Двадцать седьмое июля. 1991 год
— Эй, Хэндкинс, выворачивай карманы, — окликнул меня один умственно отсталый дегенерат. Харли Реверс. Идиот, которому родители в попу дуют и все поощряют. Он же сколотил банду и теперь они вместе кошмарят учеников в этой школе. Я же его любимая цель, или наоборот, ненавистная, ведь я дал ему сдачи и пошёл против его банды. — Вот мне просто интересно — ты мазохист, или просто думаешь, что сможешь меня победить и вернуть потерянное уважение? Да и тем более у меня в голове крутится один вопрос, что ты забыл летом на территории школы? Точно не для тренировок, которые ты так ненавидишь. Кстати, все ещё хочешь подсосаться к тому жиртресту из пригорода Лондона? Как его там… Хм… Дадли Дурсль. Вроде так, — я слез с турников и стал наблюдать за Харли за спиной которого стояло ещё три члена его банды. Толпой. Как всегда. Слабаки. — Не смей так говорить про Дадли, ублюдок красноглазый, — а это кто у нас такой смелый? Пацан с достаточно спортивным телосложением и сальными чёрными волосами, которые в причёске а-ля футболист. Пирс Полкисс. — Ооо, Пирс, давно не виделись. Приехал к своему кузену? — я кивнул головой в сторону Риверса. Когда Полкисс в последний раз приезжал к Риверсу вместе со своим другом, Дурслем, возвращались они уже с несколькими синяками. Раз на меня тогда не пришли их кричащие мамаши, то значит они решили про это промолчать. — Да, сказали ты в нацисты заделался, Хэндкинс, — это он про мои часы? Тварь. Как ты посмел назвать меня этим скотом? Я сделал вдох и выдох чтобы успокоиться. — Ты про них? — я указал пальцем на цепочку часов, которая была прикреплена к моему ремню. Пирс довольно хмыкнул и хрустнул костяшками кулаков. Я почувствовал, что меня схватили сзади и прижали к жиру. Тц. Со спины зашёл, падла. — Да, я про них. Весело быть фашистом? — Полкисс подошёл ко мне и нанёс удар кулаком в солнечное сплетение. Весь воздух вышел из моих лёгких и я пытался восстановить дыхание. — Дома ты со своим отсталым папашей на немецком базаришь? — После этого последовал удар по почкам и по желудку. Знают куда бить. Риверс со своим подручными только наслаждались зрелищем и довольные ржали. Раньше они били просто так и не задумывались, куда придёт их удар. Что же сейчас поменялось? — Тренировались что-ли? — кое как сказал я и тут же мгновенно получил удар снизу по челюсти. А вот этот был уже слабее. И вот они снова переключились на мой живот. — Да, на одном додике. Очкастый дрищ в лохмотьях. Гарри Поттер, кузен Дадли, — он ударил меня по глазу и я зашипел от боли. Да что же ты такой жирный, тварина? Это сколько еды и денег надо втюхать в это, чтобы он набрал столько веса? — Ого, а он сильно брыкается, не то что Поттер, — значит они тренировались, по их словам, на кузене Дурсля, Поттере. Очкастый дрыщ в лохмотьях. Неудивительно, что он дрыщ и в лохмотьях. Похоже родителт Дадли всю еду и хорошую одежду дают сыночку, а этому Гарри только обноски. Могу догадаться, что с родителями Поттера что-то случилось, или они его кинули, как и меня. Потому что родные родители этого бы не допустили. Только если это не алкаши. Ну и понятно почему над ним издеваются, ведь такой как он — любимая жертва для унижения. Вероятно ещё проблемы самооценкой. Ну и вот рецепт будущего маньяка. — Харли, не хочешь ударить, — Пирс пропустил вперёд своего кузена и тот стал передо мной. Куда будет бить? Лицо, почки, органы, пах? Его взгляд метался, выбирая место. А вот он и допустил ошибку, которую избегал Пирс. Он слишком сильно наклонился перед до мной. Я со всей дури треснул лбом по его затылку и тот от неожиданности упал на землю. У меня же потемнело в глазах и в голове была тупая боль. Дурсль расслабил хватку, наверное от неожиданности. Я почувствовал, что одна рука на мгновение перестала меня сдерживать. Хочет ударить, чтобы я успокоился? Прекрасно. Расслабление его хватки дало мне большую свободу действий и я кулаком ударил его по яйцам. Подло, но другой удар он через жир не почувствует. Я развернулся к Дурслю и не жалея сил ударил коленом снизу по челюсти. Жиртрест номер один упал назад и стал мычать от боли. А теперь вернёмся к Риверс, жиртресту номер два. Я пнул его ногой по лицу и тот тоже стал яростно мычать от боли. Сбоку я почувствовал удар по рёбрам и зашипел от боли. Пирс. — Тварь, я ведь знал, что с тобой будет трудно, — яростно сказал мальчик. Он встал в стойку для бокса и аккуратно стал подходить ко мне. Дружки Риверса сразу же сбежали как началась потасовка, наверное чтобы привести сюда родителей. У меня есть плюс минус минут семь. Мне проблемы не нужны. Я краем глаза заметил около входа в школьный стадион мальчишку. Он был достаточно низким и тощим. Одет в вытянутую поношенную одежду, которая точно была до него ношена. Вроде именно в этой одежде я в первый раз встретил и избил Дурсля, когда они с Пирсом и их дружками издевались над младшеклассниками. Чёрные взлохмаченные волосы, которые выглядят как гнездо. Очки велосипеды, за которыми были изумрудно-зеленые глаза, со страхом смотревшие на нашу драку. И примечательным был шрам молнией на лбу. Наверное это и есть кузен Дурсля, Поттер вроде как. Страх. Почему-то от чужого страха я становлюсь сильнее. Пирс сделал хук с правой в голову, но я убрал её и ударил мальчика в солнечное сплетение. Это в ответочку. Тот кое-как устоял на ногах и попытался ударить меня в пах. Я поймал его кулак своей ладонью и вывернул его руку, после чего ударил того по лицу. Послышался хруст. А вот и сломанный нос. Из глаз Пирса брызнули слёзы, но он не сдавался. Я ударил его по почкам и снова по солнечному сплетению. После этого ему будет трудно стоять. И я был прав. Он согнулся и стал шумно хватать воздух ртом. И в концовку я, не сдерживаясь, пнул пару раз парня по рёбрам. У меня есть только немного времени, чтобы смыться. Я подбежал к выходу из стадиона и на несколько секунд остановился рядом с Гарри. — Не надо боятся давать сдачи, а иначе всю жизнь будешь терпеть унижения, — Поттер удивлёно повернулся на меня, а я побежал домой. Я облизнул пересохшие губы и цокнул. Кровь. Значит губу разбили. Я на всякий случай проверил карманы и облегчённо вздохнул. Часы были при мне. Слава богу. Я за пятнадцать минут добежал до дома и хлопком закрыл дверь за мной. — Что-то быстро вернулся. Норму выполнил? — отец вышел из гостиной и, увидев моё состояние, только вздохнул. Он без слов позвал меня за собой и достал вату с перекисью мгновенно задав два кратких вопроса. — Кто и по какой причине? — — Риверс, Дурсль и Полкисс. В начале они назвали меня фашистом, потом со спины схватил жирдяй и начали меня мутузить. Почки, сплетение и голова. Ну я и кое-как выбрался из захвата. Щипет, — заскулил я, когда Джон начал обеззараживать. Почему же эта перекись так щиплет? — Значит эта троица. По твоим словам в прошлый раз они видимо не рассказали родителям, что ты их избил. Они назвали тебя фашистом, а из этого следует догадаться, что ты не сдерживался. Будем ждать приход гостей, — отец ухмыльнулся хрустнул шейными позвонками. Да. В этот раз я даже и не думал сдерживаться. Мужчина полностью обработал мне раны и я поднялся в свою комнату. Чем бы себя занять. Точно. В следующем учебном году я должен буду учиться в другой школе, а мы с отцом так и не выбрали в какой. Я достал журнал со школами и начал просматривать варианты.***
Я снова был в окружении алого пламени. Прекрасный сон со странным концом, который достаточно редко мне снится. Это пламя окружало меня со всех сторон и куда-бы я не смотрел, то только видел этот прекрасный огонь. Я хотел коснуться этого огня, но не мог шевельнуть никакой частью своего тела. И так каждый раз. Раздался щелчок и стены из огня пропали. Я был в кромешной тьме. В полной тишине. Вдруг передо мной открылись два алых глаза без зрачков и белков и впились в меня взглядом. В прошлый раз эти глаза были намного дальше, а сейчас чуть ли не вплотную. Мне казалось, что я слышу какой-то странный шёпот. На каком он вообще языке говорит? — Я не понимаю вас, — сказал я владельцу глаз и понял, что я впервые смог что-то сказать в этом странном сне. Шёпот на секунду прекратился, но потом продолжился с более яростным тоном, но у меня было ощущение, что это ярость была направлена не на меня, а на кого-то другого. И во мне тоже появилось недовольство на этого неизвестного. Какого чёрта? Почему я злюсь не зная на кого, не зная за что. И кто же всё-таки является владельцем данного шёпота…***
Я проснулся от звонка в дверь и быстро осмотрелся. Я был в своей комнате. Значит я заснул на журнале. А что мне снилось? Все подробности сна ускользали от меня, но я смог ухватиться за одну ниточку. Алое пламя. Точно, мне снилось что-то связанное с алым пламенем. Ещё один сон с этим необычным огнём. В дверь же звонили. Я аккуратно вышел из комнаты и сел на лесницу. Джон кивнул мне на это действие и открыл дверь. За ней стояло три мужика. Точные копии сыновей. — Ты Хэндкинс? — грозным тоном спросил Дурсль. Господи, какие нелепые усы. Да и от его попыток выглядеть устрашающе мне хочется только смеяться. — Ну, — папе видимо от этого тоже хотелось смеяться, но он держал лицо. Оба других мужика выглядели так, будто ещё десять минут они сидели и пили друг с другом пиво. Хотя может быть так и было. — Твой сын дома? — прозвучал вопрос от Риверса-старшего. — Нет, на тренировке. Вам то какое дело? — ни один мускул не дрогнул на лице отца, пока он произносил эту ложь. Они немного потупили взгляд, но всё равно попытались войти в дом. Они что совсем обнаглели, или это от алкоголя? Джон перекрыл им дорогу своей рукой и гаркнул. — Куда блять?! — — У тебя сын фашист. Ещё он избил наших сыновей, так что веди *ик* его сюда, — ооо, да они практически все в стельку. Отец сжал руки в кулак и просто вытолкнул эту троицу на улицу, сам при этом выходя из дома. Свиньи необразованные. Отец говорил, что про деда даже было написано в учебниках по истории. Опа. Махич намечается? — Пошли нахер от сюда и что бы я вас тут больше не видел, — а батя то разозлился. Значит махич точно будет, если, конечно, они не уберутся от сюда. — ТЫ МЕНЯ *ИК* НЕ УВАЖАЕШЬ, — наконец-то заговорил Полкисс старший и попытался ударить Джона по лицу. Отец ушёл вниз от удара и атаковал в поддых. Сзади его схватил Дурсль-старший, не давая двигаться. Так вот значит в кого Дадли ведёт себя как крыса. Отец Пирса поднялся и попытался ударить Джона по лицу, но тот убрал голову в право и кулак мужчины прилетел в свинячью морду Дурсля. Папа поднял ноги и ими оттолкнул Полкисс-старшего. — ГРИММ, ВОТ КАК НАДО ВЫБИРАТЬСЯ ИЗ ТАКИХ СИТУАЦИЙ, — крикнул мне отец. Я спустился с лестницы и подошёл к двери, чтобы было лучше видно. Джон схватил Дурсля за жировую складку и выкрутил её. Оу. А это наверное больно. И я был чертовски прав, ведь после этого действия отец Дадли завопил так, как будто его режут ножом. Естественно он отпустил моего батю и тот с разворота ударил Дурсля коленом по челюсти. Риверс-старший взял откуда-то трубу и замахнулся её для удара по хребту. Ах ты урод. — БАТЯ, СЗАДИ ЕЩЁ ОДНА КРЫСА, — предупредил я отца и кинул в голову Риверса камень. Тот попал ровно в цель и дезориентировал того. На лице бати расцвела ухмылка и тот легко увернулся от запоздавшего удара. Удар по колену подкосил Риверса и тот упал на колени. Джон схватил его за волосы и пару раз ударил по лицу, после чего откинул на землю. — ГРААА, — ебаный рот. Полкисс оторвал дощечку от нашего забора и им пытался ударить по Джону. В свою очередь, тот схватил трубу и кувырком уклонился от удара, после чего грел трубой отца Пира по кисти. Часть забора выпала из его рук и батя прописал ему удар по руке с размаху. Был слышен треск костей. Руку сломал. Раздался ещё один крик, сопровождаемый всхлипыванием. — Что, помахали кулаками? А теперь ноги в руки и вон от сюда, — Джон победил их без единого ранения. Вот оно — мастерство. Побитая тройка поднялась и начала уходить от нас. — Не думай, что тебе это так просто сойдёт, — прошипел Риверс, вытирая кровь с разбитой губы. Он только что угрожал отцу? — Историю почитай, мудачье, — в след ответил отец. Они ушли и я спокойно подошёл к бате, вытирающему трубу. — Это было красиво, — восторженно сказал я отцу. Тот выкинул трубу за забор и только почесал затылок. — Может быть, но это было слишком легко, из-за их состояния, — ответил Джон и мы развернулись домой. — Да, это было неплохо, — сказал голос сзади нас. Мы с отцом одновременно вздрогнули и развернулись. — Здравия же… — начали мы, но дед жестом сказал нам остановится. — Да ладно, хватит вам. Ещё не надоело? — мы опешили и с огромными глазами смотрели на дедушку. У него очень хорошее настроение что ли? — Дед, что случилось? — мы пошли в дом и сели за стол. Папа сходил на кухню и поставил чайник. — Да ничего не произошло. Просто настроение хорошее. Джон, неплохо, но ты не должен терять из виду противников. И судя по твоему побитому состоянию, Гримм, этот совет адресуется и тебе, — дед тростью указал на меня. На его слова отец только закатил глаза и пробурчал: «Началось». — Что началось? Вот что началось? В чем я, по твоему мнению, не прав? — старик услышал его и начал заводится. Сейчас опять будут сраться друг с друга из-за какой-то мелочи. — Опять твои вечные нравоучения. У меня своя голова на плечах и своя жизнь, которую я хочу прожить без них, — огрызнулся отец злобным голосом. Да, теперь опять их криков не миновать. Бесит. — А ты делай так, чтобы я их не давал, — голос старика посуровел и в нем слышалась сталь, а его глаза наполнились холодом. — ДЕЛАТЬ? ДА ТЫ В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ БУДЕШЬ ИХ МНЕ ДАВАТЬ. ВЕДЬ ТЫ СКОРЕЕ СДОХНЕШЬ, ЧЕМ В ЧЕМ ТО НЕ ОТЧИТАЕШЬ МЕНЯ. Я УСПОКОИЛ ЭТОТ СКОТ И ВЫШЕЛ ПОЛНОСТЬЮ ЦЕЛЫМ, ТАК ЧТО НЕ ТАК? — отец уже сорвался на крик и поднялся со стула, ударив кулаком по столу. Дед так же поднялся и начал смотреть отцу прямо в глаза. — Много подвига в том, чтобы избить трех пьяных свиней, — в словах Генри был яд, который ещё больше злил Джона. — Хватит, у меня уже от ваших криков голова болит, — мои слова были поглощенны яростным конфликтом и остались без внимания. — ЭТИ АЛКАШИ ПРИШЛИ СЮДА ИЗ-ЗА ТЕБЯ, И ГРИММ ПОДРАЛСЯ ТОЖЕ ИЗ-ЗА ТЕБЯ, — надрывал глотку батя, тыкая в меня пальцем. Это немного остудило пыл деда и тот потупил взгляд. — В каком смысле? — спросил дед, нервно постукивая трость. — ИЗ-ЗА ТЕБЯ… — тут я не выдержал и закричал во всё горло. — ХВАТИТ, У МЕНЯ ОТ ВАШИХ КРИКОВ БОШКА РАСКАЛЫВАЕТСЯ, — ударил я по столу и в это время наступила долгожданная тишина. Свисток на чайнике тоже устал свистеть и с громким звуком вылетел. Я посмотрел взгляд и увидел, из плиты шёл алый огонь. Я моргнул глазами и его уже не было. Показалось. В это время позвонили в дверь и Джон уже туда направился, но я остановил его, — Сам открою, — Чёрт побери. Надо же было в этот день случится ещё и ссоре. Я вышел в коридор и открыл дверь. Ээээ. Какого? — Тут проживает Гримм Хэндкинс?.. —«... Зовут меня края, что гибнут и горят»