Красная тинктура

      В теории, Виктория, конечно, знает все эти правила: не водись с мальчиками, не пытайся съехать на скейтборде по перилам очередной лестницы, не шатайся по ночному Риму в одиночестве, и главное «не» — не общайся с незнакомцами в Интернете. Но она последовательно нарушает одно за другим. Итан, прибывший к ним в группу с помощью Фейсбука — яркое тому доказательство, что правила можно и иногда даже нужно нарушать, если того требуют обстоятельства. Хотя…       Отрицать тот факт, что Итан странный, нельзя. Он не ест чипсы, воротит нос от газировки (любой, даже молочной!) и даже к пицце равнодушен. Виктория из чувства ответственности и только самую малость ради прикола лично обзванивала каждую пиццерию с доставкой в Риме, ища самые забористые сочетания в довольно однообразных меню, надеясь, что их барабанщик хоть раз не скажет свое фирменное «я не голоден», пока Томас и Дамиано однажды не совершили дворцовый переворот, обнаружив в коробке пиццу с анчоусами и ананасом, и не отобрали у нее право вообще что-то заказывать на всю их маленькую банду, доступно объяснив ей, что, устраивая такие выкрутасы с кормежкой, что покупалась вскладчину, она саботирует свою же группу.       В конце концов, она даже забывает о том, что никто никогда не видел Итана с едой до тех самых пор пока они не оказываются запертыми в одном доме… Жилой лофт на Икс-факторе похож на переполненный аквариум. Они спят буквально друг у друга на головах. Но что-то происходит. Виктория не понимает, что, но чует неприятности многократно отбитым копчиком.       У Дамиано прорезаются скулы, да так сильно, что с каждым днем он все больше напоминает живой скелет. Каждое утро он бадяжит какую-то отборную зеленую гадость на основе протеиновых сухих смесей для спортсменов в общем кухонном комбайне, выпивает ту залпом, а потом его рвет. Она поймала вокалиста с поличным лишь однажды, но ничего не сказала, хотела, но осеклась. С ним был Итан, заботливо придерживающий спутанные волосы и гладящий по спине. Виктория, не знала, что их заморыш в идиотских сандалиях может одним взглядом пригвоздить к стене, что тот и сделал, стоило ей открыть рот. В итоге проиграв молчаливую битву, она свалила из ванной еще до того, как Дамиано ее заметил. Виктория не понимает, что происходит, однако к началу их первого тура вокалист тоже прощается с привычкой есть при ком-то. Но жуткие скулы пропадают, Дамиано начинает снова набирать вес. Что бы то ни было — он справился.       Они болтаются по всей Европе, ругаются так, что из ушей валит дым, группа вот-вот развалится на радость всем злопыхателям, когда Итан буквально впихивает ее в кабинку одного из общественных туалетов и закрывает за ними двумя шаткую дверь. Мгновенно оценив положение дел, Виктория со всей дури бьет его коленом в промежность и сбегает еще до того, как барабанщик, ясное дело, согнувшийся буквой зю, успевает открыть рот. Она знает, что он делает с девушками… Те уходят от него по стенке на ватных ногах. И вообще они тут не Флитвуд Мак и не АББА.       Они не обсуждают, что произошло. Но отныне Виктория категорически отказывается оставаться с Итаном в одной комнате, если поблизости нет никого третьего. Она верит, что он бы остановился, если бы она сказала свое веское «нет» и без рукоприкладства, но под ложечкой все равно закручивается нервная спираль, стоит им столкнуться взглядами.       — Не знаешь, что за херня творится между этими двумя? — спрашивает Томас, переплывший бассейн вместо того чтобы обойти его вдоль бортика, отряхиваясь, как огромный лабрадор. С Томом все понятно, как божий день. Том обгорает на солнце быстрее, чем это слово «солнце» кто-то успевает произнести, и кожа слезает с него, как с линяющего нага, только он ни за что не признается, что его змеиное прозвище выросло из этой особенности.       — Без понятия, — врет Дамиано, силясь оттереть хлорированные капли от тетрадных листов до того, как они превратят чернила в кляксы. Он знает, но Томас еще не дорос до ответов. Вик, похоже, тоже.       Вик дорастает лишь к Сан Ремо… точнее все получается случайно. Они настолько взвинчены победой, что аккуратность оказывается послана ко всем чертям. Виктория вваливается в их номер со своего ключа, когда лежащий совершенно расхристанным на кровати Дамиано надсадно стонет, и гораздо менее прилично, чем в еще не явленной миру, но уже записанной песне, а голова Итана находится где-то в области его паха…       — Томас вырубился в процессе переобувания, но мы то будем праздно… — остаток предложения застревает у басистки в горле. Голыми то она их видела. Но порно в режиме лайф это уже перебор! Или не порно… Итан отрывается от Дамиано и вся ситуация напоминает какой-то сюр. Рот барабанщика перепачкан алым, на кровати зачем-то лежат бинты, но замечает Виктория их только сейчас.       — Это не кровь… Скажите мне что это не чертова кровь! — она стоит в дверях с бокалами и не раскупоренной бутылью. А Итан как-то до неприличия привычно и излишне крепко держит Дамиано за бедро, зажимая артерию четырьмя пальцами, и усмехается.       — Это кровь, — кивает он, облизывая кривые клыки, и тянется свободной рукой к перевязочным средствам.       — Я знаю, что ты не доел, — шипит Дамиано, прогибаясь в спине, — Закончи, потом с Вик перетрете.       — Я не голодный. А у тебя будет кружиться голова.       Виктории требуются бутылка коньяка, чтобы принять данность, и несколько дней, проведённых за пересматриванием их архивных видео. Они последовали за ней в музыкальную индустрию, она готова, несмотря на сковывающий тисками страх, последовать за ними туда, куда теперь они зовут ее.       На Евровидении ее выворачивает наизнанку так часто, что наблюдающие запускают в ноосферу слух о ее беременности. Тот искажается и преломляется, превращаясь в череду странных комментариев на Ютубе почему-то о том, что в положении находится подружка Итана. Виктория смеётся, тыкая всем телефоном в нос, когда обнаруживает их.       Она перестает стебать их с Дамиано мпрегом лишь тогда, когда Итан подставляет ей, падающей с ног от усталости, горло. Человеческая кровь на вкус почти как Кровавая Мэри, его же — бьёт в голову похлеще чистой водки с таблетками кофеина.       — Не торопись, дыши носом, — Итан гладит ее по волосам, и рану на шее зажимает сам, давая ей прийти в себя. Только сейчас у Виктории хватает духу спросить есть ли в мире другие. По лицу Итана пробегает тень.       — У нас есть Дами. Этого достаточно.       — Не достаточно. Нам нужен Томас.       Итан мотает головой.       — Он ещё не готов. Ампула полежит, а вот инъекция может убить.       — Мы не голодные, — отвечает Виктория за всех, когда кто-то из журналистов во время очередного цикла нескончаемых интервью, свалившихся на них в комплекте с мировой славой, заметив их общую бледность, предлагает печенье. Из них четверых ест его только Томас. Томасу ещё рано знать ответ на вопрос почему в морозильнике холодильника дома в Гарласко после визита в Россию появилось несколько бутылей со странной эмульсией голубого цвета, купленной на «чёрный день».