Дети гениев

Ночь Смерти зимы, Ардам — Куда это мы намылились? — строго спросил Юрао, с подозрением глядя на ярко накрашенных девушек. Золотистая бородка была утоплена в шарф, руки мужчина засунул в карманы. На плечах поблескивали в свете уличного фонаря последние в этом году снежинки. — На танцы! — ответила Ирда отцу, нахально вздернув нос. Гладкий темный хвост доставал почти до пояса бордового пальто с меховой опушкой, которое совсем не сочеталось с почти летними туфельками на каблуке-рюмке. Рядом стоящая Ариана куталась в тонкий плащик, одолженный Ирдой. Форменное теплое пальто пришлось бы сейчас кстати, но эмблема Академии Проклятий слишком бросалась в глаза. В Ардаме тучку, перечеркнутую молнией, узнавал каждый, а там, куда направлялись девушки, приличным адептам бывать не стоило. Юрао вздохнул и протянул дочери горстку монет: — Возьмите возницу. И да, — он посмотрел на Ариану, — Я вас не видел. В карете было ненамного теплее, так что, когда девушка закрыла за собой входную дверь и принялась расстегивать плащ, руки у нее дрожали. Единственным источником света в маленькой темной передней было матовое стекло закрытой двери, ведущей, вероятно, на кухню. Свободное платье из серебристой ткани, слегка поблескивающее в этом свете, открывало руки и спину; передний вырез до пупка был соединен множеством тонких серебряных цепочек. К тому же, оно принадлежало Ирде, и было Ариане великовато. В общем, одно неверное движение — и катастрофа неминуема. Она оглянулась в поисках слуги, который принял бы верхнюю одежду, но вовремя спохватилась. Из-за поворота дальше по коридору доносилась музыка и смех. Ирда кинула пальто на стоячую вешалку, которую можно было идентифицировать только по горе наваленных на нее курток и пальто, и осталась в золотистом платье, открывавшем смуглую спину до родинки повыше копчика. Ариана последовала ее примеру, а потом, мимолетом проверив сохранность убранных наверх, с помощью множества шпилек, вишневых волос, двинулась за подругой по коридору. Слово «подруга» было не совсем верным. Они с Ирдой знакомы были детства, но, несмотря на попытки Дэи и Юрао их подружить, не сошлись характерами. Ирда в детстве была жадиной и не желала делиться ни игрушками, ни правом выбрать следующую игру, а Ариана такого не терпела. Этой осенью, когда Ариана, уже второй год подряд носящая форму Академии проклятий, пила чай и болтала с мамой в ее конторе, что из-за занятости последней случалось нечасто, в кабинет впорхнула Ирда. Она поболтала с Дэей и, вроде бы, что-то ей передала. Ариана точно не помнила, потому что смотрела на платье винного цвета, перехваченное на бедрах широким поясом, в которое была облачена девушка. Такие наряды Ариана уже видела. Блески, — так они сами себя называли, — происходящие, в основном, из небогатых слоев общества, одевались в просторные одежды из ярких тканей и носили короткие стрижки, как парни, так и девушки (кроме некоторых исключений, той же Ирды, например). Почти все знакомые Арианы кривили носы при виде или даже просто при упоминании разодетых людей и нелюдей. Сама же она, гуляя по ардамским улицам, засматривалась на развевающиеся платья и длиннополые пиджаки. Она неплохо общалась с парой блесков, которые учились на ее курсе, но дальше легких разговоров дело не заходило. Ей, внучатой племяннице императора, были открыты все двери, а вот в компанию бедной ардамской молодежи вход был заказан. При виде платья Ирды перед глазами замаячил шанс, а с языка сам собой слетел комплимент наряду. Он, справедливости ради, темнокожей и темноволосой девушке действительно шел. Так, слово за слово, Найтес согласилась как-нибудь взять ее с собой. Вечер празднования Смерти Зимы проходил в Доме. Дом, на самом деле, был квартирой на последнем этаже, которую снимали трое парней. Квартира была большой, с хорошим (насколько Ариана разглядела в полумраке) ремонтом, пусть и не в лучшем районе города. От передней уходил вперед длинный коридор с оклеенными темными, в мелкий узорчик, обоями стенами, сворачивавший затем вправо. Пока они шли, из комнаты слева — все-таки кухни, заглянула Ариана, — высунулся красноволосый парень в наброшенном на плечи зеленом пиджаке и трижды поцеловался с Ирдой в щеки. Та представила ему подругу, и Змей, который оказался одним из хозяев квартиры, дружелюбно пожал ей руку. Остальные двери в коридоре были закрыты. Ирда потянула Ариану направо. — Идем, я тебя со всеми познакомлю. Комната за поворотом оказалась гостиной. Из темного коридора на прямоугольник света было почти больно смотреть, от цепочек платья на стенах тут же заплясали блики. Из дверного проема лилась музыка и шум обычной вечеринки: смех, слившиеся в единый задорный гул разговоры, стук каблуков по паркету. Губы Арианы сами собой расползлись в улыбке. Ариана, уже давно отогревшая и даже не возражавшая бы выйти ненадолго на улицу, чтобы охладиться, потягивала что-то ягодно-сладкое из красивого бокала. Она успела несколько раз потанцевать, познакомиться с кучей блесков и даже приметить знакомые по Академии лица. И немного разочароваться. Они оказались не такими уж интересными. На балах, на которых ей приходилось бывать, были такие же. Разве что, одетые получше, да и танцевали поизящнее. На мгновение Ариана почувствовала себя глупо: шило на мыло… Она взглянула на часики на тонкой цепочке белого золота — подарок старшего брата Дэриана на семнадцатилетние. Она отпросилась на всю ночь, но ничто не мешало ей уйти и проводить Зиму с семьей. — О чем задумалась? — рядом оказался еще один из хозяев квартиры, худощавый блондин по прозвищу Легкая Личность. — Поражаюсь ироничности ситуации, — сделав последний глоток, ответила Ариана. — пытаюсь сделать вид, что я не аристократка среди людей, которые этим самым аристократам изо всех сил подражают. Она спохватилась и посмотрела на парня. — Так и знал, что ты аристократка. — протянул парень, так пристально глядя на цепочки на платье, что ей стало еще жарче. — Только мы не подражаем аристократам. И тебе платье большое. — Что? — опешила она. — Я его для Ирды шил все-таки. — продолжил Легкая Личность. — Если хочешь, сошью тебе что-то похожее, но по размеру. Ты куришь? — он, похоже, не способен был концентрироваться на чем-то одном. — Не курю. А что про аристократов? — Жаль. А на салют на главной площади посмотреть хочешь? С балкона его видно. — Хочу. Если объяснишь свои слова. Парень в ответ обезоруживающе улыбнулся. Салют ей был не особо интересен, больше хотелось выйти на улицу. Может, в компании ей станет не так скучно. — Так ты шьешь? — спросила Ариана, пронаблюдав, как парень прикуривает. Изо рта у нее вылетали облачка пара. Руки у него были изящные и тонкие, даже слишком. Она решила, что в роду у него был кто-то из лесных. Об этом говорил и острый нос, и миндалевидные глаза, приподнятые уголки которых создавали впечатление улыбки, отчего губы Арианы против ее воли растягивались. — Я хочу сшить платье, — дождавшись кивка, сказала она. — только не такое. — У меня есть еще идеи, посмотришь. Придешь, сниму мерки. — он окинул ее легким взглядом с ног до головы. — А насчет аристократов: мы тут никому не подражаем, наоборот, — стараемся быть непохожими. Думаю, ты поймешь, если задержишься. — Звучит, как приглашение. — она решила остаться при своем мнении насчет подражания, но спор развивать не стала. — Не холодно? — Легкая Личность указал подбородком на покрывшиеся мурашками плечи. Ощущение горячего зала спало, уходящая зима напомнила о себе. — Есть немного. Он стянул свой пиджак и предложил ей. Ариана взяла хранящую мужское тепло одежду и накинула на плечи. Справа раздался далекий хлопок, заставивший обернуться. Легкая Личность слукавил: от салюта были видны одни брызги. Ариана с притворным возмущением посмотрела на парня и поймала его хитрую улыбку. Что ж, уйти домой она всегда успеет.

***

Ночь Смерти зимы, столица Темной Империи Если бы Ариана все-таки решила вернуться домой, Леннару не было бы так тоскливо. Но чуда не случилось, и он сидел в одиночестве на белом диване в просторной гостиной, прикрыв ноги пледом. На коленях стояла тарелка с фруктовыми канапе, но есть Леннару не хотелось. Карие глаза бессмысленно бегали по одной странице раскрытой книги уже несколько минут. Ему было слишком обидно, чтобы смысл написанного дошел до сознания. За панорамными окнами столица Темной Империи провожала зиму: горожане играли в снежки, целовались под мандрагорой, умывались последним снегом. Позади дивана стоял стол, накрытый на шесть персон (хотя двоих не ждали), но выдвинут был только один стул. Леннар был близок к тому, чтобы всплакнуть от такой несправедливости. Родная сестра, самый близкий в семье человек, предпочла встретить весну в Ардаме. Она вообще отдалилась от него, когда поступила в свою дурацкую Академию. Мама задерживалась на работе, что, вообще-то, было обычным делом, но не в такую ведь ночь! Дэриан уже несколько лет как не праздновал с ними, хотя каждый год заботливо оставлял для младших братьев и сестры подарки. А Реган с отцом никак не могли заключить перемирие в войне, начатой после того, как сын бросил университет, хотя бы в честь праздника, и прямо сейчас, запершись в кабинете Тьера-старшего, что-то выясняли. Опять. Леннар терпеть не мог ругань. К сожалению, большинство членов его семьи вели даже самые обычные беседы так, будто были готовы друг друга испепелить. Вдруг посреди гостиной взвилось алое пламя. Неяркое, потому что вызвано было с помощью специального браслета. Такой был только у леди Дэи Тьер. Щеки у мамы были румяные от холода, а волосы — мокрые от растаявших в огненном переходе снежинок. — Темных, солнышко. — сказала она, разматывая шарф. В одной руке у нее был бумажный пакет. — Как дела? — Все в порядке. — отозвался Ленни замогильным голосом. Надо отдать должное маминым детективным талантам (или просто маминым): она быстро оценила единственный выдвинутый стул, обиженное лицо сына и тарелку канапе. — Ну и встретим весну вдвоем! — она кинула шарф и пальто на спинку стула. — Прости за задержку, но у меня есть интересная история и конфеты ручной работы от клиентки. Конфеты ручной работы Леннара воодушевили. Он отбросил книгу и накидал у окна подушек, пока Дэя принесла канапе и конфеты. Они развалились на подушках, и она принялась рассказывать о последнем деле этой зимы, заставившем ее в одиночку побегать по заснеженным ардамским улицам. Леннар так заслушался, что чуть не подавился кисленькой малиновой начинкой конфеты, когда неожиданно грянули салюты над императорским дворцом. Зима покинула Темную Империю на девять месяцев. Первая в череде зим, с которыми семья Тьер попрощается не вместе.

***

Ночь Смерти зимы, пригород столицы В зале, пахнущей дубовым паркетом и пылью, царил полумрак. Источниками света служили лишь настенные факелы, явно непредназначенные для такого большого помещения, и потому стоящий в середине длинный стол и сидящие за ним фигуры отбрасывали гротескные тени. За окном прогремели салюты, возвещая окончание зимы. — Темной Весны, братья. — сидящий во главе стола мужчина поднялся, держа в руке высокий бокал. Вслед за говорящим поднялись сначала двое, сидящие по обе руки от него, а затем все остальные. На лицах у них были маски, закрывавшие все лицо. Под темным плащом лишь слегка угадывались очертания фигур. Если бы не волнительность момента, Дэриан бы посмеялся над таким откровенным фарсом. Хотя, стоило признать, свою задачу плащи и маски выполняли: он не смог бы навскидку сказать, кто перед ним, ни положение, ни, тем более, имя, хотя сидел в этом зале не впервые. Узнавал он только лорда слева от себя, и не потому что именно он привел Дэриана в Орден и поручился за него. Нервно перестукивающие смуглые пальцы и дерганные движения Марцеля Ламмеля были знакомы Дэриану с далекого первого курса Академии Ночных Стражей. С тех пор утекло много воды, но рядом с другом он всегда чувствовал себя сидящим за партой первокурсником. Думал ли Дэриан год назад, что встретит Смерть зимы вот так, в темной зале, с кучей мужчин в плащах? Вряд ли. Он едва не опоздал, желая лично получить от посыльного отчет о доставленных на столичный адрес семьи Тьер подарках и пряча за этой заботой нервное стремление отсрочить неизбежное. Эта ночь все изменит. Пускай все сделано и предрешено раньше, но именно после этой ночи пути назад не будет. — Итак, — взял мужчина во главе стола слово, воздевая руку с бокалом. — Наступила весна — время возрождения, время пробуждения. Мы ждали долго, и наши ожидание и усилия, наконец, окупятся. Во всей Империи закончится долгая, промозглая зима, и наступит Весна. Члены Ордена поддержали его возгласами одобрения и подняли бокалы. Дэриан переглянулся с Марцелем, черные глаза которого сверкнули в прорезях маски. Вот и все.

***

Под гром салютов Реган выбежал из двери сзади дома, предназначенной для слуг. Он был в одном свитере, — чтобы забрать зимнее пальто из прихожей, пришлось бы пересечь гостиную и встретиться с младшим братом — но холодно ему не было. Он был слишком зол, чтобы мерзнуть. Денег на экипаж в карманах не оказалось. Он утер рукавом свитера мгновенно потекший на морозе нос и пошел, сердито вышагивая длинными ногами, болтающимися в свободных брюках. Огонь для перехода он не использовал: во-первых, дело принципа, во-вторых — возможность не дать отследить свои перемещения. К домику с зеленой крышей, расположенному в человеческом квартале, он подъехал на повозке. Изрядно подмерзнув, он все-таки договорился с возницей-кентавром, пообещав тому оплату по прибытии. Как позвать хозяев дома, в котором наверняка шумно, он не придумал. Стреляющего янтарными глазами кентавра Реган всерьез опасался: он вполне мог в качестве оплаты заставить парня чистить ему подковы или что похуже. И это только потому, что был столичным возницей. Говорили, что в провинции неплательщиков без церемоний забивали копытами. На его счастье, хозяин дома курил с друзьями на крыльце. Яно обратил внимание на подъехавшую повозку и пошел навстречу другу. Посмеялся над Реганом, сунул вознице монеты, и приобняв парня за плечи, повел его к дому. Реган почувствовал запах любимой яблочной настойки Яно; в его непонятной длины русых волосах было несколько косичек и цветных ниток, а взгляд уже был слегка расфокусирован. Поздоровавшись со стоящими на крыльце людьми и нелюдями, с некоторыми из которых Реган был знаком, он поспешил в дом. Он замерз, да и разговаривать у него настроения не было — в голове все еще набатом били слова отца. Лорд Тьер умел бить словами хлеще мечей. В доме, который обычно пах сухими досками, сегодня стоял запах выпечки и праздничных блюд. Из большой комнаты доносились разговоры, смех и легкая фоновая музыка. Регану не слишком хотелось идти туда, здороваться со знакомыми и знакомиться с незнакомцами, так что он направился к лестнице, намереваясь лечь в гостевой комнате, где ему уже не единожды доводилось ночевать, и уснуть. — Реган? — только двоих людей он, наверное, готов был сейчас видеть. Первый уже заплатил за него вознице, а вторая, стоя посередине лестницы, наклонилась, чтобы взглянуть на него сквозь перила. — Улла. — выдохнул Реган. Она сбежала вниз и крепко его обняла. — Кошмар, какой ты холодный! — кудрявые волосы Уллы пахли репейным маслом, несколько прядок были заплетены в косички и обмотаны цветными нитками, прямо как у ее мужа. В уголках накрашенных глаз едва наметились веселые морщинки. — Пошли-ка, не ел, наверное? Женщина потянула его в сторону большой комнаты — совмещенной с кухней гостиной. Она даже не удивилась его приходу, впрочем, в доме Уллы и Яно его всегда ждали. Он познакомился с ними четыре года назад, когда начал брать у Яноро Вэли — известного в столице музыканта и композитора — уроки игры на гитаре, и быстро стал их частым гостем, забегая без повода. В гостиной было светло, всюду горели свечи. Стены, как и в коридоре, были увешаны нитяными нерийскими амулетами — Улла была наполовину нерийкой. На полу валялись бумажные конфетти, выпущенные кем-то из хлопушки. За столом сидело несколько человек, шлепая картами настольной игры по деревянной поверхности; на маленьком диванчике с гнутыми ножками две женщины обсуждали что-то, краем глаза наблюдая за играющими в углу детьми. Улла и Яно уже были в том возрасте, когда твоими друзьями становятся семейные пары. Или твои друзья становятся семейными парами. Прежде чем Реган смогу улучить момент, чтобы слинять на второй этаж, он закинул в себя две тарелки мясного салата и выпил две рюмки настойки вместе с вернувшимся с крыльца Яно. Тот после мороза совсем сомлел и плюхнулся на соседний с Уллой стул, привалившись к ее плечу. Она погладила его по щеке, не отвлекаясь от игры. Реган выскользнул за дверь. В гостевой комнате, где он обычно спал, было прохладно. Он поглубже зарылся в пушистое одеяло и вдохнул запах выстиранной наволочки. Реган все время забывал спросить, с чем таким Улла стирает белье. Яблочная настойка постепенно налила веки тяжестью и вытеснила из памяти разговор с отцом.