Радужный Питер (Шастун, ты пиздец)

– Любимый, ты домой сегодня вообще не собираешься? – Денис ставит перед Арсом картонный стаканчик кофе из ближайшей кофейни, который успел купить своему парню прямо перед закрытием. Тот сидит у ноутбука, на экране которого не менее двадцати открытых вкладок. Диалоги, диалоги, диалоги, нескончаемые диалоги со всеми, кого сегодня также ёбнуло новостью. Президент подписал 6.21. Их запретили. Запретили на законодательном уровне. Это конечная. – Дэнчик, езжай, я останусь, заночую тоже здесь. Там у Варьки и Милы какие-то идеи, хочу обсудить, – Арсений кивком благодарит за кофе, коротко целует сжатыми от напряжения губами и машет, мол, всё нормально, справлюсь. Денис знает, что справится, и не с таким справлялся, но ещё знает, что нихера не нормально. Но не спорит. Попова в таком состоянии он немного побаивался, потому что не умел как раз-таки справляться с ним. Не знал подхода, не находил нужных слов. Хотя они вместе уже три года, казалось бы... А вот... – Можно машинку на ближайшее время на Литейный 63, возле арки? Едем на Стачек 78. Да, спасибо. Денис кратко обнимает, когда поступает звонок от «Семи миллионов» и выбегает во двор, расписанный граффити и пахнущий мочой. Арсению необходимо побыть одному. Пройти ещё торг и депрессию, чтобы к завтрашнему дню наступило принятие. Но пока он в гневе. На всё, вся и всех нахуй. Ему хочется крушить, но он не может этого позволить. Тут их логово, «штаб», тридцать съёмных квадратов, зонированных на уборную, кухоньку и зал, их место для обсуждений, споров, слёз, истерик, долгих спокойных бесед, рисовки транспарантов, чтения новостей вслух, печати раздаточных материалов, празднования побед и принятия поражений. Сжимая стаканчик до такой степени, что он стал чуточку уже, Арсений подходит к стене за диваном, на котором висит карта, как в детективных фильмах, по которой обычно отслеживают траекторию перемещения маньяка. Только у них это карта России, где малиновым Варька заштриховала регионы, в которых законы приняли ещё раньше: Рязанская, Архангельская, Костромская, Магаданская, Новосибирская, Краснодарская, Самарская, Владимирская, Калининградская, Иркутская области, Башкортостан и родной Питер... Сейчас карта не имела смысла. Захотелось сорвать её вместе в куском обоев и всеми разноцветными гвоздиками. Радужные, это Миша любовно втыкал их. Парень отпивает ещё кофе и выходит наружу, запирает их штаб, пересекает насквозь три смежных двора – и вот уже на Литейном. В Санкт-Петербурге чудесный летний вечер. Уже не печёт как днём, самая кайфовая на свете погода. Разгар белых ночей. Сейчас бы пойти по Невскому до Дворцовой, неспешно, минут за пятьдесят, разглядывая в миллион первый раз орла на здании Зингера, пересчитать всех любовников Екатерины в Катькином саду и в который раз хмыкнуть, вспомнив легенду о том, что все они демонстрируют размер своего достоинства и только Державин разводит руками, купить вкуснючее мороженое недалеко от Петрекирхе, а потом не знать, чем вытереть липкие руки, потому что оно обязательно будет таять быстрее, чем поглощаться. А не вот это вот всё. Арсений допивает кофе, комкает стакан и кидает в ближайшую урну. Жаль, что он не курит, видимо, надо начинать с такой жизнью в обновлённой реальности. А пока – возвращаться в их логово и засесть на всю ночь в чаты, узнавая, у кого какие мысли. Потому что у него – честно, ни одной.

* * *

Денис застаёт своего парня уснувшим на неразложенном диване, с ноутбуком на животе. Одеяло не взял, сам не разделся. – Ну что за фигня, Арс? – ворчит он, снимая заснувший и только поэтому не перегревшийся до смерти бук с любимого и гладя того по чёлке. – Ммм, – Арсений нехотя открывает глаза и тут же вскакивает корпусом. – Я не дописал там одной девочке, бля, вырубился, отдай! – Умойся, поешь, я завтрак принёс, а потом отдам, – Денис демонстративно нажимает кнопку power. — Ничего не стоит того, чтобы уматывать себя вусмерть, ладно? – Дэн насильно поднимает парня на ноги и подталкивает к душевой. — А что ты принёс пожрать? – Шавуху и кофе. Ещё шоколадку тебе. – Спасииибо, – Попов было тянется чмокнуть в губы, но его отправляют сперва почистить рот. Денис смотрит вслед своей половине и с грустью ощущает, что вся эта сложившаяся ситуация их разлучит. Он явственно осознал это вчера, в ту же секунду, когда прилетела новость. Он любил этого человека каждым своим атомом, с первой же встречи, когда утонул и захлебнулся в холодной синеве его глаз. Он хотел с ним семью, возможно, даже официального штампа, детей. Хотел навсегда. Но вчера его накрыло осознанием, что Арсений – другой. Хоть он и любит, но любит очень своеобразно, не впуская до конца, очень ценя свободное время, личное пространство и всегда, просто всегда ставя на первое место их деятельность. А Дэн этим наелся, за больше чем год истерии после подписания Полтавченко закона, слишком наелся и объелся. Он несколько месяцев решался заговорить о том, чтобы начать просто жить, не лезть на рожон, ни с кем не бороться, как нормальные люди вокруг живут, даже гомосексуальные. Не обязательно же превращать всю свою жизнь в войну. Но он не успел. А теперь уже можно даже не пытаться, Арсений его не услышит. Теперь борьба точно стала главной его целью. – Чего кислый? – Арс возвращается из ванной, плюхается рядом и берёт один свёрток. — Это моя, твоя с креветками, вот, – парень меняется шавермами и кусает свою. – Что ночью наобсуждали? Расскажешь? – Да, конечно! Во-первых, в группе плюс полторы тысячи подписчиков, за несколько часов, – Попов жуёт, запивает кофе и говорит о работе как обычно с горящими глазами. – Я переименовал сразу же, все наши проекты переименовал. Убрал все радуги, ЛГБТ и прочее. Что делать с фондом, я пока не понимаю. Это самое опасное. Если начнут чёс, то его прикроют первым. Даже если мы и подадим заявление о переименовании, всё равно 6.21 вступит в силу раньше, чем его рассмотрят. Да и деятельность уже штрихом не замажешь... Юля с Димой на измене. Девочки вернутся завтра, поменяли билеты. Займёмся макетом раздатки. – Бар? – Миша единственный не кипишует, у него там свои каналы рекламы, говорит, в любом случае, выплывет. Мы его каналами тоже с радостью воспользуемся... – мужчина делает перерыв на дожевать, проглотить и запить. – А дома тебя теперь вообще не будет, Арс? А театр? – грустно осведомляется Дэн, доев и просто смотря со всей нежностью на любимого человека. – Не спрашивай, сейчас вот совсем не до этого, ну правда. У меня голова взрывается и внутри бурлит всё. Сегодня в девятнадцать общая встреча, девочки по скайпу тоже присоединятся. – Хорошо, – вздыхает Денис, вставая, забирая обёртки и пустые стаканы, чтобы выбросить. Протягивает ноут обратно, всё равно он бессилен.