Гримм

       Глава тринадцать: василиск              В Хогвартсе опять стали радоваться солнцу. Хотя после Рождественных каникул по Хогвартсу ходили слухи, что Грэйнджер стала очередной жертвой Ужаса Тайной комнаты, но уже к февралю маглорождённую выпустили из Больничного крыла. Причина, по которой она там оказалась, так и осталась неизвестной. Нападений больше не было, настроение у всех поднималось, оживала в сердце надежда, что сгустившиеся было тучи пройдут стороной. Мадам Помфри радостно докладывала, что мандрагоры становятся нервными и замкнутыми, а это значит, что они вступают в переходный возраст.              — Вот юношеские прыщи сойдут, и мы снова их пересадим, — случайно услышал я, как она добродушно делилась новостями с Филчем. — А после этого нарежем и приготовим настойку. Так что в скором времени Миссис Норрис будет опять с вами…              Возможно, наследник Слизерина, кто бы он ни был, растерял решимость, хотя в это особо и не верилось. Должно быть, становится всё рискованней открывать Тайную комнату, ведь вся школа настороже. Да и чудище, наверное, решило погрузиться в спячку на ближайшие пятьдесят лет…              Только Эрни МакМиллан из Пуффендуя не разделял общего благодушия. Он по-прежнему был убеждён, что Поттер виновен, он же сам себя выдал на открытии Дуэльного клуба. А тут ещё Пивз — вылетит в людный коридор и горланит самодельные куплеты.              «Гарри Поттер, ты злодей, Убивец духов и людей!»              Златопуст Локонс, похоже, считал прекращение нападений своей личной заслугой. Мне как-то удалось подслушал его разглагольствования о собственных доблестях.              Профессор Снейп вёл слизеринцев на урок трансфигурации, Локонс шёл рядом.              — Думаю, Северус, что жертв больше не будет, — говорил Локонс, подмигивая и постукивая себя пальцем по носу. — Полагаю, Комната на этот раз закрыта окончательно. Преступник осознал, что я изобличу его, это лишь дело времени. С его стороны весьма разумно именно сейчас прекратить злодеяния, пока я не взялся за него основательно. Да, между прочим, вы ведь тоже понимаете, школе нужен сейчас какой-то праздник, который поднял бы моральный дух. Долой воспоминания о бедах прошлого семестра! Сейчас я не могу сказать больше, прибавлю только, что знаю, какой дорогой нужно идти… —              Он ещё раз изящно постучал себя по носу и зашагал прочь. Зельевар чудом удержался, чтобы не придушить учителя ЗОТИ.              Представление Локонса о празднике воплотилось в жизнь в Валентинов день, четырнадцатого февраля. Я слишком долго делал ночью задание для Бинса, из-за чего на следующий день пришёл в Большой зал, немного опоздав на завтрак. В первую минуту мне показалось, что я ошибся дверью. Во вторую я у меня появилось желание развернуться и уйти. В третью же я захотел сжечь всё пламенем Кошмара.        С      стены зала были сплошь увиты пышными, ядовито-розовыми цветами, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек. Я подошёл к своему столу — абсолютно у всех Слизеринцев было презрение в лице, кроме некоторых неумных особей.              — Что тут происходит? — спросил я, когда сел за стол и начал сковыривать с жареного бекона сердечки. Что за пиздец.              Блейз молча указал на преподавательский стол — не мог говорить из-за переполнявшего его отвращения. Локонс, в омерзительной розовой мантии в тон цветам, жестом требовал тишины. Преподаватели по обе стороны от него сидели с каменными лицами. Я со своего места видел, как дёргается щека у профессора МакГонагалл. Наш декан выглядел так, словно его только что заставили выпить полный стакан «Костероста».              — С Днём святого Валентина! — возгласил Локонс. — Для начала позвольте поблагодарить всех — а их сорок шесть человек, — кто прислал мне к этому дню поздравительные открытки! Я взял на себя смелость устроить для вас этот маленький сюрприз. Но это ещё не всё! —              Локонс хлопнул в ладони, и в зал вошла процессия мрачного вида гномов. Правда, это были не обычные гномы: у каждого в руке была арфа, а за спиной — золотые крылышки. О БЛЯТЬ НЕТ.              — Представляю вам моих любезных купидончиков, валентинских письмоносцев! — лучезарно улыбался Локонс. — Сегодня они будут ходить по школе и разносить валентинки. Веселье только начинается! Я уверен, и мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник! Давайте попросим профессора Снейпа, пусть он покажет нам, как сварить Любовный напиток! А профессор Флитвик в этот праздник пламенеющих сердец мог бы рассказать кое-что о Приворотных средствах. Он знает о них, старый проказник, больше любого чародея! —              Профессор Флитвик спрятал лицо в ладонях. Взгляд зельевара говорил, что он силой вольёт стакан яда в глотку первого, кто обратится к нему за Любовным напитком.              На протяжении всего дня гномы с валентинками бесцеремонно сновали из класса в класс, к вящему раздражению преподавателей. После обеда у дверей кабинета заклинаний один из них, особенно уродливый, поймал Гарри. С ним был ещё второй, который направился ко мне. О БЛЯТЬ НЕТ.               — Ты, Гримм Хэндкинс, — купидон подбежал ко мне и похлопал в ладоши. — У меня для тебя довольно странное послание, —               — Валяй, — махнул я рукой, надеясь быстро опозорится и свалить на урок.               — Да славится Кошмар, — угрожающее сказал гном и убежал от меня. Краем глаза я заметил знакомую девочку со странной Сущностью, которая сейчас улыбалась.               — Не плохо, Луна, неплохо, — похлопал я девочке, которая в ответ сделал мне театральный реверанс.              — Эй, ты, Гайи Поттей! — проскрипел первый купидон, расталкивая учеников.              Как же мне его было жаль. Ещё этого не хватало, получить валентинку в присутствии мелюзги, среди которой была и Седьмая Уизли. Он попытался улизнуть — не тут-то было. Гном метнулся ему наперерез, колотя по ногам кого ни попадя, настиг его и крепко схватил за сумку.              — Тебе музыкальное послание, Гайи Поттей, самолично, — объявил гном, неумолимо забренчав арфой.              — Только не здесь! — вырвался Поттер.              — Стой смийно! — хрюкнул гном, дёрнув его к себе.              — Отпусти меня! — разозлился гончар и рванул свою сумку на себя. Раздался хлопок, похожий на выстрел. Это лопнула сумка Поттера, из неё посыпались книги, волшебная палочка, перо и пергамент, последним упал пузырёк с чернилами и, конечно, разбился.              Гарри бросился подбирать рассыпанные вещи, пытаясь сделать это как можно быстрее, пока купидон не начал петь              — Что здесь происходит? — насмешливо проговорил Нотт. Мальчик, который выжил стал лихорадочно заталкивать вещи в разодранную сумку.              — Из-за чего шум? — раздался ещё один знакомый голос — это подоспел Перси Уизли.               Поттер попытался бросить всё и дать дёру, но гном обхватил руками его колени и повалил на пол.              — Ну вот, — сказал он, усевшись ему на лодыжки. — Теперь слушай:               — Его глаза хоть видят слабо, Но зеленей, чем чаодея жаба, А волосы его чейней тоски, Чейнее классной гьифельной доски.О, Божество, хочу, чтоб сейдце мне отдал, Геой, что с Тёмным Лойдом совладал!              Какой же стыд. Многие первокурсники рыдали от смеха, а Перси пытался навести порядок.              — Расходитесь, расходитесь, звонок был пять минут назад, — говорил он, подталкивая к дверям класса самых юных учеников. — К тебе это тоже относится, Нотт!              — Отдай, — тихо сказал Поттер, когда увидел вещь, в руках Тео. Это был потёртый черный дневник. Стоп. От него несёт Сущностью и такое чувство, будто я уже когда ощущал похожу Сущность.              — Интересно, что Поттер пишет в этом дневнике? — издевался Нотт. Наступила тишина. Джинни смотрела то на дневник, то на Гарри, и вид у неё был самый несчастный.              — Отдай, Нотт, — строго приказал Перси.              — Сначала перелистаем… — ядовито пропел Теодор, помахав дневником перед носом у Гарри.              Перси завёл своё: «Как староста факультета…» — но смысла в этом конечно же не было. Поттер схватил волшебную палочку и произнёс: «Экспеллиармус!». Чёрный дневник пулей вылетел из рук Нотта. Рон, весело ухмыльнувшись, ловко поймал его.              — Гарри! — громогласно возмутился староста гриффиндора. — Ты же знаешь, никакой магии в коридорах! Мне придётся об этом доложить!              Ну Поттер выглядел так, будто ему было на это плевать и это ожидаемо. Он отделался от Тео, и это стоило ему пяти жалких баллов, которые сейчас потерял Гриффиндор. Нотт был взбешён. Увидев младшую сестру Уизли, торопящуюся на урок, он злорадно крикнул ей вслед:              — Не думаю, что Поттеру понравилось твоё послание!              Девочка, заплакав, вбежала в класс. Разъярённый Рон схватился за волшебную палочку, но Поттер удержал его. Как же бесит поведение Нотта, но с этим ничего не поделаешь. Он не теряет баллы, так что я не смогу провести Тёмную ночь.                            

***

                                  Минуло уже почти четыре месяца с тех пор, как Джастин и Почти Безголовый Ник окаменели, и теперь чуть ли не все уверились, что злодей, кто бы он ни был, сгинул совсем и никогда больше в Хогвартс не явится. Пивзу окончательно наскучила песня «Гарри Поттер, ты злодей», а школьники перестали называть Поттера наследником.              В марте несколько мандрагор закатили в теплице номер три шумную, безобразную вечеринку, чрезвычайно порадовав профессора Стебль.              — Раз они стали лазать друг к другу в горшки, значит, они совсем созрели, — объяснила она нам на уроке. — И скоро мы сможем вернуть к жизни тех несчастных в больничном крыле.                     На пасхальных каникулах второкурсникам подкинули новую тему для размышлений. Надо было выбрать предметы для третьего года обучения, к чему многие отнеслись со всей серьёзностью.              — От этого зависит ваше будущее, — постоянно нам повторяли все и вся. Я решил выбрать изучение Древних рун и Уход за магическими существами. Гринграсс выбрала Нумерологию и Древние руны. Остальные слизеринцы выбирали Прорицание и Уход за магическими существами, так как считали это лёгкими предметами.                            

***

                                  Сегодня должен был быть очередной матч, в котором Гриффиндор будет играть против Пуффендуя. По его итогу будет известно против кого Слизерин будет сражаться за третье место. До матча половина слизеринцев сидела в гостиной. Мы с Блейзом играли в зачарованные шахматы.               — Даф, отнеси пожалуйста мою книгу в библиотеку, — обратился я к девушке, когда она проходила рядом со мной и протянул ей книгу. Этой книгой являлась копия того самого фолианта из библиотеки, который я сжёг в алом пламени. Копию я заказал через каталог из Косого переулка.               — И почему я должна это сделать? — Гринграсс скрестила руки на груди и вопросительна подняла левую бровь.               — Конь на Д6. Я задержал эту книгу, больше чем на четыре месяца. Мадам Пинс меня просто придушит, а ты её любимица. Я тебя прошу, Дафна, — я буквально умолял блондинку. Та пару минут смотрела вначале на меня, а потом на книгу, после чего фыркнула и взяла книгу.               — Тебе повезло, что мне как раз нужна эта книга, — я кивнул Дафне и продолжил партию. Через некоторое время мы пошли на стадион и старался не слушать, как Малфой хвалился тем, что ему повезло стать запасным игроком, благодаря чему его уже поставили в основу.              Игроки на поле приготовились к игре, как вдруг появилась профессор МакГонагалл и бегом пересекла поле, держа в руках громадный фиолетовый мегафон. Это не к добру.              — Матч отменяется! — проревел мегафон, и переполненные трибуны взорвались шумом, криками, свистом.              Оливер Вуд без промедления приземлился и с безумным видом бросился к профессору МакГонагалл, всё ещё сжимая в руке метлу.              — Но профессор! — кричал он так, что было слышно абсолютно на всё поле — Нам надо играть… Кубок… Гриффиндор…              Профессор МакГонагалл, не замечая его, надсаживалась громовым электронным голосом:              — Всем ученикам вернуться в свои гостиные. Там получите дальнейшую информацию. И пожалуйста, поскорее!              У выхода из поля меня выцепил Снейп вместе с Дэвис, лучшей подругой Гринграсс. Мне очень не понравилась эта деталь. Вскоре к нам присоединились МакГонагалл, Поттер, Уизли и мы такой группой пошли в замок.              Шедшие поодаль ученики шумно высказывали недовольство отменой матча, многие были явно обеспокоены. Мы поднялись по мраморной лестнице вслед за профессорами. На моё удивление, они повели нас не в какой-нибудь кабинет, а в Больничное крыло. Моё предчувствие продолжало мне шептать на ухо, что всё плохо.              — Вас это очень расстроит, — произнесла профессор МакГонагалл непривычно мягким тоном, когда мы подошли к двери больницы. — Было ещё одно нападение… Тройное нападение.              Внутри меня, несмотря на алое пламя, всё похолодело. Профессор Снейп толкнул дверь, и мы вошли.              Мадам Помфри склонилась над девушкой с пятого курса, старостой Когтеврана. А на соседнях кроватях лежали…              — Гермиона! — охнул Рон.               — Дафна! — крикнул Трейси и подбежала к койке своей лучшей подруги. Я на ватных ногах подошёл к телу Гринграсс и облокотился на стену. Очень необычно видеть Дафну без её надменного выражения лица. Глаза её были открыты и словно остекленели.              — Их нашли у двери библиотеки, — сказала профессор МакГонагалл. — Думаю, вы тоже не знаете, что значит вот это? — Она показала маленькое круглое зеркальце. — Оно лежало возле них на полу. —               — Нет, Дафна не была любительницей посмотреться в зеркале. Только утром, чтобы убедиться в том, что всё в норме, — проговорила Трейси, сквозь слёзы.              — Я провожу вас в гриффиндорскую башню. — обратилась женщина к членам своего факультета. Профессор МакГонагалл тяжело вздохнула. — Мне предстоит разговор с учениками. —              Гриффиндорцы вышли и за место них зашли родители Дафны вместе с директором. Я отошёл к декану, чтобы родители смогли встать рядом со своей дочерью.               — Дамблдор, я всё сделаю, чтобы тебя тут не было, — рычал Уильям, глядя на Дафну. Я видел, что только присутствие тут жены сдерживает мужчину от того, чтобы наброситься на директора.               — В прошлом году был тролль, в этом какой-то монстр, от которого дети оцепеневают. Что в следующем будет?! Дементоры? — голос женщины срывался на крик. Её ноги подкосились и она рухнула на пол.               — Элеонора! — Гринграсс-старший подхватил свою жену и усадил её на стул. Мадам Помфри подошла к матери Дафне и начала приводить её в чувство.               — Уильям, скажи мне. Твоя дочь разве увлекалась легендами? — декан взял книгу, которая лежала рядом с девушкой, и протянул её родителям. Мои ноги перестали меня держать, когда я увидел корку фолианта, и я ухватился за руку Снейпа, чтобы не упасть.               — Простите, простите, простите, — шептал я извинения родителям, стараясь не смотреть никуда, кроме пола.               — Что с ним? — спросила отец Дафны.               — Эта книга досталась Дафне от Гримма, он сегодня просил её отнести фолиант в библиотеку, — рассказала всё Трейси и посмотрела на меня со злостью, — если бы не ты, то Дафны там не было, —              Я всё продолжала извинятся, пока профессор Снейп не поставил меня на ноги и не встряхнул за плечи.               — Хэндкинс, соберись, — посоветовал он мне. Уильям отдал книгу мне и положил руку мне на плечо.               — Я не могу винить тебя в этом. В прошлом году ты спас мою дочь и я не забыл это, а сегодня случился несчастный случай, надеюсь, после которого наконец-то виновные будут наказаны, — с намёком сказал мужчина и оглянулся на директора. Я посмотрел на книгу и внутри меня поднялась ненависть. Алое пламя заискрилось на моих руках и сожгло к чертям фолиант. Как и в прошлый раз появился столб огня и пепел посыпался на пол, а в моих руках была точно такая же брошюра от Сертуса Оливандера. Я смял его и попытался сжечь в пламени, но это ни как не выходило.               — Гримм, успокойся, — услышал я голос Дамблдора и наконец-то поднял свою голову, осмотрев присутствующих. Все, кроме директора, вздрогнули, когда смотрели мне в глаза. Наверное опять полностью красные. — Возьми под контроль свою силу, —               — А я её и так контролирую, — прошипел я и в один момент всё пламя окрасилось в алый цвет.              

УСПОКОЙСЯ!

                    От голоса Короля я вздрогнул и пламя Кошмара затухло, а на свечах огонь вернул свой изначальный цвет.               — Мистер Хэндкинс, Мисс Дэвис, я провожу вас в гостиную, — сказал профессор Снейп и вывел нас из Больничного крыла. До подземелья он буквально вёл нас за руку, а уже в самой гостиной, в присутствии всех учеников Слизерина начал свою нерадостную речь:              — «Все ученики возвращаются в гостиные своих факультетов до шести часов вечера и больше их не покидают. На уроки будете ходить в сопровождении преподавателя. Никто не пользуется туалетной комнатой без провожатого. Все матчи и тренировки временно отменяются. Никаких передвижений по вечерам». Переполненная слизеринская гостиная выслушала это строгое предписание, не проронив ни слова. Профессор свернул пергамент, по которому читал, и закончил речь собственными словами:              — Вряд ли стоит добавлять, что я давно не была так зол. Пострадал Слизерин и чистокровная, тот, кого наследник Слизерина, должен защищать. Если преступника не поймают, школа, по всей видимости, будет закрыта. Я скажу так, если кто-то из вас по итогу окажется этим горе наследником, то я лично приведу его к директору, перед этим напоив своими ядами. Я не собираюсь оставить то, что напали на кого-то из моего факультета… —                            

***

                                  После того рокового наподения произошло слишком много. Отец Дафны сдержал свое слова и с помощью Люциуса Малфоя выгнал из школы Дамблдора. В этот же день министр магии, Корнелиус Фадж, лично арестовал того, кого подозревали по этому делу — Хагрида. Конечно же мало кто верил в эти сказки, от чего спокойнее в Хогвартсе не стало. Я пару раз пытался проникнуть в Больничное крыло, но в ответ получал только отказ.              — Простите, но мы полностью отгородились от внешнего мира. — Мадам Помфри разговаривала со мной через узкую щёлку, чуть-чуть приоткрыв дверь. — Чтобы исключить повторное нападение на своих пациентов. Преступник может появиться в любую минуту…              С уходом Дамблдора страх поселился почти во всех сердцах; казалось, солнце, греющее стены замка снаружи, не проникает внутрь сквозь частые оконные переплёты. Во всей школе вряд ли встретишь хоть одно безмятежное лицо, а громкий смех, звучащий порой в коридорах, казался неуместным, искусственным и скоро смолкал.              Лишь один ученик был вполне доволен воцарившейся в школе атмосферой страха и подозрительности. Теодор Нотт расхаживал по школе с таким заносчивым видом, словно его только что сделали старостой школы. Я долго не мог понять, чему это Нотт так радуется. Но спустя две недели после ухода Дамблдора и ареста Хагрида, когда у нас был урок зельеварения, то Нотт решил подлизать нашему декану и лишний раз показать своб гнилую натуру.              — Я всегда знал, что Дамблдор тут не будет особо долго. Он допустил нападение на чистокровный род и просто обязан понести за это наказание — злопыхал Тео, даже не понижая голоса. — Я уже говорил вам, что многие в министерстве считали его никудышным директором. Может, теперь у нас будет настоящий директор. Не испугается Тайной комнаты и не станет её закрывать. МакГонагалл долго не просидит, она просто так, замещает…               — Да заткнись ты, поганый урод, — прошипел я, стараясь не испортить зелье, пока Драко подгатавливал следующие ингредиенты. Обычно на месте Малфоя был я, а варевом занималась Дафна. Я старался не запороть зелье, но это было очень сложно, так как я уже привык работать в паре с Гринграсс. Мы понимали друг друга с полу слова и не испытывали никаких проблем, а теперь было ощущение, будто я лишился одной руки. Ну и половины мозга, так-как она была умнее меня.              — Сэр, — громко обратился к декару Теодор, — почему бы вам не предложить свою кандидатуру на пост директора? —              — Не вашего это ума дело, Нотт, — урезонил его Снейп, которому ничуть не нравилось такое лизоблюдство и он старался сохранять каменное выражение лица — Профессор Дамблдор лишь временно отстранён попечителями. Возьму на себя смелость утверждать, что он скоро опять будет с нами. —              — Как бы не так! Я думаю, сэр, отец Драко, да и остальные поддержат вашу кандидатуру.               — Нотт, займитесь зельем, — дал указание профессор зельеварения и продолжил проверять процесс работы учеников.              — Меня что удивляет, — вскоре снова заговорил Тео, — почему грязнокровки не пакуют чемоданы? Ставлю пять галлеонов, скоро ещё один умрёт. Жаль, не Грэйнджер… —               — Гримм, вытащи руку, — Драко взял меня за рукав и вытащил мою руку из открытого огня. Конечно же моя рука была невредимой. — Я сдам наше зелье,              От расправы Нотта спас прозвеневший звонок. Рон ринулся к нему, но в суматохе сборов его попытку напасть на Теодора никто, кроме друзей и меня, не заметил. Гарри с Дином повисли на нём с обеих сторон.              — Пустите меня! Наплевать на палочку, я убью его голыми руками! — кричал Рон, вырываясь.              — Поторопитесь! Я отведу вас на защиту от тёмных искусств, — прокаркал Снейп.              Ученики построились колонной, замыкали гриффиндорцы, которые держали Шестого Уизли.                     …Златопуст Локонс буквально впорхнул в аудиторию, его жизнерадостное появление приковало к нему взоры всего класса. Другие преподаватели стали суровее, молчаливее, но Локонс не утратил ни говорливости, ни лучезарной улыбки.              — А вот и я! — воскликнул он. — По какому случаю постные лица? Ученики мрачно переглянулись, но промолчали.              — Я вижу, до вас не доходит вся важность произошедшего. — Локонс выговаривал слова слишком тщательно, как обращался бы к умственно отсталым. — Опасность миновала! Преступник найден! —              — Кто это вам сказал? — повысив голос, спросил Дин Томас.              — Милый юноша, министр магии никогда не арестовал бы Хагрида, не будь он уверен в его виновности на все сто процентов, — ответил Локонс тоном, каким объясняют, что один плюс один равняется двум.              — Был уверен, держи карман шире! — крикнул Рон погромче Дина.              — Льщу себя надеждой, что знаю об аресте Хагрида чуть больше, чем вы, мистер Уизли. — Самовлюблённость Локонса была безгранична.              Пустоголовая весёлость Локонса, намёки на то, что он никогда не сомневался в дурных наклонностях Хагрида, его уверенность, что всё худшее позади, просто выводили меня из себя. Поэтому иногда огонь на свечах, которые почему то горели в кабинете ЗОТИ днем, на секунду окрашивались в алые тона.                            

***

                                   — Мистер Хэндкинс, я же вам уже много раз говорила, почему я не могу пустить вас, — сказала мне лекарь Больничного крыла, когда я в очередной раз упрашивал её пропустить меня к Дафне.               — Мадам Помфри, я вас умоляю. Мне не на долго. Я вас понимаю, что вы переживаете за пострадавших, но и меня поймите. Я же не могу быть наследником Слизерина, — говорил я женщине и когда заметил, что фундамент треснул, решил добить его. Я встал на колени и посмотрел на неё снизу вверх, — Я вас умоляю, ненадолго, —               — Ну хорошо, только встань с колен, — мадам Помфри открыла дверь и пропустила меня внутрь, после чего закрыла её за собой на целую цепочку заклинаний. — У меня что-то голова разболелась, я пойду прилягу на минут пять. Разбуди меня, когда будешь уходить, —              Я кивнул и женщина отошла в соседнюю комнату, которая являлась её спальней. Как только закрылась дверь я сразу щёлкнул пальцами, сменив огонь на пламя Кошмара. Больничное крыло сразу окрасилось в приятные алые тона. От вида обычного огня я стал слишком раздражаться, а алые тона действуют на меня, как успокоительное. Прошло пару минут прежде, чем я начал хоть что-то делать.               — Приветик, Дафна, — я поздоровался со своей подругой и сел на стул, находившийся рядом с её койкой. — Великий Кошмар, что я творю? Разговариваю с той, кто наверняка меня даже не услышит.               — Ну и пусть, но я хотя-бы смогу выговориться. Днем было совершенно ещё одно нападение и Ужас Тайной комнаты забрал с собой седьмую Уизли. Но это не важно… Даф, мне не хватает тебя.              Сказал я подруге просто опустил голову на руки. Нападения продолжаются. Дамблдора нет. Страдают мои друзья. Хогвартс такими темпами скоро закроется. Так ещё и нету возможности связаться с Королём. После того одного слова, он продолжил поддерживать режим абсолютной тишины и больше ничего не говорил. Я осмотрел Дафну и мой глаз зацепился на той брошке, которую год назад Гринграсс потеряла, а я нашёл и отдал ей после Хэллоуина. Я подцепил её пальцем и из-под неё упало что-то.              Я взял найденный предмет и принялся изучать его. Это был малюсенький пергамент, на котором что-то было написано. Уменьшен с помощью заклинания.               — Энгоргио, — с помощью волшебной палочки я увеличил пергамент до нормального размера и начал читать написанное.               " Я спрятала эту записку, чтобы наследник Слизерира не забрал её. Если кто-то это нашёл, то знайте, что Ужасом Салазара Слизерина является василиск. Никто ещё не умер только по той причине, что контакт зрительный контакт был не прямой, а через посторонние предметы. Перемещается он по трубам и именно по этому никто не видел огромную змею в школе. Я бы хотела написать это на листке из энциклопедии, на котором было бы написано про василиска, но меня уже опередила Грэйнджер. Я не знаю жива ли я сама. Спасибо всем моим друзьям, что дружили со мной. Папа, мама, Тори, я люблю вас. "               — Молодец, Даф, — прошептал я и убрал записку в карман. Никто больше не пострадает от василиска. Пора использовать свои способности по максимуму.              Пламя Кошмара начало разгораться внутри меня и вскоре оно забурлило под моей кожей В окне я увидел свое отражение и ухмыльнулся. Оно было такое же, как и в Хэллоуин: алые глаза без белка и сквозь каждый из них перпендикулярно проходит чёрная линия.              Благодаря этому я смог ощущать всю Сущность, которая была в Хогвартсе и нашей тот сгуток, который был в дневнике. Только теперь я узнал его и от этого пришёл в ярость.               — Воландеморт…