* * *
В этот раз Антона вообще завозят на Суздальский. Времени почти полночь, то же мне радость – пиздюхать назад десять минут. Что не так с этим домом??? – Очень странная геометрия улиц, я прошу прощения, – паренёк за рулём разводит руками, высаживая пассажира. Пассажир зол, но не настолько, чтобы гнать того назад. – Точно нормально, брат? Или давай вернёмся к твоему дому всё-таки? – Нет, спасибо, я прогуляюсь. К твоему дому? А где он? Разве что в Воронеже. А больше – на Литейном, по крайней мере, сердце его точно там. На удивление, доходит он минуты за четыре, ну не зря же такие километровые ноги достались. И второе удивление: Нина не спит, это хорошо, а то уже думал, что будить придётся. Она при свете ночника, обложившись подушками, смотрит какую-то мелодраму, кивает парню. Он переодевает футболку, потому что эта, его любимая, отработала целых два дня, в ней уже неуютно. Нина отрывается от фильма, ставит на паузу, вытаскивает наушники. Шаст плюхается прямо в уличных штанах на краешек разобранной постели. Весь его вид говорит о том, что он не останется. – Тош? – Нинок, прости. Он замолкает. Он впервые бросает девушку. Вообще, кого бы то ни было. Как это пройдёт, спокойно или с истериками, слезами и осколками посуды? Как это вообще бывает? Не в фильмах, а в реальности? Она молчит, просто смотрит, даёт ему продолжить, а он злится, что нет наводящих вопросов, как у Дэна, так было бы легче, чем строить фразу самому. – Я влюбился, Нин. Мы расходимся. – В кого? – в её голосе ни слёз, ни надрыва, просто интерес. – В парня. – Я подозревала, – она улыбается. Серьёзно? Вот так легко? – То, что я однажды поюзал твой страпон – не доказательство, мне было просто любопытно, – Шаст расслабляется и тоже улыбается. – Это не было, но теперь-то точно есть. – Есть. – Это кто-то из ребят с Литейного? – Это Арс. – О? Ооо! А у него же этот... Имя забыла. – Уже нет. – Ну, если всё хорошо, я могу только порадоваться за тебя, Тох. Арсений такой, что я бы и сама влюбилась, будь он по девочкам. Расслабься, всё нормуль, – девушка хлопает его по плечу. – Ты такая классная! – Шастун восхищён, рад и горд. – Останемся друзьями? – «Собака, ты мне надоела, давай ты будешь мне котом»? – парень смеётся, цитируя пирожок. – А так бывает, почему нет. – Да останемся, конечно, Нин, в чём вопрос! – Ты сейчас уедешь? – Уеду, ладно? Она кивает и снимает кино с паузы, Антон идёт собрать хоть немного вещей на первое время.* * *
В 1.15 он уже в такси в обратном направлении. Если не пустят, думает Шастун, сяду на ступеньку у двери и буду ждать Гришу с его тупыми скальпелями. Они уже подъезжают, остался километр, не более, такси стоит на светофоре. – А можно мне здесь? – Антон видит подвальное помещение с горящей вывеской «Интим-бутик 24» прямо по правую руку. Расплачивается, выскакивает и спускается в сексшоп. Выбор лубрикантов и презервативов поражает его воображение, но для начала он берёт классику без выебонов. В арке их дворика закуривает, даже, точнее сказать, перекуривает волнение, сумбур в голове от быстроты всего произошедшего и неожиданно спокойного расставания. «Не спишь?» «Да уснёшь тут... Думаю» «Давай подумаем вместе, Арс? Я сейчас докурю и подойду через минуту» «Ок» – Ты прикинь, – Арсений впускает его, запирает дверь и стоит напротив. – Вот и пришёл этот день, когда закон вступит в силу. Ещё месяц назад я думал, что буду истерить, депрессовать, размышлять, как жить дальше и стоит ли вообще, раз всё в стране ТАК... – А думаешь только обо мне? – Шаст улыбается, скидывая спортивную сумку с небольшим набором вещей на смену, бритвой и зубной щёткой. Попов смотрит на неё подозрительно, но с улыбкой. – Вот именно. Как ты это сделал, Антон? – У меня для вас новости, Арсений Сергеевич, вы влюбились. Арс обвивает его шею и немного грубо, а-ля распизделся тут, притягивает к своим губам. На этот раз поцелуй спокойнее, без клацанья челюстей друг об друга, глубокий, мокрый и долгий. Шастуну начинает казаться, что ещё минут пять – и он кончит от одного этого. Как они оказываются на диване – оба не помнят. Сафо со взглядом «педики, лучше б вы меня в приюте оставили» брезгливо отворачивается мордочкой в подлокотник. Шаст ёрзает и вытаскивает из заднего кармана упаковку презервативов и смазку. – Арс, сделай со мной всё, что захочешь... – глаза Антона сверкают в свете неполной луны, фигачащей прямо в единственное их окошко. – Всё? – Угу... Я столько ждал и фантазировал, что пиздец, я больше не могу. Удивлён, что вообще ещё не сгорел. – Я тебя услышал, – Попов стоит над парнем, держа того за лицо, коленями по обе стороны от его бёдер. Идеальная поза для... – Шаст???!!! – А сначала я хочу этого, – Антон уже расстёгивает ремень, пуговицу, молнию. Приспускает джинсы, шорты и замирает. Какой же он красивый! И член, и теперь ЕГО мужчина в целом. Почти профессиональным движением обхватывает стояк и проводит языком по уретре. Арсению кажется, что он не продержится и минуты, когда из него вырывается низкий стон. – Похоже, тут есть один пиздун... – ситуация максимально не располагает, но Попов подтрунивает. – Не удивляйся, я многое знаю, – Антон шепчет почти прямо в головку, нежно держа за основание. – Но мужчин у меня не было. Зато и рвотного рефлекса совсем нет. С таким размером тебе со мной повезло... И Шаст заглатывает, насаживаясь неторопливо, обволакивая своими незаконными губами ствол и съезжает по нему почти до основания. При этом не разрывает зрительного контакта, насколько возможно видеть при свете одной лишь луны. Арсу кажется, что он просто уснул после трудных суток и этот нереальный мальчик ему снится, иначе как объяснить, что это УЖЕ лучший минет в его жизни. Ах да, кроме техники важны же ещё чувства, вспоминает он на задворках сознания, но это плывёт и вытесняется зреющим оргазмом. Рано, нет, я не хочу заканчивать смотреть этот сон! Антон тоже не хочет, пережимает член, снимает себя с него, вылизывает яйца, держа их в руке и успевая ласкать такими умелыми пальцами, что подозрений больше и больше. Возвращается к члену, но довести решает исключительно языком, не беря больше головки. Ласкает уздечку, особое внимание уделяя отверстию, видя реакцию на это Арса. Он держит того под задницу, успевая наслаждаться и её твёрдостью, в противовес женской, подталкивая за бёдра к своему рту. – Антон, акку...блять! ратнее... – даже кончая, Арсений думает о том, как бы не заляпать парня. Но не выходит, потому что чокнутый Шаст сам направляет член себе на лицо и на язык. Ещё и слизывает с пальцев на проверку. И этот человек месяц назад называл себя натуралом, а сейчас позволяет мужику обкончать своё лицо? Арсений в шоке, в восторге, в ужасе, в недопонимании и у него парочка вопросов. Но пока оба просто рушатся на диван, по пути Попов скидывает обе футболки, своей успевая ещё и вытереть Антона, он хочет ощущать своего мальчика кожей. – Шаст, ты ебанутый или да? Объяснись, – чуть посмеивается Арс, но вопрос в риторическую шутку не сводит, ему реально крайне интересна ситуация. – Ну мы же выяснили, что ебанутый, – Антон снизу, Арсений чуть тяжелее него, но этот вес ощущается им как самое желанное на свете. – Что ты хочешь спросить? Откуда я такой гей, хотя им не был? – Примерно... – Да я никогда не отрицал такой возможности, темой интересовался, красоту мужиков отмечал. И я... Ну... – Помешан на сексе? – подсказывает Попов, хотя ему немного ревностно от этого и боязно, вдруг он просто очередной экспириенс. – Неееет, скорее на дрочке с... Блять, мне стыдно, – Шаст прячется за смехом и утыкается мужчине в шею. – Давай-давай, с чем? С дополнениями? – Ну да-да, хватит, всё, не мучай... – Да ты шутишь, ещё больше хочу мучить теперь! – Арс за подбородок держит мальчишку, тот мотает башкой, желая вырваться и спрятаться, хихикает, но его не отпускают. А Арсений выглядит так, будто с ним можно поделиться и не быть высмеянным. – Ну, я баловался с Нинкиными игрушками. У неё есть эти зажимы на соски с виброрежимом... Несколько раз со страпоном. Растягивать себя научился, хоть и не очень удобно, – нервный смешок. – Когда прочитал Паланика, там чувак дрочил, вставив в уретру... – Блять, Шастун! Только не говори, что запихнул палку воска! – почти стонет Попов от такой информации, он тоже это читал. – Нет, там же всё плохо закончилось, поэтому я пихал более надёжные конструкции, – Антон улыбается, потому что ему в живот начинает упираться довольно крепкий снова стояк из незастёгнутых джинсов. – Секс мне всегда казался скучным. Но почему-то чувствую, что после этой ночи я изменю мнение... – парень становится снова серьёзным и тянется за поцелуем. Он уже взрывается от того, как хочет этого мужчину. — Ты готов меня трахать? А то от меня щас одни угли останутся... Арсений поднимается и идёт к выключателю, щёлкает им, парень недовольно щурится и вскидывает бровь, требуя объяснений. – Ты слишком красивый, я хочу тебя видеть. – Я тоже хочу, – шепчет Антон, когда Арс возвращается к дивану, пытаясь ухватиться за эти раздражающие полуспущенные и кое-как держащиеся на жопе джинсы. Попов послушно скидывает всё и нетерпеливо уже расправляется со штанами парня. Тот покорно выгибается, приподнимая зад, позволяя себя раздеть. Взгляд Арсения заволакивает пеленой, когда он просто любуется им, полностью обнажённым, на своём диване, тут, в доступе, только протяни руку – и он твой. Тот, кто последние недели сводил его с ума даже в одежде, заставляя сердце колотиться в горле, кровь биться в висках, а член подскакивать. – Я не любитель прелюдий... – И не надо! – Тссс, дослушай. Ты ебануться какой красивый, Антош... Поэтому я хочу каждый твой миллиметр... – Я говорил... Делай, что хочешь, я твой... Арсений сперва изучает руками: ведёт кончиками пальцев по шее, чуть надавливая на впадинку, которая пульсирует как умалишённая, обводит по контуру ключицы, спускается к соскам, памятуя о рассказе про клипсы, на пробу сжимает. У самого они нечувствительны, но мальчишка выгибается, принимая ласку. Сжимает сразу оба, не без удовольствия замечая, что член на животе подрагивает, Антон поскуливает, закусывая губу. – Вот только не смей сдерживаться, – шепчет Попов, его всегда злит ситуация, что прекрасные мальчики настолько бывают зашуганными современным обществом или внутренними комплексами, что не позволяют себе в полной мере наслаждаться, когда им это наслаждение дарят. – Боюсь, здание не выдержит, оно явно дореволюционной постройки, – несвойственным низким и хриплым голосом, перемежающимся со стонами, откликается Антон. – Валяй, проверим, мой мальчик... Руки Арса скользят по животу, впалому между двумя острыми подвздошными косточками, и мужчине кажется, что ничего красивее он не видел за все тридцать лет. Волоски у Антона русые и больше ощущаются, чем видны, что вызывает у Арсения улыбку. Животик слегка пушистый и он не может убрать оттуда руку, её словно примагнитили. – Я побреюсь, если надо, просто сегодня не рассчитывал на секс... – Шаст не понимает, как реагировать на эту улыбку и чуть смущается. – Можешь побриться для себя, но мне ты нравишься весь, какой есть... Антон не слышал слов волшебнее. Видя мучающийся член, Попов уже не хочет и не может сдерживать желание взять в рот. Перед этим легонько целует шрамик справа, явно от аппендэктомии. Погружая в рот крупную яркую головку, уже блестящую от собственной смазки, Арсений слышит именно такой стон, о каком и мечтал. Пальцы вцепляются ему в волосы, бёдра парня продирает судорогой и с низким «Блять, нахуй, Арс!» он кончает прямо в горло. – Ты продолжай... Пожалуйста... – Шаст понимает, что он спустил позорно быстро, не дав Арсу насладиться, что у того уже выдавливает глаза от возбуждения, что он хочет вставить. – Перевернись, – целуя пухлые губёхи и оттягивая нижнюю, шепчет прямо в рот Попов. Антон слушается, ложится на живот и плавится, хотя дальше уже и некуда, когда ощущает язык на копчике. Мокрая дорожка от задницы по всему позвоночнику вверх заставляет трепетать. Несильные укусы выпирающих лопаток, россыпь влажных поцелуев по всей спине, плечам, засос на боку... Шастун наслаждается каждой долей секунды этой ночи, но уже начинает до дрожи хотеть член внутрь. Слышит, наконец, звук выдавливаемой смазки и расслабляется, он научился. Научился не зажиматься и делать процесс растяжки довольно быстрым. Ну, потому что уже горит. – Давай два сразу, – просит парень, утыкаясь лицом в подушку от дивана, предполагая, какие децибелы из него сейчас выбьет Арс. – Ты уверен? – тот приставляет два пальца ко входу, ласкает по кругу, аккуратно вбуравливаясь. Мальчишка и правда пускает. Такого встречного доверия Арсений ещё не видел, ему уносит кукуху прямо в пизду. Антона выгибает навстречу, кажется, вот-вот нижний перехватит инициативу и возьмёт контроль на себя. Арса разрывает на куски от осознания этого, он все годы искал подобного человека, но уже начинал сомневаться, что такие водятся. И вот этот парень поражает его воображение просто во всех нахуй сферах. – Третий, – командует Шаст, а Арсений беспрекословно исполняет. Он что, попал в ролевуху «нижний господин», о которой мечтал всю свою бурную юность? Антон надевает презик, но Попова внезапно останавливает за запястье. – А ты можешь без? Несколько секунд раздумий. В принципе, пришёл отрицательный анализ, но... Есть много других стопов. Пока. – Не в последний же раз, надеюсь, Шаст. Не думаю, что сходу нужен прям такой уровень близости, постепенно, ладно? – обёртку контекса всё же разрывает. – Обещаешь, что потом не будем с ними? – Посмотрим, – Арсений раскатывает гондон по каменной эрекции и вспоминает, кто здесь всё-таки топ. Перехватывает парня поперёк живота и валит назад на диван, чуть придавливая со спины, входит без предупреждения. Антон взвывает от неожиданности и охуенности момента. Нинкин фаллос, бывавший в нём, особенно амбициозным размером не обладал, всего сантиметров пятнадцать. У Арса больше раза в полтора, а в жопе это ощущается вообще по-другому, будто его сейчас порвёт на части. Парень хочет умолять не торопиться, но Арсений ощущает его замешательство и сам, а также видит вздыбленные мурашки на руках и особенно на холке. – Мальчик мой, – вышёптывает в шею, запускает руку в локоны, собирает языком солёные капельки на плече. Шастун делает сам пробный взмах бёдрами и Попова снова ведёт от этого. Такие мелочи, которые другой любовник на его месте даже бы не заметил, его заставляют орать в себя. Этот красивый малыш, не иначе, был создан небесами для него. – Арс, трахай меня, – Антон дышит рвано, хрипло, вцепляется в спасительную подушку, упираясь в неё лбом. Арсений начинает двигаться, плавно, нерезко, неглубоко, снова видит гусиную кожу, на этот раз на пояснице, вспоминает, что научное название этого явления пилоэрекция и еле сдерживает смех. Шастун под ним как вата, как пластилин, он не хочет никакой инициативы, он отдаётся полностью, открываясь нараспашку и выворачиваясь мясом наружу, и это так цепляет, что голову ведёт. – Арс, давай... – Пожалуйста... – Ещё... Хорошо, пиздец... – Арс, бери, бери полностью... – Я щас сдохну... – Не прекращай... – Да, Арс, да... – Ааааарс... Антон кончает быстро, у Попова первая реакция – вынуть и догнаться дрочкой. – Что ты делаешь? – парень искренне удивляется. – Не останавливайся! – Но ты же... Я не вот прям щас... – И что? Я же не умер, а просто кончил, продолжай, говорю, – Антон стягивает, скручивает и откидывает презик. – Или погоди. Давай так. Думаю, так ты кончишь быстрее... – он смотрит загадочно, толкает Арса на диван, чтобы сел, просто сел, спустив ноги и откинувшись на спинку. У Арсения уже дыхание на грани срыва, он понимает, куда тот клонит и готов кончить от одной мысли. Но Шастун устраивается поверх его бёдер и, направляя член в себя, садится до конца. – Антон, ты пиздец... – это единственное, что способен сейчас сгенерировать мозг, весь контроль и отсрочка, дабы растянуть удовольствие, летят к чертям. Мужчину сразу же выбрасывает к началу оргазма. Антон двигается над ним с этими своими невозможными влажными от пота кудряшками, с приоткрытыми губами, откуда вырываются хрипловатые стоны вперемешку с рыками, с бешеными тёмными глазищами, которые в упор смотрят в его, наблюдают за реакцией на самого себя и отдают такую же реакцию на него. – Погоди, я хочу вместе, – просит Шастун, хватая свой член, который только-только очухался после первого оргазма, начиная надрачивать. Ему не нужно много времени: картинка перед глазами такая, что он готов кончать как пулемёт. – Я не могу погодить, блять, Тох! – скулит Арсений, поддерживая и одновременно подталкивая того под ягодицы. – Продержись минуты три, молю, я успею... – низко и томно шепчет парень куда-то во влажный висок уже ничего не соображающему Арсу. У того звёздочки перед глазами и первые спазмы по бёдрам. – Подумай о мёртвых хомячках, о рыбках, которые не заслужили даже нормальной кремации, их просто смывают в унитаз... – Шаст, ты придурок, какой ты придурок... Догоняй... Мне не остановиться нихуя, – Арсений честно представляет себе и хомячков в обувных коробках, у самого такой был в детстве, и смываемых рыбок, но что-то плохо выходит, когда эти кудри, эти губы, эти глаза, эта задница... – Давай, мальчик, давай... – Я с тобой, с тобой, – Антон дрочит себе как автомат, вспоминает, что не надел новый презик, но уже похер. Кажется, он нагнал по накалу партнёра, его мышцы также начинает пронизывать предоргазменной судорогой. Всё вокруг заволокло запахом секса, у Шаста влажный лоб, у Арса – спина, они набрали какой-то дикий темп и двигаются уже как единый организм. Антон целует прямо в вой и стон, делясь своим рычанием прямо в губы. Последние толчки. Попов изливается в презерватив, Шастун – ему на грудь. – Арс, блять... – Это пиздец, Тох... – Охуенно... – Охуенно...* * *
– Антооооош... – Арсений подходит сзади, пока тот кипятит чайник, обвивая его руками за пояс и прижимается всем собой. – Любимый... – парень накрывает его руки поверх своими ладонями и откидывает затылок. Как пазлики, думает Арс, целуя в шею. За окном начало пятого, уже проклёвывается розоватый рассвет, а два счастливых голых парня откопали в шкафу печеньки и собираются пить чай. – Какие у тебя руки красивые, Антон, – Арсений берёт одну из них, водит по щекам, по губам и целует костяшки. – Я бы умер за каждую из них. – А ты красивый весь. Хоть и дурик!