Наместник Нотт

Жидкость зеленоватого цвета постепенно закипала, наполняя воздух запахом крыжовника и берёзового сока. Кажется на стол упало несколько соленых капель, когда я вновь обратила внимания на повязку на руке. Меня бесила руна Перту на коже, каждый раз напоминала о неудаче в доме наместника. Поэтому плотная черная ткань надёжно закрыла вязь на бледной коже, будто скрывая порез или ушиб. Я потянулась к коробке с корешками снежноягодника, но пальцы нащупали лишь два крошечных полусгнивших коренья. — Чёрт, — тихий шепот сорвался с губ. Коробочка полетела со стола в дальний угол мастерской, оставляя за собой земляной след. Я чувствовала, что в последние две недели мои нервы сдавали, и сердце охватывала то ярость, то печаль. Я падала вниз, разбивалась о выступы скал, затем возвращалась в исходную точку. И так снова и снова, пока от безысходности не начинало тошнить. В комнату вошла Гестия. Ее шаги были тихими, будто невесомыми. — Девочка моя, — она обратилась ко мне ласково, настороженно поглядывая на опрокинутую коробку, — я выписала новый рецепт для Харланда. Надо заказать капли в лондонской аптеке, больше их нигде не достать. Гестия положила листик с названием на стол и погладила меня по плечу. Трижды постучала палочкой по деревянной столешнице и добавила: — Не забудь про лимонную воду по утрам. Витамин С нужен как никогда. Я кивнула, отложив голове этот диалог. Наш небольшой шифр для передачи заказов от сопротивления. Любое место, кроме Перевала, сейчас было небезопасно для подобных обсуждений. Более того, с момента, как Перту появилась на руке, мы не до конца разобрались в ее возможностях, и с каждым привычным нам днём вопросов становилось все больше и больше. Отслеживает ли она мои перемещения? Может ли слышать наши разговоры? Считывает ли состояние носящего? В любом случае все эти дни я не выходила из дома, занимаясь зельями в мастерской, садом, здоровьем отца. Я с головой уходила в работу, пытаясь заглушить ноющую боль, сдерживая безумные порывы покричать в пустоту. В самые тяжёлые моменты, когда я чувствовала, что не выдержу, на помощь всегда приходил пузырек с успокаивающим снадобьем. А вечерами я пила зелье сна без сновидений, страшась увидеть свои худшие кошмары. Я хотела сбежать, но знала, что не могу. Мне некуда бежать, и некого просить о помощи. Мэттью приносил нам продукты и каждый раз пытался разведать, как я себя чувствую, и что произошло. Я забирала сумки и поскорее выпроваживала друга за порог, не давая возможности заговорить со мной о других вещах. О руне узнала только Гестия, она сначала молча рассматривала вязь, потом долго думала над тем, как же удалить ее с запястья. Она бормотала: "Мы что-нибудь придумаем, мы тебя не оставим". И я потихоньку начинала верить в ее слова. Так и проходили дни без происшествий, словно впереди затаилась буря. Гестия приходила к нам в дом для того, чтобы проверить здоровье отца, затем передать мне весточку о новых заказах. За две недели их скопилось три штуки, четвертая партия добавилась сегодня. Лимонная вода — животворящий эликсир. Витамин С — зелье сопротивления магии. Дом снова погрузился в тишину, когда входная дверь захлопнулась. Я проговаривала шепотом заклинания, очищающие пол, но земли вдруг стало вдвое больше. С досадой осмотрела свою палочку, через которую прошла удивительно ровная трещина и громко вздохнула. Палочка сломалась в тот самый день, когда Агнес ворвалась в наш дом. Кулаки сжимались сами собой от воспоминаний. Они накрывали меня с головой, вызывая в груди пульсирующую боль и неутолимый гнев. Дом после недели отсутствия в нем, свежевыкрашенная дверь, идеальный ровный пол и стены, как будто ничего не было. Как будто в одну темную ночь мне просто приснился кошмар. Впалые щеки отца, его рассеянный взгляд и причитания: «Я ждал». «Я знал, что ты вернешься». «Чувствовал, что ты жива». Горькие слезы и долгие объятия, россыпь вопросов друг другу. Сбитые рассказы, и снова слезы. Так я узнала, что Аврора, наша городская предсказательница, все это время помогала отцу насколько могла. А он в свою очередь узнал обо всем, что произошло со мной. Затем я зашла в мастерскую, и в груди что-то надломилось, когда на глаза попался тот самый злосчастный котелок с зельем поиска. — Я осмелился продолжить процесс по твоим записям, — виновато произнес папа, отводя глаза от меня. — Я не знал, как лучше, дать ему сгореть или же позволить наместнику наказать тебя за невыполнение заказа. — Он не наказал бы меня, — я вздохнула и добавила, чтобы успокоить его, — Но все равно спасибо, мне бы пришлось готовить все заново. Первые шаги муторные. Я открыла выдвижной ящик в поисках чистого пергамента, чтобы написать письмо с заказом в Лондон, но на глаза попался лист, который дал мне наместник в вечер приема. На нем были изложены мои мысли по поводу французского гостя и ещё пару строк: «Ты не покидаешь дом?» «Если тебе нужны ингредиенты, только напиши, в лесу опасно». Раздался истерический смешок. Я скомкала пергамент, намереваясь бросить его в огонь, но по пути к камину замедлилась и вновь развернула лист. Размашистым почерком набросала в чистом уголочке: «Не тратьте силы на будущий труп, все ингредиенты я соберу в лесу. Но вы же и так обо всем знаете». И криво начертила руну Перту в конце предложения. Подождала минуту другую и бросила пергамент в огонь. А сама тем временем ушла наверх, чтобы собраться в лес. Пергамент быстро вспыхнул и сгорал в оранжевом пламени. Под моими строчками начали появляться тонкие аккуратные буквы, но те стремительно превратились в пепел.

***

Я шла по уже знакомой мне тропинке, осматривая травы вокруг. В этой части леса обильно росла мерцающая трава. Ее часто используют волшебники при изготовлении амортенции, а также нескольких лосьонов для волос и кожи. Мощный ингредиент и вполне себе доступный, если знать, где его искать. Несколько аккуратно срезанных пучков отправились в сумку. Я убрала нож за пояс, проговоривая в голове, что золотое правило хорошего травника — срезать растение, оставляя корни. Оставить надежду на будущее, на дальнейшую жизнь. Иронично. Вдруг рывком меня потянули с тропинки, и спиной я ударилась в ближайшее дерево, оцарапав тонкую кожу на руке. — Что за… — я вскрикнула, но ладонь Теодора Нотта накрыла мой рот, не давая произнести ни слова. Он несколько секунд внимательно всматривался в мои глаза, его губы были плотно сжаты. Я не пыталась больше заговорить и не двигалась. Теодор опустил руку, переместив ее на предплечье. Снова рывком потянул к себе, развернул меня спиной и у самого уха тихо, практически шепотом, заговорил: — Смотри. Мы стояли за вековым дубом, чуть выглядывая из-за широкого ствола на полянку впереди, магия закрыла нас от любопытных глаз. Из кустов вышло несколько человек. Двое из них были в рваной одежде с длинными спутанными волосами, трое — пожиратели смерти в своих привычных масках и плащах. «Что происходит?» — гудело в голове. Наместник будто бы поймав мою мысль, также тихо продолжил: — Когда мы наконец-то начали переговоры с оборотнями, именно в этот самый день ты решила пойти в лес. Хотя я просил тебя обращаться ко мне. Теодор потянул меня обратно за дерево. И острая кора впилась в спину. — Мне запрещено ходить за травами? — я нахмурилась. Однако понимала, какая опасность мне грозила, если бы мужчины меня заметили. Наместник злился, и его выдавали напряжённые мышцы лица, плотно сжатая челюсть и ледяной взгляд, под которым становилось неуютно. — Разве тебе можно что-то запретить? Я замолчала. Мы стояли непозволительно близко друг другу. Я замечала как поднимается и опускается его грудь от размеренного дыхания, как взгляд изучающе блуждает по моему лицу, как он напряжен. Эта близость смущала. И в момент, когда я стыдливо отвернулась и шумно выдохнула, он отпустил мои плечи, сделал шаг назад. Будто почувствовал мое смущение. Наши глаза снова встретились на миг, и я закусила губу, обдумывая, как мне стоит себя вести с ним. Решив, что буду избегать лишних разговоров, я лишь обняла себя плечи, пытаясь дополнительно огородить себя от источника моих бед. Этот жест ненадолго подарил мне чувство безопасности. Теодор разомкнул губы, будто вот-вот скажет что-то, но он стушевался и тряхнул головой. Затем восстановил зрительный контакт и скомандовал мне оставаться на месте, а сам отправился на поляну к остальным. Переминаясь с ноги на ногу, сначала я обдумывала, как бы избавиться от него и сбежать. Однако уходить куда-либо было слишком рискованно, пока рядом есть оборотни. Затем, выглянув из-за дерева, я стала внимательно наблюдать за происходящим на поляне. Мужчины долго говорили о чем-то, активно жестикулируя. Ссорились ли? Я не могла разобрать ни слова. Вероятно, на поляну был наложен купол тишины. Длинноволосый вдруг напрягся, он подошёл к Теодору вплотную, когда тот, вальяжно поместив руки в карманы брюк, пустым взглядом рассматривал своего оппонента. Он даже не держал палочку в руке, чтобы применить заклинание, случись что. Наместник искусно владел своими эмоциями, был сдержан, нетороплив, и я видела в нем хорошо воспитанного мужчину, выросшего в аристократичной семье: осанка, взгляд, плавные движения. Он говорил мало и внимательно слушал. Моего отца воспитывали точно также, и вероятно так бы воспитывали и меня. Улыбка коснулась губ, когда я представила уроки этикета и прочую ерунду, которую постигают дети влиятельных семей. Даже не знаю, в кого у меня такой крутой нрав, но эти занятия давались бы мне с большим трудом. Переговоры длились долго, я чувствовала, как у меня затекают ноги и спина, так что я присела на траву за деревом, перестав следить за поляной. Ладони нащупали мягкий покров, и глаза закрылись сами собой. Я замерла в этом моменте, очистив разум. Сосредоточилась на ощущениях: травинки приятно щекотали кожу, летний ветер доносил запахи сырой земли, дубовой коры и смеси разных трав. Я слушала как щебечут птицы, как жужжат насекомые. Если рай есть, то он в точности такой. Наместник внезапно приблизился ко мне. Я не заметила как он подошёл, будучи погруженной в себя. Его лицо не выражало ничего, хотя мне казалось, что я уловила таинственный блеск в его глазах. Я пытливо высунулась из-за дерева, приподнимая подбородок в немом вопросе. Он кивнул мне в ответ. Мол все прошло хорошо. — Я провожу тебя, — обратился ко мне, протягивая руку. — Уж дорогу до дома я найду, — я вспыхнула, мягко оттолкнув протянутую ладонь. — Или переживаете за мою голову, наместник? — Джейн, — из его губ мое имя получилось неожиданно ласковым. Наместник обхватил мое запястье и большим пальцем аккуратно провел по руне. Я опустила взгляд, и снова увидев этот чертов знак, о котором только смогла забыть, тихо всхлипнула. Он настойчиво приподнял мой подбородок. Чуть приоткрыл рот в попытке что-то сказать, но видимо слова не клеились, и мы так и повисли в неловком молчании. Я, сдерживая слезы, чтобы больше не выдавать свою слабость, он, сдерживая слова, чтобы не ранить меня ещё сильнее. Молчаливый дуэт, неправильный и противоречивый. Его пальцы разжались, отпустив мой подбородок, и рука безжизненно опустилась. Я смотрела на него с мольбой в глазах, пытаясь ухватиться за ниточку и раскрутить клубок его эмоций. Убедить пересмотреть свое решение. Сердце колотилось, будто пытаясь выскочить из грудной клетки. Его прикосновение вдруг стало обжигающим, стало неуютно. Я положила свободную руку на его тыльную сторону ладони, останавливая поглаживание тонкой кожи запястья. Если же он думал, что успокоит меня таким жестом, то я скорее больше почувствовала тошноту внутри от напоминания о метке. Наместник тут же понял это, и остановился. Я уловила тень грусти в его глазах. Возможно это был бы лучший момент попросить его подумать ещё раз. Но просьба застряла где-то в горле. — Я уеду в Лондон на пару дней, — он начал говорить, и вот момент был упущен. Я замерла в волнении. — Если тебе нужно что-то, я могу привезти. В голову сразу пришла мысль о каплях для папы, которые прописала Гестия. — Свободу, например, — вместо этого прошептала, пряча руки в карманах мантии. Пальцы тут же нащупали палочку и провели по треснутому древку. Указательный палец укололся об острый край трещины. Ойкнув, я достала руку и потрясла кистью, избавляясь от неприятного ощущения. — Дерзкая. Мое терпение может иссякнуть. Я покачала головой, не решаясь смотреть на его лицо. — Оставьте меня в покое, наместник. Он слегла прищурился, уголки его губ приподнялись вверх. — Если бы я захотел нарушить твой покой, то был бы очень настойчив. И обычно я добиваюсь своих целей. Я взволнованно посмотрела на него, сердце предательски забилось быстрее. Он продолжил: — Так уж сложилось. Мерзавец. — У Вас нет совести! — О, взываешь к моей совести? — он убрал руки в карманы брюк и откровенно усмехнулся. — У слуг Темного Лорда ее нет, — бросила я, и тут же прикусила язык. За недовольство властью Волан-де-Морта, сажали в тюрьмы и подвергали другим наказаниям. Более того, могли причислить к сопротивлению. Вместо этого Теодор засмеялся. Его приятный мелодичный смех зазвенел в моей голове, и я застыла будто статуя, не понимая, как мне реагировать. — У нас нет совести, как и души, ты права, Джейн. Как нет и слабости. Настала моя очередь усмехаться. — В этом и заключается слабость, наместник. Куда проще заглушить чувство вины и раскаяния, чем разобраться в своих эмоциях, принять их. Теперь замер он. И улыбка пропала с его лица, устапая место излюбленному непроницательному выражению. Я вновь удивилась, как умело и играючи он управляет своими эмоциями. Талант искусного окклюмента. — Твои рассуждения опасны, будь осторожна в своих словах, — он сказал это тихо, почти угрожающе. А я ходила по лезвию, норовясь сорваться в бездну. И все таки сделала шажок в сторону готовясь упасть. — Правда бывает колючей, верно? Я была словно сумасшедшей, одержимой увидеть его эмоции настоящие, живые. Будь то гнев или раздражение. Теодор смахнул невидимую пылинку с рукава мантии. — Думаешь твоим городом управляет слабый человек? — он испытывающе всмотрелся в мое лицо. Под его холодным взглядом моя кожа будто бы превращалась в лёд, и хотелось отогреть ее тёплыми подушечками пальцев. Я невольно потянулась рукой к щеке, как вовремя опустила ее обратно. — Пока не знаю, — я отвела взгляд, улавливая красоту лесных деревьев. Ветер качал раскидистые ветви, кружил в танце несколько опавших от жары листков. Я прикрыла глаза, наслаждаясь дуновением ветра, и мои мысли устремились вслед за листьями, вдаль от суровой реальности. В голове всплыли рассказы Мэттью о золотом мальчике, Гарри Поттере. Мне всегда казалось, что каждый его шаг был предначертан судьбой. Пророчество, которое сулит победу или поражение. И судьба бывает горькой штукой, спутывая нити жизни людей на земле. Все верили в смерть Темного лорда и в победу Гарри Поттера. Я открыла глаза, ловя фокус на черной мантии наместника. Мысленно представляла себе мир, в котором Гарри Поттер остался бы жив и повел магов до конца. Теодор все ещё наблюдал за мной. Я вздохнула. — Я поверю в Вас на мгновение, если оборотни больше никогда не сунутся к нам в город. Он хмыкнул. — Они больше не придут. А если осмелятся, я лично убью каждого. Я удовлетворённо кивнула. Интересно, сделал ли бы для города тоже самое любой другой доверенный Темного лорда, занявший место наместника? Или Теодор Нотт ещё не прогнившая душа, которому есть дело до жителей? Жаркий июльский день уступал вечерней прохладе. Мы отмахивались от назойливых насекомых, двигаясь к городу. — Как Вы получили свою метку? — я задала мучавший с самого приема вопрос. — Ее поставил Темный лорд, — он скупо ответил, поправляя полы мантии, запутавшиеся в корешках, растущих из земли. Я шумно выдохнула, даже не постаравшись скрыть свое раздражение. С одной стороны, если человек не хочет о чем-то говорить, то не стоит тянуть из него информацию клещами. С другой стороны, я плевала на его личные границы. Он явно плюет на мои. — За какие заслуги? Он резко сбавил шаг, отчего мой сбился. Настал черед моей мантии запутываться, на этот раз в шипастом кусте у края тропки. Мы остановились, пока я тянула непослушную ткань на себя, пытаясь освободить ее. С тихим вздохом Теодор достал палочку и заклинанием убрал куст. Я проворчала что-то вроде «спасибо» и отвернулась. Румянец снова заливал щеки. — Убийство. — Ох, — весь воздух вышел из лёгких. Краем глаза я заметила, как уголки его губ потянулись вверх. Мерзавец. Мерзавец. Мерзавец. — Одно? Я спросила с надеждой. — Нет. Сердце рухнуло вниз, оставляя в груди пробоину. «Чудовище,» — вопило сознание. Теодор шагал вперёд, выпрямив спину. Палочкой расчищал дорожку от упавших веток и камней. Я смотрела ему в спину, пытаясь переварить весь ураган эмоций и чувств к нему внутри. Ненависть, злость, обида, раздражение, предательское притяжение, от которого хотелось утопиться в горной реке. «Ненавижу от этого ещё больше». Лес сменился городом, тропинка — мостовой. Наместник коснулся моего предплечья в знак прощания и трансгрессировал, оставив меня в паутине молчания. Вернувшись домой, я наложила на комнату Силенсио и закричала. Обида и гнев выходили с криком, разбиваясь о стену заклинания. Оставалась лишь боль, тупая, ноющая. Сердце гноилось от нанесенных ран, душа рассыпалась на кусочки. Я коснулась руны на запястье. Здесь надо было вырезать сраное слово безысходность.

***

Вечер сменился сумерками, моя комната — кухней предсказательницы Авроры. Мне удалось вытянуть отца на небольшую прогулку и зайти к Авроре. В кружках остывал горячий шоколад, пока мы беседовали втроём. — Да-да, и аура у него была такая тёмная, будто шерсть самого Гримма! Могу сказать с уверенностью, что его его ждёт смерть. Отец подавил смешок, зажав рот кулаком. Женщина, заметив это, пихнула его в плечо. — Странно, что в ваш дом никто не заходил на перепись, — она подняла глаза к потолку, мысленно считая дома, шевелила губами, перебирая цифры. — Ваш дом раньше моего. — Наместник и так знает, кто живёт в нашем доме, — папа помешал шоколад в кружке и продолжил, — и какой мы крови. — Ох и ерунда это все, их кровь, — Аврора начала ворчать, затягивая любимую шарманку о спорах на счёт чистоты крови, — не бывает чистокровных волшебников! Сквибы рождаются в каждом роду время от времени, и то, что у священных двадцати восьми никогда их не было. ни за что не поверю! Чашки с шоколадом заплясали на столе, когда предсказательница распалилась от этой темы. Свет в лампочке заморгал, а стены задребезжали от всплеска ее магии. Отец пытался успокоить взбунтовавшуюся женщину, ласково поглаживая по плечу, но та все причитала о неравноправии. — Проклятые Уайты, — она наконец дошла до моих родственников, перемыв косточки почти всем влиятельным семьям, — подумаешь, что Далия сквиб. Да, у нее не было магических сил, зато в травах и снадобьях она толк знала. А какая родословная! Приняли бы девочку, как свою, и ваша жизнь сложилась бы иначе. — Что толку злиться, — я вклинилась в ее тираду, рассматривая осадок шоколада на стенках кружки. — Выбор был сделан много лет назад. Кто знает, какими мы бы были сейчас, случись все так, как ты описала. — Разве тебе не интересно, кому перешло наследство? Твоя бабушка умерла совсем недавно. —Мм, — я протянула, вспоминая широкую ветвь родового дерева, — кажется двоюродному дяде Освальду. Отец кивнул, усмехаясь. — Он всегда был не очень смышлёным малым. Не хотелось бы быть злым, но что-то мне подсказывает, что он растратит все семейное имущество до копейки. — Оно должно достаться тебе, Джейн, — продолжила Аврора, стуча указательным пальцем по столу, — ты прямая наследница. Я звонко засмеялась, как не смеялась уже долгое время. Отец подхватил мой смех и похлопал растерянную Аврору по плечу. Я же отмахнулась от нее словно от назойливой мухи. — И что мне сделать? Пойти посудиться с ним за наследство? — я насмешливо спросила, абсолютно не вопринимая ее слова всерьёз. Аврора мигом потухла. — Ну да, — она встала из-за стола, собирая чашки и ложки, — не те времена, не те законы. Но будь ты богата, не нужно было бы варить дурацкие зелья для этого слизняка. Тебе бы вообще не пришлось работать. — Полно, Аврора, — перебил ее отец, — Джейн не стоит слушать весь тот бред, что ты иногда несёшь. Я вырастил прекрасную дочь, с правильными взглядами на уклад вещей. Лучше жить скромно, чем в роскоши, но с прогнившей душой. — Может и так, Харланд, но девочка родилась под счастливой звездой. Я помню тот день, как сейчас. Я хмыкнула, поправляя повязку, скрывающую метку. Вероятно эта звезда решила сделать для меня исключение и отобрала практически все счастье, что у меня было: маму, возможность учиться в Хогвартсе, друзей, теперь свободу. Возможно в этот день в небе горела другая звезда. Она повелела строить самой свою жизнь. По кирпичикам из года в год выстраивать все то, чего я желаю. Самой, своими руками, не надеясь на удачу свыше. Пополнять знания, усердно трудиться, оберегать семью, помогать тем, кто стремится сделать мир лучше. А может их покровительство закончилось. И судьба начертала мне попасть в руки Тома Реддла, как ценный образец древнейшей магии. Объект изучения. Я покачала головой, пытаясь выбросить эти мысли из головы. "Мы что-нибудь придумаем", — мне слышался голос Гестии, и я концентрировалась на нем, повторяя ее слова как мантру. Минуты растягивались в часы, темы сменялись одна за другой, аккуратно обходя все горячие точки. Каждый из нас почувствовал долгожданное облегчение, такое нужное в темные дни. Пусть всего на вечер. — Дорогая, ты случайно не поедешь в Лондон в ближайшем месяце? Вопрос, который застиг меня врасплох. — Наверное стоит всё-таки, моя палочка сломалась. Да и есть пара мелочей, которые нужно купить, — я украдкой взглянула на Аврору, — позже поеду. Сейчас трудновато с деньгами. Она понимающе покивала головой. — Я слышала от кузины, что твой дядюшка устраивает званый ужин послезавтра. Отец поморщился. Мне всегда было интересно, как проходило его детство, как они общались в кругу семьи, какой была учеба в Хогвартсе. Что было до того, как семья отказалась от нас. Но он мало рассказывал о времени до встречи с мамой. Я даже не знаю, как выглядит этот Освальд Уайт, хотя мы и родственники. — Очередной званый ужин, в этом нет ничего удивительного, — проворчал отец, и мы больше не поднимали подобные темы. Уже ночью, лёжа в своей кровати, я долго думала над нашим разговором. Бабушка никогда не отвечала на мои письма и даже не думала о том, чтобы помочь. Но может новый наследник сможет отправить отца к сибирским целителям? Может он поможет и мне перебраться туда, чтобы сбежать от Нотта?