_________
— Вау, ты такой гибкий! Громкое восклицание Джисона эхом разносится по танцевальной студии. Хенджин делает то, что в таких ситуациях получается у него лучше всего, то есть игнорирует Джисона к чертям, и наклоняется, чтобы коснуться пальцев ног. Сегодня очередной день занятий хореографией для следующего камбека. Хенджин действительно любит танцевать и без каких либо сомнений почти живет в студии. Это как дом вдали от дома. Или, скорее, дом вдали от его второго дома — общежития. Их тренеры (и Чан) непреклонны относительно правильной растяжки до и после тренировки, и Хенджин понимает это. Последнее, что ему или кому-либо из них нужно — это травма, особенно учитывая множество новых выступлений в будущем. — Не расслабляйся, Джисон, — кричит Чан со своего места у зеркала. Его естественно волнистые волосы смягчают черты лица, но в его голосе безошибочно улавливаются командные нотки. — Я не хочу, чтобы ты пострадал в мое дежурство. Джисон шутливо отсалютовал ему. — Да, сэр. Хенджин закатывает глаза. Только Джисону сходит с рук так дразнить Чана. Это не то чтобы неповиновение, но определенно на грани того. Большинство из них подверглось бы суровой лекции, если бы они заговорили с Чаном так, как это иногда делает Джисон. В последнее время мальчики провели много времени вместе, как здесь, так и в студии звукозаписи. Недостаток сна действует всем на нервы, и Джисон, как и все остальные, становится плохо соображающим, когда устаёт. Джисон сидел с противоположной от Хенджина стороны, свесившись со скамейки у дальней стены зала в своей оверсайз футболке и мешковатых чёрных спортивных штанах, что едва скрывают его массивные кроссовки. Однако, пока они проходятся по своим привычным упражнениям, он добирается до Хенджина. Понизив голос Хенджин пропел: — Why you so obsessed with me~ Джисон чуть не падает, едва удержавшись на ногах. Хенджин подавляет желание захихикать. Он нарочно напускает на себя безразличное выражение лица и продолжает растягиваться, наклонившись влево, согнув одну ногу и вытянув другую в сторону. Краем глаза он наблюдает, как Джисон приспосабливается, принимая прежнее положение. — Чт… — Джисон пододвигается ближе. — Ты это к чему? — Ты преследовал меня. — Я не. Хенджин фыркает. — Ладно, тогда почему ты так старался занять это место, а? Хочешь сказать, это просто совпадение? Джисон замирает, округляя глаза на секунду, а затем давится смехом. — Что? — спрашивает Хенджин. — Я как раз собирался попросить тебя стать моим напарником по растяжке. Теперь была очередь Хенджина напрячься. Они и раньше бывали в паре, но прошло слишком много времени. Чан обычно был тем человеком, который старался (не очень) незаметно следить за ними после того, как группировал их вместе. Хенджин понимает, что вначале это была попытка улучшить их отношения, их командную работу. Но теперь, когда Джисон приложил столько усилий, чтобы выбрать Хенджина… — Меня? — Хенджин указывает на свою грудь, пытаясь сохранить равновесие. — Почему я? Джисон бледнеет, явно не ожидая, что его спросят. Он прочищает горло и присоединяется к остальным, когда те синхронно перемещаются на противоположную сторону. На весь зал слышен хруст костей и трещащих суставов, а также болезненные стоны и вымученный смех. — Потому что… — Джисон отказывается встречаться взглядом с Хенджином. — Потому что ты гибкий. Потому что ты гибкий. — Как будто Ликса здесь нет. — Хенджин качает головой. — Или Минхо-хена, если честно. Вы двое часто растягиваетесь вместе. — Иногда мне нравится все менять! — Ты действительно испытываешь судьбу, как я посмотрю. Джисон наконец-то смотрит ему в глаза. — Нам необязательно это делать, знаешь. Это было всего лишь предложение. Хенджин готовил ещё одно поддразнивающее замечание, но оно застряло у него в горле. Проблема в том, что Хенджин не против этой идеи и не может сформулировать нормальную причину, чтобы отказать Джисону. Это просто упражнение на растяжку, ради всего святого. Он не предлагал ему выйти замуж или что-то в этом роде. Кроме того, когда они были в паре в прошлом, у них действительно получалась хорошая команда. — Нет, я… — Хенджин мысленно ударяет себя, за то, что превратил это в большую проблему. — Я не против. Мы можем быть напарниками. Джисон сияет, и этого достаточно, чтобы Хенджин почувствовал слабость в коленях. Лицо Джисона светится, как чёртова звезда. Такое же тёплое и манящее, как солнце, притягивающее Хенджина. Может быть, так всегда и было. Но Хенджин не собирается разбираться во всем этом прямо сейчас. Все вместе они заканчивают групповую растяжку, став достаточно пластичными после всех индивидуальных упражнений. Хенджин встряхивает конечностями и делает все возможное, чтобы выглядеть невозмутимо рядом с Джисоном, безразлично глядя в пространство, пока они ожидают дальнейших инструкций. Как и ожидалось, им говорят найти напарника. Джисон появляется в одно мгновение, все с той же самой тысяче-ваттной улыбкой. Он выглядит так, словно пережил ураган — его темные волосы взъерошены, а щеки порозовели. Это объективно — акцент на объективно — очень мило смотрится на нем. — Хенджинни, хоче… О… — Чанбин останавливается перед Джисоном и Хенджином, переводя взгляд с одного на другого. — Вы, ребята…? — Похоже, тебе придётся найти другого напарника, Хен, — растягивает слова Джисон, хихикая. — Как насчёт Ликса? Чанбин сузил глаза, глядя на Джисона, прежде чем провернуться к Хенджину. Он надулся, выбирая милые выражения лица, которые обычно влияют на Хенджина. — Ты бы не предпочёл меня? Хенджин оглядывает их. По иронии судьбы, между ним и двумя людьми, соперничающими за роль его напарника по растяжке, есть существенная разница в росте. Пускай это и относится к большинству членов группы. — Обещаю, мы будем напарниками в следующий раз, хорошо? — Хенджин взъерошил волосы Чанбина. К его облегчению, Чанбин, кажется, удовлетворён таким ответом, наслаждаясь вниманием Хенджина. Однако он бросает Джисону свирепый взгляд, прежде чем прискакать — да, прискакать, к Феликсу. — Он собирается надрать мне задницу позже, не так ли? — Джисон бочком подходит к Хенджину, наблюдая за Чанбином, когда Феликс заключает его в свои объятия. — Я отвечаю, я должен получать те же привилегии, что и остальной нулевой лайн. — Ты их получаешь. — Я не. — настаивает Джисон, становясь перед Хенджином, когда они готовятся начать. — Чанбин-хен ведет себя совершенно иначе с вами тремя. Клянусь, я для него как другой вид. — Может, квокка? Или белка? Джисон сердито смотрит на него. Хенджин вздыхает. — Он может иначе показывать свою привязанность, но он определенно все ещё заботится о твоей драматичной заднице. — Драматичной? — Джисон копирует их тренера, кладя свои руки на плечи Хенджина. — Кто бы говорил. — Я хочу сказать, что ему не все равно, — говорит Хенджин, — даже если он показывает это незаметными путями. Джисон неуверенно хмыкает, но замолкает, когда Хенджин скрещивает руки на груди и наклоняется вперёд, используя Джисона в качестве поддержки. Это обычное упражнение, но Хенджин все ещё не привык полностью доверять другим людям, позволяя им держать его тело. В некотором смысле это похоже на упражнение с падением на доверие, за исключением того, что это происходит между двумя людьми и они смотрят друг на друга. Конечно, когда Хенджин наклоняется, Джисон ехидно ухмыляется ему. — Ты отлично справляешься, бейби, — подбадривает Джисон, вызвав удивленный смех Феликса и Чанбина справа от них. Бейби. Джисон называет их всех «бейби» и делает это так непринужденно, будто это типичное прозвище среди друзей. Это прозвище для парочек, во всех смыслах и целях, но Джисон использует его в другом плане. (Если только действительно в другом плане. Иначе ему пришлось бы серьезно все объяснить.) Сначала Хенджину это показалось странным. В основном потому что он привык к тому, что Джисон почти с ним не разговаривает, а когда он все же это делал, о чём-то милом не могло быть и речи. Хенджину повезло, что его называли хоть как-то, кроме «ты» и «тот танцор». — Да? — Хенджин решает подыграть ему. — Ты гибкий. — Джисон комично поджимает губы и хихикает, когда Хенджин делает вид, что его тошнит. — Разве ты не помнишь? Я уже упомянул это ранее. — Лучше бы я этого не помнил. — Но ты помнишь. — Ты ужасен. Хенджин более чем счастлив поменяться местами. Часть его задается вопросом, что произойдет, если он внезапно отпустит Джисона, но затем понимает, куда упадёт Джисон — прямо на его грудь, а не на пол, — и это быстро останавливает ход его мыслей. Так же, как это делал Хенджин, Джисон скрестил руки на груди и позволил Хенджину принять на себя всю его тяжесть. Хотя это не так уж много с точки зрения веса, потому что желудок Джисона кажется чёрной дырой. Он поглощает еду и десерты, но едва набирает и фунт — этому, конечно, можно позавидовать. Конечно, у него есть свой подход к упражнению. — Давай сделаем это, — выпаливает он по-английски, высунув язык. Хенджин фыркает и закатывает глаза, снова раздумывая над тем, чтобы сбросить Джисона, прежде чем напомнить себе, что это ужасная идея. До тех пор, пока Джисон не наклоняется со своим фирменным поцелуйным лицом. — Хенджинни, — мяукает Джисон, искажая имя. — Бейби. — Что т… Боже мой. — Хенджин сильнее давит на плечи Джисона, — Ты что, безумный? — Безумно влюблённый, может быть. А Хенджин — полнейший идиот из-за того, что всякая милая чушь Джисона заставляет его краснеть. — Я тебя сейчас уроню. — предупредил Хенджин. — Я клянусь. Джисону не нужно знать, что это пустая угроза. — Бейби, бейби, бейби, — бормочет Джисон, когда Хенджин ослабляет хватку достаточно, чтобы его напугать. — Бейби, помоги мне! В этот момент Феликс открыто хихикает. Он наклоняется к Чанбину, который с непроницаемым выражением лица наблюдает за Хенджином и Джисоном. Чан, кажется, тоже смеётся, но Хенджин не может обращать внимание на то, что его окружает. На самом деле, он не хочет бросать Джисона. — Не знаю, должен ли я, — Хенджин перенимает насмешливый голос у Джисона. — А, Джисони? Джисон издаёт противные звуки поцелуев в сторону Хенджина, который остаётся невозмутимым. Он также не уверен откуда берётся его следующая насмешка: — Должен ли я помочь тебе, бейби? Реакция Джисона последовала моментально. Кровь приливает к его лицу, а глаза округляются так, что это выглядит скорее мило, чем смешно. Сморщенные губы открываются в страдальческом хрипе, который Хенджин едва слышит из-за остальных мемберов. Он смотрит на Хенджина сквозь свои ресницы. — Я говорю, сбрось его, — кричит Минхо с другого конца студии. — Это его закалит. Джисон задерживает взгляд на Хенджине еще на секунду, прежде чем развернуться, крича Минхо через плечо. — Вот почему я не выбрал тебя своим напарником по растяжке! — Откуда ты знаешь, что Хенджинни не станет бросать тебя? — Чонин выглядит подозрительно умиротворенным для того, кто поддерживает вес другого человека. Сынмин, его гремлин-напарник по растяжке, добавляет: — Он не станет. Хенджин хотел бы доказать, что тот ошибается, но он правда не хочет позволить Джисону упасть, даже если этот ублюдок-носящий-обувь-на-платформе имеет склонность смущать его. Хенджин с любопытством пытается понять выражение лица Джисона, но это не слишком ему удаётся. Хенджину кажется, что он все еще может почувствовать вкус этого слова на своем языке. Бейби. — А ты бы стал? — спрашивает Джисон тоном, чересчур серьезным для такой ситуации. — Бросил меня, если бы я валял дурака, а ты разозлился? Да, хотел бы сказать Хенджин, как минимум ради того, чтобы ситуация оставалась такой же беззаботной. Но мягкий, искренний голос Джисона и его блестящие глаза заставляют Хенджина смущающе быстро сдаться. — Нет, тупица, — вздыхает Хенджин. — Я не настолько жесток. Я бы не хотел, чтобы ты пострадал перед тренировкой, выступлением или еще чем-нибудь. И, может быть, это того стоило из-за удивленной улыбки, которая трогает губы Джисона, надувая эти дурацкие щеки. Хенджин планирует не озвучивать эту информацию, храня ее в своей памяти с другими событиями, которые ему еще предстоит разъяснить самому себе._________
С недавнего камбека приготовление пищи всем вместе стало обычным делом в их общежитии. Хенджин всегда любил готовить, но не до такой степени, как другие мемберы. Феликс и Минхо часто занимают кухню, используя промоушен их заглавного трека как предлог, чтобы готовить, когда им хочется. Есть и неудачные попытки — особенно у бедного Феликса, — но в основном все съедобно. Не то чтобы Хенджин жаловался; это в любом случае бесплатная еда. Это также становится обычной темой на интервью и, с недавнего времени, на их прямых эфирах. Раньше Феликс и Сынмин снимали различные кулинарые видео и, конечно, множество шоу держатся благодаря включению готовки в свою программу. Но вместе с камбеком обнаруживается больше причин для съёмок видео на кухне или во время приготовления еды. (Спасибо, «God’s Menu») Пару недель назад они разделились на команды и запустили прямой эфир с обычным конкурсом в своём собственном общежитии. Это была приятная перемена — провести конкурс без необходимости ехать на съемочную площадку где-то на другом конце города. Черт возьми, они даже могли сниматься в своей повседневной одежде, хоть и слишком боялись появиться без макияжа. После того конкретного раза групповые обеды становятся обычным делом (когда позволяет расписание). И нет, без еды на вынос, заказанной в разных ресторанах под видом домашней еды. — Я хочу снова попробовать приготовить ту пасту, — объявляет Феликс, жуя салат во время ланча. — И я, блять, клянусь, это будет лучше, чем в прошлый раз. Они добродушно рассмеялись над замечанием Феликса, но в глубине души знали, что тот был немного взбешён, когда проиграл. Он любил соревноваться больше, чем многие, вероятно, могли подумать. К тому же его раздражало, что ему навязывают роль пекаря. Шутил он или нет, но в конце концов они все снова собрались на кухне. Феликс, как и в прошлый раз, с легкостью берет на себя должность шеф-повара, хотя теперь в его распоряжении есть преданная команда. Ну— — Пожалуйста? — Чанбин волочит ноги по кухне, хныкая, как капризный малыш. — Я могу помочь! Феликс поднимает бровь. — То есть, — отступает Чанбин, — я могу попытаться помочь. В конце концов Феликс смягчается и приказывает Чанбину помочь Сынмину с макаронами. Минхо уже занял свое место рядом с Феликсом с разделочной доской и множеством ингредиентов, готовых к приготовлению. Джисон вклинился между Феликсом и Минхо, уставившись на овощи. Чан наблюдает издалека, в основном работая как уборщица, в то время как Чонин донимает Чанбина и Сынмина. Хенджин бездельничает у обеденного стола, прислонившись бедром к стулу. Сначала он думал, что может помочь, но другие мемберы вызвались добровольцами с большим рвением, чем он. И вы знаете, что говорят о слишком большом количестве поваров на кухне.* (Тот, кто придумал этот термин, видимо, был свидетелем, как Stray Kids втиснулись в кухню все вместе.) Конечно, Хенджин не может не наблюдать за Джисоном, которого уговорили подойти к плите. Хенджин видит, как Минхо ставит туда сковороду с только что нарезанными овощами. Джисон смотрит на содержимое сковороды, нахмурив брови и мило поджав губы. Подождите, мило? — Как скоро он заметит, что плита не включена? — Сынмин шепчет на ухо Хенджину. Вздрогнув, Хенджин снова смотрит на Джисона и замечает, что плита и правда не включена. Сковорода просто стоит там с овощами на ней. Еще смешнее, когда Хенджин вспоминает, что это то же самое, что произошло во время прямого эфира с тем конкурсом. — Не уверен, заметит ли он, — отвечает Хенджин, понизив голос, чтобы Джисон не услышал их. — Наверное, тебе стоит подойти и помочь ему. — У него много помощников. Я уверен, что Феликс или Минхо-хен скоро заметят и спасут его. Сынмин щурится, анализируя Хенджина. — Что? — Хенджин похлопывает себя по щекам. — У меня что-то на лице? — Нет, — хмыкает Сынмин, — просто я считаю, что это должен сделать ты. Хенджин смотрит на Сынмина в замешательстве. — Почему я? Сынмин усмехается и возвращается к мемберам, собравшимся вокруг духовки и кухонной раковины. Хенджин смотрит ему вслед, пока тот неторопливо уходит. «Эта скрытная маленькая сучка», — обиженно думает Хенджин. Он снова обращает свое внимание на Джисона, который, что неудивительно, все еще не включил плиту. Вместо этого он сосредоточенно таращится на нарезанный чеснок и помидоры, нерешительно ковыряя овощи лопаточкой. Ладно, окей. Хенджин оттолкнулся от стола и встал позади Джисона, как и было в прошлый раз. Без джисоновских ботинок на платформе разница в их росте действительно заметна. Макушка Джисона где-то у носа Хенджина, что является идеальным ростом, чтобы тот использовал его в качестве опоры для своего подбородка. Что ж, Хенджин так и делает. По какой-то неизвестной гребаной причине. Джисон едва заметно вздрагивает, бормоча приветствие себе под нос. Хенджин заглядывает поверх Джисона на трагически сырые овощи. — Ты действительно ничему не научился с прошлого раза, а? — Хенджин шутит. — Я, по крайней мере, думал, что Минхо-хен научил тебя правильно пользоваться плитой. — Чт— эй, что ты хочешь этим сказать? Джисон вырывается, но Хенджину удается удержать его на месте. — Я знаю, как пользоваться плитой! — Тогда почему ты до сих пор не включил ее? Джисон напрягается, и Хенджин чувствует это в районе своей груди, где он прижимается к спине Джисона. — Подожди… Она должна быть включена. Клянусь, я ее включил. — Неа, — язвительно отвечает Хенджин. — Ты определенно этого не сделал, иначе мы бы уже почувствовали запах жареного чеснока. Джисон отступает на несколько дюймов от плиты, и Хенджин двигается вместе с ним, предоставляя Джисону достаточно места, чтобы пригнуться и осмотреть множество ручек на передней панели, над дверцей духовки. Хенджин по-доброму хихикает и подталкивает Джисона в сторону. — Здесь. Он быстро поворачивает переключатель на среднюю мощность, и мгновение спустя кухню наполняет сильный аромат чеснока, запах, который заставляет всех петь ему дифирамбы. — Теперь мы в деле, — хихикает Чанбин, и Феликс сует ему в руку ложку, заставляя замолчать. — Черт. — Джисон снова занимает свою позицию. Теперь со сковороды доносятся шипящие звуки, когда он переворачивает овощи. — Я чувствую себя таким тупым. Как бы Хенджину ни нравилось доставлять Джисону неприятности, он решает остановиться на подбадривании. — Это не так. Просто ты ещё не привык к этой кухне. — Наверное, ты прав. Хенджин возвращается на свое место позади Джисона и наклоняется ближе, шепча прямо ему на ухо. — Подумай об этом с другой стороны. Ты в любом случае не можешь быть хуже Чанбин-хена. К счастью, этого, кажется, достаточно. Джисон смеется, характерно дурацким для него смехом, который заставляет внутренности Хенджина приятно сжиматься. Следующие несколько минут Джисон нянчится с овощами. Время от времени Хенджин дает ему совет или подсказку, чтобы убедиться, что Джисон случайно не испортит часть их еды. Джисон послушно следует указаниям Хенджина и, кажется, чем дольше они там стоят, тем больше он погружается в псевдо-объятия Хенджина. Как только овощи готовы, Хенджин проскальзывает мимо него, чтобы снять их с огня. Он перемещает сковороду на свободную конфорку и осматривает содержимое, дважды проверяя, что Джисон приготовил их правильно. — Что скажете, шеф? — дразнит Джисон. Теперь его очередь прижиматься к Хенджину, но его рост не позволяет использовать Хенджина в качестве опоры для подбородка. Вместо этого Джисон обнимает Хенджина за талию и выглядывает сбоку, чтобы посмотреть. — Я думаю, они сносные, — отвечает Хенджин, делая вид, что изучает помидоры и чеснок. — Хотя не уверен, что скажут наши шеф-повара. Как по команде, Минхо и Феликс налетели на них. — «Сносно» правильное слово в данном случае, — говорит Минхо, изучая работу Джисона. — Я заберу это. Как только Минхо и Феликс забирают с собой единственное задание Джисона на этот вечер, ему остается только бесцельно бродить перед плитой, наблюдая за работой других. — Хеей, — пропевает Джисон, и о… он все еще цепляется за Хенджина. — Что? — Хенджин покачивается вместе с Джисоном, который ослабляет хватку настолько, что Хенджин поворачивается в его руках. — Уже увольняешься с работы? — Я никогда не работал полный рабочий день. Я знал, что рано или поздно меня все равно уволят. Хенджин хихикает. — Я могу понять почему. — Хей, — Джисон кладет руки на плечи Хенджина, побуждая его сделать то же самое. — Разве моя стряпня не сносная? Только не говори мне, что ты солгал. — «Сносно», вероятно, не потянуло бы, если бы ты работал полный рабочий день на кухне Минхо-хена. — К твоему сведению, мой сладкий позволяет мне помогать ему в любое время. — Джисон окликает Минхо. — Разве не так, хен? Минхо уклончиво хмыкает. — Видишь? Незнакомое чувство закручивается в животе Хенджина, но он игнорирует его как и водоворот озадачивающих эмоций, которые он испытывает. — О, конечно. Столько уверенности в голосе хена. Тогда Джисон меняет тон. — О, дорогой, ты меня ранишь! Хенджин вздрагивает. Он что… Он что, цитирует строчку из дорамы, которую смотрел Хенджин? Хенджин не знал, что Джисон видел ее. — Я? Я? — Хенджин цитирует. — Это ты всегда причиняешь мне боль! — Я бы никогда! Они вращаются по кругу, кружатся и шатаются по кухне, с каждым поворотом проходя мимо холодильника. Громкая болтовня заполняет пространство вокруг них вместе со знакомой симфонией стуков, звона и глухих ударов, созданных готовкой. Слышать, как шутят мемберы, домашние и беззаботные, — незаменимое спокойствие. Хенджин бы погиб без их маленькой группы неудачников. — Бейби! — Джисон скулит, и сердце Хенджина делает что-то странное в груди, независимо от того, является ли это диалогом из дорамы. — Не «Бейбикай» мне! — Хенджин повышает голос на пару драматических октав, подражая главной героине. — Я услышал достаточно. Джисон сгибает локти, сближая их тела, и у Хенджина перехватывает дыхание. — Не оставляй меня, бейби, пожалуйста. — Глаза Джисона сверкают в свете флуоресцентных ламп. — Я бы пропал без тебя. Сердце Хенджина снова делает эту ужасную, странную вещь. Он облизывает губы и подсознательно сжимает плечи Джисона, еще раз вспоминая, что Джисон ходит в спортзал с Чанбином и Чаном. — С тобой все будет в порядке, — настаивает Хенджин, как и главный герой, но действие внезапно кажется слишком реальным. — Может быть, тебе станет лучше. Джисон, кажется, тоже страдает, его губы недовольно опущены вниз. В его глазах разбивающий сердце, сверкающий блеск, который до жути идентичен с главным актером дорамы. Еще хуже, что Хенджин знает, что впечатлительность Джисона не распространяется на актерскую игру. Боль, отразившаяся на его лице, на ответ Хенджина, кажется искренней. — Не будет, — бормочет Джисон, теряя дразнящий тон своего голоса. — Я буду несчастен. — Буэ. Брезгливая реакция Чонина возвращает Хенджина к реальности, его взгляд отрывается от Джисона. И действительно, Чонин слоняется у холодильника с грязной разделочной доской и тряпкой. — Снимите уже комнату, — с тяжелым вздохом говорит Чонин. Он проскальзывает мимо ошарашенных Хенджина и Джисона, направляясь прямиком к Сынмину. — Клянусь, даже на кухне теперь не безопасно. — Мы были… — Но это просто… Джисон и Хенджин говорят одновременно. Потрясенные, они смотрят друг на друга, разинув рты. — Оставь их в покое, — вздыхает Минхо, отмахиваясь от Хенджина и Джисона, как от назойливых мух. — Им лучше флиртовать, чем пытаться помочь нам. Флиртовать. Флиртовать? — Знаешь, Хенджинни неплохой повар, — добавляет Сынмин, забирая у Чонина разделочную доску. — Но я понимаю, о чем ты говоришь. «Я буквально стою прямо здесь», — хочет сказать Хенджин, но он все еще пойман на обвинении в ‘флирте’. Это то, что они думают? Что Хенджин и Джисон флиртуют? Блять, неужели они думали, что Хенджин и Джисон флиртовали в прошлом? Хенджин младше умер бы на месте, если бы его упрекнули в флирте с Хан Джисоном. Но нынешний Хенджин повзрослел с тех пор. Когда он думает об этом, то уже не испытывает такого отвращения, как тогда. Можно было бы выдвинуть и худшие обвинения. Не то чтобы Джисон был непривлекателен. Кроме того, он талантлив и один из самых забавных людей, которых когда-либо Хенджин встречал. Но означает ли это… не могло ли это означать— Если Хенджин на самом деле… влюблен в Джисона? — Ты просто ревнуешь, — упрекает Джисон с самодовольной ухмылкой, но Хенджин замечает, как он колеблется. — Кроме того, мы цитируем сцену из «Разбитого сердца», вы, некультурные придурки. — Ты так говоришь, будто я не смотрел эту драму с тобой, — вздыхает Минхо, и щеки Джисона вспыхивают. Та же самая странная эмоция поднимается к горлу Хенджина в сочетании с полномасштабной паникой. Мысль о том, что Джисон смотрит дорамы с Минхо, никогда раньше не беспокоила Хенджина, или, по крайней мере, не до такой степени. Наверное. Он не думает, что беспокоила. Но это очень похоже на ревность. Черт. — Я поверю тебе на слово, — добавляет Сынмин, приклеившись к Чонину, как лицемер, которым он и является. — Я также знаю, что только один из вас, придурков, может разыграть убедительный спектакль. Ну, по крайней мере, большую его часть. — Эй! — Джисон пищит, румянец на его щеках становится все ярче. — Я обижусь. — Но ты же знаешь, что это правда? — Феликс хихикает. — Ликс. — Джисон запрокидывает голову, чтобы посмотреть на Феликса. — Я думал, между нами что-то особенное. — Я просто говорю! — Близнецы только и делают, что врут, — ворчит Джисон. Хенджин молча слушает их разговор. В то время как термины «флирт» и «влюбленность» кружатся у него в голове, твердая хватка Джисона все ещё на его плечах. Он не убирал рук, даже когда мемберы подшучивали над ними за их актерскую работу. Его ладони теплые, хватка крепкая, но нежная. — Продолжайте, продолжайте. — Минхо снова отмахивается от них. — Я хочу посмотреть, как эта версия сравнится с реальным сценарием. — Нет, — отвечает Джисон, — Ты испортил мне настроение. Сцена уже закончилась. Сердце Хенджина замирает. — Закончилась? Хенджин прикрывает рот рукой. Джисон поворачивается к нему с широко раскрытыми глазами, его рот в форме сердца образует букву «о». Он моргает, глядя на Хенджина, его взгляд быстро скользит по его лицу. Хенджин может только представить, какое выражение у него должно быть, но он, очевидно, потерял контроль над своим телом. — Я… Ты хочешь продолжить? — голос Джисона немого дрожит, и Хенджин медленно убирает руку ото рта. — Я имею в виду, это было… — Хенджин делает паузу, чтобы прочистить горло, нервно проводя рукой по волосам. — Мне было весело. — Ладно. Ладно, ладно, — кивает Джисон. — Тогда продолжим, хорошо? Хенджин игнорирует отчетливый звук рвоты, доносящийся из-за кухонной стойки. Он кладет руки на плечи Джисона и скользит вправо, довольный тем, что Джисон следует его примеру, чтобы они могли продолжить свое вращение. Хенджин отодвигает все мысли о возможной влюбленности на задний план._________
Когда Хенджин в конце концов решает поговорить с кем-то, это не их бесстрашный лидер. Последнее, что нужно Хенджину, это чтобы Чан раздувал эту проблему до предела. Ему также претит мысль о том, что их лидер может дать ему романтический совет. Хенджину не очень нравится чувствовать себя подневольно, и, как бы он ни ценил помощь Чана, он упадет замертво, прежде чем кто-нибудь заставит его что-то сказать Джисону. Плюс вся эта история с Минхо— Нет, нет. Он не будет думать об этом прямо сейчас. Во всяком случае, он обязан Сынмину своим вниманием, так как это именно он искал Сынмина. — Ты меня заинтересовал, — комментирует Сынмин со своей нижней койки. — Хотя я не уверен, что это стоило того, чтобы я пропустил ужин с Йенни. Хенджин прекрасно понимает, что должен быть благодарен; не многие люди могут лишить Сынмина шанса провести время с их дерзким макне. — Обещаю, это очень важно. — Неужели? Ты сказал то же самое в прошлый раз, когда пролил содовую на свои белые штаны. — Э-э, да? И к чему ты клонишь? Сынмин моргает, выражение лица становится пустым. — Ладно, дай я напишу Йенни сообще… — Ладно, — шипит Хенджин, удерживая руки Сынмина вне зоны доступа к телефону, где его большие пальцы уже были готовы печатать. — Ладно. Все гораздо серьезнее. — Я не уверен, что верю тебе. — Я выбрал тебя, потому что не думал, что с тобой будет так тяжело. — Я знаю, — говорит Сынмин, — я удивлен, что ты не пошел к Чанбин-хену. Хенджин кусают о свою нижнюю губу. Честно говоря, он предпочел Сынмина Чанбину, потому что между ними двумя Чанбин был ближе к Джисону. Это легко усложнило бы их разговор, а он и так был пиздец каким сложным. (Есть также огромная проблема в том, что Чанбин безумно защищает Хенджина.) — Я не могу говорить с ним об этом. — Хенджин нервно ерзает на месте, скрестив ноги на полу между их кроватями. — Не знаю, как он это воспримет. — Ты не думаешь, что он нормально все воспримет? — Ну… — Это Чанбин-хен. Он честен и прямолинеен, но он никогда не скажет ничего такого, что могло бы ранить твои чувства. Оборонительное поведение Сынмина поначалу застает Хенджина врасплох, но Чанбин близок ко всем ним — трудным детям, родившимся в 2000 году. Он проводил бесчисленные часы, выслушивая их проблемы и разбираясь в мелких ссорах между мемберами, когда те были относительными новичками в совместной жизни. — Поверь мне, я знаю, — тихо говорит Хенджин. — Но ты поймешь после того, как я все объясню, хорошо? К сожалению, Сынмин не выглядит убежденным, но слегка кивает, показывая, что Хенджин может продолжать. С чего Хенджину начать? Как он это сформулирует? Ну, Сынмин, я думаю, что у меня могут быть чувства к Джисону. Да, к нашему Хан Джисону. Да, именно так, к человеку, которого я чуть не ударил по лицу перед нашим дебютом. И да, к тому же самому человеку, которого я обычно френдзоню, хотя нам дали роли супружеской пары в одной из наших самых популярных групповых сценок. Нет, нет, не совсем платонически. По крайней мере, я так не думаю? Я почти уверен, что «чувства» могут быть немного романтическими на этом этапе, но кто знает, ведь мы все так близки. Отсюда, знаешь, и паника. Но не пугайся! Потому что это все еще может быть платонически. Наверное. Блять. Сделав выбор в пользу честности, что всегда лучший вариант, когда имеешь дело с Сынмином, Хенджин говорит: — Я не знаю, с чего начать. Сынмин внимательно смотрит на него, наклоняя голову с тем фирменным очарованием, которое подозрительно похоже на собачье. Помимо Чанбина, Сынмин действительно является одним из лучших слушателей в группе. Даже сейчас он воздерживается от настойчивости, а его черты смягчаются, когда его глаза встречаются с глазами Хенджина. — Ладно, не торопись. Можешь не говорить, если не хочешь. — Нет, я… я хочу. Мне действительно нужно сбросить камень с души. Брови Сынмина сходятся на переносице. — Итак… — Хенджин смотрит на свои колени. Сейчас или никогда. — Мне кажется, у меня есть чувства к кое-кому. — О. Ну что ж, думаю, это не такая уж проблема. Тебя учили, как мы должны действовать относительно отношений в нашей сфере деятельности. — Сынмин фыркает. — Мне не нужно произносить тебе «Речь Папы Чана». Хенджин хотел бы, чтобы все было так просто. — Я имею в виду кое-кого… кое-кого из группы. Тишина, которая следует за этим, совершенно оглушительна. — Верно, — протягивает Сынмин. Уголок его рта приподнимается в ухмылке. — Я могу подыграть. Кто? Окей. Хенджин не обращает внимания на раздражение, клокочущее в его животе. Пора покончить с этим. — Это Ханни, ясно? Это Джисон. И Хенджин ошибался; молчание бесконечно хуже. — Хан… Джисон. Наш Джисон, — запинаясь, отвечает Сынмин. Хенджин готовится к последствиям — к ужасной версии «Речи Папы Чана» от Сынмина. Но вместо этого Сынмин разражается смехом. — О… боже мо… — Он едва может дышать. — Очень смешно! У тебя действительно отличное чувство юмора, хен! На секунду Хенджин подумывает о том, чтобы оставить все как есть. Может быть, жизнь была бы проще, если бы Сынмин воспринял это как шутку. Хенджин мог бы сохранить эту тайну, мог унести ее с собой в могилу, и никто другой в группе не догадался бы. Ему не пришлось выслушивать речи Чана. Ему не пришлось бы объяснять свои чувства Сынмину или другим друзьям. И если бы ему действительно повезло, то со временем его чувства исчезли бы. Но Хенджин… он не может. Сынмин смеется еще целую минуту, прежде чем наконец понимает, что Хенджин не присоединился к нему. Постепенно он успокаивается, приваливаясь к стене и болтая ногами в носках в воздухе. Он смотрит на Хенджина и хмурит брови. — Почему ты не… Хенджин просто смотрит в ответ. — О. Да, ‘о’ — это правильно, но это большое преуменьшение, даже, можно сказать, преуменьшение века. Когда Сынмин молчит, открыв рот, Хенджин выпаливает объяснение, застрявшее у него в груди. — Я знаю, это звучит как шутка. Я понял. Я все еще думаю… Иногда я надеюсь, что это так и есть. Это так глупо — так глупо. Я имею в виду, это Ханни и… я. Это мы. Мы такая маловероятная пара и… — Хенджин на секунду задерживает дыхание, прежде чем продолжает. — Мы в одной группе, и это достаточно опасно. И я люблю всех в этой группе, конечно, но… я просто… К тому же мы оба мужчины, и этот мой скандал, который начинает… — Ладно, ладно, прекрати. — Сынмин двигается со своего места на кровати, сползая на пол, где Хенджин ещё глубже свернулся калачиком. — Расслабься, ладно? Как я могу расслабиться? — Мне очень жаль, — осторожно говорит Сынмин. — Я не хотел смеяться. Я не должен был смеяться, я… черт. Это было просто… неожиданно. Я подумал, что ты издеваешься надо мной. Хенджин заваливается на Сынмина. — Итак, позволь мне прояснить ситуацию. — Сынмин издает беспомощный смешок. — Во всяком случае, твои чувства. К Джисону. Хенджин морщится. — Это было ошибкой. — Это определенно не так. Я счастлив, что ты выбрал меня, чтобы поделиться. — Теперь ты понимаешь, почему я не мог сказать Бинни-хену? — Ага. — Сынмин смеется. — Да, теперь я понимаю. После этого они сидят в молчании. Сынмин начинает проводить пальцами по волосам Хенджина, сняв с них резинку ещё тогда, когда тот соскользнул на пол. Как бы сильно Хенджин ни жаловался на скиншип, он не может отвергать Сынмина, и, если быть честным с самим собой, он больше не возражает против скиншипа со стороны своих мемберов. Они знают друг друга —живут вместе — достаточно долго, чтобы это стало практически его второй натурой, особенно с теми мемберами, которые любят это, например как Чанбин и Феликс. — И как давно это продолжается, а? — Голос Сынмина понижается до утешительного урчания. — Честно говоря, я понятия не имел. Удар. — Ну, может быть, подозревал, — признает Сынмин. — Мне просто было весело дразнить вас, ребята. Хенджин вдыхает, задерживая дыхание и медленно выдыхая. Он может это сделать. Итак, Хенджин рассказывает ему все. Начиная с переломного момента в его отношениях с Джисоном и заканчивая месяцами внутреннего смятения после того, как он неохотно понял, что ему нравится, когда Джисон рядом. Он рассказал о нескольких панических моментах, даже когда Сынмин чуть было не назвал их моментами «гей-паники» и навсегда потерял свои привилегии «Совместного Времяпрепровождения». Хенджин рассказывает все это, деталь за деталью. Это ужасно, как он и подозревал, но могло быть и хуже. Сынмин сохраняет самообладание и относится к этому вопросу серьезно, отпуская безобидные шутки, когда нужно уменьшить напряжение Хенджина. — Итак, — вздыхает Хенджин, как только он заканчивает обнажать свою душу, — Вот и все. Что ты думаешь? — А что я думаю? — В смысле я не знаю… что делать. — стонет Хенджин. — Это так неловко. Я очень надеюсь, что это просто пройдет. — Может быть, — поддакивает ему Сынмин, пожимая плечами. — Чувства таковы. И ты через многое прошел в последнее время. (Если бы только Хенджин и Сынмин знали, через что Хенджину предстоит пройти.) — Это правда. Я, наверное, чересчур раздуваю это дело. — Хенджин тянет руку Сынмина к себе на колени, играя с его пальцами. — Просто влюбился, вот и все. Но эти слова кажутся неправильными. Как будто Хенджин упускает из виду что-то обманчиво важное. — Точно, — щебечет Сынмин, пальцы становятся податливыми в хватке Хенджина. — Влюбленности не всегда длятся долго. — А если она не исчезнет, что ж, я подумаю об этом, если это произойдёт. — Вот именно. — Вообще-то… — Хенджин садится прямо и поворачивается лицом к Сынмину. —Теперь, когда мы сидим здесь и обсуждаем влюбленности… — Нет, — невозмутимо отвечает Сынмин. — Да ладно тебе. Не будь таким! — Мне нечего добавить к этому разговору. Хенджин гримасничает. — Ты уверен? — Абсолютно. — Ничего, связанного с неким… макне… Сынмин вскакивает на ноги. — Точно нет. Мы закончили. Хенджин скулит и шлепается на пол, бесполезно пытаясь дотянуться до отступающих ног Сынмина. Он хихикает и переворачивается, уставившись в потолок. Его обычное дурацкое поведение не действует на Сынмина, но Хенджину все равно, он удовлетворен тем, что рисует вялые узоры пальцем, вытянутым к потолку. По крайней мере, с его плеч как будто свалился какой-то груз.