Звезда моя ( Вторая жизнь )

Он мне не верит. Слезы снова наполнили ее глаза. Она так сильно плакала что в ней не должно было остаться ни капли влаги. Она хотела никогда ему ничего не говорить. Но после той гибельной близости, когда и он и она потеряли над собой контроль, эти слова просто… вылетели сами. Во всем моя вина. Я получила второй шанс в жизни. Мне нужно было уйти, начать свою жизнь в другом месте и никогда не пытаться снова увидеть Павла и Киру. А теперь я разрушила все, что создавала. Одна мысль об этом вызвала новый поток слез. Вытащив из кармана джемпера измятый, влажный от слез платок, она вытерла глаза и стала открывать дверь дома который она снимала. *** - Можно? - спросил он и женщина пропустила его в дом. В Ирэненом доме висела гнетущая, тревожная тишина. Павел сил тяжело откинувшись на спинку кушетки, и невидящим взглядом смотрел на украшавший стену эстамп. Мысли вертелись, кружились, проносились как сумасшедшие в его голове с того самого момента, когда прошлой ночью с ее уст сорвались эти не правдоподобные слова. Боже, неужели все это было только вчера? Всего лишь двадцать четыре часа назад? Он чувствовал, что за это время постарел на несколько лет. У него было такое ощущение, как будто он пережил войну или землетрясение. Он не мог вспомнить ничего, что делал в течение рабочего дня. - Чего ты от меня хочешь? - Павел и не предполагал, что этот вопрос прозвучит так прямолинейно. Он испытывал смутное чувство вины за свой агрессивный тон, но считал, что имеет право задать прямой вопрос — самый трудный вопрос во всей этой истории, если предположить, что он поверил ей. А он действительно начинал ей верить, несмотря на всю кажущуюся абсурдность ее рассказа. Ирэн напоминает ему Ирину, - все это невероятно. Тогда это значит, что она и есть Ирина. Должен ли он хотеть ее возвращения? Хочет ли он? Ирэн поразил его вопрос. Ее глаза заблестели, точно она сдерживала подступившие слезы. И так она выглядела весь вечер. - Мне ничего не надо от тебя. - Голос у нее был тихий, но твердый. - Я не собиралась переезжать сюда, разрушать твою жизнь. Но когда увидела, что этот дом сдается, то не могла пройти мимо. Я хотела всего лишь быть поближе к вам, чтобы иметь возможность время от времени видеть тебя и Киру. - Под конец голос у нее стал более громким и высоким. Павел пришел в ужас, когда заметил, что слезы хлынули из ее глаз. - Ты думаешь, я этого хотела? Неужели я так старалась бы вернуться к жизни, если бы знала, что лишусь всего, родного и близкого мне? Знать, что мой ребенок растет всего в нескольких ярдах от меня, и упускать возможность общения с ним? Жить рядом и постоянно помнить о том, что ты в конце концов влюбишься в кого-нибудь и снова женишься? Я сопротивлялась уходу навсегда только потому, что хотела успокоить тебя и сказать, что буду тебя ждать и что когда-нибудь мы снова будем вместе. Только ради этого и больше ни для чего. Если бы я знала, что меня ждет одиночество… - Она помедлила и обожгла его взглядом, выражавшим всю боль и страдание, которые она испытывала с того момента, как очнулась в больнице Ирэн Деверо. - Я уйду, - закончила она с горечью. - Мне не надо было бороться за возвращение назад. Не надо было! - Ирэн… - прошептал он. - Нет! — Не скрывая рыданий, она отвернулась от него, показав рукой на дверь. - Паш, Паш просто уходи. Нет смысла затягивать все это. Он должен. Он должен забыть всю эту путаницу, пойти домой и продолжать жить с тем, что осталось у него в жизни. Но… Его жена здесь, в этой комнате! Даже до того, как Ирэн рассказала ему о своем возвращении к жизни, она привлекала его больше, чем какая-либо другая женщина, кроме жены. Он собирал осколки своей жизни, разбитой вдребезги смертью Ирины, и медленно склеивал их в прочное целое, когда на его пути появилась Ирэн. Она ускорила этот процесс, открыв перед ним какую-то перспективу, дав ему возможность ощутить теплоту, радость, близость, которые, ему казалось, он потерял навсегда. И неудивительно! С самого начала его тянуло к ней, хотя его ум и сознание отказывались воспринимать это. Поднявшись с кушетки, Павел шагнул вперед и положил руки ей на плечи. На какое-то мгновенье она напряглась от его прикосновения, а затем, рыдая, прижалась к нему. Обняв ее, он зарылся лицом в ее волосы. Его сердце приняло решение, которое отказывался принимать рассудок. - С возвращением домой, моя любовь! И почему ты опять находишься здесь в этом доме, а не в нашем доме! - спросил он подхватив её на руки и понес её в их дом. *** - А что у тебя на завтрак? - Блинчики с черникой. Он закатил глаза. - Силы небесные! Я не пробовал блинчиков с черникой с… - Он резко остановился. - С тех пор как произошло со мной, - закончила она слабым голосом. - Черт возьми! - Он стукнул кулаком по столу. - Как нам избегать этого? Все, что я говорю или делаю, напоминает мне и тебе о нашей прежней жизни. Нам надо начать все сначала. - Я знаю. - Она открыто посмотрела на него. - Ирина Зимина умерла. Теперь я - Ирэн Деверо. Это трудно. Но со временем мы привыкнем. - Она еле выговорила эти слова. В некотором смысле ей сейчас стало труднее быть Ирэн, чем раньше, когда она очнулась в больнице. Павел от безысходности развел руками. - Я сделаю все от меня зависящее, чтобы оставаться в настоящем. - Ничего особенного, если мы иногда будем говорить о Ирине. - Она считала, что им обоим полезно не игнорировать странные обстоятельства их новой встречи. Она взяла миксер и, поколебавшись, добавила: - Нам надо обсудить кое-что еще. - Что? - Павел внимательно следил за ней. - Я хотела бы знать, как ты собираешься поступить с той информацией о случившемся со мной, которую я тебе рассказала. - Это зависит от тебя? - От меня? - Да. Я лично считаю, что не следует говорить никому. Если мы предадим огласке нашу невероятную историю, это полностью разрушит возможность иметь нормальную семейную жизнь. Думаю, что это будет вредно и для Киры. Но… - предупреждая ее ответ, он поднял руку, - но если для тебя важно поделиться этим со всем миром, тогда я поддержу твое решение и обещаю сделать все, чтобы свести до минимума отрицательные последствия. Ирэн медленно кивнула. - Спасибо. - Она не хотела ограничиться только этим словом, но еще недостаточно доверяла себе, чтобы продолжать. Но тут же поняла, что Павел хочет знать ее отношение к этому вопросу. - Я тоже считаю, что нам лучше никому об этом не говорить. Это слишком невероятно, чтобы хоть кто-то поверил. Иногда даже мне самой не верится. Конечно, мне интересно, есть ли кто-нибудь еще, кто так же боролся за то, чтобы вернуться назад… Но все, чего я хотела, когда поняла, что стала Ирэн Деверо, - это спокойно жить и время от времени издалека видеть тебя и Киру. А теперь… - она помедлила, не желая принимать все как само собой разумеющееся, - теперь я чувствую себя более счастливой, чем могла надеяться. - Приятно слышать. Надо еще обсудить несколько вещей. Но в общем я с тобой согласен. - Что еще надо обсудить? - Нашу свадьбу, прежде всего. - Он притворно нахмурился. - Объединение двух домашних хозяйств потребует времени. Мы можем пожениться тихо, не вызывая удивленных взглядов, но уж никак не позднее, больше я ждать не смогу. У нее снова перехватило горло. Она боялась строить прогнозы на далекое будущее в этой новой ситуации, боялась даже надеяться на то, что он снова примет ее в свою жизнь. - Ты хочешь, чтобы мы поженились? — переспросила она. - Конечно, хочу. - Павел подошел ближе и сжал ее локти, нежно улыбаясь. - Мы уже женаты, но ради Киры нам надо все оформить должным образом. Помни, что фактически ты мертва. - Я знаю. Просто не ожидала… Я не была уверена. Он поморщился. - Извини, что я был груб с тобой. - Я тебя не виню. - Она провела нежной ладонью по его гладко выбритому подбородку. - Вся эта история действительно кажется бредом. Павел поднес ее сложенную чашечкой ладонь к своим губам. - Ты еще не дала мне ответа. - Она вздрогнула, когда его язык коснулся ее ладони. - А о чем ты спрашивал? - О свадьбе, мадам. - Он взял ее руки в свои и торжественно произнес: - Ирэн Деверо, согласны ли вы выйти за меня замуж? Подступившие слезы не стали помехой для ее ответа. Она улыбнулась, вложив в свой взгляд все то, что было у нее на сердце. - Да я выйду за тебя? *** - Паш! От ее странного, запинающегося голоса он весь напрягся: последний раз он слышал такой голос, когда они обсуждали болезненные семейные проблемы в прежней жизни. Он поймал себя на том, что мысленно похвалил Ирэн за ее способность вернуть себе голос Ирины. - Что? - Тебя не затруднит показать мне какие-нибудь домашние фильмы? Он ждал от нее любого вопроса, но только не этого. Даже задержал дыхание, боясь того, что скрывает ее серьезный тон. Теперь же от облегчения у него даже закружилась голова. - С удовольствием! У меня есть несколько фильмов, которые ты еще не видела. С чего ты хочешь начать? - Мне все равно. - Ее голос прозвучал подавленно. Павел ласково сжал ее плечо. Ощутив ладонью ее нежное тело, он мгновенно воспламенился, но тут же подавил в себе этот импульс. Он будет делать все, что необходимо, приложит все усилия для того, чтобы быть нежным и ласковым, не оказывая на нее давления и не разжигая страсть. Это было чертовски трудно, ведь его тело закипало даже при легком дуновении ее духов, при еле слышном шепоте, при мимолетном прикосновении ее тела. Чертовски трудно, думал он, садясь поудобнее, чтобы ослабить давление ставших вдруг тесными джинсов. Он внимательно смотрел фильм. Что он при этом чувствовал? Знакомая тоска поднималась в нем вместе со сладко-горестной печалью. Он все еще скучал по ней. Не по ней, а по ее знакомым формам, ее глазам, ее лицу… Он начинал привыкать к тому, что его жена опять с ним, что он не потерял дружеского общения, сердца и души женщины, которую любил. Но ощущение нереальности оставалось. Почему это произошло? Почему он просто не мог получить назад свою Ирину? Почему все не могло оставаться таким, каким было до несчастного случая? Ирэн был предоставлен второй шанс Богом или другой какой-то всемогущей силой, от которой зависело ее возвращение. Если Ему все подвластно, почему Он не мог возвратить ее в первоначальной, прежней оболочке? Зачем было менять? Возможно, это своеобразная шутка над ним? Или испытание? В этом случае он позорно провалился. Они были знакомы с Ирэн меньше шести недель, когда он лег с ней в постель. И он тогда не знал, что это Ирина. Чувство вины выплыло из глубины, где он его прятал, и принялось терзать его. Он увлекся Ирэн, с первой встречи, действовать стал практически в первый же момент, когда они остались наедине. Интересно было бы узнать, что думает она о той поспешности, с какой он отказался от своего траура. Испытывая неловкость, он бросил взгляд в ее сторону, боясь, что она не простит его увлечение другой женщиной. Лицо у нее было бледное, и она прикусила нижнюю губу. Ее руки, обычно такие изящные, с длинными тонкими пальцами, были крепко сжаты. Он заметил на руках красные следы ногтей, суставы побелели. Выбросив из головы свои мрачные мысли, он склонился к ней: - Ирэн! Она оторвалась от экрана и посмотрела на него. Он был поражен печалью, гнездившейся в глубине ее зеленых глаз. - У меня такое чувство, как будто умер очень близкий мне человек. - Ее голос был настолько тихим, что ему пришлось напрячься, чтобы разобрать слова. - Увидеть себя… Ты не можешь понять, что это значит - каждое утро смотреть в зеркало и видеть незнакомое лицо. Дрожащий от отчаяния голос смущал его. Стараясь утешить ее, он сказал: - Нет, не могу. Но твое новое лицо и фигура очень привлекательны. - Мне не нужно новое лицо и новая фигура! - яростно сказала она. - Я хочу, чтобы у меня было прежнее лицо и фигура. - И отвернулась от него. - Не в пример тебе. - Что это означает? - Внезапная атака застала его врасплох и была нанесена по самому уязвимому месту. Ее слова, как в зеркале, отразили его мысли. - Ты не кажешься слишком опустошенным, потеряв меня. - Она продолжала смотреть на стену, но невозможно было ошибиться в том, что под саркастическим тоном скрывается обида. Он не знал, что сказать. Ирина никогда не нападала на него таким образом. Он медленно потянулся и, взяв ее руки в свои, стал поглаживать большими пальцами следы ногтей, которые она оставила на своих руках. - Дорогая, я тоже хотел бы вернуться к тому, что было раньше, а прошедшие шесть лет стереть из нашей жизни. Но их нельзя стереть. - Он приподнял ее руки и по очереди поцеловал царапины. - Это правда, мне нравится твое тело. Мое поведение до того, как я узнал, кто ты на самом деле, непростительно. И я не могу винить тебя за то, что ты обижаешься. Но задумайся: я уверен, что без твоей индивидуальности, которая находится теперь в этом теле, оно не имело бы для меня той прелести. Меня привлекло к тебе то, что ты обладаешь всеми качествами Ирины, которые я любил. Она подняла брови и задумалась, наморщив лоб. У него отлегло от сердца. По крайней мере она не отгородилась от него. Скользя ладонью по ее руке вверх до плеча, он сказал: - Ты ошибаешься, думая, что я не скучаю по Ирине. Если бы я мог снова увидеть знакомую улыбку, ее глаза… - Он вздохнул. - Но это не значит, что я люблю тебя меньше в этом облике. Я, конечно, понимаю, все эти разбирательства не имеют смысла. Ни для тебя, ни для меня. Как ты говоришь, нереальная ситуация. Все, что мы можем сделать, - дать себе время, подождать. Когда он закончил озвучивать свои беспорядочные мысли, в комнате наступило молчание. Он продолжал гладить ее плечи, находя маленькое утешение в том, что она не отодвинулась. Но вот она попыталась улыбнуться, и сердце его воспарило, как наполненный горячим воздухом воздушный шар, - он прочел в ее взгляде любовь. - Извини за упреки. - Она доверчиво прислонилась лбом к его лбу, и он обвил ее руками. Знакомым ему жестом она подняла руки вверх, чтобы обнять его за шею, а он наклонил голову и зарылся лицом в ее волосы. Ничего не было в этом объятии сексуального. Но более важным было утешение, поддержка.