Ну, спасибо Бражнику!

      В четыре утра, когда столица Франции ещё находилась в лёгкой дрёме, тоненькая фигурка в обворожительном белом платье и в сопровождении лучшей подружки проскользнула в гостеприимно распахнутые для неё двери Нотр-Дам-де-Пари.       На пороге их встречал Мастер с отцовской улыбкой на губах.       — Доброе утро! — просиял он, взяв маленькие ладони Маринетт в свои. — О, сегодня ты особенно хороша, милая моя девочка!       Маринетт смущённо улыбнулась и благодарно кивнула.       Ван Фу очень хорошо понимал, в каком состоянии сейчас была Маринетт. От волнения она дрожала всем телом, была бледна и не могла произнести ни слова. Как ни пыталась подбодрить её Алья, пока они собирались, и всю дорогу до собора, это так и не возымело никакого эффекта. Сама Алья тоже была взволнована, казалось, впервые в жизни, но далеко не так как Маринетт.       Это видел мудрый Мастер и подбадривающе встряхнул её руки.       — Не надо так волноваться, Мари! Ты умница, красавица, у нас всё готово, и Адриан уже ждёт тебя, всё остальное сегодня неважно. Не будем больше тянуть время.       С этими словами Мастер приобнял Маринетт за плечи и, показав Алье жестом следовать за ними, двинулся вперёд в тонущие в тусклом свете свечей коридоры собора.       Спустя какое-то время они остановились перед неприметной дверью. Ван Фу толкнул её, и дверь поддалась со скрипом, открывая перед ними маленькую, но уютную и довольно освещённую келью. Мастер пропустил Алью вперёд, а они с Маринетт зашли следом. Он так и не выпустил Маринетт из объятий.       — Маринетт, — Мастер развернул её лицом к себе и сжал дрожащую фигурку Маринетт в объятиях. — Думай об Адриане. Это поможет тебе успокоиться. Он ждёт тебя, ждёт, чтобы стать с тобой одним целым. Он любит тебя. Ведь только это имеет значение, не так ли?       Она издала хриплый звук куда-то ему в плечо, давая понять, что он прав.       — Милая моя девочка, — Мастер отстранился и взял её руки в свои, глядя Маринетт в глаза. — Пожалуйста, перестань так дрожать. Выпей воды и думай только о хорошем, ведь сегодня удивительный день. У вас с Адрианом будет целая вечность для вашей любви, и ты сможешь сколько угодно наслаждаться этим, — он подбадривающе сжал её ладони в своих, одаряя Маринетт теплой улыбкой. — На самом деле, я уверен, что ты не могла о таком даже мечтать. Подумай об этом. Я дам вам ещё полчаса, а потом мы начнём, хорошо? Не будем заставлять Адриана ждать дольше, да и солнце скоро взойдёт.       Маринетт согласно кивнула и прошептала одними губами слова благодарности.       Мастер прижал её к себе в последний раз, кивнул Алье и вышел, тихонько прикрыв за собой дверь.       Маринетт и Алья остались одни, а время неумолимо бежало вперёд.

***

      Полчаса пролетели как один миг, а Маринетт так и не смогла обуздать эмоции. Алья испробовала все способы, но…       В дверь постучали, и она тут же отворилась. Маринетт увидела Мастера и замерла.       — Уже пора?       Вся кровь отхлынула от её лица, и она побледнела ещё сильнее.       — Да, милая, нам пора, — тепло улыбнулся он ей.       Алья запорхала вокруг Маринетт, поправляя платье, выбившую прядь волос. Потом она взяла лицо Маринетт в ладони, глядя ей в глаза.       — Давай, девочка, глубокий вдох, выдох! Вспомни, что ты Ледибаг, самая храбрая девочка в Париже, да и во всей Франции, и твой Кот ждёт тебя.       Маринетт неуверенно ей кивнула и сделала глубокий вдох. Всё будет хорошо. Всё обязательно будет хорошо.       Вскоре они втроём двигались по хитросплетенным коридорам собора, а сердце Маринетт так и норовило выпрыгнуть из груди. Алья сжимала её руку, пытаясь придать Маринетт хоть немного уверенности.       Вдали уже показался алтарь, и Мастер остановился.       — Дальше Маринетт, как мы и обговаривали, ты должна пройти одна.       Алья обняла её и шепнула, что всё хорошо и продержаться надо ещё немного, а потом они с Мастером быстрым шагом отправились к алтарю. Маринетт осталась одна.       Заиграла музыка, это являлось знаком того, что Маринетт должна медленно начать двигаться.       Она сделала пару неуверенных шагов и остановилась. От волнения в глазах всё плыло, голова кружилась, а ноги стали ватными. Маринетт прижала ладони к лицу, пытаясь восстановить дыхание. Сделала несколько глубоких вдохов, как учила Алья, и заправила за ухо непослушный локон.       — Я Ледибаг, я справлюсь, — зашептала она себе. Сделала ещё один глубокий вдох и неуверенно двинулась вперёд.       Показались ряды скамей. Маринетт старалась идти очень медленно, чтобы не упасть, потому что практически не чувствовала ног.       Шаг, ещё один и ещё, как по минному полю, чтобы не потерять равновесие.       Маринетт не отрывала от пола глаза, но всё равно споткнулась и чуть не упала. В этот момент она испуганно подняла глаза и увидела Адриана. Он стоял у алтаря в ослепительно белом смокинге. Он поймал её взгляд, и омуты его глаз тут же полностью завладели ею. Его глаза искрились теплом, любовью и уверенностью. Они манили её к себе. В этот миг весь мир исчез, остались только его, такие родные глаза.       Маринетт и не заметила, как выровнялось дыхание, как прошло головокружение, и ноги перестали быть ватными. Теперь она словно маленькая божья коровка парила к нему навстречу.       Только когда Адриан взял её за руки и зашептал, что сегодня она восхитительна, Маринетт словно пришла в чувства и поняла, что преодолела весь путь. — Спасибо! — улыбнулась она. — Ты тоже восхитительно выглядишь.       Адриан, и правда, был настолько восхитителен, что у неё перехватывало дыхание. Впрочем, как и всегда. В его взгляде она читала отражение своих мыслей, и это согревало душу.       Когда она смогла отвести взгляд от него, то заметила, что они стояли у самого алтаря. В нескольких шагах от Адриана стоял Нино. Он улыбнулся и подмигнул ей. Со своей стороны Маринетт увидела Алью, которая показывала ей большой палец поднятый вверх.       Чуть поодаль алтаря стоял Мастер в красной сутане. А за его спиной парили Тикки и Плагг.       Тикки смотрела Маринетт прямо в глаза, даря через зрительный контакт всю свою силу созидания. Маринетт улыбнулась, почувствовав, как внутри неё растёт спокойствие и уверенность.       В этот момент музыка стала тише, и к ним вышел священник в белом облачении, расшитым золотом. В руках его было библия в золотом переплете, и он начал читать молитву на незнакомом Маринетт языке. Она подняла глаза к лицу священника и узнала в нём самого папу Римского.       Маринетт еле заметно ахнула. Теперь она догадалась, что язык, на котором читал священник — латынь.       Маринетт повернулась к Адриану и увидела, что он совсем не удивлен. Значит, он знал об участии папы Римского в ритуале, а ей не сказал, чтобы она не волновалась раньше времени.       Во взгляде Адриана было столько тепла и любви, что Маринетт не смогла сдержать мягкой улыбки, даря ему всю свою любовь взамен.       Тем временем первые лучи солнца стали просачиваться через витражные окна собора и, отталкиваясь от стен, сосредотачивались вокруг Адриана и Маринетт.       Священник подошёл к ним и взял их левые руки в свою. В этот момент лучи солнца заскользили по Адриану и Маринетт, обволакивая теплом, скапливаясь в сердцах и продолжая путь к рукам, соединённым в ладони священника. И по безымянным пальцам левых рук, сотканные лучами солнца, побежали золотые буквы. Пальцы немного покалывало, как будто солнце выжигало слова.       Тикки и Плагг устроились каждый над головой своего хранителя, а солнечные лучи продолжили свой путь и окутали маленьких квами золотым свечением, оставляя на них сияющие узоры. Закончили свой путь лучи на свидетелях. У Альи и Нино на запястьях правой руки появились знаки в виде бесконечности.       В этот момент солнечные лучи рассеялись в стенах собора.       Священник всё ещё читал молитву, и Адриан с Маринетт осознали, что теперь понимали этот язык.       Когда он отпустил их руки, Адриан поднёс свою руку к свету и прочитал: «Tua in aeternum». Улыбка озарила его лицо.       Тоже самое произошло и с Маринетт. Пальчик всё ещё покалывало, а буквы на нём искрились солнечным светом. И Маринетт произнесла шёпотом, разглядывая надпись: «Tua in aeternum».       Адриан подхватил её маленькую ладонь и прижался губами к надписи на пальчике.       — Tua in aeternum, Domina mea! — прошептал он.       Маринетт коснулась его лица и зашептала в ответ:       — Tua in aeternum, Cat mea!       — Скрепите союз поцелуем, — услышали они голос священника.       Адриан взял лицо Маринетт в ладони и коснулся её губ своими. В этот момент солнечное свечение окутало их теплом и разлилось на всех участников ритуала.       — Отныне и навеки вы одно целое, и имя вам «Страж», — закончил священник под аплодисменты всех присутствующих.       И громче всех аплодировал Плагг.