***
Даже если бы мы не смогли прожить жизнь, посвященную друг другу, возможно, мы смогли бы выжить в такие маленькие моменты, как эти. Это была не та жизнь, которую она заслуживала, но я надеялся, что этого будет достаточно. Я вернулся домой из нашей небольшой поездки и обнаружил, что в моем почтовом ящике меня ждет письмо. Обычно единственные письма, которые я получал, были от моей семьи, но на этом была официальная печать Двора. У меня была идея, о чем это могло быть. Альберта говорила со мной об этой возможности и попросила меня связаться с ней, как только я получу известие из Двора. Я разорвал конверт, разорвав замысловатую печать пополам. Страж Дмитрий А. Беликов, Настоящим Вас вызывают в Верховный суд Мороев 27 февраля, чтобы предстать свидетелем и дать показания по делу Виктора С. Дашкова против Суда. Пожалуйста, явитесь в зал суда B в 9 утра в указанную выше дату. Неявка в указанное время и в указанное место может повлечь за собой неуважение к суду или другие наказания… В письме по-прежнему содержалась дополнительная информация о том, с кем связаться по поводу слушания и о том, что мне нужно знать для моего выступления, но самой большой проблемой была дата. Я бы взял отпуск на некоторое время, чтобы выполнить свои обязательства перед Двором, и мне нужно было бы, чтобы кто-то заменил меня в патрульных сменах и на полевых испытаниях для старшего класса. Я уже отменил индивидуальные тренировки Роуз для шестинедельных испытаний, так что одним беспокойством стало меньше, но, надеюсь, слушание быстро закончится. Не только ради меня, но и ради Розы. Я надеялся, что это не отнимет у Розы, Василисы и Кристиана слишком много времени из школы. Я немедленно отправился в офис Альберты с письмом, чтобы можно было договориться об условиях. Ее дверь была открыта, когда я пришел. — Страж Петрова… — А, Дмитрий. Полагаю, что ваша повестка в суд по делу Дашкова прибыла сегодня? — Да, мэм. Я должен предстать перед судом 27 числа следующего месяца. Он выпадает на пятницу, так что, надеюсь, договориться будет не слишком сложно. — Нет, все должно быть просто прекрасно. Меня и других необходимых стражей вызывают на ту же дату, так что мы сможем что-нибудь придумать без проблем. — А как насчет студентов? Они поедут с нами или поедут в другое время? — Прошу прощения? — Студенты. Принцесса Василиса, новичок Хезевей и лорд Озера. Когда они будут давать показания? Ты не в курсе? — Мне жаль, Дмитрий. Должно быть, произошло какое-то недоразумение. Никто из вовлеченных студентов не будет выступать в качестве свидетелей. Я уставился на нее в шоке. Конечно, она не могла быть серьезной. Лисса и Роуз были в центре проблемы, особенно Лисса. Эти девочки могли рассказать суду больше, чем любой из нас, стражей, вместе взятых, и даже Кристиану было что предложить в качестве свидетельских показаний против личных стражей Виктора. — Но они должны быть ключевыми свидетелями, — возразил я. — Как они могли не участвовать в слушании? Альберта подняла руки вверх, сдаваясь. — Я знаю, и я согласна с тобой. Однако решение не в моей власти. Сама королева попросила ограничить список свидетелей, чтобы избежать слишком большой огласки вокруг судебного процесса. Я немного сжался, зная, что, если королева приказала это, никто из нас ничего не мог сделать. — Мои извинения, Альберта. Я не хотел тебя расспрашивать. Ее улыбка была сочувственной. — Не волнуйся, я понимаю. У меня была очень похожая реакция, когда я узнала об этом. Хотела бы я что-то изменить, но, возможно, это и к лучшему. Эти студенты прошли через многое, особенно Роуз, и, возможно, было бы неплохо избавить их от этого опыта. У нас должно быть более чем достаточно доказательств между вовлеченными стражами, чтобы обеспечить заключение Дашкова под стражу. Я надеялся, что она была права. Если бы Дашков каким-то образом вышел на свободу, это было бы ужасно для Василисы и, в свою очередь, для Розы. — Возможно, нам не следует упоминать о судебном процессе студентам, по крайней мере, до тех пор, пока не будет вынесен вердикт. Это просто вызвало бы беспокойство там, где у них нет власти. — Я думаю, ты прав, Беликов. Я дам знать остальным. Нет причин уведомлять студентов до тех пор, пока не будет о чем их уведомить. Я кивнул, но она удивила меня и продолжила: — Я также хотела поговорить с вами о предстоящих полевых испытаниях. Я знаю, что мы обсуждали ложное назначение Роуз, но я хотела обсудить это с тобой еще раз. Ты абсолютно уверен, что Роуз не должна быть в паре с Василисой? Почти наверняка она станет твоим партнером в охране принцессы после окончания школы. — Я уверен, — я знал, что Роуз возненавидит это решение. Она уже несколько месяцев с нетерпением ждала полевых испытаний, и это была одна из немногих вещей, которые, как я знал, волновали ее с Нового года. Она надеялась провести шесть недель со своей лучшей подругой почти весь день, каждый день. Я ненавидел быть тем, кто отнимет это у нее. Дело было не в том, что она не воспринимала тренировочное назначение всерьез — я застал ее за чтением и перечитыванием руководства по испытаниям, и, возможно, это был первый раз, когда я видел, чтобы она что-то читала, — но я чувствовал, что важно протестировать Роуз на полную мощность. Я знал, что она более чем способна охранять Василису. Она доказывала мне это снова и снова. Тем не менее, она в значительной степени полагалась на свои отношения и связь с Лиссой, чтобы руководствоваться своими инстинктами. Ей нужно было доверять своей подготовке. Заставить ее охранять кого-то другого во время полевых испытаний было бы лучшим способом подтолкнуть ее к тому, чтобы по-настоящему проверить свои способности. У меня было несколько идей о том, как сделать так, чтобы это произошло.Глава 2
6 марта 2022 г. в 11:12
Между Академией Святого Владимира и резиденцией Вода, куда мы направлялись, была только одна настоящая остановка. Это была небольшая остановка для отдыха на горном перекрестке, пересекающем живописную дорогу, по которой мы ехали, и оживленное движение по автомагистрали между штатами. Там не было ничего кроме заправочной станции, сети магазинов сэндвичей и чего-то вроде зоны отдыха для дальнобойщиков, которые проезжали через нее регулярно. Судя по всему, в данный момент это место было не очень оживленным, на задней стоянке было припарковано всего несколько фур, но, возможно, это и к лучшему.
Прошлой ночью Розе приснился еще один кошмар. Ночной страж, патрулировавший ее общежитие, прислал мне сообщение после окончания своей смены. Очевидно, он слышал крики из ее комнаты. Я бы хотел, чтобы он сказал мне, как только это случилось, я бы снова пошел к ней. Это было бы не в первый раз. В первый раз Альберта позвонила мне по поводу того, что Роуз проснулась посреди ночи, примерно через неделю после похорон Мейсона, и она не могла заставить Роуз перестать плакать. Потребовались часы, чтобы снова уложить ее спать, и когда она наконец заснула, я остался с ней на всю оставшуюся ночь. Она заснула в моих объятиях, и я не хотел нарушать то, что, возможно, было первым наполовину приличным сном, который она получила после Спокана.
Прошлая ночь, должно быть, была одним из ее худших кошмаров, потому что она даже не захотела со мной разговаривать. Она всегда отказывается рассказывать мне о кошмарах, но я всегда мог сказать, когда воспоминания о ее пленении и смерти Мейсона преследовали ее во сне. Она была тихой, сдержанной и совсем не похожей на Розу.
Но обычно она все равно открывалась мне по другим вопросам. Сегодня за всю нашу поездку она едва ли произнесла три фразы. Она могла сказать больше человеку, готовящему ее бутерброд, чем мне за весь день, и это только потому, что она настаивала на том, что хочет больше соленых огурцов, чем они первоначально предложили.
У нас не было слишком много времени, чтобы остановиться на остановке для отдыха, поэтому я сказал Розе, что мы поедим в машине, когда закончим подъезжать. Однако, когда я закончил заправлять бензобак, ее нигде не было. Я подождал несколько минут у машины, надеясь, что она просто снова зашла внутрь, чтобы воспользоваться туалетом, но быстро стало ясно, что происходит что-то еще. Я припарковал машину подальше от бензоколонки и проверил небольшой круглосуточный магазин, столовую быстрого питания и даже проверил туалеты. Мой разум начал вызывать в воображении всевозможные страшные истории о том, как ее похитили, когда я был повернут спиной, переживая свой собственный худший кошмар, и мне приходилось снова и снова напоминать себе, что она была полностью способна защитить себя от любой смертельной угрозы.
Наконец, завернув за угол здания, я увидел ее. Она смотрела на просторы деревьев и гор, дикую местность, которая выглядела совершенно нетронутой окружающим миром. Так же внезапно, как я нашел ее, она упала, изогнувшись так, что приземлилась спиной вперед на нетронутый снег.
Я инстинктивно побежал, сокращая расстояние между нами за считанные секунды и поспешно ища то, что заставило ее упасть. Любые мысли о потенциальной угрозе были развеяны ее смехом. Я так давно не слышал ее смеха, что это удивило меня и заставило остановиться рядом с тем местом, где она лежала.
С закрытыми глазами и улыбкой на губах Роуз двигала руками взад и вперед, чтобы создать отчетливую фигуру в снегу. Мы с сестрами обычно делали снежных ангелов на заднем дворе после первого снегопада, но мы отказались от этой традиции более десяти лет назад. Видеть, как Роза делает это, было все равно что взглянуть на детство, которое она упустила, выросши в Академии. Наконец она успокоилась и просто посмотрела на небо, как будто ей нечем было заняться, кроме как наблюдать за проплывающими облаками.
Наконец-то я набрался смелости нарушить ее покой.
— Что ты делаешь? Твой бутерброд остыл, — я сделал несколько шагов ближе, моя тень пересекла ее фигуру, и она посмотрела на меня.
— Делаю снежного ангела, — она ответила так, как будто это была самая нормальная вещь в мире, но затем в ее глазах появилась та маленькая искорка, которая появлялась только тогда, когда она впадала в одно из своих игривых настроений. — Ты знаешь, что это такое?
— Да, я знаю, — ответил я в ответ. — Но зачем? Ты, должно быть, замерзла.
Она была одета по погоде, но я все равно не хотел, чтобы она испытывала больший дискомфорт, чем это было абсолютно необходимо в этой жизни. Она отмахнулась от моего беспокойства.
— На самом деле, не сильно. Только лицо немного замерзло.
— Тебе будет холодно, когда ты будешь в машине, и весь этот снег начнет таять.
Ее глаза сузились, глядя на меня.
— Я думаю, ты больше беспокоишься о машине, чем обо мне.
Я рассмеялся, зная, что нет ничего более далекого от истины. Это была она. Это всегда будет она. Независимо от того, была ли угроза немертвыми монстрами или отмороженными пальцами, я всегда заботился бы о ее благополучии прежде всего.
— Я больше беспокоюсь о том, что ты получишь переохлаждение.
— Из-за этого? Это ничего не значит, — она указала на участок ровного снега рядом с собой. — Давай. Ты тоже сделай один, и тогда мы сможем идти.
— Чтобы, я тоже замерз? — черт бы побрал эту красивую девушку. Она должна была знать, что обвела меня вокруг пальца, и я был беспомощен перед ее капризами, какими бы безрассудными и детскими они ни были. Тем не менее, это не означало, что я не окажу сначала небольшое сопротивление.
— Чтобы ты мог повеселиться! — она настаивала. — Чтобы ты мог оставить свой след в Айдахо. Кроме того, это вообще не должно тебя беспокоить, верно? Разве у вас нет какой-нибудь супер-морозостойкости из Сибири?
Это укрепило мои мысли; однажды я заберу Розу домой, чтобы сам показать ей, насколько на самом деле прекрасна Россия, особенно там, где я вырос. Я знал, что ей понравится, если она увидит это своими глазами, и я был бы счастлив показать ей все, что может предложить моя родина.
— Ну вот, опять ты, — вздохнул я, все время улыбаясь, — убеждена, что Сибирь похожа на Антарктиду. Я из южной части. Погода почти такая же, как здесь, — это было лучше, если быть до конца честным.
— Ты оправдываешься. Если ты не хочешь затащить меня обратно в машину, тебе тоже придется изобразить ангела.
Было заманчиво перекинуть ее через плечо и потащить обратно к машине, но не менее заманчиво было найти какой-нибудь другой способ согреть ее. С большой неохотой я молча признал, что ни один из этих вариантов не сработает в нашу пользу в долгосрочной перспективе. Поэтому, без всякой другой причины, я нелюбезно плюхнулся в снег рядом с ней. В любом случае, мне, наверное, не помешало бы немного остыть, прежде чем мы начнем следующий этап нашего путешествия.
Должно быть, я слишком долго оставался неподвижным, потому что дразнящий голос Розы окликнул меня.
— Хорошо, теперь ты должен пошевелить руками и ногами.
Я посмотрел на нее.
— Я знаю, как сделать снежного ангела, — в моем голосе ясно слышится притворное раздражение.
— Тогда сделай это! В противном случае ты больше похож на очерк мелом на месте преступления.
Я ничего не мог с собой поделать и разразился таким смехом, от которого у меня практически перехватило дыхание.
Только Роза могла заставить меня чувствовать себя так: свободно и почти по-детски. Прежде чем я смог восстановить свое чувство ответственности, я повторил ее предыдущее действие и создал второго, гораздо большего снежного ангела рядом с ней. Я знал, что мы отстаем от графика, и мне придется наверстывать упущенное в дороге, двигаясь быстрее, чем необходимо, но это стоило того, чтобы насладиться этим моментом с моей Розой.
— Здесь красиво, да? — спросила она из ниоткуда. — Я думаю, в каком-то смысле это не так уж сильно отличается от горнолыжного курорта. Сегодня я чувствую себя по-другому по поводу всего этого.
— Жизнь такова, — ответил я, полностью понимая ее, хотя казалось, что это не должно иметь смысла. — По мере того как мы растем и меняемся, иногда то, что мы испытывали раньше, приобретает новый смысл. Это будет происходить всю оставшуюся жизнь.
Я видел, как она закатила глаза на мой импровизированный «дзен-урок», как она их называет, и я ожидал какого-нибудь саркастического комментария, но она промолчала. Несколько мгновений спустя она указала на далекий холм, вокруг которого, казалось, на многие мили не было ничего, кроме заснеженных сосен.
— Как думаешь, было бы неплохо иметь там хижину наверху? В лесу, где никто не смог бы тебя найти?
Я на мгновение задумался об этом. Я мог представить себе уединение лесной хижины, где я мог свободно проводить свои дни, читая перед камином и наслаждаясь простой роскошью жить своей собственной жизнью. Однако это не было бы полным без одной вещи. Ну, точнее одного человека.
— Я думаю, это было бы неплохо. Но тебе было бы скучно.
Я мог слышать тихое мычание, пока она обдумывала то, что я сказал.
— Было бы не так плохо, если бы у нас было кабельное. И интернет.
— О, Роза, — я старался скрыть эмоции в своем голосе, но понятия не имею, насколько мне это удалось.
Мы, подумал я про себя, Она сказала «мы». Одной мысли о том, что она даже обсуждает со мной возможное будущее, было достаточно, чтобы мое сердце воспарило. Но я знал, что это невозможно. Она никогда не удовлетворилась бы спокойным будущим со мной. Роуз нельзя было посадить в клетку. Не тогда, когда она могла так много предложить миру. Не тогда, когда она заслуживала лучшего, что могла дать ей жизнь. И особенно не тогда, когда она чувствовала необходимость поддержать Лиссу как своего друга и защитника.
— Я не думаю, что ты когда-нибудь будешь счастлива в каком-нибудь тихом месте. Тебе всегда нужно чем-то заниматься.
Она потянулась и шлепнула меня по руке, всего в нескольких дюймах от своей собственной.
— Ты хочешь сказать, что у меня плохая концентрация внимания?
Я взглянул в ее сторону.
— Вовсе нет. Я говорю, что в тебе есть огонь, который движет всем, что ты делаешь, который заставляет тебя стремиться улучшить мир и тех, кого ты любишь. Постоять за тех, кто не может. Это одна из черт, что мне нравится в тебе.
Я наблюдал, как улыбка расплылась по ее розовым щекам, когда она выслушала только одну из причин, по которой я так сильно ее любил. Наконец, она тоже посмотрела на меня.
— Только одна, да?
— Одна из многих, — я резко сел, меняя тему, пока не сделал какую-нибудь глупость. — Итак, мирной хижины для тебя нет. Нет, пока ты не станешь старой-престарой женщиной.
— Что, около сорока? — она дерзко улыбнулась в ответ.
В игривом раздражении я покачал головой, прежде чем оторваться от своего снежного силуэта и потянуться к ней.
— Пора идти.
Она снова потянулась ко мне, и даже сквозь наши прикрытые руки я почувствовал ту искру, которая всегда сопровождала ее прикосновение. Я быстро поднял ее, поддерживая, когда она вышла из своей ангельской формы, и позволил моей руке задержаться на ее плече немного дольше, чем необходимо. Наконец, мы осмотрели нашу работу.
Любопытно, что Роза быстро снова прыгнула в контуры и использовала свою руку, чтобы провести горизонтальную линию над нашими головами, прежде чем снова встать рядом со мной и стряхнуть лишний снег со своих покрытых перчаток.
— Что это? — спросил я.
— Нимбы, — сказала она, улыбаясь мне. — Для таких небесных созданий, как мы.
Я поднял бровь, глядя на нее в ответ.
— Ну это вряд ли.
Ни один из нас на самом деле не мог считаться небесным. Возможно, это было нормально, хотя, возможно, наши несовершенства — это то, что сделало нас идеальными друг для друга. Я был захвачен этой мыслью до того, как реальность рухнула вокруг меня. Это было не так просто, по крайней мере, для нас. Мы с ней могли бы лежать здесь вместе и мечтать о будущем, в котором мы были бы счастливы и любили друг друга, но реальность такова, что некоторые мечты — это просто… мечты. Следующий снегопад смоет все, кроме воспоминаний.
Ее угасающая улыбка, такая же, как у меня, казалось, намекала на то, что она пришла к аналогичному выводу. Надеясь сохранить этот момент счастливым, чтобы мы оба могли переживать его снова и снова по мере необходимости, я коснулся ее руки и повел обратно к машине.