Насыщенный график шоу «Чемпионы» хоть и выматывал, но давал надежду молодому фигуристу и хореографу Артему Федорченко. Уже традиционно за последнюю неделю он уверенно скользил по коридору гостиницы в Сочи, чтобы добраться до заветного номера. Чуть слышно постучав, он ждет новой встречи с той самой, от которой был без ума. Ему открыли, но не сразу.
— Привет, — парень улыбнулся, увидев Аню в коротеньких шортах и топе.
— А, это ты, — в ее голосе сквозило прохладой и безразличием, — Забыла тебе сказать, чтобы сегодня не приходил, — Щербакова отошла от двери, оставив ее приоткрытой. Артем заметил в ее руках бутылку вина и штопор, — Поможешь, раз уж пришел?
— А как же режим? — Федорченко взял из ее рук вино и инструмент, быстро открыв бутылку.
— Сегодня же двадцатое число? — Аня вальяжно развалилась в кресле, закинув ноги на журнальный столик.
— Ну да. Двадцатое июля, — Артем налил в заранее подготовленный бокал охлажденную красную жидкость с весьма приятным ароматом ягод, — Особая дата?
— Благодарю, — Аня прижала к губам бокал, смотря в даль вечернего неба.
— Ну, тогда я пойду или составить тебе компанию?
— Иди, — Аня даже не посмотрела в сторону парня, который был ей во время сочинского тура больше, чем хороший знакомый, больше, чем друг, — Тём, — девушка продолжала смотреть в окно, остановив парня у выхода из номера, — Почему ты это делаешь?
— Что?
— Почему ты трахаешься со мной? — Аня наконец-то пригубила содержимое бокала, — Просто секс ради секса или это все сопровождается твоими чувствами ко мне?
— Ты мне нравишься.
— Как девушка или как партнерша для перепихончика?
— Я был бы рад, если бы ты стала моей девушкой.
Втянув как можно больше воздуха в легкие, Аня виновато закрыла глаза, опустошив бокал.
— Тогда, вчерашний секс был последним. Не хочу давать тебе надежду. Я люблю другого человека и понимаю насколько это больно, любить того, кто не отвечает тебе тем же. Пустые надежды ни к чему. Спокойной ночи, Тём. И, надеюсь, без обид.
— Хорошего вечера, Аня…
Дверь захлопнулась, Щербакова наполнила стакан, закупорив бутылку. Обычно, она не позволяла себе больше одного бокала, но сегодня было паршиво так, словно все, что ее беспокоило, произошло буквально пару часов назад. Она безумно скучала. Она корила себя за все, что было. Все, кто был причастен к этой истории, как казалось Щербаковой, продолжили жить дальше, отпустив ситуацию. И только она продолжала седьмой месяц к ряду себя ненавидеть.
Двадцатое декабря. Ее самая глупая ошибка. Она не стала бороться. Сама сломала, сама уничтожила. Сама сломалась, сама страдает.
— Если бы ты только знала, как сильно я жалею о своем выборе. Выбрала умом, а сердце осталось с тобой.
***
Федорченко после разговора с Аней, сам был бы не против выпить, потому направился в бар на первом этаже гостиницы, где проживали почти все участники шоу Ильи Авербуха. Как и по пути к номеру Щербаковой, так и сейчас, он встретил Женю и Марка, в милой дружеской обстановке наслаждающихся ужином. Эти двое знали об отношениях между коллегами и лишь как-то с сожалением смотрели в сторону Федорченко, который бегал каждый раз, когда Аня давала ему для этого повод.
— Сегодня ты скорострел или тебя, как мы и думали, отослали, — Медведева предложила парню присесть за их столик.
— Справился с дорогой туда-обратно и своими делишками за пятнадцать минут, — Кондратюк чуть заметно улыбнулся, но, опять же, в его взгляде было сожаление.
— Что значит «двадцатое число»?
— Может пойти к Аньке и составить ей пьющую компашку… — Медведева отложила в сторону столовые приборы, окончательно поникнув, — Ну, ни к чему хорошему это все не приведет. Меня пошлют, скорее всего.
— Ты могла бы ее убедить попытаться исправить свою ошибку.
— Допустим, она попытается. А что на другой стороне? Нужна ли Анютик там?
— Может быть еще больнее. Не подумал.
— Лучшее, что мы можем сделать, это не вмешиваться. Ей нужна разгрузка. От бокала вина она не умрет.
— Двух, — встрял в разговор Артем, совершенно не понимая, о чем идет речь.
— Ставки повышаются. Теперь есть повод беспокоиться.
— Еще бы. Ты видел последнюю публикацию в инстаграме? Там, кажется, все серьезно.
— Кто-нибудь мне объяснит, что все это значит? — Артем начал заметно нервничать, открыв бутылку пива, которую заказал прежде, чем сесть к Медведевой и Кондратюку.
— Еще одно разбитое сердце от двадцатого числа. Получается, традиция такая у Щербаковой, — Женя забрала из рук парня бутылку, — Просто забей и прими факт того, что Аня любит другого человека. И никогда не даст тебе шанса, пока сама себя не простит. Винить себя еще и за тебя, это будет даже для железного характера Щербаковой слишком тяжелым испытанием.
— Кого она любит? Я знаю этого человека?
— Не знаю, знаком ли лично, но точно слышал.
***
— Двадцатое февраля — мерзкая дата какая-то, — Трусова поникше, то ли еще не отошла от олимпийского серебра, то ли от отношений с Щербаковой, вела беседу с Марком, который за время нахождения в Пекине стал ей очень близким другом, — Не люблю двадцатые числа.
— А что происходит двадцатого числа?
— Происходят мои отношения с Аней.
— У вас проблемы из-за распределения мест?
— У нас проблемы из-за того, что я встречаюсь с Анной Щербаковой, — Саша мило улыбнулась парню, — Жаль, что сегодня тебя тут нет. Мне бы не помешала хорошая компания, пока моя девушка, по совместительству та, которая лишила меня золота, наслаждается бокалом вина в гордом одиночестве.
— Я бы тоже хотел быть там вместе с тобой.
— Мы официально начали отношения двадцатого декабря. Двадцатого января она дала мне понять, что это все лишь официально, что она меня не любит так, как любила ее. И вот, второй месяц к ряду, двадцатого числа, Аня остается наедине с собой, чтобы пить, скучая по той, кого оставила ради меня. Она никогда меня не любила.
— Так останови это. Брось ее, — Марк чувствовал себя виновато за то, что он не может обнять девушку, поддержать ее, — На Ане жизнь не заканчивается. Есть много других людей, которые действительно будут тебя любить.
— Кто?
— Например, я.
— Романтично, Марк.
— Я очень старался. Ты мне нравишься, Саш.
***
— Так, — Артем обхватил лицо руками, переваривая часть информации, — Во-первых, Женя, верни бутылку. Тут так просто не переваришь. Во-вторых, Аня и Саша встречались?
— Ага…
— Саша бросила Аню ради тебя?
— Ради себя.
— Двадцатого февраля?
— Угу.
— Но, получается… — Тёма попытался сообразить, что в этой истории не так, — Вы сказали, что седьмой раз, а это точно не февраль. И, она любила другую, а не Сашу, поэтому Саша и решила прекратить отношения.
— Угу.
— Так кого любит Аня?
— Тёмчик, иди спи, — Женя похлопала парня по плечу и вышла изо стола, — А я пойду подышу свежим воздухом.
— Вы не можете сказать имя?
— Это не наша история. Марк поделился с тобой историей, которая касается его. Все остальное — это история Ани. Мы не знаем, почему двадцатого декабря она решила так, а не иначе. Мы не знаем, что в ее голове. И, главное, мы не знаем наверняка, что в ее душе. Просто догадываемся, что она себя винит.
Женя покинула парней, а Марк посчитал разумным не задерживаться. Отвечать на вопросы Артема — это слишком сложно, а шутками, скорее всего, отделаться не получится.
— Ты это, правда, не перебарщивай с алкоголем. Завтра шоу. Пока.
Вместо того, чтобы направиться в свой номер, Марк взвесил все «за» и «против», остановившись у номера Ани. Дверь не была заперта. Он прошел, не желая слушать отказа.
— Ань, не спишь?
— Нет, — Аня все также сидела в кресле напротив окна. Бутылка вина, выпитая наполовину, покоилась на столе, — Че хотел?
— Артем сказал, что ты тут его отшила, решил узнать причину.
— Издеваешься, Кондратюк? — Аня оторвала взгляд от окна, посмотрев на парня, севшего на край ее кровати.
— Ну, даже если бы захотел, никто все равно не сможет издеваться над тобой так, как это делаешь ты сама.
— Пришел попросить прощения за то, что увел у меня девушку?
— Об этом я даже не думал.
— Хм… — Аня налила в бокал вина, — Будешь?
— Какая честь… — Марк взял в руки бутылку.
— За то, что ты спас Сашу от отношений со мной, — Щербакова сделала глоток, — У вас все хорошо?
— Вроде как, — Марк отпил прям из бутылки, — А ты долго еще будешь себя винить?
— Пока не перестану любить.
— Сказала бы ей, что любишь, — Кондратюк сделал еще глоток, — Я хорошо общаюсь с Артуром и, знаешь, он иногда рассказывает о ней.
— Как она?
— В целом, нормально. Учится жить дальше.
— Дальше без меня…
— Мне кажется, что она тебя все еще любит.
— Мне кажется, что она счастлива без меня.
— У нее никого нет.
— Разве?
— Только друзья.
— Я не должна была ей изменять. Я не должна была оставаться с Сашей. Я должна была догнать ее и умолять о прощении.
— Идеальных людей не бывает, Анька, — Марк вылил остатки алкоголя в бокал, — Это тебе для смелости. Папа Марк разрешает.
— Она не ответит.
— Пробовала писать?
— Нет.
— А теперь вспомни, что она написала после Олимпиады. Она радовалась так, будто сама выиграла эти проклятые Игры.
— А потом ушла.
— Зато она дала понять, что ты для нее, даже не смотря на ту боль, что причинила, остаешься номером один. Она всегда за тебя была и остается. Потому что ты, Аня, нужна ей, важна для нее. Потому что любит. А ошибки совершают все.
***
Пока фигуристки группы Тутберидзе готовились к Чемпионату России, Алена Косторная смахивала слезы, направляясь из кабинета Этери Георгиевны в раздевалку. Надо было забрать некоторые вещи, которые пригодятся дома, чтобы поддерживать форму. Она тихо входит в раздевалку, обращая внимание на Щербакову и Трусову, обнимающихся в гордом одиночестве.
— Не помешала? — Алена пересилила себя, чтобы не устроить истерику. Ей и так плохо от того, что она пролетела мимо Первенства страны, а значит, даже призрачных шансов на Олимпиаду.
— Алена, — Аня отскочила от Саши, — Ты не так поняла.
— У меня не то настроение, чтобы с этим разбираться, — Косторная скидала в чемодан свои вещи, — Удачного Чемпионата.
Алена вышла из раздевалки, пытаясь избавиться от картинки, которую видела парой минут ранее.
— Что я наделала, — Аня нервно зашагала по крохотной раздевалке.
— Ань, — Саша остановила девушку, — Тише. Все будет хорошо. Обещаю. Я люблю тебя.
Аня прижимается к девушке. Ее любят. А любит ли она? Почему она тут стоит? Пока она думает, время уходит. Лишь спустя какое-то время она пишет Косторной, но не получает ответа.
Двадцатое декабря. Аня прижимается к Саше, мыслями находясь где-то на другом конце Москвы. Только вот она ничего не попыталась исправить. Сдалась.
***
«Можно один вопрос?»
«Какой?»
«Почему ты ушла?»
«Потому что мне не место там»
«Я про раздевалку в декабре»
«И там мне тоже места не было. Слишком жарко и больно»
«У меня ничего не было с Сашей»
«Но ты осталась с ней»
«Прости меня. Я так облажалась»
«Давно простила, Анют»
«Анюта…»
«А что дальше?»
«Перестань пить двадцатого числа»
«Я скучаю по тебе»
«Я люблю тебя. Любила и люблю»
«Ты опять пила?»
«Не в этом дело»
«Пила?»
«Да»
«Напиши или позвони, когда будешь трезвой»
«Можно?»
«Добрых снов, Анна Щербакова»
«Как официально… Ты так говорила только, когда мы…»
«Я тоже скучаю. Пока»
