Ятрочир

      Время шло быстро. Девочка сделала все свои дела: закончила с уроками на следующий день, дорисовала рисунок и даже пообщалась с Татьяной, с который всё-таки помирилась. Стрелка часов приближалось к четырём часам вечера. А это значит, что через час — долгожданная тренировка. Аля переоделась в спортивную форму, сделала гульку, с которой могла комфортно заниматься. Татьяна еле-еле уговорила дочку покушать, и то совсем немножко.       Наконец, Алёна выходит на улицу и отправляется в зал, где её уже ждёт Даша. Встретив спортсменку, девушка крепко обнимает её.       — Здравствуйте, Дарья Сергеевна, — приветствует Алёна тренера, обращаясь к ней на «вы» и по имени и отчеству.       Даша на это улыбается: слова дочери звучат наигранно. Юная спортсменка практически никогда так не называла тренера, да и Даша этого не требовала.       — Расслабься, тут никого нет, — говорит она, чтобы Аля могла обращаться к ней проще.       — Какой план тренировки на сегодня? — спрашивает девочка, когда они с тренером садятся в пустом зале. (Через три дня — важные соревнования, на которые заявили только Алю, поэтому она так упорно тренируется.)       — Всё как всегда: скакалки, потом закачка стоп, разминка перед шпагатами, закачка и растяжка спины, шпагаты с опоры, заднее бедро с опоры, шпагаты с двух опор в провис, прогиб назад в шпагате.       — Угу. — Девочка послушно кивает и идёт разминаться.       Через двадцать минут мышцы полностью разогреты, и спортсменка приступает к растяжке. Алёна самостоятельно потянула шпагаты с опоры, а на повис — как всегда, помогла тренер.       — Расслабься, — спокойно просит девушка и давит Але на бёдро, прижимая его к полу.       Девочка шипит и стискивает зубы, чтобы перетерпеть болезненную растяжку.       — Подними руки. Ага. Минута пошла.       Спортсменка держит руки у ушей в течение минуты. Иногда кажется, что это какая-то степень мазохизма: тебе причиняют боль, а ты послушно терпишь. Но это даёт свои плоды — растяжка у Алёны просто чудесная!       — Слушай, а что бы ты выбрала: растяжку на провисе с моей помощью или уколы? Знаю, что ты их не любишь, но… — спрашивает Даша, но не успевает договорить.       — Растяжку! — тут же перебивает её девочка.       — Ятрофобка ты моя, — вздыхает тренер, похлопывая Алёну по плечу. Ей надоело мириться со страхом Младшей, но исправить она ничего не могла. Вот и остаётся принимать девочку такой, какая она есть.       — Кто? — непонимающе спрашивает Аля, впервые слыша такой термин.       — Ятрофобия — боязнь врачей и медицинских действий.       — Понятно.       — Так, давай начнём с чир-денса бп.       Даша включает музыку, и Алёна послушно встаёт на прогон. Без замечаний не обходится.       — Не опускай ногу так рано! Стопы! Молодец! Глаза, Алёна, глаза! Пили взглядом! Да, вот так. Умничка! — кричит тренер.       Программа у девочки очень красивая, под энергичную песню из популярного сериала «Wednesday» — «Bloody Mary», которая очень гармонично сочетается с движениями. Но Даша знает, что эта уникальная девчонка, всегда зажигающая на соревнованиях, покажет класс независимо от музыки, ведь её артистизм всегда будет на высшем уровне. Пластика и лёгкость движений девочки отражают профессионализм, несмотря на столь ранние годы.       — Аля, руки! Руки! — повышает голос тренер, делая замечание воспитаннице.       Алёна быстро исправляет ошибку и продолжает программу. Заканчивает она «в колбаске», упираясь руками в сторону, — это считается усложнённой версией, ведь руки удерживают элемент, и девочка держит себя только за счёт гибкой спины. По окончании Аля подходит к тренеру, внимательно смотрит на её реакцию. На этот раз она положительна.       — Молодец! Алён, ну просто умничка! Собралась и сделала, — радуется девушка, целуя девочку в макушку, и протягивает ей бутылку воды.       Алёна делает глоток, а затем идёт в туалет, чтобы сплюнуть воду в раковину. Для многих это может показаться странным, но для спортсменов это обычная практика. Дело в том, что после больших физических нагрузок ни в коем случае нельзя пить воду, потому что это влияет на работу сердца. Аля это понимает, поэтому не пьёт, а лишь полоскает рот, чтобы сбить жажду.       Затем по приказу тренера спорсменка берёт помпоны и начинает работать с ними. Сначала сама, а потом и под музыку в прогоне. На этот раз её программа под песню из фильма «Cruella» и намного сложнее: стоит совершить потерю — будет огромная сбавка. Сделав два прогона, девочка оба раза совершает ошибку. Это её бесит. Тренера — ещё больше.       — Не надоело?! — кричит Даша. Но, сделав глубокий вдох, продолжает диалог более спокойным тоном: — В чём дело, Алёна, в чём? Кинь нормально, в конце концов! — Девушка встаёт со стула и подходит к девочке. Взяв её помпоны, она подкидывает их, выполняя немного упрощённый риск с первой попытки. Конечно, тренер уже давно закончила с профессиональным спортом, но форму старается поддерживать, хоть годы и берут своё. — Кинь помпон нормально! Не под себя, не назад, а нормально — немного вперёд. Собралась!       Девочка кивает и предпринимает ещё одну попытку. Подкинув помпон, она ловит риск.       — Вот! Собралась и сделала. Вставай на прогон.       Алёна слушается и встаёт в начальную позицию перед программой — идеально ровную затяжку. Звон. Начинается музыка. Улыбнувшись, девочка начинает танец, умело работая с помпонами. И всё шло на чистый прогон, но тот самый риск в середине программы... Спортсменка кидает помпон, выполняет целых четыре вращательных движения, но помпон снова летит на пол.       — Алён, твою ж мать! — кричит на ребёнка Даша. Ей надоело, что накануне важных соревнований её воспитанница совершает большое количество потерь. — У нас три дня осталось. Три, Алёна, три! Услышь меня уже и кинь, бл*дь, нормально! И движения делай быстрее, успевай!       Девочка привыкла к таким крикам, поэтому лишь делает глубокий вдох и идёт дальше отрабатывать этот несчастный риск. Ей обидно. Нет, не из-за того, что тренер на неё накричала, а из-за того, что она теряет, ведь на соревнованиях всё нужно делать чисто. Попытка за попыткой, и всё равно помпон летит куда угодно, но только не в руку.       — Пока не сдашь мне чистый прогон с этим риском, домой не пойдём. Я серьёзно.       Алёна пробует ещё раз. На этот раз помпон летит в нужном направлении, но боль в коленке не даёт спортсменке выполнить нужные вращательные движения.       — Скажи честно, ты издеваешься? — со вздохом спрашивает тренер. — Если ты не понимаешь, как это делать, то я с радостью тебе объясню. Но ты всё понимаешь! Ты сейчас нормально кинула, так почему вращательные такие медленные? Ты даже двух не сделала, Алён. Это ноль!       Девочка не хочет говорить про коленку, поэтому молчит и снова пытается исправить ошибки. Аллилуйя! Поймала!       — Сдай три из трёх — и на прогон, — приказывает Даша.       Девочка стискивает зубы, терпя невыносимую боль, но идёт отрабатывать.       Спустя время она сдаёт чистый риск и встаёт на прогон. Но это происходит опять. Потеря… Желание разрыдаться огромно, но девочка сдерживает эмоции изо всех сил.       — Аль, подойди, — на удивление спокойно просит тренер.       Алёна слушается и подходит к Даше. Девушка притягивает её к себе и сажает на колени.       — Что происходит, лисёнок?       — Ничего, — отнекивается девочка.       — Ага, — с сарказмом говорит Даша, — сначала у нас «ничего», а потом мы руки режем.       — Я завязала.       — Умничка, — хвалит тренер. — Но ты прекрасно знаешь, о чём я говорю.       — Я не могу собраться. Скоро это грёбаное лечение… Это очень страшно и больно, а я не хочу. Это делается против моей воли!       — Мы хотим тебе помочь, — заверяет девушка, а затем целует девочку в щёчку. — Тебе сейчас нужно перебороть себя. Нужно выиграть эти соревнования, и ты это понимаешь.       — Я вас обеих люблю, но я, вообще-то, не просила о помощи, — сетует Алёна. Но потом, выдохнув, заверяет: — Я тебя поняла, я всё сделаю.       — Умница. Ты знаешь, что ты у меня — самая лучшая. Давай.       Спорсменка вновь отправляется на тренировочный ковёр. Но боль в коленке нарастает, а работать становится всё тяжелее и тяжелее. На этот раз Даша замечает, что что-то не так. Девочка буквально деревянная! Её правая коленка совершенно не сгибается.       — Алюсь, пойдём домой.       — Не-е-ет! Я же тебе прогон ещё не сдала.       — Лисунь, пойдём. Сядь рядом со мной.       Алёна слушается.       — Скоро соревнования, у тебя серьёзная травма, а ты мне даже не говоришь, что у тебя что-то болит! На сегодня мы закончим. Всё отработаем завтра, — спокойно объясняет Даша, а потом задаёт риторический вопрос: — Мама посмотрит тебя, ладно?       — Нет! Нет, нет, нет!       — Тише-тише, успокойся. Если хочешь, я буду рядом.       — Ты к Диме поедешь, — говорит девочка, уже зная, что Даша будет ночевать у парня.       — Могу не ехать.       — Нет, мам, не надо. Всё будет хорошо.       — Отлично.       И они поехали домой. Девочка очень устала. Как и тренер, но девушка хотя бы снимет стресс со своим парнем, а Але предстоит осмотр коленки, из-за которого спортсменка испытает ещё больше стресса.       Добравшись до дома, Алёна сразу же прошла в гостиную и включила игровую приставку. Даша ушла в свою комнату, чтобы переодеться.       — Мам! — позвала девочка.       — Да, лис? — Девушка уже переоделась в чёрное обтягивающие платье и теперь расчёсывала волосы, стоя у зеркала.       — Зачем ты переодеваешься, если потом всё равно раздеваться? — задаёт нескромный вопрос Алёна.       Татьяна, услышавшая это, шокирована. Это так ребёнок разговаривает с матерью?!       — Аля! — возмущённо окликает Даша и смеётся.       — Да нет же! Ну, типа, пижама… — оправдывается девочка.       — Ага-ага, всё с тобой понятно, — язвит девушка в ответ.       — Я не хочу братика или сестрёнку, — замечает Алёна Даше.       — Я знаю. Не переживай, детей я не планирую и позабочусь о том, чтобы у тебя не было ни братика, ни сестрёнки, — улыбается Даша. Открыв тумбочку и найдя там пачку презервативов, она кидает её в сумку.       Всё это происходит на глазах у Татьяны. Она, конечно, понимает, что Даша — взрослый человек, который сам решает, как и с кем спать, но женщине не очень нравится, что это обсуждается с Алей. Девочке всего 13 лет! Кроме того, Алёна всё понимает… Но девушка не видит ничего плохого в том, что ребёнок знает о её половых связях.       Даша между тем ушла на кухню, чтобы выпить какую-то таблетку. Татьяна заметила это и подошла, чтобы спросить:       — Всё в порядке? Может дома останешься?       — Нет, нет, всё отлично. Это противозачаточные, — отмахивается девушка.       — Даша, что же ты творишь?! — спрашивает Татьяна. — Я всё понимаю, ты — взрослый человек, но необязательно демонстрировать свою половую жизнь маленькому ребёнку. Чему ты её учишь?       — Вот именно, я — взрослый человек, — подтверждает Даша, мягко намекая, что не нужно лезть в её личную жизнь. — Нужно разговаривать с ребёнком на такие темы, чтобы в будущем не было смущения или боязни вступать в связь. Она должна понимать, что её мама — уже взрослая девочка, поэтому может спать с мальчиком. А ещё должна знать про контрацепцию, чтобы избежать нежеланной беременности или заболеваний в будущем.       Татьяна не ободряет такое положение дел, но понимает, что споры бесполезны.       — Даш, ты буквально учишь её, как спать с мальчиками. Ну она же маленькая!       — Да, для секса она маленькая, но вполне взрослая, чтобы знать, как устроено её тело, откуда берутся дети и так далее.       — А что насчёт твоих детей? — вдруг спрашивает женщина. — Я понимаю: возможно, это не моё дело, но… Почему ты не хочешь?       — Не знаю, не хочу, и всё тут. Живу для себя! У меня уже есть один ребёнок, вот его и буду воспитывать. Кстати, — меняет тему Даша, — у Али на тренировке очень сильно болела коленка, посмотри её, пожалуйста.       Татьяна буквально пропускает первые предложения мимо ушей, услышав про то, что у её девочки что-то случилось.       — Что случилось? Как это произошло?       — Просто начала болеть. Но она не падала, — сразу же заверяет девушка. — Ещё и мне рассказывать не хотела...       — Я посмотрю обязательно.       — Хорошо. Ну, до завтра!       — Пока.       Девушка идёт к выходу, проходит в гостиную, где сидит её дочь. Подойдя, Даша целует её на прощание.       — Всё, лисунь, пока. Петарды в камин не кидать, сигареты мои не стрелять… Ну, вроде всё. А! По подъездам ночью не шляться! — наставляет перед выходом Даша, устанавливая правила.       — Хорошо, пока.       Татьяна удивляется таким методам воспитания, но молчит. А когда девушка наконец уходит, женщина решает сразу осмотреть Алю, чтобы не тянуть время. Но перед этим — просто поговорить с дочкой.       — Алечка, — зовёт она.       — А? — отзывается девочка, но не отвлекается от игры.       — Глазки на меня, пожалуйста, — ласково просит женщина.       Алёна ставит игру на паузу, а потом и вовсе отключает: играть ей надоело. Взгляд зелёных глаз поднят на врача.       — Как дела?       — М-м-м... Хорошо.       — Как прошла тренировка? — интересуется Татьяна, накручивая на палец прядь волос девочки.       — Нормально, — робко отвечает та, уже переживая о том, что женщина с ней что-нибудь сделает.       — Ты уверена? У тебя ничего не болит?       — Уверена. Не болит.       — А что за тревожная реакция у нас такая? — спрашивает врач, внимательно наблюдая за эмоциями и мимикой девочки.       — Ничего, всё нормально.       — Коть, а если я сейчас скажу, что мне Даша кое-что рассказала, это изменит твой ответ?       — Ну… — тянет девочка (рассказывать о коленке она совсем не хочет). — Нет.       — Врать взрослым нехорошо, — журит Татьяна.       Алёна ничего не отвечает, но понимает, что её раскрыли.       — Кисуль, ну давай честно, пожалуйста? Коленочка болит, да?       — Не-а, — до конца стоит на своём девочка.       — Дорогая, хватит, — чуть строже просит Татьяна.       — Всё нормально!       — Аля, ты чего так переживаешь-то? Я просто посмотрю, маленькая моя, — ласково уговаривает её женщина.       — Не надо. Уже не болит, — неуверенно говорит ребёнок, боясь дальнейших действий врача.       — Значит, всё-таки болела? — с ухмылкой переспрашивает Татьяна, наблюдая за тем, как девочка противоречит сама себе в попытке защититься.       — Ну, не сильно… — в очередной раз врёт девочка, хотя на самом деле коленка болит и очень даже сильно, принося дискомфорт.       — Хорошо, я тебя поняла, кис, — говорит врач, делая вид, что поверила ребенку. — Но посмотреть тебя надо.       — Ну нет! Я против! — встаёт в позу Алёна, отодвигаясь как можно дальше от врача.       — Кисуля, дочь моя, чего ты начинаешь? — спрашивает Татьяна, всё ещё наблюдая за эмоциями ребёнка.       — Я хочу спать, — заявляет девочка и встаёт, чтобы уйти в свою комнату, несмотря на то, что на часах только половина девятого вечера. Конечно, спать она не собиралась, ведь всегда ложилась позже. (Обычно тренировка заканчивалась не раньше десяти. Просто сегодня они с Дашей ушли раньше: травма дала о себе знать.)       — Конечно, милая, я понимаю, что ты устала. Сейчас тогда быстренько проверю коленочки, и пойдёшь, — останавливает Алю женщина, понимая, что от осмотра девочка сбежит, если дать ей такую возможность. — Договорились?       Дочь мотает головой.       — Почему нет?       — Страшно.       — Что страшного, радость моя? Давай ты тогда в другую сторону просто посмотришь? — предлагает Татьяна.       — Нет, я не буду!       — Кис, накажу! — строго говорит женщина.       — Да за что? — протестует Алёна. (А действительно, за что это её наказывать?) — Я не твоя собственность!       — Да, ты не моя собственность, — соглашается женщина. — Но ты моя дочь, а дочери должны слушать маму.       Алёна молчит. Татьяна права.       — Мась, я посмотрю тебя очень быстро. Больно не будет. И, пожалуйста, хватит со мной спорить.       — Угу… — наконец соглашается девочка, но не сдвигается с места.       — Вот и умница. Садись ко мне поближе.       Аля проигнорировала просьбу и осталась на месте. Женщина тяжело вздохнула. Ни один рабочий день не выматывал её так, как эта несносная девчонка. Но эту девчонку она до безумия любит, поэтому не срывается. И, чтобы отвлечь девочку, Татьяна включает телевизор.       — Так, мояшка, держи пульт, смотри телевизор, а на меня вообще внимания не обращай, — предлагает она. Затем притягивает Алёну поближе, чтобы осмотреть правую коленку.       — Угу, — напугано соглашается ребёнок, но телевизор выключает: она его не смотрит.       — Ну, как хочешь, — пожимает плечами женщина, взглянув на потемневший экран. Она брызгает на руки спирт и уже хочет приступить к осмотру, когда девочка останавливает её.       — Ты просто посмотришь?       — Сначала просто посмотрю, а потом вместе решим, что будем делать, — предупреждает врач. — Только говори мне правду: если больно, так и скажи. Ладно?       — Ладно…       — И не бойся ты так, заечка.       Женщина принялась осматривать коленку. Нога у девочки очень худая, что совершенно не нравится врачу. Ощупав некоторые части коленки, женщина обнаружила, что сустав у Алёны явно не в порядке. Несколько раз она переспрашивала: «Вот так больно? А так?» — но положительного ответа, конечно же, не услышала. В любом случае, сустав повреждён и нужно что-то делать. Хотя бы снять отёк и боль с помощью инъекции. И Татьяна уже начала придумывать речь, как уговорить на это ребёнка.       — Алечка, нам с тобой нужно сделать… — начинает женщина, но звонок прерывает её. Попросив дочку подождать, она уходит за телефоном.       Зайдя к себе в комнату, Татьяна взяла трубку. Звонила Даша.       — Привет. Ты доехала? Всё хорошо? — спрашивает женщина.       — Ещё еду. Я совсем забыла сказать: не давай, пожалуйста, Але пить в течение получаса, — просит девушка. — После физических нагрузок нельзя пить воду!       — Да, хорошо, я прослежу.       — Ты её ещё не смотрела?       — Смотрела, — подтверждает женщина. — Повреждён сустав. Сейчас сделаю укол.       — Боже, бедный ребёнок.       — Лекарство не болезненное, не переживай.       — Ладно, мне пора. Если что-то случится, звони в любое время.       — Хорошо, до завтра.       Татьяна вернулась в комнату к Алёне. На этот раз перчатки врач не надевает, чтобы девочка не обращала на неё внимание. Приготовив шприц, она закрывает его в колпачком, берёт ватку, на которую предварительно капнула спиртом, и прячет это всё в карман кофты. К счастью, Аля никуда бежит.       — Какое счастье, ты от меня не убежала! — радуется Татьяна, садится напротив дочки и продолжает осмотр.       Алёна внимательно наблюдает за действиями мамы, что врачу это не нравится.       — Мась, в другую сторону смотри, — просит она.       Девочка молча слушается и отворачивается. Тогда, пользуясь моментом, женщина быстро протирает коленку и вводит препарат, придерживая Алю, чтобы та не дёрнулась. И поначалу Татьяне даже кажется, что всё хорошо, но потом она слышит приглушённые всхлипы.       — Тише, тише, зайчик. Ещё немножко… Потерпи, пожалуйста.       — Мне больно, — жалобно говорит девочка.       — Ещё немножко, милая, — успокаивает врач, пока вся жидкость из шприца не входит под кожу. — Всё, маленькая.       — Зачем? Ты меня предала! Мне было больно!       — Ну уж не больно, а скорее неприятно... Я просто не хотела ещё больше тебя пугать. Всё ведь закончилось, что же ты так плачешь, сладкая? Лекарство абсолютно безболезненное, зайка, ты почувствовала только иголочку, — ласково уговаривает женщина, поглаживая дочку по коленке.       — Мне больно!       — Ч-ш-ш, скоро пройдёт. Прости, пожалуйста, что сделала тебе больно. — Татьяна вспомнила, что у Али низкий болевой порог, поэтому обняла девочку, нежно успокаивая.       Аля отвечает взаимностью, вытирая слёзки. Врач целует дочь в щёчку.       — Кисуль, а комфортно ли тебе, когда я тебя целую и обнимаю? — вдруг запереживала она.       — Да, — достаточно уверенно отвечает девочка.       — Точно?       — Точно. Просто… я не умею показывать любовь.       — Почему, кис? Я же тебя люблю.       — Я тебя тоже, — отвечает Алёна. — Очень сильно.