Осознать реальность, вспоминая прошлое.

Смена началась тяжело, это было ожидаемо, но ведь сутки — это не только день. Молодые врачи сидели в ординаторской и отвлечённо разговаривали на разные темы. Дима Позов — коллега Арсения, например, решил перекусить. — Здорово, Димка! Привет, Арсюха! — В комнату отдыха заходит чересчур для рабочего дня весёлый Воля. — Здравствуйте, Павел Алексеевич, — саркастично приветствуют старшего коллеги, продолжая заниматься своими делами, — а чего это улыбка не сходит с Вашего лица, можно поинтересоваться? — Отвечу сразу Вам, граф Попов, не надо завидовать моему хорошему настроению, я был у главного и мне подписали отпуск! — Чуть ли не прыгал от радости зам. зав. Граф. Данное прозвище получил Арсений почти сразу же, как только начал работать в больнице. Идею подал старший коллега — Стас Шеминов, травматолог. Все быстро распространили данную идею, потому что почти у каждого врача здесь было прозвище. Так веселее, надо же радовать себя на работе хоть чем-то. Например, само сокращение фамилии Добровольского — Воля, уже и так стало его прозвищем. Дима носил очки, поэтому по стандарту стал очкариком. Прозвище Стаса — ножницы, жутковато, но медицина такая штука. Арса же стали называть графом из-за его всесторонней развитости: в плане ума и интеллекта, начитанности, образованности, регулярному занятию спортом, благодаря манерам, соответствующим веку так… XIX. Некоторые считали его графом из-за так называемой высокомерности парня, но такого не было. Возможно, только придя на работу, он действительно заигрался во врача-супергероя, но проницательный и мудрый Воля быстро и ненавязчиво исправил поведение молодого коллеги, просто серьёзно поговорив о профессии. Попову это нравилось, потому что он действительно иногда считал и вёл себя как граф, тут театральное по нему плачет. Да и прозвище очень культурное, красивое, не какие-нибудь там ножницы, а Граф. — Везёт… — озабоченно протянул Позов, доедая свой обед. — Эх, Димка, а ты всё жуешь. Что пациентов уже всех проверил? — плюхнулся наконец в кресло Пашка, ну правда, достал маячить. — Паш, обход через час, — взглянул на наручные часы терапевт. — Ой, ой, ой… — закатив глаза, огрызнулся Добровольский. Арс же был рад, что Воля несколько недель пробудет где-нибудь за границей со своей семьей, распыляя свой отпуск, но будет даже немного грустно без Пашки, этот заводила поднимет настроение всем и всегда, даже в такой сложный и объёмный день как этот, когда от количества людей просто рябит в глазах, благо врачей отделяют только белые халаты. Вообще Попов бывало часто по-доброму завидовал Добровольскому, ведь у него была дружная и крепкая семья: красавица жена — знаменитая гимнастка и двое детей. Не то, что он, хоть и граф, а на самом деле одинокий альфа-самец. С личной жизнью у Арса никогда не было проблем. На любой вечеринке или тусовке всегда находились девушки, которые обращали внимание на Попова. Ну ещё бы, такой красавец. Голубоглазый брюнет, ну это просто мечта, и с благородной профессией, и с достатком, и с квартирой. Только вот сам Арс… Девушки, с которыми приходилось знакомиться врачу в тех или иных обстоятельствах, пусть даже на работе, всё время казались парню неидеальными, глупыми, странными, тихими. Последний тип женского пола часто его привлекал, но почти всегда за этим спокойствием и загадочностью ничего интересного не стояло. Мужчина он молодой, всё только впереди, поэтому он продолжал поиски второй половинки, но сильно к этому не стремился, обходя странные сайты знакомств десятой дорогой, времени на это банально не было. Мать очень хотела найти сыну пару, поэтому Арсению часто приходилось ужинать дома у родителей в компании новой незнакомки, однако это быстро надоедало. Как же смешно было в случаях, когда Попов младший наблюдал за тем, как меняется выражения лиц людей с ятрофобией, которые невзначай за обеденным разговором узнавали о его профессии. Таких девушек словно ветром сдувало, а мать Арса лишь разводила руками, ну чего так шугаются, он же не в морге работает… — Привет, ребята. — В ординаторскую заходит медсестра Оксана Суркова, добрейшей души человек. — Там парня привезли, семнадцать лет, подозрение на пневмонию по бланкам скорой, — заявила она, держа в руках планшет с листами. Ноль реакции от троих врачей. — Так… кто возьмёт? — Я пас, спасибо за предложение, — первым начал отнекиваться Димка. — Семнадцать? — Переспросил Воля. — А почему не в детское, а к нам? Оксана только пожала плечами. Арс вздохнул, затем потянулся. — Ну, раз никто не хочет, давайте я возьму. — Пойдем, — положил он на плечо девушки руку, и они направились к выходу из ординаторской.

***

Перед входом в палату к новому пациенту Арс взглянул в зеркало и поправил халат. Попов взял папку из рук медсестры и постучал в дверь, после чего сразу вошёл. На самом краю кровати сидел высокий и очень худой парень. Врач даже повторно заглянул в папку, чтобы уточнить предварительный диагноз. Его волосы немного вились, а ярко-зелёные глаза чем-то напоминали лисий взгляд, но они не были с прищуром, наоборот, зрачок почти заполонил радужку, освещения недостаточно, вероятно… Попов включил основной цвет, но ситуация не изменилась, парнишка только отползал от врача, видя, как тот приближается. Серьёзно? Мелькает мысль в голове Арсения. Да ладно, ну ему же семнадцать… — Привет, меня зовут Арсений Сергеевич, я твой лечащий врач судя по всему, так что рассказывай, что беспокоит, где болит? — Совершенно спокойно и обыденно спрашивает доктор, начиная беседу. — З-здравствуйте, Арсений Сергеевич, у меня ничего не болит, понимаете, моя мама п-просто очень сильно переживает, когда я болею, она зря вызвала скорую, у меня ничего не болит, правда, отпустите меня домой. Пожалуйста. Молодому мужчине не удалось пообщаться с фельдшерами, которые доставили сюда мальчишку, потому что те сразу умчали на очередной вызов, даже не посмотрев на возраст пациента, который по документам должен был быть доставлен в детскую терапию, но после ДТП все детское отделение было занято, поэтому особой разницы нет. — Так, стоп. Успокойся. — Положил руку Арсений на плечо пациента. — Антон, верно? — врач заискивающе посмотрел в глаза парню, которые вместе с головой были опущены и уже чуть ли не на мокром месте. Чёртова ятрофобия, столько людей от неё страдают, а сколько болезней запускают из-за банального страха. — Угу. — Грустно подтвердил младший правильность своего имени, но взгляд так и не был поднят на врача, что не понравилось Попову, но, решив ничего не требовать от и без этого напуганного ребёнка, Арс продолжил диалог: — Понятно… Ну рассказывай, как, во сколько лет тебя сильно напугал мой коллега, что ты так трясешься. — Присел рядом Попов на стульчик, предназначенный для врача, полностью осознавая свою правоту. Антон точно не ожидал от врача настолько точного сканирования его эмоций. — Но… я… я н-не… не… — Ладно, хорошо. — Тут же прервал Арсений. — Мы позже об этом поговорим, а сейчас, пожалуйста, максимально правдиво о своём самочувствии, иначе я не смогу оказать помощь. Ну, болит в груди? — Да, немного, когда я кашляю. — Признался Шастун, этой фамилии врач не встречал раньше, поэтому удивился, прочитав её впервые. — Хорошо, — записал он что-то на листок из папки, — горло болит? — Н-нет, — парень быстро замотал головой из стороны в сторону. — Я понял. Написано, температура высокая была при вызове, но не сбивали. Давай-ка ты сейчас померишь её. Я найду градусник. — В кармане прибора не оказалось, поэтому Попову пришлось выйти на минуточку. Найдя сразу всё необходимое для осмотра, врач отворил дверь палаты. Антон тем временем прижимался к стене так, будто она его укроет собой и спасёт. У Арсения почти ледяное сердце в плане профессии, которое привыкло спокойно относиться ко всем колкостям его работы, несмотря на то, что он любил людей и умел им сопереживать и сочувствовать, но этот парнишка казался непохожим на остальных, да и Попов никогда ещё не работал с детьми. — Антон, ты чего к стенке уполз? Будто я расстреливать тебя пришёл, ты чего? Браво, сравнение фактически правильное, доктор. Так подумал Шастун, которому естественно было стыдно за своё поведение, ведь по поводу врачей все принимают ситуацию, но только не ятрофобы, в страхе, как правило, человек себя не контролирует. — Д-да ничего… просто у стенки прохладнее, а меня что-то в жар кинуло… — Тяжело сглатывая, провалил попытку оправдания юноша. Шастун, что ж ты делаешь… — В жар говоришь… Так, измеряй, а если сильно высокая нужно быстренько жаропонижающее колоть, раз ты даже чувствуешь, держи градусник, — Арс протянул ртутный прибор, по его мнению, из всех новомодных, старые лучше всех определяют температуру тела. — Э-ээ… Не нужно. Думаю, всё в порядке, мне просто показалось, — вымолвленный набор слов Антошки не радовал врача, чего здесь хорошего, когда человек тебя просто боится. Арсений спокойно кивнул. Пять минут в немом диалоге казались вечностью, Антон уже просто не выдерживал какой-то невесомой борьбы между ним и врачом, пусть и со здравым смыслом. — Мне в туалет надо. — Почти канючит младший. –Да-да, именно сейчас очень понадобилось туда сходить. Антон, чего ты боишься в данный момент? Я ничего не делаю, у меня даже стетоскопа нет. Если так плохо, мне, может, за успокоительным сходить? — Н-не надо. — Вот и я так думаю, ну давай градусник, что там у нас? Антон нехотя передал врачу прибор. Цифры не радовали, но не смертельно, можно даже без инъекции обойтись. — Температура есть, но таблетки будет достаточно. Ты пока отдохни, а когда освободится кабинет, сходишь на флюорографию. Не бойся. Отдыхай.

***

Попов, что с тобой? Даже не подтрунить над ятрофобом, упустить такой шанс? Стареешь, что ли… — Происходил данный монолог в голове Арсения, ведь он не стал осматривать этого беднягу, у которого пульс уже давно покинул пределы Земли от своей быстроты. Попова пробило на жалость как тогда, однажды в студенчестве… Неужели? Когда врач вышел из палаты, Антон пытался вспомнить, где же он уже видел этого врача…