«Книга 1 — Гримм и Хогвартс»
Глава первая: Часы, гильза и плащДвадцать первое декабря. 1990 год
Пламя. Прекрасный тёплый огонь, который хочется взять в руки и надеяться, что он тебя согреет. Оно подзывало к себе Гримма и тот не мог сопротивляться этому зову. Ему казалось, что огонь о чем то шепчет ему, пытается рассказать свои секреты. Послышался щелчок пальцами, после которого всë пламя исчезло. Была непроглядная тьма, но и она длилась не долго. Скоро эту тьму осветил свет алых глаз без зрачков и белков.***
— Гримм, Гримм, Гримм твою мать, просыпайся. Мистер Хэндкинс уже через две минуты выйдет на сцену, — меня пытались разбудить, тряся за плечо, но я только отмахивался. Вдруг мне в лицо прилетела струя холодной воды и я проснулся. Клоун убрал от меня цветок и поместил его на свой зеленый комбинезончик. Большая красная улыбка на пол лица всегда меня бесила. Зачем клоуны так красятся, да и почему вообще они детям нравятся? — Спасибо, Джерри, можешь дальше готовиться к своему выступлению. А теперь займёмся тобой, — Фрид Джордж Элмиз перевёл свой взгляд на меня и тихо вздохнул. Тц. Твою мать. Я опять заснул в гримёрке. Джерри Гейси потрепал меня по плечу, из-за чего я непроизвольно вздрогнул. Джерри же этим действием одновременно и извинился и пожелал мне удачи, после чего пошёл к другим клоунам. Фрид заметил моё не совсем нормальное состояние и потёр переносицу, — Гримм, ты же всю свою жизнь с нами в этом цирке и до сих пор не привык к клоунам. И если ты так боишься клоунов, то почему спокойно общаешься с Джерри после работы, — — Во первых, я причём виноват, что меня в дрожь бросает от них, во вторых, не смей гнать на Джерри, он классный мужик, когда он конечно не в образе клоуна. Именно благодаря ему я узнал все об общении с батей: когда батя злой, как его успокоить, как надо от него сваливать, если ты накосячил и так далее, — объяснил я свою точку зрения, вытираясь чьим то полотенцем и кидая его обратно на место. Волосы прилипали к лицу и закрывали мне глаза. Спасибо клоуну. — Ну-ну, но все равно несколько подзатыльников ты за сегодня от мистера Хэндкинса получил. Ты ведь слышал о чем я говорил? — эээ. А он что-то говорил, кроме как про мою фобию? Вроде как нет. Ну на нет и суда нет. — Если ты опять прослушал и сказал, что на нет и суда нет, то я тебе пропишу леща, — — Падла, — пробурчал я и наконец-то в этот момент я справился с волосами и снова мог видеть. Хотя лучше бы я не видел лицо Элмиза. Обещанный подзатыльник мне все-таки прилетел и я ойкнул. Шакал с тяжёлой рукой. Какая муха его сегодня укусила? — Закончил паясничать? Мистер Хэндкинс уже выходит на сцену, а ты даже не принёс ему факелы, — ааа. Джон опять все забыл и вместо того, чтобы просто пойти и собрать реквизит, он решил использовать бесплатную рабочую силу в лице собственного сына, то есть меня. Как всегда. Я взял спички и факелы, после чего направился к выходу на арену. Бродячий цирк братьев Вокеров. Этот цирк всегда был моим домом, сколько я себя помню. Мои родные родители бросили меня в сгоревшем доме, а Джон Генри Хэндкинс, пиротехник и факир в этом цирке, усыновил меня. Хоть Джону и сорок два, но он выглядит гораздо старше своего возраста. На этом сказалась его служба. У него была копна густых русых волос, в некоторых местах которой прослеживалась седина. На лице у него был не особо ухоженный пушок бороды, который батя особо и не отращивал. Если борода начинала свисать, то он бреется и молодеет на года четыре. Его лицо выглядело суровым и многие думали, что то не способен улыбаться. По рассказам Джерри раньше так и было. В двадцать семь Джон потерял свою жену и двух сыновей, когда к ним ворвался преступник. После этого батя пил и так набрёл на цирк. Когда он меня нашёл, то, по словам Джерри, стал выражать эмоции и походить на человека. В выступлениях он выплескивал в огонь весь гнев, который скапливался в нем годами. Гнев на свою слабость. Гнев на то, что преступник так и не был наказан. Мы с ним одевались в дешёвых магазинах, но это нам не мешало ходить в хорошей одежде. Джинсы, кроссовки, рубашки и джинсовые куртки. Я рос в окружение фокусников, клоунов, акробатов, дрессировщиков и остальных с самого детства. Где-то два года назад Джон перестал путешествовать по Британии вместе с цирком и остался в Лондоне, якобы ради меня. Хотя на самом деле он и сам немного устал от этой работы. Конечно иногда он возвращается к делу, но только тогда, когда цирк приезжает в Лондон. Так он нашёл работу в неплохой фирме и снимает двухкомнатную квартиру. — Что так долго? — спросил батя, когда я пришёл к выходу на арену. Зрители громко ахали и восхищались, когда Арни, наш дрессировщик, засунул голову в пасть льва. Я вкратце рассказал ему про случай с Фрилом и тот только вздохнул. — Точно, ты же не знаешь. Фрид пять дней назад поссорился с Алекс и по итогу они расстались, — — Ясненько. Я то думал, что у него резко пробил геморрой, — отшутился я и посмотрел на обсуждаемого, который уже нашёл причины докопаться до клоунов. Жалко его, но иногда он слишком перебарщивает с занудством. — Ладно, я пойду отосплюсь. Удачи тебе на выступлении. Ты же не потерял былую хватку, старик? — — Вообще-то ты будешь выступать со мной, — я чуть не упал от этой новости. Не верю. Я посмотрел на батю и увидел только кивок. Поверить не могу. Я наконец то смогу выступать с огнём. — Ты же меня не обманываешь? — Джон только потрепал меня по голове и ухмыльнулся. — Нет конечно. Ты же об этом мечтал с того самого момента, когда в первый раз увидел моё выступление. Я верю, что у тебя хватит благоразумия не экспериментировать, а использовать только отточенные техники, — я не смог сдержать свои эмоции и обнял Джона и по инерции я чуть не выкинул нас к львам. Тот устоял на ногах и засмеялся своим басистым голосом. — Спасибо, — поблагодарил я отца. Моё сердце просто было переполнено радостью. Моя мечта наконец-то исполнилась. — С одиннадцатым днем рождения, Гримм Хэндкинс, а теперь пошли на сцену… —***
— Фух. Это было классно, — я до сих пор не мог отойти от моего первого выступления. Эти ощущения никогда не будут забыты. Как при применении трюков огонь приятно грел меня. Правда я пару раз чуть не обжегся, но огонь проходил только в паре миллиметров от моей кожи. — С твоим подходом ты можешь стать профессионалом в этом деле, — сказал Джон, когда мы шли домой. К сожалению цирку нужно было срочно уехать и поэтому мы так нормально с ними не попрощались. Ну и ладно. Я поднял руку с подарком Джерри, чтобы лучше его рассмотреть под фонарным светом. — Джерри, подарил тебе её? — я кивнул на вопрос отца и повесил подарок на шею. Это была гильза от пистолета, повешенная на веревочку. По рассказам отца и Джерри это была гильза, которая в какой то мере спасла жизнь второму. У старого клоуна было тяжёлое время. Как и для всех клоунов семидесятых. В это время был пойман Джон Уэйн Гейси, серийный убийца и педофил. Он убил и изнасиловал тридцать трёх молодых парней, и это только те, которые были найдены. После громкого афиширования этого дела на всех клоунов стали коситься. Многие весельчаки в макияже теряли работу, потому что люди боялись их, а некоторые даже избивали красноносых. Джерри было тяжелее всего ведь он был однофамильцем с этим маньяком. На этой почве он начал пить. Потом его бросила жена. Из-за этого Гейси решил наложить на себя руки и застрелиться. Тогда пистолет заклинило и он не смог пустить себе пулю в висок. После этого случая Джерри стал носить ту гильзу как оберег. И теперь он передал её мне. — А подарок от Вокеров ты ещё не открыл? — да что же ты меня засыпаешь вопросами? Я поднял бумажный пакет, чтобы его увидел Джон. — Дома открою, — ответил я и дальше мы пошли отшучиваясь. К сожалению машина пока в гараже и нам приходится добираться до дома пешком. Через двадцать пять минут мы дошли Луишема [Луишем (Lewisham) — спальный район на юго-востоке Внутреннего Лондона]. Вскоре мы дошли до небольшого двухэтажного домика. А вот и родной дом. Рядом с ним стоял припаркованный форд-мустанг шелби 1980-х годов. Я нервно сглотнул и быстро поправил свою одежду и пригладил волосы. Джон поступил точно так же. Мы зашли в дом и на нас тут же гаркнули. — Смирно! — — Здравия желаю, капитан Хэндкинс, — ответил мы с отцом одновременно и отдали честь. Перед нами был старик лет семидесяти пяти с высокими скулами, лысиной и неухоженной бородой. Бывший капитан Королевских военно-воздушных сил Великобритании, Генри Сэм Хэндкинс, отец Джона и мой названный дед. Дед был одет в свою старую парадную форму без наград и облокачивался на трость. А ещё шесть лет назад он за мной бегал по всему дому. Возраст, да и старые ранения дают о себе знать. — Вольно. Ко мне подошёл, солдат, — Генри подозвал меня и я сделал пару шагов маршем к нему и стал в постройке смирно. Дед ударил меня тростью по ноге и я скривился от неприятных ощущений. — Была команда вольно, — — Так точно, — сказал я немного злобным голосом, потирая место удара. — Поплачь мне тут ещё. Гримм, мы с Джоном все время растили тебя как собственного ребёнка. Нет. Неправильно. Ты стал нам родным. За это я благодарен своему сыну шалопаю, который впервые сделал что-то хорошее. В шестнадцать лет твой отец сбежал из дома, а до твоего двадцатилетия я боюсь, что не доживу. Именно поэтому я решил передать их тебе сейчас, — дед положил свой кулак на мою руку и после раскрыл её. На мою ладонь упали карманные часы с цепочкой. На их крышки был изображён орёл, сидевший на круге, в котором изображена свастика. Мои глаза округлились и не мог ничего сказать. — Ты хочешь передать мне семейную реликвию? — спросил я Генри, крутя в руках часы с гербом нацистов. Сколько раз я слышал от деда историю про них. — Ну семейной реликвией их сделал я, а так да. Ты ведь не забыл их историю, — старик положил свою руку мне на плечо и впился в меня железным взглядом своих серых глаз. — Разве можно забыть историю о том, как ты убил Мартина Бромана, правую руку Гитлера. Его же часы ты забрал в качестве трофея. Ты это рассказывал вместо сказки перед сном и я все помню в мельчайших подробностях. Особенно я помню как ты ругался, что так и не смог добраться до самого фюрера, так как этот трус решил капитулироваться, — дед был доволен моим ответом и засмеялся тем же грубым смехом, что и у отца. Я улыбнулся и убрал часы в карман. Дед очень гордился, что ему удалось лично пустить пулю между глаз правой руке Гитлера. Хотя как этим можно не гордится. — Отлично. Ну что пошлите есть торт, — Генри повёл нас к столу, где он уже всё накрыл. Крепкий чай и торт из дешёвой кондитерской. Вроде ничего особенного, но для меня это был очень важно. Время, когда я, отец и дед спокойно о чем то болтаем. — Старик, подожди, мне ещё нужно открыть подарок от Вокеров, — дед хмыкнул на моё обращение, но ничего не сказал. Значит я был прав, что он в очень хорошем настроении и его можно так называть. Я поднялся в свою комнату и осмотрелся. Выцветшие обои, поверх которых я наклеил пару плакатов с машинами и несколько афиш старых выступлений нашего цирка. Несколько книг на полках и фигурка Импалы на столе. Я включил свет в комнате и открыл бумажный пакет. В нем были мантия и перчатки. Хм. Они сделано из какого-то очень странного, но качественного материала. Никогда ничего такое не видел. Мантия была сделана из неизвестной мне ткани, а перчатки из кожи. Также к подарку прилагалась записка.«Гримм, мы с братом поздравляем тебя. Все таки одиннадцать лет не каждый день исполняется, а ты тоже являешься членом нашего цирка. Нашей семьи. Именно поэтому мы посовещались и решили подарить тебе мантию и перчатки, в которых мы начинали выступать в цирке нашего отца, как волшебники. Надеюсь тебе понравится наш подарок и, быть может, он сможет тебе пригодится.
С уважением от Дженсена и Марка Вокеров»
Вау. С наружной стороны плащ был черного цвета, как мои волосы, а внутри алого цвета. Я быстро нацепил все это и подошёл к зеркалу. Чёрные немного растрепанные волосы и красные глаза. Глаза, из-за которых я получил прозвище красноглазик. Но я не был против и позволял так себя называть своим друзьям, а другие знакомились с двумя моими лучшими напарниками — кулаком и сломанным носом. По сравнению с Хэндкинсами я был немного мягче лицом. Хотя мы и не кровные родственники, так что это естественно. На удивление плащ почти идеально мне подошёл. Наверное потому что я достаточно высок для своего возраста. Я был под сто пятьдесят сантиметров, благодаря тренировкам деда. Вау. Мне нравится как это плащ на мне смотрится. Так же я прикрепил цепочку к ремню и убрал часы в карман, после чего вышел из комнаты и спустился на первый этаж. — Да ты прям Маэстро, — подшутил отец, который уже успели немного выпить с дедом. Почему-то меня очень обрадовало, что меня назвали маэстро и я быстро сел за стол и начал уплетать торт.«Иду дорогой снов по воле Фонаря... »