Радужный Питер (Шастун, ты пиздец)

«Арсюш, иду от метро, будьте через 10 минут одетыми, пожалуйста. Кофе принесу» – Малыш, просыпайся, Юльчик на подходе, – Арсений выпутывается из ног Шастуна и с трудом садится, так как поперёк торса ещё и тяжёлая сонная рука. Сафо бежит ластиться к хозяевам. – Ты меня так загонял ночью, а теперь вставать в такую рань, не стыдно? – Антон похотливо хихикает и ловит губами привставший член, слюняво облизывая по кругу и насаживаясь. – Тох, ну нахера, я же не успею всё равно... – Успеешь, за кофе по утрам очередь, – шепчет томно, не давая ни малейшего шанса отказаться. – А я ускорю, – он снова заглатывает, пропускает в горло, а пальцами скользит по ягодицам и ныряет между. – Антон! – Пожалуйста... – тот чуть не давится членом от подобного ледяного тона и столбенеет. — Какое из моих «нет» тебе было не понятно? – Извини. Давай я... — Да я уж сам, спасибо, – Арсений снимает кошку, чтобы выползти с дивана, сгребает по пути одежду и направляется в душ. – Ты будешь дрочить при живом парне? — Шаст дует губы, как обиженный мальчик. – Да. Юлия с порога чует напряжение, даже несмотря на улыбчивого и услужливого Попова, который обнимает и помогает расставить на столике пирамиду кофейных стаканчиков. — Мальчики, игра в вопрос. — Юлечка, может, не щас? – Антон читает мысли и озвучивает немую просьбу любимого. — Именно сейчас. Ты и начнёшь, Тоша. – Ты мне никогда не позволишь этого? Даже минимально? Блин, Кинни и то Джастину дал один раз. – Я не Кинни. – О чём речь? – Юля берёт кофе себе и насильно вставляет второй стаканчик в руки Попова, видя, что тот раздражён. — О моей жопе! — Только дело же не в жопе, Арс! Какой он!.. Сука, понимает всё. – Да, я вцепился в контроль и не могу выпустить его из рук ни на секунду, да, блять, я знаю, знаю свою проблему с передачей контроля! – Но можно же контролировать и будучи снизу... – Это ты умеешь, я не смогу, Антон... – Сможешь! Давай попробуем научиться. Вместе? – Я не уверен... – Я сказал, что просто попробуем. Прошу. – Хорошо, — Арсений пасует. Потому что объективных причин настолько держаться за доминирующую роль в постели у него нет. Особенно с этим мальчиком, которому он настолько доверяет во всех остальных вопросах и который ежедневно и ежеминутно доказывает свою преданность. – Арсюш, твой вопрос Антону. – Да нет у меня вопросов... – А всё же? – Зачем тебе это? – Я... Хочу полного доверия с тобой, обоюдного. И оно везде есть, но об это мы спотыкаемся уже не впервые, – рассуждает Шаст, а у Арса колотится сердце, до чего же он эмпатичный и внимательный, просто нахрен запредел какой-то. – И я бы вообще не доёбывался, если бы дело было в заднице, ну чисто физически нет и пошёл нахуй. Но я же вижу, что у тебя это в башке... – Какой ты... – Пиздец, я помню, – парень улыбается, потому что эту фразу слышит почти каждый день, ну что поделать, если его мужчина именно так выражает высшую степень восхищения им. Юля уже села за работу, с этими двумя всё будет хорошо, по крайней мере пока. – Как же я тебя люблю! – шепчет Арсений в шею своему мальчишке и ощущает его стояк бедром. Тот в свободных спортивках, ещё и трусы поленился с утра натянуть. – Ты охуел? Быстро надел трусы! – Ла-ла-ла-ла! Я не слышу этого! – смеётся в сторонке Юля. Шастун краснеет. – Ща Мишаня придёт, я не хочу, чтобы он смотрел на твой член. А девчонки сами не захотят этого. Бегом. Ещё и стоит, тебе не стыдно, а? – А кто виноват в последнем? – хихикает Антон, но в ванную таки плетётся. – Ребят, я в ахуе, но это смешно, – Эмилия мониторит последние новости про чёс проверок, которые коснулись уже и их фонда. Может поэтому, думает Антон, Арсений так хватается за свой контроль и пытается удержать под своей властью хотя бы то, что касается его тела и что никто не отнимет. – Валяй, охуевать не хочу, но поржу с удовольствием, – Попов прижимает к себе Антона, тот, закинув ноги на подлокотник дивана, в телефоне разбирает их почту, а на ноуте монтирует видюшку на заказ. На ютубе его ролики шкалили по просмотрам, вкупе все набрали более трёх миллионов. И интерес к создателю, естественно, упускать было нельзя и пришлось срочно монетизировать. На штрафах, судах, проверках, адвокатах и залогах они теряли еженедельно просто немерено бабла. – Итак, из проверенного Роскомнадзором за это месяц: эмодзи в айфоне, смайлы с однополыми парами на фейсбуке, спектакль «Душа подушки», мороженое от «Чистой линии» и сериал «Чики». Самое нахуй, что меня убило, цитирую: «жительница еврейской автономной области попросила геральдический совет проверить их флаг на предмет пропаганды. Совет его проверил и рекомендовал к дальнейшему использованию». – Они там совсем ёбнулись? – ни разу не ругающаяся матом Юлия даже отрывается от своей сессии по скапу, пока её клиентка отходит за чаем. – Кажется, у жителей еврейской автономной области слишком дохуя свободного времени, чтобы нахуй в висящей тряпке разглядеть пропаганду, – Миша в ярости. — И мороженое такое: сегодня ты сосёшь меня, а завтра члены, не зря же я радугой зовусь, – Дима тоже накалён добела, боится сделать лишний шаг и перешёл на сессии по скайпу. — Ненавижу эту страну... – сквозь зубы шипит Арсений, долбя по кнопкам. Антон запрокидывает голову, они как перевёртыши, но смотрят друг на друга. – Мы можем уехать в любой момент, – говорит он вкрадчиво и тихо, только своему мужчине, проводя по его щеке. И в этой фразе для Арса — весь мир.

* * *

Шастун готов провести с Поповым в постели примерно ближайшую жизнь. Была бы его воля, он бы не вынимал его член ни изо рта, ни из задницы, этот парень сводил его с ума одним полувзглядом, одним прикосновением, интонацией, тембром, венами на руках, венкой на виске, щетиной, родинкой над копчиком, узкими щиколотками, крепкой задницей, такими же плечами. Сам он, будучи нескладной сосиской, коей считал себя примерно лет с четырнадцати, иногда комплексовал и даже предлагал походить в зал, чтобы такому идеальному Арсению было приятнее с ним в постели. За что неизменно получал шутливую кучу мата и неподдельное восхищение в глазах. Даже слова про небольшую женственность вообще не обижали, потому что так, как смотрел на него Арс, на него никогда никто даже близко не смотрел. И при всём том, что Шаст действительно горел их делом, ничуть не отлынивал и уже стал полноправным участником команды, его обожаемым временем был поздний вечер, когда они ехали на Васильевский, домой, смотреть какую-нибудь фигню про супергероев, иногда немного выпить и всегда – заниматься любовью. Сегодняшний вечер исключением не был: на экране «Железный человек-3», около кровати два бокала с виски, а Антон уже на Арсении, выцеловывает каждый миллиметр его тела, каждую родинку. – Когда-нибудь я пересчитаю их все, – обещает уже не в первый раз. – Тох... – Да? – тот как раз стягивает шорты с мужчины, уже хочет до опиздинения отсосать. – Давай попробуем... Только постепенно, ладно? – Что? — Шаст уже забывает утреннюю стычку, да не так ему и принципиальна эта жопа, и без того в его жизни сейчас лучший секс. – Мутки с передачей контроля... – видно, что Попову немного не по себе, он не любит признавать у себя проблем, но раз уж признал, то хочет попытаться решить. – Или с контролирующим нижним? – уточняет Антон, подползая наверх, к губам. – Нет, это немного не моя тема, я люблю контролировать сверху. Если уж хочу попробовать сменить, то... полностью. Что за полумеры? – Окей, – парень сглатывает звучно, на всю комнату, Арсений смеётся, тот в ответ расслабляется немного. — Как ты умеешь так отдаваться? – Просто доверяю. Я себе, бля, так не доверяю, как тебе. — Я по... стараюсь. Только пока никакого члена, он у тебя слишком здоровый, я не вывезу, – шуточно предостерегает Попов, слегка прикусив кончик любимого носа. — А говорил, что красивый. – Он охуенный, Антон, особенно у меня во рту, больше пока нигде. Но я хочу это попробовать с тобой... Блять, я не верю, что произношу это, Шастун, ты сломал ортодоксального топа, – ржёт, но это явно защитная реакция. Хотя после этого диалога у него стоит так, что можно убирать всех Атлантов с южного фасада «Эрмитажа» и заменить его стояком. – Я. Тебя. Обожаю. – Антон скользит по телу вниз, захватывает губами член, принимает до горла, а в него летит маленький тюбик смазки, ударяя прям по лбу. Как местного дурачка, который постоянно что-то да забудет. Не переставая сосать, он выдавливает на один палец, но перебарщивает, гель плюхается на грудь Арсу, тот и стонет, и смеётся, это выглядит забавно. — Шастун, ты пиздец! Но Антон справляется и уже ласкает вход по окружности. Ему нужен второй рот, чтобы шептать Арсению нежности и глупости, признания и успокоения. И «я тебя безумно люблю», и «не бойся мне доверять», и «какой ты нахуй красивый, никогда таких не встречал и не встречу», и «будь со мной всегда-всегда, пожалуйста», и фирменное «мы же с тобой Брайан и Джастин, только я не уеду в Нью-Йорк». Палец он вводит медленно, пяткой в челюсть не прилетает, стоны становятся прерывистее – всё идёт хорошо. «Доверяй мне, умоляю!» — кричит всё его нутро, когда длинными фалангами парень пытается дотянуться до простаты, визуализируя все картинки из гугла. – Согни чуть палец, – прилетает совет откуда-то сверху. То ли из уст Арса, то ли свыше. Он сгибает. Член у него во рту начинает пульсировать, по мышцам пресса проходит первый спазм, Шастун обожал наблюдать оргазм своего мужчины с самого его зарождения и до последней капли спермы на своих губах. – Шаааст, бля... Вытащи палец... Малыш, вытащи... – Что случилось? – Антон от испуга даже не проглотил, а размазал по лицу, а теперь лезет целовать. – Да ничего, просто когда кончил, палец в заднице не так приятен, – Арсений уворачивается от поцелуев с бонусом на губах, оба ржут. – Сходи умойся, ну! Когда Шаст возвращается, мужчина уже попивает виски, лёжа под одеялом и сняв с паузы «Айронмэна». Он падает ему под бок и прижимается как котёнок, доверительный и трогательный. – Арс... Если ты мне когда-нибудь это позволишь, я, наверное, ёбнусь от счастья и страха. – Люблю твою честность, мой мальчик, – Арсений передаёт ему второй стакан. – И не если, а когда. Просто дай мне время. – Ой, бляяяять, – Антону становится страшно.

* * *

– Антош, ты уверен, что мне нужно подниматься? – Арсений паркуется на Ушинского и хочет просто спокойно подождать парня с вещами внизу. – Да, Нинка просила заглянуть, спорю, ещё и кофе придётся пить с выпечкой, она там приготовила что-то, – Шаст уже отжимает кнопку его ремня безопасности и кивает. – Пошли. Она неплохая. – Да она чудо, просто дружить с тем, кто спиздил твоего парня... Не знаю, может это и нормально, но со мной такого не бывало. — Ты не пиздил. И её отношение к ситуации это и демонстрирует. У нас давно ничего не было, жили как подружки, которые, знаешь, общую комнату делят, не напрягают друг друга, зато платить вдвое меньше. Как-то так, – Антон разводит руками, когда они заходят в лифт. – А сказать ей спасибо за моего мальчика будет слишком? – Арс целует его, держа ладонь на щеке-ёжике, его пацан ненавидел бриться и мог обрастать неделю, пока его пинком не загоняли в ванную. – Нет, в самый раз. – Шаст, я тебя обожаю, ты самый прекрасный мальчик на земле, но нахрен вспомни вечером о существовании «Жиллетта», я прошу тебя! – Хорошооо, хорошооо, а то я сегодня пока не слышал «Шастун, ты пиздец» и планирую до завтра не услышать, – тот смеётся, тянется за большей лаской, но лифт оповещает о прибытии на двенадцатый этаж. – Не обещаю.

* * *

– Лёша, блять, я буду драться за каждый его волос и каждый миллиметр! – Антон сидит на крутящемся кресле, потягивая мегамажорный кофеёк с лавандой через соломинку и ржёт сам с себя. Когда он, малоамбициозный пацан с левого берега Воронежа, успел втянуться в такую жизнь и ощущать себя в ней вполне комфортно, сидя в одной из самых дорогих парикмахерских Питера и наблюдая, как самолично её основатель пытается обкромсать его парня. – Да иди в жопу, ты следующий, кстати, в курсе? — смеётся Алексей. – Чёлку не трожь! – в один голос, не сговариваясь, произносят оба парня и оба же сыпятся. – Вы про свои или друг дружкины? – Лёша смеётся, ему нравится, что с новым партнёром его друг стал прежним Арсением, и он хочет позже по секрету узнать у Антохи, как он это сотворил. – Друг дружкины! – снова в унисон. – Ёбаные синхронисты, – мастер качает головой удивлённо, но восхищённо. – А теперь не дёргайся, а то нечаянно чикну драгоценность твоего мальчика.