Рука помощи

– Я знаю, как отблагодарить вас, реб Мендл! – вскрикнул Залман, начиная вылезать из своей потрепанной курточки. Мендл сглотнул. Он не ожидал такого поворота событий. – Ну, я… – пробормотал он, стягивая настолько же потрепанный лапсердак. – Залман, это, конечно, очень смело… Залман озирался, будто бы решаясь на что-то; его взгляд скакал от завернутых в газетную бумагу денег к продавленному креслу, потом к плафону, затем опять к деньгам… За это время Мендл успел расстегнуть свой жилет и ослабить ворот рубашки. – Я сыграю вам… – Залман схватил свой кофр, а затем наконец-то взглянул на Мендла. Его лицо вмиг потеряло все краски. – Ой. Мендл кашлянул. Кажется, они несколько недопоняли друг друга. Первый вопрос Залмана был восхитительно наивен: – Вы не хотели, чтобы я сыграл вам на скрипке? Мендл, стараясь не сильно краснеть лицом, застегивал жилет. Наконец Залмана осенило: – Вы хотели, чтобы я сыграл вам не на скрипке? Мендл не выдержал – запунцовел, как невеста в брачную ночь. – Ну что за детский сад… – сказал он, безуспешно пытаясь казаться строгим. – Произошел небольшой гевуль, что из-за этого, ругаться, что ли? Залман опустил кофр. – Вы правда хотели?.. Мендл сглотнул комок в горле. – Чего? – Этого. – Нет… – Но я же видел… Фу, как жарко. Залман расстегнул рубашку; он был таким худым, что ключицы выпирали едва ли не на полпальца. – Не волнуйтесь, – доверительно сказал он, устраивая свой кофр в соседнем кресле, – я никому не скажу. – А вы сами бы хотели? – вдруг спросил Мендл. Залман поднял на него потемневшие глаза. – Никому не скажете? – То есть хотели бы? Залман печально рассмеялся и сел на пол, прижав колени к груди. – Читаете меня как открытую книгу. Мендл смутился. Залман, чуть помявшись, продолжил: – Эстер – моя первая женщина, и без ее внимания мне несколько тяжело. – Вам в пансионе предлагали… – начал Мендл. Залман с яростью перебил: – Знаю я, что мне предлагали! – После этой вспышки он поник: – Но я не могу… с другой женщиной… пока есть Эстер. – А с мужчиной? Залман передернул плечами. – Это вам в Америке такие сэрвисы предоставят, – вздохнул Мендл, – а у нас, увы, ищи, не ищи… – Я мог бы с вами. Мендл поперхнулся. – Нет, не в смысле… – Залман покраснел. – Я мог бы попросить вас… сделать что-нибудь. Я не совсем воспринимаю вас как мужчину… – Спасибо на добром слове. Залман прикрыл лицо руками. – Ладно. – Он попытался встать, покачнулся и опять сел. – Простите за все. Как вы сказали – прямо в банк, а потом на вокзал? Мендл потянулся и положил руку на плечо Залмана. – Постойте, не торопитесь. Залман поднял на него испуганные глаза. – Я хоть и правоверный еврей, но не из консерваторов. – Мендл так осторожно, как мог, гладил Залмана по плечу. – Настал новый век, пора уже открыть глаза и принять, что все имеют право на свободную любовь. Вы так не думаете? – Я не думаю, – Залман почти всхлипнул, – что мне следует обсуждать это с человеком, который мне в отцы годится. – Залман… – Мендл покачал головой. – Залман, Залман, Залман… Неужели вы думаете, что если мужчина вошел в средний возраст, он забывает себя в юности? Я тоже… испытывал различные чувства, и не всегда к женщинам, так что, знаете ли, могу протянуть руку помощи. Залман опять покраснел. Мендл хотел было сказать «Да не в этом смысле», но потом, увидев, насколько же уныл его попутчик, встал с кресла. – Садитесь. Да садитесь, садитесь. Залман сел. Мендл на секунду прикрыл глаза, пытаясь понять, правильно ли то, что он делает. – Расстегнитесь. Залман моргнул и продолжил расстегивать рубашку. Его ключицы все еще вызывающе (в смысле – вызывали желание накормить, а не овладеть) торчали под кожей. – Да не там, Залман, шоте вы эдакий! Ширинку расстегните. Залман посмотрел еще испуганнее, но приказ выполнил, а затем положил обе дрожащие руки на подлокотники кресла. Мендл не выдержал: – Скажите хоть слово! А то выходит, будто я вас насильничаю. – Спасибо, реб Мендл, – прошептал юноша прерывающимся голосом. – Большое спасибо. Мендл подул на руки, потер их, улыбнулся. – Волнуетесь? – спросил он у Залмана. – Прямо как на первом свидании. Залман слабо улыбнулся в ответ. – Что-то я не вижу тут роз. Они тихо посмеялись немудреным шуткам, и Залман бледными пальцами приспустил свое штопаное-перештопанное белье. Мендл был благодарен юноше за то, что он сразу же откинулся в кресле и прикрыл веки. Было выше его сил смотреть в эти яркие, искренние глаза и знать, что он упрекает либо тебя, либо, как ни странно, себя самого. Дыхание Залмана участилось. Мендл тихо спросил: – Вы думаете об Эстер? – Да!.. – Какая она? Залман призадумался, закусил губу. – Прекрасная. Круглолицая, с огромными глазами, густыми рыжими волосами… Богиня. – Истинный еврейский типаж, – одобрил Мендл. Залман усмехнулся, давя стон. – Спасибо. – Вы герой, – продолжил Мендл, лишь бы не молчать. Залман почти рассмеялся, если бы не прерывающееся дыхание. – Интересно, почему? – Ну как же, – пальцы стали потихонечку вздрагивать от непривычной доселе нагрузки, – ваша история – это же почти «Ромео и Джульетта», еврейское видение. – Да где тут… – Залман ойкнул. – …героизм? В том, что обыкновенный, ай, шлимазл сватается к принцессе? Мендл хотел было ответить чем-то воодушевляющим, но тут Залман тоненько-тоненько вскрикнул, подняв бедра едва ли не на уровень подлокотников, и запачкал мужчине рукав лапсердака. Мендл вздохнул и вытащил из кармана носовой платок. – С вами как на бирже – не угадаешь, – добродушно пошутил он, пока Залман приводил себя в порядок, щурясь на свет. – Спасибо. – Вы уже поблагодарили. – Мендл скептически оглядел носовой платок и решил, что стирке он уже не подлежит. – В банк? – Нет, – прошелестел Залман. Мендл удивился: – Вы не хотите в банк? – Я хочу провалиться сквозь землю, – признался Залман. Мендл потрепал его по плечу чистой рукой. – Залман, Залман… Давайте забудем про это, как про странное недоразумение. – Забыть-то мы забудем, – согласился Залман, кивая, – а… Он? Мендл поднял глаза к потолку, сложил руки в молитвенном жесте. – Хорошо, – наконец решился он, – половина ваших денег – синагоге.