снова исчезну?       — Буду искать тебя с авроратом, что мне ещё остаётся.       Не найдёт.       Но вслух она этого, конечно же, не сказала.       — Вы понимаете, что стоит мне одеться в платье, как они меня не найдут?       — Не бойся, Гарри, я что-нибудь придумаю, — сказал он, и Жасмин задумалась, помнит ли он вообще её имя.       — Я тоже что-нибудь придумаю, профессор, — ровным тоном пообещала она.       На следующее утро кольцо, определяющее зелья в еде, сигнализировало сыворотку правды. Жасмин посмотрела на Дамблдора, потом на Снейпа, и не стала пить тыквенный сок.       Вечером попросила домовиков переправлять все зелья, подлитые ей в еду, подлившему или приказавшему подлить. Салазар всецело одобрил такой подход.       На следующее утро Дамблдор назвал профессора Грюма «Барти» за завтраком, и большой зал превратился в побоище. Которое быстро прекратили домовики, которым Жасмин шёпотом приказала это сделать. Ополоумевшего Грюма увели вызванные авроры, а позже выяснилось, что это был Барти Крауч, Пожиратель Смерти. Откуда Дамблдор знал, что он Барти Крауч, и почему он молчал об этом, так никто выяснять и не стал. Кажется, все забыли, почему это всё вообще случилось. А может быть, Дамблдор им память стёр.       Так или иначе, настоящего Аластора Грюма извлекли из его же сундука в его же покоях, и учёба продолжилась.       Приехали иностранные гости, начался Турнир Трёх Волшебников. Жасмин даже как-то и не особенно обращала на него внимание.       У неё были другие дела.