Ятрочир

      Прошло несколько дней. Ничего не изменилось. Но с каждым днём Татьяна всё больше и больше удивлялась тому, как Даша воспитывает дочь: то общается на языке матов, обсуждая кого-то, то разрешает дочери опаздывать на уроки, а то и вовсе не ходить в школу! А это отдельная история…       В восемь утра, когда заканчивается первая тренировка, Алёна обычно сразу же идёт в школу. Но когда она у Даши, всё по-другому. Девушка собирает Алю сама: укладка, макияж, стильный лук. Татьяна искренне не понимает, зачем всё это тринадцатилетней девочке, но, когда она задаётся таким вопросом, её никто не понимает, потому что у Алёны и Даши другие порядки. А последняя ситуация вообще выбила женщину из колеи.       — Мам! Мама! — зовёт девочка, ища по дому Дашу.       — Я здесь, — подаёт голос девушка, сидя в гостиной с телефоном в руках.       Девочка подходит к ней и быстро сует что-то в руку.       — Спрячь, пожалуйста! — просит она.       — Боже, что это? — спрашивает Даша, не понимая, что содержится в её сжатом кулаке. Но потом разжимает его и видит электронную сигарету. — Ну, конечно, блядь! Я даже не удивлена.       — Помнишь Никиту? Это тот долбоёб, который на спор выкурил пачку сигарет и всё-таки не спалился перед мамкой, — напоминает ей Аля.       — А-а-а, — вспоминает Даша и заливается смехом. — Как такого забыть-то? А что случилось?       — Короче, его мать начала подозревать, что он парит, и пару дней назад даже обыскала его комнату. Он просто надёжно прячет чарик, но это ненадолго.       — Угу, — кивнула Даша, внимательно выслушав дочь. — А при чём тут ты?       — Не у кого больше прятать. Только у меня такая классная mommy, которая всё понимает и полностью меня поддерживает, — с улыбкой заявляет девочка. Она очень ценила то, что Даша действительно всегда её понимает.       — Да я вообще охуенная! — с такой же улыбкой подтверждает Даша. — А чего у себя в комнате не спрячешь?       — Потому что я маме ещё ничего не рассказала. Если найдёт, то убьёт меня!       — Алён, я не раз просила тебя рассказать об этом.       — Я не готова!       — Прекрати, пожалуйста, — спокойно просит девушка. — Я же рядом буду. Что она тебе сделает? Да, тебя поругают, потому что это действительно вредно. Тем более она врач… Но она не будет повышать на тебя голос или бить, ты сама это прекрасно понимаешь.       — Я не уверена…       — Аль, дочур, она тебя любит. Я тебя тоже люблю и не позволю, чтобы на тебя кто-то кричал или бил. Давай прямо сейчас всё расскажем. — Девушка берёт дочь за руку и уже хочет вести к Татьяне, чтобы поговорить.       Но, к счастью (или сожалению), женщина прекрасно слышала их разговор.       — Ничего рассказывать не надо, я всё слышала, — со вздохом говорит Татьяна и садится на диван рядом с девочкой.       Алёна двигается поближе к маме Даше, потому что не знает, чего ожидать.       — Алён, немедленно говори, откуда эта дрянь! — строгим тоном требует женщина. Она очень разозлилась, когда узнала, что её дочь курит. (Что, в принципе, неудивительно.)       — Не кричи на ребёнка! — просит Даша точно таким же тоном.       — Я ещё не кричу!       — Ты не будешь кричать на моего ребёнка! — вспылила девушка.       — Это и мой ребёнок тоже! — с уверенностью отвечает Татьяна, возражая.       Даша попыталась успокоиться, сделав пару вдохов и выдохов. Кое-как получилось.       — Лисунь, погуляй немного, пожалуйста, — ласково просит она Алёну.       — Нет! — воскликнула девочка.       Её совсем не устраивало, что два её близких человека ссорятся. Чувство дежавю пришло практически мгновенно. Ведь когда она была совсем маленькой, то не раз слышала, как ссорятся её родители. В такие моменты приходилось закрывать уши руками и просто ждать. Алёна плакала и просила не ссориться. Папа успокаивал свою принцессу и старался не реагировать на упрёки супруги, если рядом находился ребёнок, но мать в грубой форме давала понять, чтобы девочка не лезла в их отношения, и зачастую кричала на маленькую дочь, если та начинала плакать. Ещё с детства Алёна сделала себе пометочку, что папу она любит больше.       — Дочь, пожалуйста, нам нужно всё обсудить.       — Да ничего вы не будете обсуждать! Вы сейчас тупо посрётесь!       — Алёна, что за слова такие?! — в очередной раз придирается женщина.       — Ну прекрати, в самом деле! — говорит Даша, принимая сторону Алёны.       — Ты считаешь, что тринадцатилетний ребёнок может вот так материться?! — стоит на своём Татьяна.       — Да не мат это! — заверяет Алёна.       — Дочь, нам нужно поговорить. Это взрослые разговоры, которые детям необязательно знать. Ссориться — это нормально. Просто нам нужно всё обсудить. Пожалуйста, пойми нас.       — Хорошо, — наконец соглашается девочка. — Но, пожалуйста, обсудите всё спокойно. Не орите, блин, друг на друга! Я вас обеих люблю!       — Хорошо, кис, мы тебя услышали, — отвечает женщина. Эти мудрые слова ребёнка помогли ей успокоиться и перестать так сильно злиться на неё.       Алёна встала, надела куртку, вставила в уши наушники и вышла из квартиры, пообещав мамам, что будет отвечать на звонки. А Татьяна и Даша вернулись к разговору.       — Ладно… — выдыхает Даша, чтобы успокоиться и не сорваться. — Аля права, давай всё спокойно обсудим, — говорит она, достав две бутылки вина и бокалы, чтобы разбавить обстановку. — Белое, красное?       — Я не пью, — коротко отвечает Татьяна.       — Хм, молодец. — Даша приятно удивлена. Но и разочарована, потому что хотела поговорить спокойно, а слабоалкогольное вино помогло бы это сделать. — Покурим?       — Не курю, — продолжает удивлять девушку Татьяна.       — Ну, а я курю. Пошли хотя бы на балкон выйдем.       — Ладно, — соглашается врач.       Стоя на балконе, Даша включила электронную сигарету. Пар она выдыхала на улицу, чтобы не попадать на женщину, предположив, что ей вряд ли понравится запах, хотя он был достаточно приятным — черничный с лимоном.       — Даш, извини, пожалуйста, я правда вспылила, — решает извиниться Татьяна, осознав, что переборщила с эмоциями.       — Да ладно, всё хорошо, — пожимает плечами девушка. — Но, пожалуйста, никогда не кричи на мою дочь!       — Да я накричать толком не успела.       — Так это хорошо! Она бы потом долго на тебя дулась! Это плохой метод воспитания. Она из-за него травмировалась.       — Понимаю. Но всё-таки… Тринадцатилетний ребёнок не должен курить!       — Да не курит она, — машет рукой Даша. — Она парит. Только безникотиновые электронные сигареты. Вот такие. — И она показала женщине коробку, в которой лежали ашки девочки.       Татьяна убедилась, что девушка её не обманула: везде было написано, что продукт содержит 0% процентов никотина.       — Она от тебя научилась?       — Нет конечно! У нас было много обсуждений о том, что это всё вредно. Но потом я нашла у неё эту сигарету. Она сказала, что это друга, но я-то знаю, что это не так. И, знаешь, я не стала запрещать. Это подростки — если бы я запретила, она бы продолжила это делать, только скрывая, а значит, наше полное доверие разрушилось бы. Мы просто договорились, что парить можно только без никотина.       — Так нельзя.       — Думаешь, что я хреновая мать? — задаёт вопрос Даша. Увидев непонимание в глазах Татьяны, девушка понимает, что ей такие методы воспитания не нравятся.       — Я этого не говорила.       — По глазам вижу, — говорит девушка, выдыхая дым.       — Даша, ты хорошая мать, правда! Ребёнок тебе доверяет. Но ты ей слишком много позволяешь, слишком! Девочка в тринадцать лет не должна курить и материться.       — Ты меня, похоже, не слышишь. Если ей запрещать, то ты потеряешь доверие, а она продолжит это делать.       — А если она, не дай бог, наркотики начнёт употреблять?! Ты тоже будешь говорить, что запрещать нельзя?       — Боже, успокойся! Она не дура!       — Вседозволенность — это плохо! — заявляет Татьяна, показывая свои методы воспитания.       — Постоянные запреты и гиперопека — это плохо! — принимает вызов Даша и приводит свои аргументы.       — Ладно, давай закроем тему. У нас разные взгляды, и каждый будет их принимать, как считает нужным. Но курить я Але не буду позволять!       — А я буду, — пожимает плечами девушка. — Доверяй ребёнку, и тогда он будет доверять тебе.       — Я с ней поговорю насчёт курения.       — Хорошо. Но давай сразу договоримся: никаких криков, угроз, манипуляций, морального и физического насилия. Только разговоры.       — Договорились, — соглашается Татьяна.       На этой ноте разговор закончен. Конфликта получилось избежать.       Даша взяла телефон и позвонила дочери, включив громкую связь. Алёна практически сразу взяла трубку.       — Ну что, не перехуярили там друг друга? — интересуется девочка, не зная, что её прекрасно слышит не только Даша, но и Татьяна.       — Ты на громкой, Аль, — сообщает ей девушка, едва сдерживая смех.       А вот врачу явно не до смеха, потому что её не устраивает то, что девочка матерится.       — Бля-я-ядь… — выдыхает девочка.       — Ты всё ещё на громкой.       — Да мне нечего терять уже. У вас всё хорошо?       — Да, мы всё обсудили. Ты далеко гуляешь?       — Наша компашка у Дани сидит, у него родичи съеб… — Девочка вспоминает, что её слышит Татьяна, и исправляется: — Уехали. Я останусь у него сегодня, ок?       — Хорошо, — с лёгкостью разрешает Даша.       — Ни в коем случае! — сразу же запрещает Татьяна. Вот настолько у них разные методы.       — Лис, я перезвоню. — Девушка сбрасывает трубку и снова решается на разговор с женщиной. — Почему ты ей запретила?       — Потому что! Ей тринадцать лет! Мало ли, чем они там заниматься будут.       — Да вот именно, ей тринадцать лет! — подтверждает Даша. — Ничего запретного они делать не будут.       — У неё засос был на полшеи! — вспоминает блондинка.       — От засосов дети не появляются.       — А от контакта с мальчиками очень даже появляются.       — От полового контакта, — поправляет девушка. — Не было у них близости, не переживай.       — Почему ты так уверена?       — Мне она доверяет, — говорит Даша.       И это чистая правда. Алёна может рассказать девушке абсолютно всё, потому что Даша — её мама и обязательно её поймёт. Девочка была уверена, что, независимо от ситуации, всегда получит поддержку.       — А мне не очень…       — Делай выводы, — говорит Даша. — Если ты и дальше будешь её ругать, наказывать и угрожать, между вами доверия не будет.       — Иногда надо ругать. Я против вседозволенности.       — Да, иногда надо, — с сарказмом подтверждает девушка. — Ещё иногда надо орать, иногда надо угрожать, иногда надо бить… Правильно понимаю?       — Как вы с Алей похожи… Ни одну, ни вторую не переспорить!       — Вот именно. Давай тогда установим график воспитания. Два дня — ты, два дня — я.       — Звучит неплохо, договорились. Кто начнёт?       — Можешь ты, если хочешь, — предлагает девушка, уступая.       — Спасибо, буду я. Если я два дня главная, значит, Алёна немедленно идёт домой и до восемнадцати никаких ночёвок с парнем!       Даша тяжело вздыхает и уходит на кухню за бутылкой вина. Татьяна идёт за ней.       — Даш… Даша! Ты меня вообще слышишь?!       Девушка открывает бутылку вина, наливает немного в бокал и сразу же выпивает.       — Я тебя слышу! И раз ты главная, то сама объясняй ребёнку, что не отпустила её к парню, потому что думаешь, что они будут заниматься сексом!       — Объясню, — спокойно отвечает Татьяна, прислоняя телефон к уху. — Аль, зайчик, приходи домой, пожалуйста.       Алёна, ничего не сказав, сбросила звонок.       — Странно… Она трубку бросила, — комментирует женщина.       — А я предупреждала, — заявляет Даша.

***

      Через некоторое время ключ в квартире поворачивается, и девочка заходит домой. Сказать, что она боялась — ничего не сказать. Она понимала, что Татьяна поругает её и как врач, и как мама, и была уверена, что это как-то скажется на лечении. Например, женщина специально будет делать больнее… Звучит, как бред, но не для ребёнка с фобией, полагающего, что всё так и будет.       Дашу Аля не боится, поэтому решает разговаривать только с ней. Девушка особо не возражала.       — Привет, лисик, — говорит Даша, подходит ближе к дочери и целует её в губы. — Вино будешь?       — Какое? — спрашивает девочка.       Татьяна сразу обратила на это внимание. Ей не понравилось, что тринадцатилетняя девочка не отказалась сразу же.       — Белое. Такое ты не пробовала.       Алёна пожимает плечами и делает глоток алкогольного напитка.       — Ну такое, — недовольно комментирует она. — На вкус как водка какая-то.       Женщина сделала глубокий вдох и всё-таки высказала своё мнение:       — Аль, прекрати, пожалуйста, маленькая ещё. — Конечно, она очень удивилась, когда узнала, что дочь уже знает, какая на вкус водка.       — Ой, да ладно, от нескольких глотков ничего не будет. Лучше со мной, чем хрен пойми с кем.       — Ладно, забыли, — отрезает Татьяна, чтобы не создавать второй конфликт за день. — Аль, солнце моё, пойдём поговорим, пожалуйста.       Алёна лишь нервно оборачивается на Дашу. Та жестом руки и нежной улыбкой показывает, что всё будет хорошо.       — Да не бойся, кис, я тебе не враг, — говорит женщина, заметив неуверенность дочери.       — А зачем? — спрашивает девочка.       — Курение, маты, связь с парнем. Нам есть что обсудить.       — Мам… — Дочь поворачивается к Даше в поисках поддержки.       Девушка, конечно, это замечает и одним только взглядом даёт понять, как сильно она любит дочь.       — Вы говорите, я на работу, — говорит она, давая право Татьяне и Алёне побыть наедине. — Без криков, — говорит девушка, обращаясь к Татьяне. — Без волнения, — поворачивается она к дочери, а затем покидает квартиру, взяв с собой спортивную сумку.       Аля скандирует женщину взглядом, пытаясь понять, что та с ней сделает.       — Ну и зачем ты меня так расстраиваешь? — задаёт вопрос Татьяна, наблюдая за поведением дочки.       Алёна смущается и смотрит на врача непонимающе.       — Ну чего ты на меня смотришь так? Промяукай что-нибудь.       — Что? — спрашивает девочка. — Чем я тебя расстроила?       — Курением, Алён, курением, — качает головой женщина, отчитывая дочь.       — Парением, — спокойным тоном поправляет её Аля.       — Алён, ещё хуже! Ты понимаешь, что эти сигареты не изучены? Возможно, они вреднее сигарет.       — Ну и что? Мне теперь сигаретами травиться? — спрашивает девочка.       — Так вообще не травись этой гадостью, Аль!       — Не хочу. Мама разрешает парить только безникотиновые, поэтому у меня нет зависимости.       — Отлично, что нет зависимости. Бросай.       — Нет, не хочу. Меня всё устраивает.       — Аля, это вредно! Я тебя очень прошу, не надо…       — Ты не будешь меня любить? — задаёт вопрос девочка.       Она вроде и понимает, что Татьяна любит её просто так, но детские травмы не исчезают, часто лезут в голову назойливыми мыслями, заставляя задуматься. Женщину этот вопрос поверг в шок. Как это «не будешь любить»? Неужели такая умненькая девочка не понимает, что мама любит её просто за то, что она есть?       — Так-так, стоп! Алечка, откуда у тебя такие мысли? Я тебя люблю и буду любить в любом случае, кисуля. Ты ж моя единственная и любимая дочка!       — Не родная, — в очередной раз затрагивает эту тему Алёна.       — Хочешь поговорить об этом? — понимающе спрашивает Татьяна. Если дочь так часто говорит об этом, то это что-то значит.       — Нет, — сразу отнекивается девочка.       — Аль, послушай, если тебя это тревожит, если ты действительно хочешь это обсудить, то давай, пожалуйста, обсудим, чтобы навсегда закрыть эту тему. Я уже устала объяснять, что я люблю тебя!       — Я не хочу это обсуждать.       — Значит, тема закрыта?       — Угу, — коротко отвечает девочка.       — Идём дальше. Девочка моя, ты ж у меня такая красивая девчушка! Красивые глазки, аккуратный носик, губки пухленькие… И только посмотри, какие волосики!       — Спасибо, конечно… — неуверенно отвечает на комплимент девочка, — но к чему это?       — К тому, что ты такая миленькая, а за речью своей совершенно не следишь, — замечает женщина.       — Ты про мат? — быстро понимает девочка.       — Да, — подтверждает Татьяна. — Вот зачем ты это делаешь? Ты ведь владеешь тремя языками, при этом мат — через каждое слово. Ну ты же девочка! Это некрасиво. Я не раз просила… — отчитывает женщина.       Алёна на это закатывает глаза. Её бесит, что даже за слова могут отчитать. В голове сразу пошло сравнение: «А вот мама Даша бы ругать не стала!» Но особенно девочку выводит из себя фраза «Ну ты же девочка». Неужели от гендера зависит поведение и речь?       — Мам, что не так? Я ведь при тебе я сдерживаюсь. С мамой Дашей можно, с тобой нельзя, — я знаю.       — Алён, я понимаю, что у тебя сейчас такой возраст, но и ты, пожалуйста, пойми, что это не делает твой лексикон красивым.       — Я подумаю, — отвечает девочка. (Конечно, тут даже думать нечего. Россия без мата, как Европа без НАТО!) — Кстати, почему ты не отпустила меня к Дане? — резко меняет тему Алёна, задавая вопрос недовольным тоном.       — Ты маленькая ещё! Откуда мне знать, чем вы там занимаетесь?       — Ты противоречишь сама себе, — отмечает Алёна. — Так это я слишком маленькая, или ты боишься, что мы будем трахаться? — задаёт она нескромный вопрос.       — Аля!       — Что? Это, кстати, тоже не мат. Но если тебя это напрягает, то скажу по-твоему: ты боишься, что мы с моим молодым человеком будем заниматься интимными отношениями, которые приведут к оплодотворению и в будущем — к рождению плода. Поздравляю, станешь бабушкой! — язвит девочка, еле сдерживая смех.       Татьяна тяжело вздыхает. Боже, как же эта девчонка ей перечит!       — Ну вот видишь, какую речь можешь сочинять, и даже без мата. Прям молодец, — с ноткой сарказма отвечает она.       — У нас нет ничего такого, мам!       — И слава богу, кис! Но ты ещё совсем ребёнок. Никаких засосов у тебя быть не должно!       — Да мы не сосались даже! Засос — это случайность, потому что Даня придурок!       — Это вообще было по твоему согласию? — заволновалась женщина.       — Конечно. Ну, он начал, я не стала останавливать, а потом было поздно.       — Прекрасно, — вздыхает Татьяна. — Что ты испытывала в этот момент?       Девочка немного засмущалась, не зная, что ответить. Но через десять секунд неловкого молчания наконец говорит правду:       — Ну, удовольствие, наверное.       Женщина удивилась.       — Алён, вот не дай бог мне узнать, что ты раньше восемнадцати… — начинает ругаться она, но делает глубокий вдох и решает не продолжать речь.       — Хорошо, — соглашается Алёна.       Какое-то время они ещё говорили. Татьяна поделилась с девочкой про график воспитания, к чему Алёна отнеслась спокойно. Но когда женщина отняла у неё все электронные сигареты, спокойствию уже не было места. Но делать было нечего.       Вечером домой пришла Даша, и они втроём обсудили всё ещё раз. В тайне от Татьяны Даша выдала Алёне электронку, попросив не показывать женщине — должны же у мамы и дочки быть секреты.