Красная тинктура

      Итан медленно пропихнул кончик ремешка в пряжку и застегнул. Браслеты наручников плотно обхватывали запястья, но между ними и кожей спокойно проходили два пальца: этого было достаточно чтобы не дать Дамиано выскользнуть, но при этом не навредить ему, если он решит вырываться.       — Вот так, — Итан поднялся с коленей и скользнул ладонью по обнажённому боку, молчаливо прося развернуться к себе лицом, — Как ты себя чувствуешь?       — Просто превосходно! — не удержался от шпильки Дамиано. Итан улыбнулся ему — вид у него был крайне далек от декларируемого. Дамиано был весь покрыт пятнами нервного румянца, отельное полотенце на его бедрах едва держалось, а с плохо вытертых волос капало на дешевый ковролин. Дышал он часто и поверхностно, а ведь они еще даже толком не начали.       — Если почувствуешь дискомфорт, то сразу говоришь. Что нужно сказать, чтобы я прекратил?       — Ты думаешь я настолько туп, чтобы забыть одно слово?       — Дерзить будешь мне потом.       Дамиано дернул плечами, пытаясь сложить руки на груди, но те были скованны за спиной — цепочка наручников отозвалась звоном.       — Парфюмер, — прошипел он, закатывая глаза.       Итан лишь одобрительно хмыкнул. Он твердо решил спускать Дамиано эти все подначки, раз тот чувствовал себя так спокойней, но приструнить все же хотелось. Словесно. Сторонником телесных наказаний он никогда не был.       — Нам надо будет придумать что-то для мгновенной остановки. Но, наверно, уже не сегодня, — Итан сдвинул мокрые пряди на одну сторону и подался вперед. Он проделал все так быстро, что, когда Дамиано понял, что его поцеловали за ухом — все уже закончилось. Итан запустил пальцы глубже в волосы, медленными, размеренными движениями провел от затылка к шее, а затем вниз по спине.       — Я хочу, чтобы ты меня поцеловал, — потребовал он внезапно охрипшим голосом.       Дамиано тяжело сглотнул.       — В губы?       — Можно и в губы.       — Смутно понимаю, как это можно сделать без рук.       Итану безумно хотелось сказать ему что-то вроде — «Рот у тебя все еще свободен!», но так они далеко не продвинулись бы — только переругались. Дамиано, как бы он не кичился своим опытом с множеством девушек, все еще требовались подсказки во всем остальном.       — Для начала подойди ближе.       Дамиано сделал шаг вперед, и вместе с этим его полотенце опасно сдвинулось вниз.       — Еще.       Дамиано сдвинулся еще на дюйм.       — Еще.       Он снова подался вперед. Их тела все еще не соприкасались, но рот Дамиано сейчас был достаточно близко, чтобы было возможно почувствовать жар его дыхания. Однако Итан просто не мог сократить эту дистанцию, несмотря на то, что безумно хотел этого. Он вполне ясно дал понять, что он здесь отдает приказы, и Дамиано лучше было его послушаться. Итан слегка развел руки в стороны.       — Не бойся, если потеряешь равновесие — я тебя удержу.       Дамиано коротко кивнул и на обратном движении вскинул голову вверх, чтобы прижаться плотно сжатыми губами к его губам. Итан полной грудью вдохнул химический «морской бриз» шампуня, он вместе горечью шалфейных пастилок резко отсек звук отбойного молотка, доносившийся с улицы. Вопреки своей дурной привычке Дамиано не стал сразу же вываливать язык в рот, а поцеловал так, как не целовал даже в их первый серьезный раз: с сомкнутыми губами. Итан попытался сам исправить ситуацию, но стоило только перехватить инициативу, и Дамиано задеревенел, будто ему все это было в новинку.       — Нет, так дело не пойдет, — отстранился Итан не без сожаления, — Что не так?       — Все в порядке. Просто неудобно. Я привык тебя трогать.       На лице Дамиано действительно не было ничего кроме глухого раздражения из-за беспомощности.       — Тогда пойдем другим путем… — Итан положил ладонь ему на сердце, — Ты будешь принимать все, что я тебе даю, и не будешь пытаться как-либо восстановить равновесие этих весов.       — Итан?       — Сможешь?       Дамиано закусил губу, но кивнул.       — Хорошо. Тогда давай снимем это, — Итан тронул край полотенца, потянул за него, оставляя Дамиано совершенно обнажённым. Сложенное то отправилась на угол прикроватной тумбы, — А теперь я хочу, чтобы ты лег на живот.       В глазах Дамиано промелькнуло что-то очень напоминающее панику. Возможно, не стоило давать ему поглощать всю эту сомнительную порнографию, где фальшивых как отпечатанные в Гонконге иранские акции, девственников практически с разбега насаживали на неприлично большие члены, но было что-то очень интимное, возможно даже более интимное чем сам секс, в том, чтобы глубокой ночью, уже утолив обоюдный голод, лежать с Дамиано в обнимку и, разделив комплект наушников, смотреть такие вещи с экрана телефона. Итан выждал пару секунд, убеждаясь, что его не хотят остановить, и аккуратно подтолкнул Дамиано к кровати. Тот неуклюже сел на самый краешек: поцелуешь, он потянется следом и непременно свалится. К сексу на полу или почти на полу ввиду обстановки в студии им было не привыкать, но все же не хотелось.       — Помочь?       Дамиано отрицательно замотал головой. Упрямо заелозил, пытаясь переместиться глубже, но скованные за спиной руки основательно мешали. Когда он раздосадовано зарычал, поняв, что почти не двигается, а лишь собирает простыни гармошкой, Итан не смог удержать улыбки.       — Тебе стоило встать на колени. Было бы в разы проще.       — Думаешь?       — Знаю.       Дамиано в очередной раз за сегодня закатил глаза, шумно вдохнул и завалился на бок, а потом и вовсе на живот, прислушавшись к совету, и теперь изображал позорную гусеницу, чтобы подобраться к изголовью. В чьем-то ином исполнении это непременно выглядело бы смешно, но даже трагические, нарочитые стенания, когда дело доходило до Дамиано, оказывались не только уместными, но по-своему возбуждающими. Итан сдался, помог ему пристроиться, пропихнув подушку под живот и убрав волосы с лица.       — Удобно? — как можно мягче спросил он, наблюдая за тем, как спина Дамиано покрывалась мурашками, вряд ли связанными с отсутствием одежды. Разве что лишь самую малость. Скрепя сердце следовало все же признать, что воздух в номере был не самый тёплый.       — Угу, — прогудел в подушку Дамиано. Итан тронул основание его шеи, невесомо — с целью лишь раздразнить провел пальцами вдоль спины, и ненадолго оставил его, чтобы достать и разложить на кровати все необходимое.       — Держи крепко, не выпускай.       Вслепую Дамиано скептически ощупал предложенное и удивленно хмыкнул.       — Ну и зачем мне барабанная палочка?       — Я не буду отвечать на этот вопрос… Доверься.       — А я разве уже не? Лежу тут как рождественский гусь перед запеканием в ожидании начинки!       Довольный смех служил ему ответом, а потом Итан раздвинул ему ноги. Не рывком, нет, он не собирался пугать Дамиано напористостью. Сперва его руки погладили икры, скользнули на бедра, и лишь потом нырнули между ними, чтобы развести. Итан с точностью знал, как надо трогать — достаточно сильно, чтобы теплые дорожки его прикосновений были уверенными, а не щекотными, но Дамиано все равно подался вверх к ладоням, и тут же резко вниз. Итан усилил нажим, но Дамиано повторил это движение.       — Ты что, трахаешь кровать?       — Н-нет.       Стремительно краснеющий загривок давал понять, что Дамиано, то крепко сжимавший пальцы вокруг полированного дерева, то постукивающий палочкой себе по крестцу, лжет. Итан поцеловал все еще влажный затылок и продолжил начатое, поторапливаемый нетерпеливыми полустонами. На сухое прикосновение между ягодиц привычный к постоянным эпиляциям ради одного единственного номера на шесте Дамиано даже не вздрогнул. Удовлетворившись этой его реакцией, Итан отщелкнул крышку флакона, выдавил небольшую каплю скользкого геля на подушечки среднего и указательного пальцев и провел ими по сжатому входу. Дамиано издал глубокий выдох, но вместо попытки закрыться Итана ждали лишь разъезжающиеся шире ноги.       — Не тяни, — рыкнул Дамиано, когда Итан стал кругами распределять смазку.       — Я даю, ты принимаешь. Таков был уговор.       — Угу. Только чует мое сердце, ты очень жаден.       — Я не жаден, Дамиа, — попытку буквально насадиться на поглаживающий палец пришлось остановить на корню, — Но раз мы ударились в кулинарную тему, то напомню тебе, что никто не запекает гуся, выкрутив духовку на максимум. От этого он просто-напросто сгорит.       — А я скоро сгорю просто от желания, — попытался возразить Дамиано, но слушать его никто не собирался. Итан провел еще чистой ладонью по его боку, огладил ягодицы, медленно развел половинки еще шире и подул. Дамиано тут же дернулся, взбрыкивая, — Блядь!       — Шшш! — Итан улыбнулся этой его чистой неприкрытой реакции. Податливый и только-только распробовавший все прелести регулярного секса с постоянным партнёром Дамиано оказался вечно голодным до… да до всего. До прикосновений, до объятий, до поцелуев и до всего, что следовало за ними. Итан склонился ниже и размашисто лизнул его спину вдоль всего позвоночника — начал от поясницы выше скованных рук и уткнулся носом в волосы, — Тебе очень идет вот так.       — А нельзя побыстрее?       — Можно… Но мы, кажется, договорились…       — Итан! — в голосе Дамиано отчетливо слышалась отчаянная мольба. Дамиано попытался приподнять голову, но тут же уронил ее. Упереться ни во что не получилось.       — Все будет, расслабься, — Итан поцеловал его в плечо и вернулся к прерванному занятия, старательно игнорируя тот факт, что бедра у распластанного по кровати Дамиано мелко подрагивали. Теперь он снова сужал круги, скользя подушечками пальцев от центра к краям, растягивая, похлопывая по все больше расслаблявшемуся кольцу мышц, но совершенно не входя. Долил еще смазки, ее оказалось в таком избытке, что та потекла на простыни, и медленно надавил. Дамиано всхлипнул в подушку, сжимая пальцы на барабанной палочке до побелевших костяшек — внутрь него погрузилась первая фаланга. Итан неспешно повернул кисть на пол-оборота, вернул в изначальное положение, не прекращая поглаживать свободной ладонью внутреннюю сторону бедра.       Собирая излишки лубриканта, он перепачкал вторую руку, приставил еще один средний палец. Дамиано дернулся, но не уходя от прикосновения, а к нему.       — Так неймётся? — хмыкнул Итан, — Лежи спокойно.       Дамиано из вредности вслепую ткнул его барабанной палочкой в бедро.       — Отберу, будешь ходить с расцарапанными ладонями.       — Да засади ты мне уже!       — Один палец, и то не до конца.       Итан с нажимом протолкнул палец глубже, ища нужную точку. Звук, что издал Дамиано, когда та все же нашлась, был похож на крик раненного зверя: тот не то взвизгнул, не то взвыл, а потом замычал, вцепившись зубами в подушку.       Второй палец аккуратно втиснулся рядом. Итан потянул края в разные направления, затем вытащил пальцы, и крайне щедро плеснул из флакона в приоткрытую глубину. Дамиано застонал от холода, сжимаясь так, что добрая половина вылитого оказалась снова снаружи. Итан подобрал все это и заправил назад, двумя пальцами уже одной руки, проталкивая их вглубь, до самых костяшек, до того места, где мышцы сами стали втягивать внутрь. Нащупал бугорок и не надавил, нет, лишь легонько огладил по контуру. Раздался громкий щелчок, сопровождаемый сдавленным «Кхммм!» сквозь сцепленные зубы.       — Ладно, хватит с тебя… — Итан выдернул руку, отобрал у Дамиано сломанную напополам барабанную палочку, швырнул куда-то с кровати, и слитным движением перевернул его на спину.       — Не смей! Твою ж мать, Итан! — поднял вой Дамиано, — не смей прекращать!       — И не собирался, успокойся! — не дожидаясь пока его покроют матом, Итан прижался губами к изгибу шеи и короткими жалящими поцелуями принялся спускаться вниз, задержавшись и пробуя на зуб сначала крылья, а потом и тонкую белую полосу шрама, оставшуюся от перочинного ножа.       Дамиано шипел где-то сверху, клялся, что прикончит его, когда только выберется из наручников, но на вопрос не хочет ли он воспользоваться стоп-словом лишь пнул Итана, опустившегося на колени перед кроватью, пяткой в грудь.       — Просто дай мне то, что я хочу! — требовал он.       Из вредности Итан так и замер — с одной рукой, упирающейся между разведенных ног в край матраса, и другой на основании чужого члена, что до этого активно надрачивал, не давая хныкающему Дамиано ничего кроме давления, ткнулся лбом в его бедро.       — Дамиа, я… — он жадно вдохнул холодный воздух, с трудом восстанавливая зыбкий самоконтроль, и продолжил, слова начиная шёпотом, а договаривая их просто губами, без звука, — Я дам тебе все, дай только тур откатать.       — К дьяволу тур! — услышав это, и Итан оказался даже не в шаге, но в миллиметре от того чтобы сейчас послушаться. Дамиано действительно нравилось происходящее, при должном желании растянуть его за сегодняшнюю попытку — всего лишь первую — было бы не сложно. Тем более Дамиано сам притащил это дилдо, что лежало пока невостребованным на углу. Пальцы, потом его, и на сладкое — настоящий уже член. Итан дал себе мысленный пинок — нельзя. Решил остановиться на трех пальцах… Безымянный левой руки вошел под громкое шипение. Дамиано замотал головой.       — Жжется.       Итан тут извлек неполную щепоть.       — Тогда хватит с тебя. Ты и так сегодня большой молодец. Я отсосу тебе…       Дамиано раздвинул ноги шире, пятками то и дело слетая с края матраса и прогибаясь в спине — скованные руки ему явно мешали. Итан прижал его обратно за бедро, чувствуя, как Дамиано становился всё тверже и твёрже, как заполошно бился его пульс, ударяя по уже намятым, накусанным и зацелованным еще до надевания наручников губам.       — Итан! — издал Дамиано слабый предупреждающий писк, но с этим явно запоздал, да и не собирался Итан отстраняться, лишь привычно сглотнул и, змеей скользнув вверх вдоль все еще распластанного по кровати тела, потянулся за поцелуем. Дамиано ответил лениво, но с благодарностью, но тут же возмутился, почувствовав чужой сочащийся смазкой стояк своим животом.       — Ты все еще не кончил!       — Я в порядке. Давай тебя расцепим или… — Итан многозначительно замолчал.       — Что или? — зацепился Дамиано за оборванный конец фразы.       — Если ты так хочешь быть трахнутым, то перевернись обратно и подержи бедра сведенными…       — Зачем? — Итан закатил глаза и молчаливо свел его ноги, чтобы пальцами протиснуться в образовавшуюся тугую щель, — О! Да, пожалуйста.       — Во как запел, даже не стрижом, а соловьем! — со смехом Итан сорвал с губ еще один короткий поцелуй. Это обещал быть очень насыщенный вечер, плавно перетекающий в утро.