***
Белогрудка выглядела как обычно — так, будто ей не нравилось, что снег в этом сезоне недавно сошел, и она решила лично это исправить. С ее плеч спадал белый подбитый мехом плащ — Ветерок всегда удивлялся, как она умудрялась держать его в чистоте. Она стояла у Скалы, опираясь на нее спиной, и сосредоточенно протирала кусочком ткани меч. На секунду луч поднимающегося солнца отразился от лезвия, попадая прямо Ветерку в глаза, и он прищурился. Если так подумать, его наставница, совсем как Вересколапка, не выглядела ни сонной, ни усталой. Должно быть, это у них было семейное. Грач же, в свою очередь, явно встал не с той ноги, не в тот день и не в том племени. На фоне наставницы отец был темным грозовым облаком, из которого вот-вот польет ливень, и несмотря на его ровное выражение лица, в его синих глазах читалось такое же недовольство, как и то, которое испытывал Ветерок. Слава звездам, хоть кто-то здесь его понимал. Кроме них, Ветерок заметил откинувшихся на Скалу Муравяьтника и Головешку — их посвятили в воители только вчера, и эту ночь они, согласно ритуалу, несли бдение. — Можете уже идти, — сказала Белогрудка. Молодые воители переглянулись и молча покачали головами. — Ночь уже прошла, ваше молчание снимается. Почему нет? — Вы уходите, поэтому мы подождем, пока проснется кто-то еще, — ответил Головешка. К тому времени Ветерок и Вересколапка приблизились к наставникам, и Грач их поприветствовал. Белогрудка убрала меч в ножны и кивнула. — Понимаю. — Будьте осторожны. Ветер все еще дует с Грозовой территории. Наставница неопределенно повела плечами. — Вряд ли Грозовое племя будет создавать нам проблемы с утра пораньше. — Вот именно, — согласился Грач, после чего продолжил пояснительным тоном: — Утром воители в основном хотят спать, а не драться. Поэтому большинство нападений происходят днем или ранним вечером, когда солнце еще не зашло. Если ты идешь в патруль в это время суток, нужно быть особенно осторожной, поняла, Вересколапка? Та с энтузиазмом закивала. Но Ветерок с этим заявлением согласен не был — разве вражеские племена будут любезно ждать, пока взойдет солнце, вместо того, чтобы создать себе преимущество неожиданности? Нет, они были наглыми и хитрыми, и племя Ветра должно быть готовым к их нападению в любой момент. — Или ночью, — добавил он. Отец перевел на него прищуренный взгляд. — Наоборот, ночью проблемы заканчиваются. — Почему? — Потому что днем могут быть пограничные стычки, ссоры из-за добычи, сражения за куски территории. Но если на лагерь нападают посреди ночи, это никакая не стычка — это объявление войны, — не терпящим возражений тоном отрезал Грач. — И к утру эта война будет либо выиграна, либо проиграна. Ветерок медленно кивнул. Сам он с таким никогда не сталкивался, но его отец был крайне умным и опытным воином, и Ветерок ему верил на слово. Белогрудка глянула на Грача с грустной полуулыбкой. — Тоже вспомнил нападение Звездолома, да? На секунду его отец приподнял бровь в недоумении, но потом покачал головой. — Нет, я его не застал. Просто вспомнил рассказы матери. О ком они вообще говорили? Ветерок о таком предводителе никогда не слышал. Надо будет спросить у старейшин, когда он вернется. Возможно, если ему повезет что-нибудь подстрелить, Паутинник даже не будет на него ворчать. — Слушайте, а можно мы обойдемся без проблем, вне зависимости от времени суток? — в голосе Муравьятника звучала нескрываемая усталость. — Хотя бы сегодня, пока лагерь охраняем мы. Ветерок хмыкнул. Его наставница мотнула головой и вздохнула. — Да, точно, что-то мы заболтались. Пойдемте уже. Они попрощались, и Ветерок вместе с остальными патрульными направился к выходу. Под ногами едва слышно заскрипел песок, но чем дальше они шли по туннелю из расступавшихся зарослей утесника и чем дальше поднимались по крутому холму, тем отчетливее этот звук сменялся завыванием ветра. Их расположенный в низине лагерь, конечно, был защищен от него окружающим склоном, но наверху, на пустоши, он гулял свободно, не сковываемый никакими препятствиями. Ветерок плотнее закутался в плащ, инстинктивно пытаясь укрыться от холода. Никто из воинов в его племени не обращал ни малейшего внимания на плохую погоду. Как им удавалось переносить ее так стойко и при этом так безразлично? Хотя какая разница — в любом случае, если Ветерок хотел стать одним из них, ему придется тоже научиться этому рано или поздно. Не обращая внимания на остальных, он ускорил шаг, постепенно переходя на бег. Склон был довольно крутым, и хотя идти наверх не представляло никаких проблем, бежать было намного сложнее. Его легкие начало жечь, а дыхание сбилось, как бы он ни старался его контролировать. И все же он добился того, чего хотел — он взобрался на вершину, пока остальные тянулись позади. Его сразу же обдало порывом ледяного ветра, и он поежился и обернулся, слыша за спиной шелест плаща. Отсюда было видно весь лагерь — тихий, спокойный, все еще спящий. По телу Ветерка вдруг теплотой разлилось чувство гордости за то, что, идя в патруль, он охранял его сон и покой. Жаль, что этой теплоты не хватало, чтобы прогнать вечный холод. — Тебе надо поработать над дыханием, — первым делом заметила Белогрудка, когда остальные его догнали. — Я же тебя учила! Ветерок быстро взглянул на отца, — был ли он недоволен, что его сын сделал что-то не так? — но по его выражению лица не было понятно, скрывал ли он раздражение или ему попросту было все равно. Он хотел ответить, что в следующий раз постарается лучше, но Вересколапка влезла быстрее него: — Как же так, Ветерок? — протянула она тоном, балансирующим на грани между беззаботно шутливым и насмешливым. — Могу поспорить, что я бегаю лучше тебя. Вообще-то это было нечестное сравнение — она стала ученицей на пол-луны раньше него. Но это не имело значения, ведь Ветерок все равно был лучше нее. — Ничего подобного! Я бегаю быстрее тебя! — А кто сказал, что быстрее значит лучше? Вересколапка явно веселилась, и это Ветерка невероятно раздражало. Никто не имел права насмехаться над ним, тем более перед его отцом. Он нахмурился и сжал губы в попытке скрыть недовольство. Он обязан был доказать свое превосходство — желательно как можно скорее. Грач устало вздохнул. — Спорим, что... Что... — Никаких споров, пока мы в патруле — пресек отец, по очереди оглядывая учеников суровым взглядом. Ветерок уныло кивнул. — И чтобы вы никуда мне не убегали. Что, если на нас нападет вражеский патруль? — Мы можем организовать им что-то вроде соревнования, — предложила Белогрудка. — Позже, конечно. Грач кивнул. — Это была бы хорошая идея. Нет, мысленно поправил Ветерок, это была бы отличная идея. Не то чтобы он волновался — он был лучше во всем, а даже когда не был, ему требовалось лишь немного времени или дополнительных усилий, чтобы обойти остальных. Мнение Вересколапки не играло здесь никакого значения. И все же было бы неплохо наконец получить возможность продемонстрировать это, тем более его отцу и наставнице. Дальше они шли в относительной тишине. Ни Грач, ни Белогрудка не были любителями разбрасываться словами понапрасну, в то время как Ветерок молчал назло Вересколапке. Та тоже ни о чем не болтала — хотя причиной этого, скорее всего, было отсутствие у нее подходящего собеседника. Нарушали эту тишину лишь завывания непрекращающегося ветра и шорох покачивающегося на нем вереска, сквозь который пробирались патрульные. Сначала они проверили границу с Речным племенем. Здесь все было спокойно — никаких чужих следов, брошенных стрел или остатков дичи. Что и неудивительно — речные воины сейчас наверняка жили лучше, и причины соваться на пустошь у них не было. Они продолжали идти по холмам, с высоты которых неподалеку виднелось озеро, но перед мысленным взором Ветерка стоял только вид мирно спящего лагеря. Нужно было поохотиться. Это был пограничный патруль, поэтому технически он не обязан был приносить добычу, и все же прийти с пустыми руками означало разочаровать соплеменников. Он попытался сконцентрироваться, но ни пение птиц, ни хлопанье их крыльев не нарушали тишину. Вокруг не виднелось ни единого кролика на земле, ни одной движущейся тени — их окружала лишь пустынная пустошь. Ветер нагло дул со стороны территории Грозового племени прямо им в лицо, поэтому, если бы впереди них была дичь, она бы не почуяла их запаха, в то время как они сразу бы ее нашли. Но какая разница, в каком направлении они шли и насколько острыми были его чувства, если добычи в ближайшем окружении попросту не было. — Когда вообще закончится сезон Голых Деревьев? — вздохнул он. Белогрудка сочувственно улыбнулась. — Думаю, нам осталось всего одна луна. «Всего». Как будто целая луна это совсем немного! Не то чтобы его племя страдало от голода, но Ветерок точно с нетерпением ждал наступления первых теплых дней Юных Листьев. Пока они постепенно приближались к границе, Белогрудка отошла со словами о том, что увидела кролика, в то время как Вересколапка тихим, но настойчивым шепотом упрашивала Грача посвящать больше времени фехтованию. Ветерка это раздражало — из-за его раннего посвящения в оруженосцы его наставница, хотя и учила его другим навыкам оруженосца, отказывалась заниматься его боевой подготовкой. Поэтому он изо всех сил старался не прислушиваться к ним и вместо этого оглядывался по сторонам. Он первым заметил, что ветер, как всегда, был прав, предсказывая проблемы со стороны Грозового племени, потому что их границу действительно кто-то пересек. Нарушитель стоял у обрыва — Ветерок не знал его, да и с такого расстояния разглядеть более детальные черты было сложно. Кто это был? Что он здесь делал? Ветерок должен был окликнуть его, чтобы дать понять, что его увидели и теперь ему придется объясняться, или привлечь к нему внимание отца, но ему было интересно, услышал ли незнакомец приближающийся патруль и что он собирался делать. Нарушитель развернулся — значит, он точно должен был их увидеть — и, стоя спиной к обрыву, сделал шаг назад. Через несколько секунд раздался резкий всплеск поглотившей его воды. С ним явно было что-то не так. — Гра... — позвал он, но до того, как он успел закончить, отец пронесся перед его лицом быстрее ветра, на ходу скидывая оружие и плащ. Вересколапка бежала за ним, заметно медленнее, в то время как Белогрудка, которая не успела отойти слишком далеко, быстро приближалась к остальным. Ветерок перевел взгляд обратно на озеро — вода колыхалась бурными волнами, показывая, что упавший пытался выплыть наверх, но успехов в этом деле явно не добивался — и, вздохнув, последовал за ними. Он и не догадывался, что Грач умел плавать, но его готовность прыгнуть в ледяную воду ради спасения незнакомого нарушителя восхищала. Вересколапка, в отличие от него, смотрела на озеро с тревогой. И чего она боялась? Его отец не побежал бы кого-то спасать, если бы он не знал, что делает. — Вересколапка! — окликнул он. — Забери пока его вещи. Вересколапка повернулась к нему, и ее лиловые глаза вспыхнули раздражением. — Мог бы и сам забрать, — фыркнула она. — Ты же его сын. — А ты его оруженосец, самое время оправдать свое звание. Она хмыкнула. Ветерок скрестил руки на груди и посмотрел на нее так вызывающе, как только мог, ожидая, пока она наконец приступит к выполнению своих обязанностей. Через несколько секунд Вересколапка все же отвела взгляд, отвернулась и поплелась по направлению к ярко блестящему в свете солнца мечу и прочим вещам Грача. Ветерок победно ухмыльнулся. Грач в это время плыл к берегу спиной вперед, удерживая утопающего перед собой так, чтобы его голова оставалась над озером. Белогрудка, которая за это время догнала их, пошла им навстречу, постепенно заходя в воду. Ветерок, намеренно стоявший на сухом берегу, с сомнением провел ее взглядом. Потом с таким же сомнением посмотрел на озеро. Обычно темная вода казалась светлее в лучах негреющего рассветного солнца, и стоявшие над ней клубы морозного тумана источали холод, который чувствовался даже с берега. Нет, даже если бы само Звездное племя сошло с небес, оно бы не смогло заставить Ветерка промочить сапоги. Тем более не ради какого-то чужака, незаконно проникнувшего на их территорию. Когда Грач и Белогрудка вытащили мальчишку на берег, Ветерок с давно вернувшейся Вересколапкой не сговариваясь принялись разглядывать его со всех сторон. Ничего интересного в нем не было — выглядел он мелким, будто и четверти луны не прошло с тех пор, как его посвятили в оруженосцы. Намокшая броня в более темных коричнево-зеленых оттенках выдавала в нем Грозовое племя, но ни лука, ни колчана со стрелами Ветерок на нем не видел — значит, вряд ли он пришел на пустошь воровать их добычу. Кожа у него была слишком бледной, почти отдавая синевой — озеро явно не пошло ему на пользу — а с растрепанных серебристо-серых волос стекали капли воды. Чужак полулежал на коленях у Грача, который его держал и пытался привести в более сидячее положение, и в перерывах между кашлем его тело била дрожь. На нем не осталось ни одного сухого места. Ветерку бы, наверное, даже стало его жаль, если бы он не видел, как тот по собственной воле шагнул с обрыва. — С ним все будет хорошо? В голосе Вересколапки слышалось явное беспокойство. — Думаю, он подхватит Белый Кашель, — сочувственно ответила ей Белогрудка. Ветерок нахмурился — почему все вокруг за него волновались? Никто не заставлял его падать в озеро в сезон Голых Деревьев. — Бедненький! Надеюсь, у Грозового племени есть запас лечебных трав. Грач тихо позвал Вересколапку. Она ойкнула и быстро накинула на наставника его плащ. Только тогда до Ветерка дошло, что он открыто пялился на незнакомого оруженосца и даже не заметил, что его отец тоже промок до нитки. Вот кого тут на самом деле надо было жалеть! Его отец знал, что мог заболеть, и все же самоотверженно прыгнул в ледяную воду, чтобы спасти какого-то там нарушителя. Чужак к тому времени перестал кашлять. Ветерок вновь перевел на него взгляд. Он поднес все еще трясущиеся руки к лицу и потер глаза, после чего наконец их открыл. Ветерок невольно охнул — глаза у него были без зрачков, голубые, как ясное небо в солнечный день. Он был слепым. Что ж, это объясняло, почему он свалился с обрыва — но что он вообще забыл на чужой территории? Белогрудка и Вересколапка смотрели на мальчишку с тем же изумлением, что и Ветерок, но Грачу было явно все равно. Наверное, он понял его слепоту еще тогда, когда вытаскивал его из воды. — Кто вы? — слабо спросил незнакомец. — Вы воители? Ветерок не смог сдержать смешок. — Нет, — язвительно хмыкнул он, — ты умер и попал в Звездное племя. Белогрудка и Грач одновременно шикнули на него. В ответ он пожал плечами. — Все в порядке, малыш. Мы из племени Ветра. Мы не причиним тебе вреда. Чужак устремил незрячий взгляд в сторону Белогрудки. — Знаю я, что вы из племени Ветра, — буркнул он совершенно неблагодарно. — С обонянием у меня все в порядке. — Видишь, Вересколапка, а ты боялась за него. Его только из озера вытащили, а он уже дерзит своим спасителям. — Ветерок! — бросил в его сторону Грач. Подумав, отец жестом подозвал склонившуюся над незнакомым учеником Белогрудку, поднялся и медленно побрел в противоположную их взглядам сторону. Та кивнула и сменила его место, аккуратно поддерживая мальчишку. — Я Белогрудка, а спас тебя Грач. Еще здесь наши оруженосцы, Ветерок и Вересколапка. А тебя как зовут? — Я Воробушек, — ответил он негромко, — и я из Грозового племе… — Ты, наверное, очень храбрый, чтобы вот так ходить без наставника! — перебила его Вересколапка до того, как он успел закончить. — Нет в этом ничего храброго, ясно? Судя по запальчивому тону и хмурому выражению лица, комплимент Воробушку не понравился. — Я просто исследовал территорию, как все ученики! Настолько резкая реакция на невинное замечание Вересколапки показалась Ветерку забавной, в то время как сама ученица обиженно замолчала. — Что-то я не видел, чтобы «все ученики» нарушали границы. Воробушек ему ничего не ответил. — Не волнуйся, со всеми бывает в первый раз, — участливо сказала Белогрудка, бросая на Ветерка предупреждающий взгляд. «Не бывает», — подумал он, но решил в этот раз благоразумно промолчать. Воробушек сердито уставился в его сторону. — Нужно отвести тебя в твой лагерь, — продолжила наставница. — Нехорошо сидеть по такому холоду в промокшей одежде. — Я и сам могу дойти, — пробормотал он. Он попытался встать, но Белогрудка его осадила. — Никакого «сам». Ты забрел на нашу территорию. Даже если ты это сделал не нарочно, мы обязаны выпроводить тебя и удостовериться, что ты ушел. Вересколапка глянула на Воробушка жалостливо и медленно положила руку ему на плечо в успокаивающем жесте, но тот нахмурился и резко дернул плечом, скидывая ее ладонь. Она вздохнула. — Я отведу его. Спокойный голос Грача, раздавшийся совсем рядом, почти напугал Ветерка — умел же его отец подходить неслышно и незаметно. Ветерок с сомнением оглядел его. Хотя он явно выжал немало воды из своей куртки, по большей части он все еще выглядел мокрым. Он переглянулся с Вересколапкой — в ее глазах стояла такая же неуверенность. — Ничего подобного, — возмутилась Белогрудка. — Ты отведешь себя в лагерь и просушишься. Хватит с тебя геройств на сегодня. Грач нахмурился и скрестил руки на груди. — Все со мной будет в порядке. Нам все равно нужно проверить оставшуюся часть границы, вот вы этим и займитесь. Белогрудка глубоко вздохнула. Ее привычное дружелюбное выражение лица исчезло; во взгляде суженных голубых глаз сейчас не было ничего, кроме холода. Ветерок протер глаза, но вид явно сдерживающей гнев наставницы никуда не делся. Разве он что-то пропустил? Что могло ее разозлить? Вересколапка, стоящая рядом с ней, зеркально отражала удивление Ветерка. Наверное, для нее было странно видеть свою мать в таком настроении. — Не ты один знаешь дорогу в лагерь Грозового племени, Грач, — процедила Белогрудка. Тот отшатнулся, как от удара; на секунду на его лице промелькнуло что-то, что Ветерок не мог описать, но он мгновенно взял себя в руки. — Ты права, Белогрудка, — ровно ответил он. — И я ни секунды не сомневался в твоих воинских знаниях. А с Грачом-то что произошло? Он же точно подхватит Белый Кашель, если не вернется в лагерь. Почему он настаивал на этом? Воробушек, прищурившись, с интересом оглядывал его отца с наставницей, и на секунду Ветерок засомневался, что он слепой. У грозового оруженосца не было ни одной причины лгать об этом, но все же его пристальный взгляд нервировал. — Я отведу его, — бросила Белогрудка, помогая Воробушку подняться. — Ты возвращайся в лагерь, и забери с собой Вересколапку и... — Можно я пойду с тобой? — резко перебил ее Ветерок, складывая руки в просительном жесте. — Ну пожа-алуйста! Вересколапка толкнула его в плечо. — Так нечестно, я тоже хочу! Белогрудка скептично его оглядела, а Грач покачал головой. — Если ты считаешь это нужным… — протянул он, но сомнение в голосе выдавало его настоящее мнение. — Ладно, — ответила ему наконец наставница. Ветерок не был уверен, правда ли она посчитала это хорошим решением или просто хотела не согласиться с Грачом, но в любом случае это шло ему на руку. — Но только в том случае, если ты будешь вести себя должным образом. Ветерок быстро закивал, намеренно игнорируя обиженный взгляд Вересколапки. Грач вздохнул, но промолчал. — Удачи вам, — пробурчала Вересколапка. Несмотря на ее унылый вид, Ветерок мог поспорить, что она все уши ему прожужжит расспросами про чужую территорию, как только он вернется. — Понадеемся, что она нам не понадобится, — сказала Белогрудка. Быстро обменявшись прощаниями, они отвернулись и разбрелись в разные стороны. Белогрудка держала Воробушка за запястье и периодически говорила ему о преградах на пути. Тот кривил лицо так, словно ему это причиняло физическую боль, с чего Ветерок насмешливо ухмылялся. Он все еще дрожал; Ветерок был уверен, что ему дико холодно, но он явно не собирался в этом признаваться. Ну и пусть, ему же хуже. Если так подумать, не считая пары раз, когда он огрызнулся в ответ, он был подозрительно молчалив еще с того момента, как Грач его спас. Спустя несколько минут ходьбы Белогрудка вздохнула и, остановившись, стянула свой подбитый мехом плащ и обернула его вокруг плеч Воробушка. Тот тихо поблагодарил ее. Плащ, даже самый теплый, не защитил бы грозового оруженосца от холодного ветра, но Ветерок промолчал, помня свое обещание наставнице. К сожалению, дорога к реке, служащей границей с Грозовым племенем, была долгой, а его терпение — коротким. — Я не знал, что Грач умеет плавать. — Я тоже, — ответила ему Белогрудка, — но я не удивлена. Все-таки он ходил в путешествие к Месту-Где-Тонет-Солнце вместе с представителями из других племен — наверное, речные его научили. — А-а, понимаю. Ветерок помолчал, после чего повернулся к Воробушку. — Слушай, — начал он. Невидящий взгляд грозового ученика был устремлен вперед, и пусть Ветерок сказал это достаточно громко, он ничем не выказал, услышал он его или нет. — Но ведь ты не умеешь плавать, да? Почему ты решил свалиться в озеро? Тот скривил губы и неопределенно повел плечами. Вряд ли от него можно было добиться нормального ответа. — И почему ты исследовал территорию без своего наставника? Он быстро глянул на Белогрудку, пытаясь найти в ее выражении лица малейшие признаки раздражения и надеясь, что это не выходит за рамки «должного поведения», и добавил: — Или у вас к ученикам относятся менее строго, чем в племени Ветра? Я бы вот никогда не пошел на разведку без разрешения наставника! Белогрудка хмыкнула. — Никогда бы он без разрешения не пошел, ну конечно. — Тот случай не считается, — замялся он. — Тогда у меня наставника еще не было. Впервые за все это время на лице Воробушка показалась ухмылка. — Хочешь сказать, ты убегал из лагеря, когда был еще ребенком? — Ну... да. — Звучит как то, что сделал бы только последний дурак. — Вообще-то у меня была хорошая причина на это! Ему не слишком хотелось вспоминать время, когда он сам нарушил Воинский Закон, поэтому он решил вместо этого перевести тему обратно: — В любом случае, так что ты тут делаешь в одиночку? Ухмылка тут же пропала с лица грозового оруженосца, сменяясь привычным угрюмым выражением. — Так получилось, — буркнул он. — Как «так получилось»? Воробушек издал такой глубокий вздох, будто Ветерок был худшим человеком, которого ему пришлось выслушивать в своей жизни. — Вот так. Ветерок фыркнул. — Ты решил убежать без наставника, перешел границу и свалился со скалы в озеро — и это все, что ты можешь сказать в свое оправдание? Воробушек кивнул. Нет, Ветерок мог хоть звездами поклясться, что тот нарочно выводил его своим молчанием. — Тебе бы не помешало поучиться у него держать рот на замке, Ветерок, — насмешливо бросила через плечо Белогрудка. Ветерок хотел ответить, что он, вообще-то, пытался узнать больше о вражеском племени, но подумал, что это бы только подтвердило ее слова, и решил промолчать. Дальше они шли в относительной тишине, слушая завывания ветра, шелест вереска и редкие замечания Белогрудки. К счастью, вскоре они дошли до березовой рощи — а значит, граница с Грозовым племенем была недалеко. Ветерок уже был здесь, но в прошлые разы он просто побродил между деревьями, жалуясь на распугивающие и без того скудную дичь листья, по которым пройти бесшумно было ну совершенно невозможно, да посмотрел на реку. С тех пор здесь ничего не изменилось — покрытые серебристым инеем березы шелестели голыми ветками, терпеливо ожидая прихода Юных Листьев, в то время как остатки листвы прошлого сезона громко хрустели под ногами, уже давно не гонимые ветром. Когда они дошли до тихо журчащей речки, служившей границей между племенами, — она была мелкой в это время года, но кристально чистой, как обычно, — Белогрудка вдруг остановилась. — Воробушек, когда ты уходил, ваш рассветный патруль уже вернулся? Чужой ученик пожал плечами. — Значит, мы можем еще успеть его поймать. — Мы не будем переходить границу? — уточнил Ветерок. — Если грозовой патруль неподалеку, мы просто отправим его с ними. В теории нам нужно подождать их, но, — она выразительно обвела взглядом дрожащего Воробушка, — у нас нет на это времени. Я пробегусь вперед до предела границы, вы идите за мной. Он кивнул — предположение наставницы звучало логично, пусть он и хотел побыстрее осмотреть чужую территорию. Белогрудка наконец отпустила запястье Воробушка и, не тратя ни секунды на лишние слова, стремительно помчалась в направлении, противоположном от виднеющегося неподалеку озера. Лицо грозового оруженосца тут же просияло от плохо скрываемого облегчения. Явно слишком преждевременного, потому что, сделав несколько неуверенных шагов без чьей-либо поддержки, — а Ветерок с ним под ручку идти не собирался, об этом и речи быть не могло, — он подскользнулся и упал. Услышав тихие проклятия в адрес звезд и сумрака одновременно, Ветерок хмыкнул и остановился. Внимательно его осмотрел. Да уж, Белогрудке точно не понравится, что ее белоснежный плащ запачкался. — Ветерок! — обернувшись, крикнула ему наставница, которая еще не успела убежать слишком далеко. — Что ты стоишь, помоги ему! — С чего бы? Он нормальный человек, он и сам встать может! — прокричал он ей в ответ, после чего добавил, тише: — Я же прав? — Да, — вздохнул Воробушек, поднимаясь и пытаясь отряхнуться. — Со мной все в порядке! Во взгляде, который грозовой оруженосец бросил Ветерку, почти читалась благодарность — что было слишком странным, чтобы оказаться действительностью. Белогрудка дождалась, пока они продолжили ходьбу, и вернулась к бегу, вскоре пропадая из поля зрения. И потом они шли, опять, и Ветерку было скучно, опять. Проблем у Воробушка больше не возникало, пусть и шел он медленнее, чем раньше — очевидно, он был на чужой территории в первый раз, да и замерзшая земля возле реки зачастую была довольно скользкой. Помощи он, слава звездам, не просил. Вряд ли его настроение улучшилось, но разговор казался Ветерку лучшей перспективой убить время. — Давно тебя посвятили в оруженосцы? Он ожидал получить хоть какую-то реакцию, возможно, вопроса после третьего-четвертого, но в этот раз чужой ученик ответил ему сразу: — А тебе какое дело? Ветерок пожал плечами, после чего, осознав, что жестов Воробушек не видел, сказал: — В общем-то никакое. Я спрашиваю из чистого любопытства. Несколько секунд грозовой оруженосец молчал. Ветерок мог поспорить, что тот мысленно просчитывал, с какой вероятностью от него отстанут, если он даст честный ответ. — Недавно. — И как тебе обучение? Воробушек впервые повернулся к Ветерку. В его недоверчиво прищуренных глазах читалось повторение уже заданного вопроса. — Да я же говорю, просто интересно, как проходят тренировки в другом племени. Особенно учитывая, что ты слепой. Он не был уверен, как сказать о его слепоте помягче и стоит ли о ней говорить в принципе, но беспокоиться об этом стоило бы ему усилий и уважения, которое он к вражескому ученику не испытывал. Сам Воробушек на его слова хмыкнул почти одобрительно. Ветерок его вообще не понимал. — Хах. Грозовому племени далеко до твоей прямоты. Ветерок фыркнул. — Не то чтобы ты заслуживаешь особого отношения. — Мое племя бы с тобой не согласилось, и моя наставница в особенности. Она... Не хочет заниматься со мной боевой подготовкой, я думаю. — Правда что ли? Воробушек непонимающе склонил голову. — Нет, ничего, я просто... Я понимаю тебя. — Что ты здесь можешь понимать? — Ну, моя наставница тоже постоянно откладывает тренировки по фехтованию. Я знаю, что у нее есть на это причины и рано или поздно мы все-таки к ним приступим, но это все равно раздражает. Иногда ему казалось, что все вокруг успеют его обогнать, но он не собирался об этом говорить незнакомому оруженосцу из чужого племени. Воробушек бросил на него взгляд, слишком пронзительный для слепого человека, и медленно кивнул. — Но знаешь что? Когда я начну заниматься, и ты начнешь заниматься, и мы встретимся в бою — даже не думай, что я тебе поддамся. Воробушек хмыкнул. — Не волнуйся, я выиграю и без этого. — Что ж, это мы еще посмотрим. Воробушек остановился и повернулся к нему. На его лице было написано невероятно раздраженное выражение. Ветерок не смог сдержать смешок. — Не смешно. Раздался шорох листьев, слишком громкий, чтобы обозначать просто ветер. Обычно бег воина племени Ветра услышать было невозможно, но бежать по опавшей листве бесшумно было непросто, и Белогрудка явно считала, что в этот раз эти усилия того не стоили. — Ну, это зависит от того, как на это посмотреть. — У тебя идиотское чувство юмора. Белогрудка бежала к ним, — голые деревья ее совершенно не скрывали, — через несколько секунд она их догнала и резко остановилась. Она совсем не выглядела усталой, и Ветерка кольнула зависть — если бы ему пришлось бежать без перерыва, его дыхание было бы далеко не настолько ровным. — Вы в порядке, — заметила она, внимательно их оглядев, — отлично. Патруля в той стороне нет. — Значит, мы все-таки пойдем на их территорию? Наставница кивнула. — Обычно я бы подождала, но тебя нужно как можно скорее отвести к Листвичке, Воробушек. Ветерок ждал, что тот попытается ей колко ответить что-то вроде «Со мной будет все прекрасно и без вашей помощи», но, к его удивлению, оруженосец молчал. — Пошлите. Наставница опять взяла Воробушка за запястье, и его реакция зеркально отражала прошлую — плохая попытка скрыть раздражение. Наблюдать за этим Ветерку было все так же забавно. Они перешли через замерзшую реку, и вскоре рощица закончилась, переходя в лиственный лес, пусть и состоящий сейчас в основном из настолько же голых деревьев. Ветерок думал, что грозовой оруженосец хотя бы немного повеселеет, когда окажется на родной территории, но его предположение оказалось ошибочным — Воробушек шел все с тем же отрешенным выражением лица. Теперь именно он, а не Белогрудка, говорим им, где лучше сделать поворот и какие места стоит обойти. Каждый раз Ветерок не мог скрыть удивления, не понимая, как слепой оруженосец мог знать территорию настолько хорошо, и каждый раз Воробушек отвечал ему на это взглядом еще более недовольным, чем предыдущий — хотя, казалось бы, куда еще хуже. В воздухе стоял неприятный, слишком тяжелый и стойкий запах Грозового племени, из-за которого Ветерку было сложно разобрать что-то еще. Чужая территория казалась слишком закрытой, их повсюду окружали деревья, непривычное отсутствие ветра его нервировало и напоминало почти забытый ночной кошмар. Все на Грозовой земле словно застыло на месте, и от этого Ветерку становилось все тяжелее контролировать непонятное, но от этого не менее сильное желание убежать — вперед, назад, куда угодно, лишь бы подальше отсюда. — Мы почти догнали охотничий патруль, — вдруг предупредил их Воробушек. — Вот и отлично, — ответила ему Белогрудка. Сам Ветерок ориентироваться на обоняние здесь не мог, поэтому он лишь кивнул, показывая наставнице, что информацию он услышал. И-за того, что его внимание было сосредоточено на сдерживании импульса сбежать, когда кто-то с незнакомым ему голосом крикнул «Стоять!» и одновременно с этим Белогрудка быстро отскочила от молнии, с шипением ударившей землю впереди нее, он тут же начал оглядываться, не понимая, как так вышло, что он никого не заметил. Белогрудка остановилась — спокойно, не выказывая ни тени страха на лице. Ветерок изо всех сил попытался сделать то же самое. Три дерева, стоявшие неподалеку от них, зашатались, и через несколько мгновений с них спрыгнули грозовые воители, две женщины и мужчина. Одна из них, со слишком яркими рыжими волосами, вышла вперед, и Ветерок узнал в ней Белку. — Что вы здесь делаете? — Ваш оруженосец, — Белогрудка кивнула на Воробушка, — зашел на нашу территорию. Грач выловил его из озера. Мы пришли его вернуть. Воительница внимательно оглядела грозового оруженосца со все еще не высохшими волосами и накинутым на него плащом Белогрудки, после чего сняла его и, отдав владелице, вместо этого укутала его в свой. — Это правда, Воробушек? Тот уныло кивнул. — Спасибо, что помогли ему, — искренне поблагодарила она. — Любой бы поступил на нашем месте так же, Белка. — Белогрудка улыбнулась. — Отведите его к вашей целительнице. — Обязательно, — кивнула Белка. — И можешь не волноваться, мы удостоверимся, что он будет наказан за нарушение границ. К этому моменту два других патрульных тоже подошли ближе — их Ветерок не узнавал. — Я отведу его в лагерь. Речушка и Ураган, проводите их к границе. Все начали расходиться. Ветерок бросил последний взгляд на Воробушка, — какой же он все-таки был странный, — после чего выбросил его из головы и последовал за остальными.***
В пещере целителей было тепло — прохладнее, чем в других пещерах лагеря, но не настолько холодно, как снаружи во время Голых Деревьев. В той части, куда через проход падали слабые лучи солнца, молча сидел Грач, одетый в явно не принадлежащую ему свободную одежду и укутанный в одеяло. В другой находились травы, разложенные пучками по многочисленным выемкам в стене. В глубине пещеры, насколько знал Ветерок, спали целители и зараженные, хотя сейчас, слава звездам, в племени больных не было. По крайней мере, пока что. — С ним все будет в порядке? Пустельга, молодой ученик целителя с веснушчатым лицом и вечной мягкой улыбкой, со вздохом убрал ладонь ото лба отца Ветерка. — Понимаешь, Ветерок, дело в том, что… — Он перевел взгляд на Грача. — Ты должен отдохнуть. Облегчение нагрузки, постельный режим на пару дней. В противном случае, скорее всего, заболеешь Белым Кашлем. Отец покачал головой. Ученик целителя взмахнул рукой в его сторону и пожал плечами, как будто спрашивая Ветерка, мол, «Видишь?» — Что вообще произошло? — Ты не рассказывал? — Равнодушное молчание Грача стало ему лучшим ответом. — Мы нашли слепого грозового оруженосца на нашей территории. Он свалился в озеро, но Грач его спас. — Как звали этого оруженосца? — Воробушек. — Хм-м... — протянул Пустельга. — Не знаю такого. Ветерок пожал плечами. — Он сказал, что его церемония посвящения была недавно. — Ясно. — Ученик целителя повернулся к Грачу. — Это был храбрый поступок. Будет очень жаль, если ты заболеешь из-за спасения другого человека. — Я не могу последовать твоему совету, Пустельга. Ученик целителя вздохнул. — Если я позову Корявого, то его-то ты послушаешь? — Дело не в этом. Я уважаю твои знания, но я не могу просто лечь и лежать несколько дней, не во время Голых Деревьев. У нас и без того добычи... Добыча оставляет желать лучшего. Пустельга покачал головой, грустно улыбаясь. — Я все равно попытаюсь. — Он повернулся и вышел из пещеры, бросив напоследок: — Он сейчас у старейшин. Я быстро. Наконец-то они остались одни. Ветерок зашел в пещеру целителей, конечно, не для того, чтобы поинтересоваться о состоянии отца — с ним все будет хорошо, об ином и речи быть не могло. Нет, на самом деле Ветерок хотел спросить Грача о том, что произошло пару часов назад. Сейчас время для этого было далеко не лучшее — это было очевидно по позе, в которой сквозила усталость, по невидящему взгляду человека, целиком погруженного в мысли, по всему виду отца, говорящему «Уходи, я хочу побыть один». С другой стороны, отец никогда не выглядел так, будто он хотел поговорить, поэтому Ветерок решил, что смысла тянуть время в этой ситуации не было. — Я хотел спросить. — Да? — Почему отвести его хотел именно ты? Грач молчал; Ветерок не был уверен, что он вообще услышал вопрос, когда наконец он начал говорить, медленно, тщательно подбирая слова: — Потому что… Я знаком с грозовыми воинами лучше, чем Белогрудка. Как ты знаешь, я ходил в путешествие вместе с Ежевикой и Белкой. Если бы нам повстречались они, меня бы они вряд ли посчитали врагом, а вот вас… Отцу явно не хотелось обсуждать это — он говорил так, будто каждое слово ему приходилось из себя вытягивать силой. — Да, мы встретили Белку. Я не знаю, была ли это она, но кто-то из патрульных чуть не попал в Белогрудку молнией, пока они не разобрались, в чем дело. — Вот и я о чем. Ветерок помолчал. Что-то здесь не складывалось. — Но почему она разозлилась, когда ты это предложил? — Потому что это предложение было ошибкой, — я бы точно заболел, она была права, — но я отказывался это понимать. Снаружи раздавался звук постепенно приближающихся шагов, скрип песка и тихий разговор целителя и его ученика. — Я постоянно ошибаюсь, когда она мне устраивает проверки, но на меня она никогда не злится. Грач устало улыбнулся. — Ты еще ученик, Ветерок. Тем более младше всех остальных. А я уже взрослый воин, мне нужно быть осмотрительнее. — Но… Прежде, чем Ветерок успел закончить, в пещеру вошли Корявый и Пустельга. Грозно зыркая на Грача, целитель тут же принялся давать ему указания — идентичные тем, что уже говорил его ученик. — Иди, отдохни после патруля, — бросил ему отец в перерывах между объяснением, почему он не может отойти от обязанностей воителя даже на пару дней. — И не ошибайся в следующий раз на проверках Белогрудки! Делать здесь больше было нечего, поэтому Ветерок кивнул и, распрощавшись с Корявым и Пустельгой, вышел наружу. Отец был прав, он должен был отдохнуть. К патрулям он привык, но прогулка по вражеской территории его вымотала. А когда он проснется, еще останется время сходить на охоту или попросить наставницу показать ему что-нибудь новое… Его не покидало ощущение, что он хотел спросить о чем-то еще — о том, что вертелось на кончике языка, но никак не шло в голову. Впрочем, раз он об этом забыл, вряд ли это было чем-то важным.