Что делать, если переродился в проходного злодея-зерга

      Лу Мо встряхнул свои черные волосы рукой. Он не ожидал, что Линг расскажет ему о событиях прошлого в такое время. Конечно, он мог догадаться, что прошлое Линга должно быть довольно сложным. Тяжелое детство наложило на него некий обрывистый темперамент. Ему все безразлично, и он ленив во всем.       Неожиданно... такое тяжелое прошлое. На мгновение ему показалось, что его сердце, как губка, пропитанная водой, мокрое, тяжелое и холодное, падает прямо вниз. Линг много рассказывал о прошлом господина Рейна, он помнил очень отчетливо каждую деталь. Лу Мо постепенно прописал в своем сознании яркий образ. Со светлыми волосами и голубыми глазами, он выглядит в лучшем случае симпатичным, но отсутствие подтянутости разрушало его немногочисленные достоинства. Будучи зерг-самкой, господин Рейн проявил удивительную глупость, заботясь о детях. Он мог приготовить кучу ядовитых блюд, а потом вздохнуть с умилением:       - Смешно. Пока я не стал есть собственную стряпню, я думал, что убийство на кухне только происки телевизионных драм.       Хорошее мастерство Линга в кулинарии, вероятно, являлось результатом наблюдения за исследованиями господина Рейна. При разговоре о прошлом лицо Линга также сильно смягчилось. До встречи с господином Рейном в его жизни были только страх и отчаяние. Экстремальная среда жизни сформировала его резкий и подозрительный, равнодушный и эгоистичный характер.       -Вы не можете себе представить, какой беззащитной личинкой я был в то время, - смеялся Линг. - Я украл нож господина Рейна в первый же день в его доме. Я отчаянно рвал руками приготовленное мясо и испортил первую совместную трапезу. Я почти не мог есть сам.       Если вас никогда не любили в детстве, вы потеряете способность чувствовать любовь, когда вырастете. Исцелиться от подобной дыры в сердце крайне сложно, хоть в романах это выглядит красиво и легко. На самом деле это тяжелый и болезненный процесс. Такие зерги не умеют быть благодарными и не понимают, сколько любви нужно другим, чтобы терпеливо сносить все их недостатки. Если бы господин Рейн не был самкой с необычайно крепкими нервами, то Линг быстро бы довел его.       Линг постоянно воровал вещи мистера Рейна, затаившись, как мрачная мышь, в своей комнате. Военный старался лишний раз не обращать внимания на его мрачное поведение. Он каждый день рассказывал ему страшные истории о привидениях. Мистер Рейн обнимал его по ночам, чтобы он не боялся. Потом Линг спал с Венгером в одной комнате. День за днем, год за годом мистер Рейн не замечал интриг Линга. Пока однажды вечером, на десятом году усыновления господином Рейном, Линг не покинул свою комнату. Он сидел на плечах господина Рейна, когда они вышли на улицу. Господин Рейн попросил его поднять голову. Впервые Линг обнаружил, что небо бурно горит на закате, что было действительно красиво. В воздухе витал легкий аромат цветов, а с пением возвращающихся птиц мир в этот момент становился мирным и спокойным.       ...       Он стал бы параноиком, потому что существование мистера Рейна, как единственная доска на огромном море, поддерживало его от утопления. И когда господин Рейн скончался, Линг больше не мог контролировать себя. Лу Мо появился слишком поздно, чтобы успеть помочь. У него уже не было сил бороться, когда было слишком поздно. Но еще не слишком поздно. Если господин Рейн - деревянная доска, то Лу Мо - огромное чудовище на дне моря. Он будет продолжать запутываться и погружаться на бездонное дно моря.       - Лу Мо, господин Рейн мертв, - Линг пристально посмотрел в лицо Лу Мо. - Я, кажется, сошел с ума.       Он действительно рассказал Лу Мо о сложных вещах из своего прошлого. Очевидно, Линг планировал скрывать это до конца своей жизни. Линг не верил наивно, что любовь может победить все. Напротив, он всегда верит, что в любви есть необходимая ложь. Даже если некоторые зерги думали, что их отношения не настоящая любовь, Линга это совершенно не волновало. Потому что любовь - это хрупкий пузырек. Если проткнуть его иголкой, то в итоге он лопнет. Но теперь он действительно сказал это, включая свое отношение к зергам из клана Клейна. Ни один самец не откажется от соблазна продвинуться вверх за счет их крови.       Линг почти с отчаянием ждал последнего испытания Лу Мо. Если бы Линг проявил свою жадность, то он убил бы Лу Мо, а затем и себя. В это время Лу Мо был почти глуп. Самая печальная трагедия - это не то, насколько трагично он пишет, и не то, насколько трогательный стиль письма автора. Это часто фраза в копии, что "эта статья основана на реальности".       Линг говорил так много вещей в прошлом, но когда он говорил о смерти мистера Рейна, он произнес только одно предложение ровным голосом, не сказав больше ничего. Для него эта рана до сих пор болела, как после удара тупым ножом. Если бы это был Лу Мо из прошлой жизни, он бы бросился обнимать Линга, утешать его и плакать. Но в этот момент, открыв рот, он понял, что не может произнести ни слова.       "Странно, ведь в глазах всех я - несравненный подонок, верно?" - думал Лу Мо.       Действительно странно, что он, холодный и жестокий, вдруг показал себя с теплой стороны в это время. По этой же причине Лу Мо был до смерти смущен, когда понял, что рассматривает детские фотографии, которые оказались весьма душевными.       "Что Линг подумает о своей не совершенности? Наверняка его претензии к себе выглядят смешно, верно?"       Лу Мо открыл глаза, и его зрачки расширились. Не успел он оглянуться, как на его спине уже лежало огромное и тяжелое бремя, и он задыхался при одной мысли о том, чтобы улыбнуться и утешить Линга. Но он не мог игнорировать это, его внутренняя печаль уже текла против течения. Под взглядом Линга почти опустившийся мозг Лу Мо медленно повернулся и, наконец, сухо кашлянул. Он повернул голову и неловко потянул Линга за рукав.       - Если... Если ты действительно хочешь плакать, я могу неохотно простить тебя за твой сегодняшний ляп. Конечно, это не мое сочувствие к тебе. Я не буду тебя жалеть. Это просто вежливость дворянина... Я также пожелаю твоему наставнику покоя в объятиях Богини-Матери.       Линг уставился на кажущееся равнодушным лицо Лу Мо. На этот раз все было не так, как он себе представлял. Лу Мо, казалось, не слышал его слов, полностью игнорируя зерга из клана Клейна. Если у Лу Мо и были какие-то мысли, то после признания он крепко обнял Линга и сказал:       - Отныне я присоединюсь к доле господина Рейна и буду сильно любить тебя.       Он обнимал Линга, исцелял его раненое сердце, как в тех пошлых романах. Лу Мо мог позволить себе с этого момента быть упрямым с ним. Или, как Сун Цзяньшу, возвышенно сочувствовать и жалеть Лингу, чтобы удовлетворить свое чувство превосходства в "статусе и уважении". А не так, как сейчас, - печаль уже написана на его лице, и он вынужден прикрывать её гордостью и сдержанностью, отчаянно не позволяя себе выдать какие-либо эмоции в его сердце.       ...       Линг прижался спиной к стене коридора, он схватил Лу Мо за руку и притянул ничего не подозревающего самца к себе.       - Я предупреждаю тебя, чтобы ты не заходил слишком далеко!       Линг опустил голову в плечо Лу Мо, и немного теплой воды намочили одежду Лу Мо. Лу Мо почувствовал чужие слёзы. Он не знал, что делать. Линг плакал?       - А? А?!       Подождите, это потому, что Лу Мо был слишком равнодушен сейчас? Но он даже чувствовал, что сейчас находится на грани краха от сверхмерного сочувствия Лингу! Но когда он подумал о плачущем Линге, Лу Мо почувствовал, что его мокрое, тяжелое и холодное губчатое сердце снова сильно схватили за руку, жаля.       Нежелание обнимать Линга - это уже его предел, как бы системный помощник не посылал резкие предупреждение в его сердце, он не может сделать шаг, чтобы оттолкнуть Линг.       - Лу Мо, - Линг позвал его вздыхающий голосом. - Что ты...       "Сколько ты хочешь, чтобы я потакал тебе, прежде чем я сдамся?" - это он вслух не скажет. Каждый раз, когда он чувствовал, что ему нет места, Лу Мо всегда позволял себе снова влюбиться в него. Почему в мире существует такой мужчина? Линг не мог даже представить, почему он такой особенный, как будто пришел из другого мира. Если есть такой мир, то он должен быть полон тепла и любви. Он прислонился к плечу Лу Мо, и его натянутые нервы наконец расслабились.       Когда господин Рейн умер, он думал, что ему будет больно, но это было не так. Он не только не проронил ни слезинки, но даже не почувствовал ни малейшей грусти. Если не считать частых рассеянностей, он ничем не отличался от обычного.       Венгер уныло проплакал всю ночь в комнате Сун Цзяньшу. Когда на следующий день он пришел в военную часть, чтобы отчитаться, его глаза были красными и опухшими. Он с недоверием посмотрел на Линга и воскликнул:       - Линг, тебе не грустно?       Линг оцепенело потер виски:       - Венгер, я был занят всю ночь и сейчас очень устал.       Венгер молча удалился, а Линг откинулся на широкое кресло, опустив край шляпы, чтобы прикрыть сухие глаза. Только сейчас Линг, наконец, ощутил боль в ретроспективе. Он слегка вдохнул, и бьющееся сердце в его груди отозвалось болью, похожей на иглу, которая быстро распространилась по всему телу, заставляя его дрожать, как кошку, только что спасенную из воды. Эти запоздалые слезы, казалось, копились слишком долго, и как только насыпь проломилась, они не хотели останавливаться. В отличие от обычных слез, они прольются только тогда, когда переполнятся. Линг просто молча прислонился к плечу Лу Мо, слёзы катились прямо из алых глаз.       - Лу Мо.       - Эм?       - Я настоящий и очень скучаю по нему.       -...Ну, я могу простить тебя за то, что ты слабый зерг-самка.       - Лу Мо.       - О, мой дорогой самка-монарх, почему ты ведешь себя как детеныш? Я рассержусь, если буду продолжать в том же духе.       - Лу Мо.       Лу Мо раздраженно вздохнул и беспомощно сказал:       - Я слушаю, не кричи.       Когда Линг снова появился в таком виде, он действительно не мог держать себя в руках! Лу Мо хотел положить в комнату одеяло толщиной в 30 слоев, а затем запереть 18 дверей, завершив таким образом самое сильное в мире запечатывающее заклинание, и внутри должно быть безопаснее всего. Под лунным светом Линг медленно снял перчатки, просунул свои пять пальцев в щель между пальцами Лу Мо и сжал его ладонь.       - Лу Мо.       - ...Давай сделаем это! Сегодня вечером ты можешь делать все, что захочешь, и можешь купить Звезду Императора на мои деньги, только не называй меня так больше, это так раздражает, - возмутился самец.       Линг потер пальцем тыльную сторону ладони.       - Лу Мо, я сдаюсь тебе. Ты полностью занял всю мою территорию, ты победил, - его голос был беспрецедентно мягким, как белая сахарная вата. - Отныне ты мой единственный император, и я всегда буду подчиняться тебе.       Ветер развевал мягкие и гладкие волосы Линга и царапал щеку Лу Мо. Он отчетливо слышал биение своего сердца, и в этом легком покалывании оно билось быстрее.       Нехорошо.       Лу Мо протянул руку и схватил его за рукав, чувствуя, что он в недоумении. Что за очки подонка, что за зерг, что за система - в этот момент всё было позади, и только глаза Линга, прекрасные, как драгоценные камни голубиной крови, остались в его сердце. Он протянул руку, чтобы поднять щеку Линга, и непроизвольно поцеловал ее... Дыхание Линга стало гораздо более сбивчивым, чем раньше. Он слабо положил руки на плечи Лу Мо, и его длинные ресницы коснулись кожи Лу Мо, когда он закрыл глаза. Пока они не расстались, Лу Мо смотрел на Линга с красноватыми щеками и тусклыми глазами. Он высокомерно улыбнулся и заявил, как император:       - Конечно, миледи, вы все еще думаете об этих вещах до сих пор. Конечно, я доминирую над всем, что касается тебя.       ... Автору есть что сказать: Сюжет? ? Сюжета нет! Глупый автор не хочет ничего делать, кроме сахара. Пусть обо мне позаботятся.