Докажу!

       Голову Иноске всё никак не покидали мысли о том занятном пареньке. Да, радовало, что они хоть немного приутихли и дали возможность нормально концентрироваться на других вещах, однако Камадо будто вылезал из самых тёмных углов подсознания, махал рукой и, даже с какой-то каплей издёвки, лучезарно улыбался. Потом появлялся перед самыми глазами, дружелюбно протягивая руку, держа её так какое-то время и, не получив ответного жеста (хотя, честно говоря, Иноске пытался, однако ученику, сидящему впереди, это явно не понравилось) с прискорбнейшим видом разворачивался, пропадая также внезапно, как и появляясь. Кажется, это был первый раз, когда Хашибира искренне сожалел о своём поступке и прекрасно это осознавал без чужой помощи. И это осознание собственной вины отвратительно впивалось в душу, высасывая всё остальное, а совесть доедала остатки потрёпанного сознания.        Мальчик встряхнул головой так, что не совсем чистые тёмные пряди прилипли к лицу.        Что это вообще такое? Он кто, в конце концов? Правильно, он — царь горы. И, как самый справедливый царь из всех царей ближайших и прошедших тысячелетий, задевший своего «подчинённого», он встанет, пойдёт и принесёт ему хоть и не совсем яркие, но извинения. Встанет и сделает. Хоть прямо сейчас.        Увлёкшись собственными мыслями, Иноске не заметил, как подорвался с места с таким решительным видом, что все дети в классе начали коситься на него как на сумасшедшего. Хотя, как ещё смотреть на ученика средних классов самой обычной школы, зовущего себя «царём горы»?        Под строгие учительские нотации о правилах поведения на уроке и детские смешки, Хашибира сел на своё место с точным планом на следующий час, уверенно скрестив руки на груди и чуть откинувшись на стуле в своей обычной манере.        Однако оказалось это не так просто, как казалось раньше: простого «извини» здесь явно не хватало — мальчик тут же потребует объяснения; а о красивых речах в исполнении Иноске и упоминать не стоит. Хашибира стоял, пялясь на скучный пейзаж за окном и беспокойно теребя пуговицу у самого воротника рубашки, будто это могло каким-то волшебным образом помочь. Яркая окраска цветущего дерева резала глаза, а ведь только каких-то пару часов назад лепестки сакуры казались нежно-розоватого оттенка. Малюсенький прудик под самыми окнами отражал золотистые солнечные лучи, отбрасывая их куда-то за плечо мальчику, а огромные белые облака, заметно контрастирующие с декоративным прудиком, напоминали гигантский ком сахарной ваты. Интересно, а какие облака на вкус?.. Судя по грустному урчанию в животе Иноске, в воображении мальчика они были довольно аппетитными. Привычки брать из дома бенто он не имел («я голодный только когда нахожусь дома, отстань от меня со своими коробочками»), поэтому заесть этот унылый звук было нечем. Хотя, чтобы не мучаться до последнего, можно было бы быстренько утащить какую-нибудь мелочь с подноса одноклассника… Хотя бы один онигири, совсем маленький кусочек… Иноске сглотнул: отныне он твёрдо решил таскать с собой эту позорную ярко-фиолетовую коробочку — всё ради избавления от этой мерзкой пустоты в желудке.        От вкусных мыслей с ароматом рыбы в кляре Хашибиру отвлёк резкий неприятный запах, ударивший прямо в лицо. Мальчик нехотя оторвал взгляд от сверкающей водной глади и перевёл его на своего неожиданного собеседника. В первую очередь Иноске отметил, что волосы парнишки напротив мало того что, судя по всему, не мыли около месяца, так ещё и зализаны назад, оставляя место для отвратительного проборчика. Эта бледная полоска кожи, обрамлённая чёрными сальными волосами, напоминала волны, раздвинутые Моисеем.        — Привет, красотка, — паренёк неумело подмигнул и пригладил волосы. Ему разве не противно дотрагиваться до этого ужаса? Хотя, какие могут быть вопросы к его обладателю. — Юбочку надевать не пробовала? Тогда такие парни как я подходили бы чащ…        Договорить он не успел: сжатая в кулак ладонь тут же прилетела ему в лицо, оставляя на своём месте начинающий наливаться кровью синяк. Парнишка заскулил, поглаживая пострадавшее место и невнятно бормоча самые разнообразные ругательства.        — Чтобы такие как ты, да и на постоянке приставали? Чёрта с два. — Ещё один удар. На этот раз слабее — чисто для того, чтобы отогнать этого недо-мачо. Неудивительно, но это сработало: мальчик, заскулив жалобнее и пронзительнее, быстренько засеменил прочь оттуда, поглаживая обе раскрасневшиеся щеки. Иноске хотел было уже вернуться к своим увлекательным размышлениям о еде, как в глаза его бросилась яркая блондинистая макушка: на месте той жертвы мужских форумов чуть поодаль переминался с ноги на ногу невысокий паренёк.        «Ещё один «особенный?»        Хашибира уже хотел прикрикнуть на него, как тот, выйдя из транса, пробормотал что-то невнятное про «милых девушек» и сделал ноги раз в сто быстрее чем его предшественник. Забавно. Но разве итак не видно, какого он пола? Иноске перевёл взгляд на своё отражение в оконном стекле: большие зелёные глаза, обрамлённые густыми тёмными ресницами, аккуратный носик и тонкие розоватые губы будто кричали: «ага, видно им!». Да, из внешности ему многое перешло от матери, и это было даже слишком хорошо заметно, что привлекало подобных персонажей как тот сальный паренёк.        К другой теме размышлений Хашибира перейти не успел: раздалась мелодия, говорящая о начале урока и призывающая поскорее зайти в класс, усадить свою пятую точку на стул и не отклеивать её на протяжении пятидесяти минут. Иноске понуро побрёл в кабинет, подбадривая себя осознанием того, что последним уроком идёт физкультура, на которой он наконец сможет по-своему отдохнуть от нудных лекций.        Однако зайдя в класс, мальчик чуть ли не буквально почуял что-то неладное. Воздух в классе стал будто разряжённее, а хоть и не доведённое до идеала, но довольно хорошо развитое обоняние указывало на присутствие «нового человека» в привычном составе. И точно: рядом с учителем стоял совершенно незнакомый мальчик. Хотя не такой он уж и незнакомый… Эти карточные серьги с изображением восходящего солнца Иноске определённо уже где-то видел. Только вот где?        В сознании всплыла протянутая в дружелюбном жесте рука и светлая улыбка. Точно! Как он мог забыть того… этого… Как же его звали?..        — Я — Танджиро Камадо, буду учиться с вами! Надеюсь, мы сможем подружиться! — громкий голос прорезал общий гул. Он был не как остальные — в нём чувствовалась сила, уверенность и ещё что-то, не постижимое для понятия даже Иноске. Карточные серьги качнулись вслед за опустившейся в приветственном поклоне головой, а секущиеся вихры красновато-каштанового оттенка мигом впихнули воспоминание об этом мальчике Иноске в голову. Он совсем прослушал момент, когда Танджиро говорил о классе, в который перешёл!.. Поборов желание стукнуть себя по лбу и закричать это на весь класс, Хашибира прожигающим насквозь взглядом проследил за тем, как Камадо садится за свободный стол в другом конце класса. Да, неудобное местечко ему досталось. Хотя, он и не выглядит как человек, который будет на уроках разбалтывать секреты своей силы какому-то однокласснику, ранее с разбегу заехавшему ему в живот.        Надо сказать, новенький был даже слишком прилежным: всё на столе у него лежало ровно, глаза если и отрывались от конспекта, то устремлялись исключительно на учителя, объяснявшего теорию, а выражение лица его было максимально заинтересованным. Чего не скажешь об Иноске: все пятьдесят минут он прожигал ничего не подозревающего Танджиро взглядом, надеясь, что он наконец повернётся так, чтобы записка, которую Хашибира строчил, не отрывая глаз от Камадо, прилетела прямо ему под нос. Однако когда прозвучал сигнал об окончании урока, а новенький продолжал игнорировать абсолютно всё за исключением конспекта и учителя, Иноске, не выдержав, с размаху запустил клочок бумаги в его сторону. Но записка, видимо, решила перестроить свой маршрут, прилетев прямо в лоб какому-то мальчику и упав на стол с глухим стуком. Тихо ругнувшись, Хашибира быстро выхватил плод своей получасовой работы мозгами из-под носа ещё ничего не сообразившего мальчишки, тут же отправляя подобранную бумажку в карман.        Танджиро!        Иноске, вспомнив о своей главной цели, замотал головой, пытаясь выцепить взглядом новенького, успевшего затеряться среди общей массы, состоящей из волос разных оттенков и тёмной школьной формы, однако того и след простыл. Хотя погодите — это разве не его макушка маячит в коридоре? Хашибира рванул сквозь толпу, прорезая её выставленной головой и вызывая возмущённое бормотание у пострадавших. Точно — это Камадо несётся куда-то против потока людей. Не оставалось ничего, кроме как продолжать слежку. На секунду Иноске даже подумалось, что он сейчас выглядит как маленькая девочка, хвостиком бегающая за бедным парнем, в которого ей вздумалось влюбиться. «Что за бред?» — мальчик, не сбавляя шага, тряхнул головой — это действие начало постепенно входить в его привычки, ровно как и разные странные мысли в его видавшую виды голову.        Наконец красноватая макушка окончательно отделилась от общей кучи, и вслед за ней показался и весь остальной Танджиро. Иноске уже хотел было из тени накинуться на него с расспросами — даже встал в стойку для более стремительного поражения — как вдруг взгляд его выцепил знакомые блондинистые локоны, маячившие в непозволительной близости от Камадо. Подойдя чуть ближе, Хашибира довольно громко цыкнул, узнав в этих ярких вихрах того парнишку, прячущегося за спиной своего сального наставника по подкатам. Этот звук, судя по всему, не ускользнул от блондина — тот почти сразу же повернулся в сторону Иноске, заставив второго отойти чуть дальше в тень. На данный момент ему меньше всего хотелось, чтобы этот неудавшийся пикапер заметил его и обломил всю неожиданность появления. Внезапно лицо парнишки изменилось: задумчивый невидящий взгляд мигом засветился радостью, одухотворённостью и даже каким-то энтузиазмом. Вновь переведя взгляд в сторону Танджиро, мальчик заметил, что к тому направляется возможная причина внезапной радости блондина — невысокая девушка, на вид примерно ровесница новенького. Судя по довольно большой схожести черт их лиц, скорее всего она приходится ему сестрой.        …Как же этот блондин раздражал. Сестру он мог и перетерпеть, просто сказав, что они с Танджиро друзья и уже со спокойной душой устроить ему допрос, но его?.. Хашибира мог поспорить — этот парнишка сто процентов запомнил каждую черту его лица, поглядывая на него из-за спины своего плохо пахнущего товарища. А то идиотское выражение, с которым он чуть ли не буквально пускал слюни на возможную сестру Камадо, выводило из себя Иноске ещё больше. Ладони мальчика итак уже сжались в два крепких кулака, изредка похрустывающих пальцами, а когда этот блондин ни с того ни с сего полез с распростёртыми для объятий руками к девушке…        — Хватит мне мешать! — кулак Иноске прилетел аккурат в левую скулу парнишки, выбивая из того рваный выдох. Оклемавшись спустя всего пару мгновений, блондин громко возмутился в ответ:        — Ты чего дерёшься?! В первый раз тебя вижу… — на последних словах мальчик запнулся, а глаза его постепенно округлились, став размером с монетку в десять йен. Хашибира победно задрал нос — ага, испугался!        — Я думал что ты миленькая девушка, хотел подойти, поговорить, а ты… э-э… — мальчик опустил карие глаза, уставившись в пол и будто снова задумался о своём,        — Что ты там лепечешь? Разве не понятно с первого взгляда, что я мужик?! — Иноске уже было поднял руку в замахе, как его остановили        — Успокойся, пожалуйста, — сбоку раздался голос настолько мягкий, что любой бы тут же повиновался не столько его словам, сколько звучанию и сделал всё, что он велит. Любой, за исключением Иноске.        — Указывать мне вздумал, Кимо… Тун… — Хашибира слегка ослабил руку на время раздумий, но почти сразу же с победным выкриком и новым усилием высвободил её из чужой ладони. — Гонпачиро!        — Танджиро, — по-прежнему спокойно выдохнул мальчик, хватая неугомонного одноклассника за другую руку поднявшуюся в воздух, и тут же несильно заводя её тому за спину. — И правда, с чего ты так налетел на Зеницу? Кажется, вы даже плохо знакомы…        — Конечно плохо! Он меня за девку принял! — Иноске продолжал извиваться, а Камадо — блокировать удары. — Я что, настолько похож на…        — Тихо! — блондин вскинул руки будто в усиление своих слов. — У меня от вас уже уши болят, и я уверен, что у Незуко-чан тоже!        Как ни странно, но слова парнишки помогли: оба мальчика тут же расцепились и вытянули руки по швам. Один — с обычной доброжелательной полуулыбкой и склонённой в извиняющемся жесте головой, а второй — со стиснутыми зубами и сильно сдерживаемым желанием наброситься на этого слишком часто возникающего блондина. «Чёртов Гонпачиро! Разве сложно просто рассказать секрет своей силы без этого всего?!»        — Да, нехорошо получилось… — Камадо почесал затылок, будто пытаясь найти там продолжение разговора — уж слишком удручающей была пауза. — Э-э… Думаю, надо представиться?        Мальчик перевёл взгляд с Иноске на блондина, а с блондина на девушку, будто ища у них поддержки и желание взять инициативу на себя.        — Это Незуко, моя младшая сестра, — Танджиро указал рукой на младшую Камадо и та, в свою очередь, приветственно склонила голову. — Она довольно молчалива, но…        — Незуко-чан такая милашка! — перебил блондин, мечтательно потирая руками плечи и заливаясь румянцем.        — Заткнись, и так же понятно! — парнишка мигом был вытянут из собственных фантазий увесистым подзатыльником со стороны Иноске.        — …А это Зеницу Агацума. Он из второй параллели. — невозмутимо продолжал Танджиро, указывая теперь на жертву кабанчика, с обиженным выражением лица сложившую руки на груди.        Внезапно раздался успевший въесться в подкорку мозга сигнал о начале урока, и Зеницу без предупреждения рванул в другой конец коридора. Кто-кто, а вот он точно не намеревался продолжать итак не удающийся разговор. Брат и сестра Камадо кивнули друг другу на прощание и начали тоже расходиться по классам: Незуко в одиночку, а вот Танджиро пришлось бежать за Хашибирой, посчитавшего своим долгом догнать блондина во чтобы то ни стало и надавать ему по полной программе.