Be in for it

             PovТакемичи              Непривычно видеть самого себя с чёрными волосами, очень. Но именно их и вижу, сидя рядом с зеркалом. Отросло совсем немного, но уже понятно, что это будут не прямые волосы, а кудри.              Рана на голове почти затянулась. Выглядит ещё хуже, чем я видел в будущем. Там это был хотя бы шрам. А тут… просто месиво, скреплённое швами да нечто похожим на огромные скобы. Трогать боюсь, поэтому просто поправляю волосы возле, чтобы не лезли на жёсткую корку. Не хватало ещё того, чтобы они вросли в рану. Впрочем, чем больше попровляю, тем сильнее хочу накинуть волосы обратно, дабы скрыть уродство.              До того, как мы приехали сюда, я очень сильно хотел снять повязки. Сгорал от нетерпения. А теперь хочу снова скрыть рану под бинтами. Мне самому страшно смотреть на себя, не хватало, чтобы ещё и других пугал своим видом.              Чудо, что вообще остался живым.              — Боевая рана – самая почётная рана. Хотел сказать бы я так, но на тебе и так уже слишком много шрамов из-за нас. — Проговаривает Кен, едва ли не отчитывая.              В кабинете врача мы с ним остались одни и до сих пор составляем компанию друг другу. С момента нашего прихода их вечно кто-то да и отвлекает. То шум на площадке для прогулок, то кто-то драку в коридоре учинил, то одному из врачей нос разбил не то бомж, не то ещё кто. В общем, весело у них тут. А стоило только мне уехать.              — Ты о чём, Кен-кун? — Мне казалось, что это не то, о чём он хотел бы поговорить. Никто из Свастонов до сих пор не рассказал мне о том дне, не считая Кена. Никто не знает, куда пропал Кисаки.              — Когда "другой" ты придёшь в следующий раз, то мы с Майки запрём тебя где-нибудь, и не будем выпускать до тех пор, пока не поменяетесь обратно. — Кен-кун говорит это настолько решительно, что аж страшно становится. Неужели он серьёзно пойдёт на подобное?              — Чего?              — Что слышал. Буду требовать от "другого" тебя ответ, и действовать своими силами. — И для большей убедительности ли, или это просто его привычка, Кен стучит кулаком в собственную ладонь.              — Звучит, как своеобразная угроза.              — Ты ведь ещё не знаешь, как умер Шиничиро Сано, так? — Неожиданно спрашивает Кен. Будучи в доме Сано, мне уже известно, кто это такой. Но я не затрагивал эту тему, не желая давить на душевную рану.              — Нет, не знаю.              — Его убили. Ударили по голове. — Тыкнув в голову, в том же районе, где и у меня рана. — Неудачно попали по виску. Летальный исход был бы даже в том случае, если бы врачи тут же начали оказывать ему первую помощь. Вот почему для Эммы и Майки твоя рана болезненно отражается на них самих.              — Манджиро из-за этого прилип ко мне? — Думаю, пока мы с ним одни, можно и потихоньку начать разговор о Манджиро.              Живу в доме семьи Сано почти неделю, и за всё это время Манджиро почти не отлипал от меня. То руку мою держит, то голову свою уложит, то спать ложится рядом, удерживая в руках не только меня, но и старенький не то плед, не то простыню. При мне он больше не злился. Как минимум, не показывал при мне подобных эмоций. Благо хоть школу не прогуливает, и то, спасибо нужно сказать Кен-куну.              Хина-чан так и не зашла домой к Сано. Мы поговорили как-то по телефону, но и то, совсем недолго. Манджиро обнял меня, начав канючить про то, что я совсем не уделяю ему внимания. Итог, разговор то и дело прерывался, я отвлекался, а потом и у самой девушки появились дела.              Кушанье тоже проходит в странной атмосфере. То Манджиро пытается накормить меня, то просит накормить его. Особенно часто это происходит, когда Кен приносит какие-нибудь вкусности, типа тайяки.              Большую часть времени Манджиро похож на большого ребёнка, если говорить о нём коротко.              — Можно и так сказать. — Кен не отрицает. И меня это немного напрягает.              Хочу продолжить задавать вопросы, но нас прерывают. Работники больницы либо пропадают чёрт знает где, либо появляются совершенно не к месту.              — Благодарю за ожидание. Готовы избавиться от гипса?              — Да, пожалуйста.              Позволяю врачу и медсёстрам делать свою работу. Разговор о Манджиро пока отложен, но не забыт.                            После снятия гипса сделали рентгеновский снимок. Кость срослась хорошо. Но так как это колено, последствия будут беспокоить меня до конца дней. Впрочем, я и сейчас их ощущаю, будучи метеозависимым. Всё это время меня носил на руках Кен, ведь мне было тяжело даже встать на обе ноги.              После гипса нога такая невесомая, когда поднимаю ногу вверх. И безумно тяжёлая, когда пытаюсь сделать шаг. Пробую согнуть колено, и у меня это получается, пусть и не до конца. Тихо шиплю, когда выпрямляю ногу обратно. Делаю это, пока жду Кена с нашими куртками.              — Ты как? — Тут же излишне беспокоится обо мне парень.              — Нормально.              Одевшись самостоятельно, Кен помогает и мне. Зима даёт о себе знать, потому и вынуждены одеваться потеплее. То же касается и обуви. Я могу сделать всё сам, но Кен, сев передо мной на колено, оказывает мне помощь. Ещё немного и я привыкну к тому, что он всё делает за меня.              — Попробуешь встать? — Спрашивает Кен, закончив со шнурками.              — Угу. — Приняв руку помощи, встаю со скамьи. Стоять всё ещё тяжело, потому и опираюсь на руки Кен-куна. Почти не вою от боли, и в итоге перемещаю весь вес на здоровую ногу. Каждый шаг выглядит нелепо. Здоровой ногой шагаю нормально, а вот сломанной – чудаковато. Быстрый недошаг, всё равно, что волочу ногу.              — Давай, потихоньку. Не торопись. — Кен не торопит. Терпеливо помогает идти в моём своеобразном темпе.              — Думаю, пока лучше ходить с тростью. — Главврач оказывается рядом с нами. Протянув палку, он помогает правильно взять её в руку. Локоть ложится в подлокотник, благодаря чему мне проще найти опору в палке. — Хотя бы неделю. На прием тоже придёте через неделю. Посмотрим, как дальше заживать будет.              — Спасибо.              Благодаря трости мне проще стоять самостоятельно, как и совершать шаги. Непривычно, неудобно, но я стараюсь.                     

***

                    Дома у Сано всё как обычно. После снятия гипса прошло пару дней. Манджиро такой же приставучий. Эмма кормит вкусной домашней едой. Мансаку-сан практически не трогает меня. Последний изредка ищет контакта со мной. Вижу, что ему не то некомфортно, не то неуютно со мной. Эмма сказала, что он благодарен мне за её спасение и просто не знает, как со мной начать разговор. А я и подавно не знаю, о чём говорить с человеком его возраста.              Ребята из Свастонов, и не только, потихоньку навещают меня. Каждый день кто-нибудь да и заходит в гости. Баджи с Чифую оставили мне мангу, дабы не скучал. Мицуя связал для меня плед крупной вязки, чтобы я не мёрз на прогулках, да и так, под ним приятно спать. Заходили и братья Шиба, Хаккай с Тайджу, один страшнее другого. Старший так точно. Думаю, его огорчила весть о том, что я потерял память. Я не помню его, и думаю, что это к лучшему. Самое пугающим стало то, что он хотел клин клином выбить, аргументируя это тем, что от удара я память потерял, от удара её и верну. В общем, не хотелось бы встретить его снова, пока рядом со мной никого рядом не будет.              Единственное, что изменилось, это прогулки в парк, что расположен поблизости дома Сано. Парни поочерёдно гуляют со мной. Сегодня черёд Майки. Правда, вместо того, чтобы шагать самому, я практически весь путь провёл на спине Манджиро. Лишь сейчас я сижу на скамейке, ожидая его. Парнишка убежал за горячим кофе, продающим недалеко в автомате.              И пока друг стоит у автомата, ко мне подсаживается некто высокий. Все скамейки свободны, а потому мне и становится не по себе. Посмотрев на парня, чьё лицо спрятано под капюшоном, подмечаю татуировки на тыльных сторонах ладоней. «Преступление» и «наказание». От их вида начинает болеть голова настолько сильно, что хватаюсь за виски.              — Смотрю, тебе беззаботно живётся? — Скорее, сарказм, нежели чем реальный интерес.              — П-простите? — Не припомню, чтобы кто-то подобный был моим другом или знакомым. Кен тоже его не представлял. Но из головы не выходит мысль, что "другой" я знаю его.              — А Кисаки гниёт в земле, пока ты тут веселишься. — Совершенно серьёзно, с долей обиды, произносит незнакомец.              — Что? Так он не просто пропал? — Не думал, что ответы начнут идти ко мне сами. Но я и подумать не мог о том, что могу настолько сильно опоздать с его поисками.              — Значит, твоя амнезия – это правда. Не помнишь меня? — Повернувшись ко мне, он всё же показывает своё лицо.              Тёмные круги легли под его глазами. Сухие, обветренные губы сжались в усталую улыбку. Улыбнись он шире, и по губам пойдут трещинки. Не самое чистое лицо украшают свежие синяки на скуле и виске. Сальные волосы явно давно не были омыты хоть той же водой. Понимаю, что он выглядит примерно моим ровесником, но при этом – самый настоящий бомж. Что же с ним случилось, раз он выглядит так потрёпанно?              — Что произошло? — Спрашиваю, потому что могу хоть что-то узнать и, если вдруг уйду в будущее, то смогу передать информацию Наото. Пусть найдёт хотя бы его останки и захоронит их, как подобает.              — Скажу лишь одно. — Посмотрев чуть дальше меня, он начинает шептать прямо мне в ухо, чтобы услышал только я. — Прямо сейчас о тебе заботятся самые настоящие убийцы. Полиция не найдёт то, чего больше нет. И в первую очередь, "спасибо" надо сказать именно непобедимому Майки. Понимаешь меня?              — Чт… Манджиро-кун? — У Манджиро, конечно, бывают перемены настроения, но я не верю в то, что он способен убить хоть кого-нибудь.              Другие ребята в Тосве тоже не выглядят убийцами. Скорее, это Тайджу Шиба мог бы сбить одним своим видом. Но точно не Манджиро. Точно никто-то ещё из тех, кого я успел узнать. Взять хоть того же Чифую. Ну вот какой из него убийца? Максимум – игрушечный ножик, которым он не сможет кому-либо навредить.              — ЭЙ! — Слышу крик сбоку от себя. Это Манджиро вернулся, держа две жестяные бутылки со сладким молочным кофе. Руки с силой сжимают эти самые баночки, пока его ноги напряглись в готовности для выпада. — Ты чего забыл рядом с моим Такемучи?              — Не кипятись, Майки. Я уже ухожу. — Парень уже успел встать, готовый уйти, но останавливается. Развернувшись обратно к нам, незнакомец показывает улыбку безумца. — Впрочем, если хочешь подраться прямо здесь и сейчас – я не против.              Я не увидел момент удара. Манджиро кинул кофе в мои руки и тут же в прыжке пнул незнакомца прямо в лицо. Высокий парень моментально отлетел назад, упав на спину. Он не двигается, продолжая лежать на холодном асфальте, но Манджиро сел на него сверху, чтобы продолжить наносить удары кулаками. Моего друга не остановила ни кровь, что фонтаном вырвалась из носа, ни удушающая хрипота.              — МАНДЖИРО-КУН, ПРОШУ, ПРЕКРАТИ! — Кричу, срывая голос.              К сожалению, он не слышит меня. Удары продолжаются. Мне даже кажется, что я слышу ритм в этих ударах. Встав с помощью костыля, иду к Манджиро. Хромая, всё же преодолел небольшое расстояние между нами и упал на колени рядом с парнями. Схватив за левую руку, пробую остановить хоть на секунду.              И Манджиро отвлекается на меня. Его взгляд упал на мою рану на голове. Протянув к моему лицу окровавленные руки, он укладывает ладонь на моей щеке. Но я не обращаю на это никакого внимания. Весь я скукожился от страха, окутывающего меня. Пустой взгляд поглощает меня, и я тону в их холоде.              — Он управлял байком, когда Кисаки ударил тебя битой. — Монотонно произносит Манджиро, отчего у меня проходятся мурашки по коже. — Прятался всё это время, как крыса, сукин сын.              — Я жив. Разве этого недостаточно? — Всё же отмираю, и накрываю руки Манджиро своими, пачкаясь в чужой крови ещё сильнее. — Я всё равно ничего не помню.              — Пойдём домой, Такемучи. — Так же неожиданно произносит Манджиро, как и начал до этого драку.              Положительно киваю головой. Будет лучше, если уведу парня подальше от незнакомца. Юноша помогает мне встать, и мы уходим, совершенно забыв про баночки с кофе. Вернее, точнее будет сказать, что почти ушли, забыв и про кофе, и про избитого парня.              — Майки и других убьёт, если посчитает их угрозой для вашего союза! Запомни мои слова, Ханагаки Такемичи! — Кричит незнакомец, попутно заходясь кашлем.              Манджиро уже было снова дёрнулся к нему, но я цепляюсь в него руками и ногами, насколько это вообще возможно, куда-то роняя трость. Нелепые объятия, наверно, странно смотрятся со стороны, но мне плевать. Главное, чтобы он снова не впал в безумие.              — Не трогай его. — Чувствую, как Майки всё ещё сомневается, оставить меня тут и ринуться в драку снова, или увести меня подальше из парка. Буквально носом трусь об его шею, участок которой открылся из-под сбившегося шарфа. — Давай просто вернёмся домой.              Избитый незнакомец продолжает смеяться, пока Майки уносит меня прочь из парка.