Ятрочир

Девочка и тренер пошли на тренировку, которую Аля ждала, как будто праздник. Она буквально жила в зале, жила этими тренировками, это была частичка её. — Так, Алечка, иди разомнись, я сейчас. — Хорошо, можно сегодня без ОФП? — Ладно, в виде исключения. Пока Алёна прыгала акробатику, тянулась и уже начала отрабатывать элементы. Тренер лишь смотрела на это, иногда делая замечания. — СТОПЫ! Ну сколько можно? У тебя же хороший подъём. Девочка спокойна относилась к этой критике, потому что это же тренер, она знает, как лучше сделать. Алёна начала делать растяжку со стула, положив голову на ногу. (Гимнастки поймут). В это время Татьяна вошла в зал и подошла к девочке. — Алечка, солнышко, привет, всё хорошо? Девочка подняла голову и увидела Татьяну. Алёна смотрела глубоко в голубые глаза терапевта. Разглядев там океан, девочка поняла, что не так она уж и плоха, и действительно, Татьяна любит её по-настоящему. Аля её боялась, но чувствовала теплоту. Татьяна, не дождавшись ответа, обняла девочку. Она действительно очень переживала, и за 1 день успела соскучиться, врач больше не видела жизни без этой малышки. На обнимашки девочка ответила взаимностью. Татьяну это даже удивило. — Это значит мир? — спросила Татьяна. — А мы ругались? — Ты ж моя хорошая. — сказала Татьяна, улыбнувшись. — Нам следует договориться, чтобы такого не повторялось, ты не должна от меня убегать, а я не буду ничего делать без твоего согласия, хорошо? — Больше не надо ничего делать. — Надо, дорогая, так мы договорились? — Договорились. — неуверенно сказала Алёна. — Вот и хорошо, ты домой когда собираешься? — М, завтра. — Отлично. — сказала Татьяна, проведя рукой по спине девочки. — Воссоединение семейства, я конечно очень рада, но Аль, если ты сейчас же не выпрямишь коленку, я подойду и тресну. — сказала тренер, пригрозив. Конечно же она бы её не ударила, просто это очень распространенный приём у тренеров. — Вот так, да, молодец! Татьяна подошла ближе к Дарье Сергеевне. — Знаете, я с Алей поговорила утром. Для вас не секрет, что она вас боится, если вы хотите, чтобы это прошло, вам стоит показать себя не только как врача. Потому что она в первую очередь видит в вас врача, а если на её языке - садиста. Попробуйте посмотреть что-нибудь вместе, поговорить, погулять. — Я бы с радостью показала себя с другой стороны, но у неё же целый букет, нужно что-то делать с коленкой, кистью, это же не шутки. — А вот тут, пожалуйста. Только давайте сначала закончим курс, а потом лечите другие травмы, она и так в стрессе. — Хорошо. — И называйте меня просто Даша, и предлагаю на "ты". — С радостью. — Тогда до завтра) — До завтра. — Что с руками? Напряги их! — говорила тренер девочке из другого конца зала. Хорошо потренировавшись, девушка со своим чадом пошли домой. Остаток дня прошёл как обычно: они посмотрели фильм, поговорили по душам и легли спать. На следующий день: — Здравствуйте, проходите, Аля на вокале, но скоро придёт. — сказала Дарья, встречая Татьяну на пороге своего дома. — Хорошо, может сразу подготовить инъекцию? — Не торопитесь, её уговаривать ещё надо. — А да, точно. Дарья и Татьяна сидели на кухне, пили чай и разговаривали. Речь конечно же зашла об их, так сказать, общем ребёнке. — Да вообще, она по ночам не спит, хоть у неё график такой загруженный. — А у неё здесь есть своя комната? — спросила Татьяна чисто из-за любопытства. — Конечно. Это моя дочь, я лет с 6 забираю её к себе. Я давала ей всё, что не дала ей мать: любовь, и заботу. Она ведь тактильный ребёнок. — Не замечала, она вырывается из объятий. — Это пройдёт, если вы наладите контакт, она сама в обнимки будет лезть. Она ведь ещё маленькая девочка. — А вот мамы, ну, настоящей, между ними происходило насилие? — Да, к сожалению. Как физическое, так и моральное. Это сейчас она прислушивается на мои крики на тренировках, а раньше, стоило повысить голос, сразу слёзы ручьём. — А зачем кричать? — Это спорт. На сюсюканьях на пьедестале не стоят. Я люблю её очень, и она это знает, если кричу, значит что-то не так, и то это происходит крайне редко, она стабильно чиста. — Иногда даже не верится, что такая Дюймовочка маленькая такое вытворяет. И прыгает, и во все стороны тянется, чудо, а не ребёнок. — Конечно чудо. — с улыбкой сказала тренер. — Гиперактивный ребёнок такой, как в детстве, так и сейчас. А упрямая-то какая... — Да уж, очень упрямая. Откуда такой страх? — Ну смотрите, мать запугивала уколами при каждом удобном случае. А когда действительно нужно идти было по врачам, она билась в истерике, вместо понимания другие врачи делали через силу. То есть её запугивали, запугивали, а тут это сбылось, это отразилось на хрупкой детской психике. — Ужас. В их семье хоть что-то решается словами, а не криками и насилием? — Видимо, нет. Минутку. — сказала Дарья Сергеевна, удаляясь в свою комнату. Через минуту она возвращается с альбомом с фотографиями. — Вот она) — Ух ты, боже, какая маленькая. — умилялась Татьяна, разглядывая детские фото девочки. — А глазки-то как сияют. — Конечно, это её первые соревнования, и сразу 3 золотых медали. — Я вот только не понимаю, почему она меня не слушается? — Подростковый бунт. Тем более, чтобы завладеть авторитетом, нужно с ней дружить. Я ведь тоже не ангел, где-то мягко, где-то более строго. Главное, без лишних криков, крики не выходят за пределы зала и используются редко и по назначению. А в жизни всё можно обсудить. — Ну не умею я быть строгой. Не получается, и всё. — А вам и не надо. Вы не такая, понимаете. Будьте собой. Вообще, Аля сказала, если бы не ваша профессия, вы бы с ней уже были в неплохих отношениях. — Она меня боится как врача или как человека, я понять не могу? — Вот это уже нужно у неё спросить. Просидели они так ещё минут 20. Как вдруг послышался ключ в двери. Девочка вернулась с вокала, сняла обувь и направилась в свою комнату. — Кисуль, привет, ко мне подойди, пожалуйста. — Не могу, у меня полный завал по учёбе. — Ты же сейчас не ходишь в школу. — Короче, я сегодня втретила математичку, эта ебанутая сказала, что если я завтра не приду в школу, то она вызывает родителей. — говорила Алёна, спокойно произнося маты, не зная, что вместе с тренером находится Татьяна. — Это разве нормально, она же маленькая? — шёпотом сказала Татьяна, которой совершенно не нравилось, что девочка в столь раннем возрасте так выражается. — Всё в порядке, пусть выражается, как считает нужным. Я разберусь. — сказала Дарья, защищая свою дочь. Она удалилась, чтобы хоть немного её успокоить. — Лисёночек, ну всё, не заводись, я разберусь с этой стервой, обещаю. — Я тебя люблю. — И я тебя, дочур. — сказала Дарья, целуя девочку. — Как на вокале дела? — М, вроде хорошо, песню выучила. — Да ты что?) Споёшь потом. — Хорошо. — Малыш, давай к себе в комнату, мы сейчас придём. — Мы? — Мы. Лисёнок, я боюсь сама тебе что-то колоть. Не бойся, я буду рядом. — Не надо! — Ну давай, вчера не больно было, не капризничай. Давай, через 10 минут придём, соберись. Алёна пошла в комнату, хлопнув дверью. Конечно, ей это не понравилось, но ведь она понимала, что надо, но этот страх... Дарья вернулась на кухню и тяжело вздохнула. — Что случилось? — спросила Татьяна. — Она вас боится. — Ну ничего нового. — Пойдёмте в комнату. Они отправились в детскую комнату. Аля просто кружилась на спортивном спинере. Зачем? Она сама не знает. Возможно это как-то снимает стресс... — Что ты творишь? — спросила тренер. Девочка ничего не ответила и продолжила своё занятие. — Лись, ну сядь уже. — Неа, не хочу. — Я серьезно, малыш, не капризничай. — Нет, я не хочу больше, это страшно. — Ну здрасьте, а лечиться кто будет? — Я не хочу! — Ну я тебя за ручку поддержу, ребёнок мой. — Неа. — На колени посажу. — Неа. — Поцелую. — Нет! Ты это и просто так делаешь. — Ну сядь, родная, ты уже шатаешься вся. — Нет!!! — Аля, солнышко, если ты сейчас упадёшь в обморок, мы сделаем два. — в спор присоединилась Татьяна. Девочка уже была в слезах, просто пока что этого не видно. — Это наказание? — Нет, это лечение. Мась, ну давай, не больно. — Аль, я злиться начинаю, сядь. — сказала Дарья, немного пригрозив. — Я тебя не боюсь, ты меня любишь. — Я очень люблю тебя. И волнуюсь за тебя, сядь, пожалуйста, и мы поговорим, ладно? — на мягких тонах сказала Дарья, на самом деле нервы заканчивались. На этот раз девочка действительно послушалась и села, да и крутиться ей надоело, ведь голова реально кружилась. — Вот молодец, полдела сделано. — тренер прижала её к себе. Ребёнок не сопротивлялся. Девушка вытянула руку девочки и положила на подушку. — Отпусти! — Ч, ч, ч. Ну всё, успокойся. — Отпусти, отпусти, отпусти! — девочка уже была в слезах и сама убирала руки тренера от своих. — Малыш, я знаю, что это не очень приятно, ну надо лечиться. Давай успокаивайся. — Заенька, на меня посмотри, пожалуйста. Тут иголочка совсем маленькая. — Татьяна показала уже наполненный шприц. Зря она это сделала, ведь она огроменная... — Давай, малыш, дыши глубже и успокойся. Алёна ничего не сказала, хоть очень хотела возразить. — Глазки давай закроем. — сказала девушка, закрывая ладонью глаза ребёнку. Взяв руку, она так же вытянула её, чтобы у врача была возможность сделать инъекцию. — Ну, котёнок, не вырывайся, всё хорошо, если будет больно — кричи. — говорила тренер. Она часто так говорила, воля эмоциям — часть доверия. Татьяна намочила вату спиртом и протёрла руку девочки. Следом шёл сам укол, терапевт старалась максимально нежно и аккуратно вводить препарат. Вроде бы это даже получилось, девочка даже не дёрнулась. — Всё, умничка! Не больно? — спросила Татьяна, выкидывая шприц в мусорку и снимая медицинские перчатки. — Больно. — Успокойся, всё хорошо. Спустя 10 минут совместных обнимашек ребёнок успокоился.