***
— Мы прочесали всю территорию, его нет, сэр. — Дерьмо! Ищите, продолжайте поиски! Уилл должен быть у нас, — Джек Кроуфорд с силой провел ладонью по лицу, стирая с кожи пот. Джеку было страшно, действительно страшно. Вчера Грэм так и не вышел на связь, а последний сигнал его телефона был замечен в этом районе — у заброшенного деревянного дома в окружении яблочного сада. Чёрт, он не должен был допустить этого, только не снова. У Джека не было даже шанса остановить Грэма — доктор Лектер позвонил ему слишком поздно. Он утверждал, что Уилл вдруг понял что-то о Потрошителе и что он отправился проверить свою догадку. Что попросил держать его на маячке и что Лектер не имеет ни малейшего представления, куда отправился его пациент. Время, потраченное на поиск Уилла на карте, было упущено зря, и Джек ничего не мог с этим поделать. Уилл подобрался слишком близко. Черт, какую же он устроит ему выволочку, когда найдет его! Если найдет… Страх за друга и подчиненного выжигал сердце уже немолодого альфы. Джек взглянул на недостаточно быстро идущих офицеров и в бессильной злости прикрикнул на них: — Живее! Я уволю каждого, если Грэма не найдут к вечеру! Живым!!! Чертовы ФБРовцы, чертов Потрошитель, чертов… Грэм!***
Уилл бежит. Бежит по темному лесу, пытаясь скрыться от кого-то огромного за своей спиной. Впереди он видит черную холку оленя, откуда-то он знает — нужно догнать, обязательно догнать, иначе — смерть. В лесу слишком темно, чтобы разглядеть что-либо отчетливо, а деревья растут так плотно, что Уиллу с трудом удаётся пробираться сквозь них. Он постоянно падает, обдирая кожу на ладонях, мышцы ног мучительно жжёт, и конца этого кошмара не предвидится. Ни проблеска света, ни виднеющейся вдали полянки — кругом только тьма и дышащий в спину монстр. Грэм слышит его топот, ощущает его дыхание на своей шее. Мужчина зажмуривается, пытаясь бежать быстрее. Отчаянные всхлипы вперемешку со стонами вырываются из его горла, потому что он видит — не успевает. Уилл физически чувствует, как замедляются его ноги, ощущается, будто он бежит по колено в воде. И вот он переходит сначала на быстрый шаг, порывается опять ускориться, но, неотрывно глядя на удаляющегося оленя, понимает — он опоздал. Он умрёт, и ничто не способно его спасти. Схватившись за собственные плечи, Уилл останавливается. Монстр громко дышит ему куда-то в шею — он так близко, что его дыхание способно потревожить волосы Грэма, заставляя их раздуваться в разные стороны. Мужчина чувствует тяжесть когтистых лап на своих плечах, периферийным зрением видит оскалившуюся морду чудовища, склонившегося над его плечом. Оно медленно раскрывает пасть и погружает свои клыки в шею Уилла. — Нет!!! Сон… Только сон. Сердце билось как пойманная птичка, тяжесть и остаточный страх, что всегда приходили после кошмаров, лежали будто на груди у Уилла, они придавливали его к земле не хуже силы тяготения. Грэм хотел было спрятать лицо в ладонях, как делал всегда, но что-то помешало кистям оторваться друг от друга и приблизиться к воспаленным глазам. Верёвка. Его растянули, как бабочку под стеклом: руки связаны и вытянуты вперед, ноги расставлены и так же привязаны к чему-то. Он был абсолютно нагим. Уилл понял, что висел параллельно полу, лицом к земле, потому что голова постоянно опускалась на грудь и удерживать ее ровно становилось постепенно все труднее. Это было больно. Он вспомнил, как облокотился на подоконник, выглядывая в сад, и как вскоре его лицо столкнулось с ближайшей стеной. Он чувствовал быстро нарастающее в теле напряжение из-за невозможности двигаться. Однако по-настоящему страшно стало, когда, чуть придя в себя, профайлер осознал, что не видит ни зги. Страх, что он ослеп навсегда, опустился куда-то вниз живота и вызывал тошноту. «Повязка? Я не чувствую ткани», — Уилл забарахтался, как рыба, выброшенная на берег, попытался чуть-чуть приподняться, но, конечно, у него это не вышло. Веревки натянуты так сильно, что Грэм начинал подумывать о средневековых казнях четвертованием, когда человека разрывали на части с помощью четырех лошадей. В его случае трёх. Обессилев, мужчина расслабился на веревках. Напрягая шею, он потёрся лицом о правое предплечье и с облегчением почувствовал жёсткую кожаную полоску, закрывающую глаза. И хотя мозгом он понимал, что способность видеть мало должна утешать, когда находишься в плену у Чесапикского Потрошителя, не радоваться он не мог. В темноте и тишине время шло очень медленно, и только мышцы и суставы выкручивало все сильнее. Сначала Уилл пытался кричать, звать на помощь — остановился только после того, как в конец сорвал голос. Потом про себя отсчитывал секунды и минуты. Когда он сбился в четвертый раз, дверь, судя по скрипу и сквозняку, отворилась, и вошел человек. В нос Уиллу тут же ударили подавляющие феромоны альфы, от них разболелась тяжелая голова и захотелось задохнуться. — Я вколю тебе свои гормоны, Уилл, — механический голос раздался совсем рядом, отчего Грэм вздрогнул. Шаги альфы были совершенно не слышны. — Не бойся. Не двигайся. — Н-нет, что… Нет, нет… — Уилл не послушался. Он знал, что будет, если в его кровь поступят гормоны альфы. — Я вколю тебе свои гормоны, Уилл. Не бойся. Не двигайся. Я вколю… — запись продолжала играть, действуя на нервы мужчине. Он дергался, насколько позволяли веревки, хотя это вряд ли помогло бы ему. Кто-то сильный схватил Уилла за горло, надавливая на позвонки, угрожая переломить шею, вынуждая подчиниться, в конце концов. Потрошитель держал Уилла крепко, в его действиях чувствовались холодное безразличие и решимость. Грэм крупно дрожал под руками альфы. Он отчетливо представлял себя его глазами. Напряженный, дрожащий, голый… — Н-нет… Зачем? — шептал профайлер трясущимися губами. Его пальцы сжались в кулаки, когда острая игла прижалась к быстро пульсирующей венке на шее и спустя мгновение погрузилась под кожу. Уилл зажмурился, стискивая зубы и подавляя панику, пока альфа постепенно надавливал на рукоятку поршня. Небольшой укол боли, и металл выскользнул из Грэма. Он медленно расслабился, спросил очень тихо: — Зачем?.. Я вколю тебе свои гормоны, Уилл. Не бойся. Не двигайся. Я… Он уже ощущал ударивший в голову жар. …Вколю тебе свои гормоны, Уилл… Совсем другая дрожь теперь пробивала его. Не бойся… Не двигайся… Боль скрутила низ живота. Уилл… Уилл… Уилл… — Зачем?! — заорал Грэм, вытягиваясь всем телом. — Чесапикский Потрошитель не насилует своих жертв! Он создает искусство, искореняет грубость!!! Чесапикский Потрошитель никогда бы не поступил так, — Уилл задыхался. — Разве я был груб с тобой? Разве я нарушил какое-то правило?! Ганнибал взволнованно смотрел на распятого рядом мужчину. О, милый Уилл, ты абсолютно прав. Ты — лучшее существо, встреченное мной, ты можешь увидеть меня, и в этом твоя уникальность. И вина… Ганнибал погладил вздрогнувшего Грэма по холке. Очевидно, тот очень боялся последствий укола. О, не стоит, мой милый Уилл. Чесапикский Потрошитель уже выбрал свою пару. Уилл дрожал от перенапряжения. Его тело хотело… секса. Пока что он мог бороться с этим, но что будет через пару часов?.. Предсказать было несложно. Ганнибал видел, что его паре становилось хуже, но он не собирался что-либо менять. Хотя он мог бы облегчить его страдания. Лектер наклонился к шее Грэма, вдохнул сладковатый запах пота мужчины, широко лизнул вдоль холки. Тело того сильно тряслось. Уилл вспомнил свой сон. — Нет, не надо, — жалобно простонал он. Это было слишком, закалённая психика консультанта ФБР не выдерживала. Грэм поднял одно плечо, пытаясь прикрыть им часть шеи. Он срывался то на рычание, то на скулёж: — Не надо!!! Поздно, Уилл. Ты все равно не избежал бы этого, сейчас я делаю тебе одолжение, облегчая твои мучения. Ганнибал прокусил тонкую кожу на шее — чтобы все видели — навсегда запечатлевая себя на Грэме. Подслащенная искусственной течкой кровь показалась альфе лучшим, что он пробовал в своей жизни. Брюки топорщились в районе паха, и Ганнибал был рад сейчас, что Уилл этого не видит. Какой позор, позволять телу контролировать себя. Он будет лучшим альфой для Уилла — разумным, сильным, он посадит в него свое семя и вырастит прекрасное потомство. — Мне больно… — хныкал Уилл, однако Лектер не чувствовал соленого запаха слёз. Он решил вознаградить свою храбрую пару. Зайдя сзади, Ганнибал принялся аккуратно перерезать веревку, удерживающую одну из ног профайлера, хотя и чувствовал некоторое сожаление из-за разрушенной композиции. Связанный и подвешенный на веревках Уилл выглядел прекрасно. Отсюда открывался шикарный вид на его блестящие от смазки, округлые бедра и ягодицы. Мягко перехватив освобожденную икру, мужчина опустил ногу затихшего Грэма на пол. Проделал то же самое со второй конечностью. Альфа довольно жестко прижал коленом поясницу Уилла, пока перерезал веревку около рук. Она была чуть толще, поэтому времени потребовалось немного больше, и к тому моменту, когда все конечности Грэма стали свободными, того била крупная дрожь от напряжения спинных мышц. Ганнибал поймал его подбородок, аккуратно опуская голову на пол; перехватил натертые грубой веревкой кисти и тут же завел их мужчине за спину. Остатками последней веревки связал локти Уилла вместе и перевернул его на спину, посадил ровно, прижав к стене. Лектер проверил повязку на глазах профайлера, потрогал горячий лоб, отмечая про себя принести жаропонижающее и антибиотики, чтобы обработать укус. Мужчина проследил взглядом путь от быстро вздымающейся груди Грэма, по бледному животу с едва заметными очертаниями мышц пресса и к блестящей, красной промежности. Он позволил себе задержать взгляд на мягких бедрах Уилла и, не в силах бороться с искушением, достал платок и стер с них смазку. Профайлер дернулся, вжимаясь в стену, когда почувствовал прикосновение ткани, и снова жалобно заскулил. Но Ганнибал уже направлялся к двери, не забыв забрать диктофон с записью. Лектор быстро захлопнул дверь, заперев ее на замок, прижался к ней всем телом и впервые за очень долгое время уселся в своем дорогом костюме прямо на пол. Какое кощунство по отношению к одежде. Хорошая вещь достойна хорошего обращения. Но сейчас Ганнибалу было плевать. Он вслушивался в стоны текущего Уилла и, расстегнув ширинку, надрачивал влажный от предэякулята член. Платок со смазкой Грэма был плотно прижат к носу мужчины. Ноздри альфы раздувались каждый раз, когда он вдыхал такой желанный запах. Основания клыков зудели от потребности ворваться в комнату и пометить свою пару везде, где только можно. Но он и так нарушил слишком много своих правил сегодня. Уилл был прав, Чесапикский Потрошитель не насильник, он — творец. И сейчас Ганнибал создавал что-то прекрасное. Мужчина кончил, закусив палец через платок. Тихо и глубоко дыша, Лектер посмотрел на свои испачканные спермой руки и, немного подумав, вытер их о ткань все того же носового платка. Смазка Уилла, смешанная с его собственным семенем, выглядела превосходно.***
Следующим утром Ганнибал проснулся довольно рано — у него было много планов на этот день. Обычно течка у омег длится около трех дней, второй — самый интенсивный по количеству выделений и, собственно, желания. Первым делом мужчина разогрел завтрак для своей пары и поел сам. Он проверил срок годности таблеток из домашней аптечки и сложил необходимые на поднос рядом с тарелкой для Уилла. Ганнибал добавил немного пластырей и бинтов на всякий случай. Заварил укрепляющий чай с ягодами малины и крыжовника. Уиллу должно понравиться. Лектер накрыл все стеклянным куполом и полотенцами, чтобы не остыло, пока он занят другими делами. Следующее, что сделал Ганнибал — это посетил уборную, собирая достаточно биологического материала для осуществления главного пункта своего плана. Он немного нервничал перед тем как зайти к Уиллу. Вчера он скачал программу, которая будет зачитывать написанный текст, так что он сможет даже немного пообщаться с парой. Мужчина глубоко вздохнул, проворачивая ключ в замочной скважине. Он надеялся, что будет сегодня более сдержан, чем вчера. Как и ожидал Ганнибал, Уилл был в плачевном состоянии. Долгое воздержание и регулярное потребление подавителей и не могли привести к другому результату. Грэм лежал на боку с собственными пальцами в заднице, потираясь членом о пол. Веревка и постоянные движения профайлера сделали своё дело, и от кожи на связанных локтях мало что осталось. Ганнибал с сожалением покосился на изувеченные конечности, надеясь, что его познания в медицине помогут снизить причиненный Грэмом самому себе ущерб. Он поставил компьютер на маленький, незаметный столик в самом углу комнаты. — Уилл, — позвал он голосом компьютера. Мужчина вздрогнул, замирая. Его лицо и плечи резко покраснели, и он вытащил пальцы из себя. Перевернулся на спину и сел в противоположном от Лектера углу. — Я принес тебе завтрак. — Я хочу в туалет, — вместо ответа хрипло произнес Грэм. Его голос был ниже обычного, и это открытие щекотало Ганнибалу нервы. Он кивнул сам себе и напечатал: — Я схожу за ведром. Но сначала ты позавтракаешь и примешь таблетки. Я также хочу обработать твои… — альфа немного подумал, как продолжить предложение, и вскоре дописал: — Раны. Уилл скривился. Было заметно, как тяжело ему удерживать себя в более менее вертикальном положении. — Сейчас я перевяжу твои руки и помажу укус, затем я поставлю тарелку и вилку перед тобой и ты спокойно поешь, — проинструктировал его Лектер. Уилл был очень напряжен, когда Ганнибал обрабатывал его раны. Мужчина подозревал, что он боится изменить себе и попросить о чуть большем, чем просто прикосновения пальцев к пострадавшим участкам кожи. Лектер чувствовал густой запах течки, пропитавший комнату. Честно говоря, он и сам испытывал некоторые трудности с контролем. Так или иначе, Уилл вскоре начал завтракать, и все его внимание переключилось на поглощение еды. Ганнибал наблюдал, как неаккуратно ест Грэм, испытывая острую потребность научить его правилам застольного этикета. Но сегодня он готов простить своей паре эту маленькую грубость — все же у Уилла течка, и он не ел ничего почти сутки. — Вкусно, — с набитым ртом признался профайлер. Он толчками запихивал в себя пищу и проглатывал, почти не жуя. — Что это? — Колбаски с паприкой и вялеными помидорами, — сообщил Лектер, чувствуя тайную гордость и довольство. Уиллу понравилось. — Колбаски?.. — повторил Грэм. Пластмассовая вилка выпала из руки Уилла и с тихим стуком упала на пол. Он быстро отклонился в сторону, чтобы не запачкать рвотой место, где он спит. — Уилл? — удивленный Ганнибал хотел было помочь мужчине, но тот резко отпихнул его руки от себя. — Не прикасайся! — голос профайлера был пропитан отвращением и страхом. Отдышаться после приступа тошноты оказалось нелегко. Он повернулся на звук компьютера, его губы были ярко красными и дрожали. — Они из… человечины?.. — губы Лектера недовольно поджались — он допустил ошибку. Молчание говорило само за себя, и Уилл отполз от предполагаемого места расположения тарелки. — Мне нужно ведро, — глухо сообщил он, отворачиваясь. Ганнибал моргнул. Спохватившись, он дал Уиллу жаропонижающее и, заново связав его руки за спиной, забрал посуду и компьютер. Настроение альфы резко ухудшилось. Когда он заходил в комнату во второй раз, с ним были новый моток веревок, старые пропитались кровью и совсем измочалились, нож, ведро и толстый шприц без иглы. Грэм сидел в своем углу, нахмурившись и поджав ноги. Лектер с шумом поставил пластмассовое ведро на пол и чуть отошел. Он ждал, пока Уилл встанет, чтобы помочь ему справить нужду. — Я хочу сделать это сам, — тихо попросил Грэм. Альфа смерил его долгим взглядом, но в итоге кивнул сам себе и принялся в очередной раз развязывать его конечности. Все равно он собирался заменить веревку. Ганнибал чувствовал дрожь Уилла из-за его близости и не мог назвать точную её причину. Он думал, что профайлер слишком слаб, чтобы даже просто удерживать вес своего тела, и это заблуждение стоило ему удара локтем в подбородок. Уилл достаточно сильно ударил его, как только получил свободу — так сильно, что Лектер вынужден был сделать шаг назад, чтобы удержать равновесие. Грэм рванул в противоположную от альфы сторону, одновременно пытаясь сорвать с себя повязку, но запнулся об оставленный на полу моток веревок и растянулся на животе. Он достаточно быстро для находящегося в течке перегруппировался и поднялся на колени. У Уилла были бы все шансы выбраться, если бы его удерживал не Потрошитель. Лектер, схватившись за основание шеи Грэма, ударил его лицом об пол. Затем еще раз. Он почти полностью лежал на мужчине, придавливая того к полу своим весом. Ганнибал столкнул голову Грэма с твердой поверхностью в третий раз и остановился только, когда почувствовал, как расслабилось под ним сильное тело. Он прижался лбом к холке Уилла, глубоко вдыхая запах его пота и крови. Восстанавливая дыхание, Ганнибал проверил чуть потревоженные ремешки повязки, он склонился к плечу профайлера и вновь шумно втянул носом воздух. Пальцем провел по желтовато-бледной лопатке мужчины, выводя буквы: если… ты… сделаешь так еще раз… я… выколю… тебе… глаза. Медленно, буква за буквой слова сложились в предложение. Уилла крупно трясло под альфой к его окончанию. Он слабо кивнул, показывая, что понял. Едва ли Ганнибалу было этого достаточно. Грэм тихо застонал, потираясь членом об пол. Ему было противно от всей ситуации, но поделать с собой он ничего не мог. Уилл чувствовал тепло выделяющейся смазки на своих бедрах, как чувствовал и жар тела напряженного альфы сверху. Ганнибал стиснул зубы — запах сводил с ума, и единственным, что еще удерживало его от того, чтобы наброситься на пару, была необходимость завершить план. Потянувшись, он достал отложенный на столик шприц и, раздвинув пальцами одной руки ягодицы Грэма, всунул его в мужчину. Профайлер низко застонал, его вновь пробила приятная дрожь. — Ч-что… что ты… — слабо соображая, прошептал он. — Зачем ты это… Лектер впрыснул содержимое шприца внутрь и вытащил медицинское оборудование из Грэма. Боясь сорваться, альфа, как мог, быстро привязал кисти Уилла к одной из крупных, приваренных по периметру стен петель и почти выбежал из помещения. Если все пройдет, как было запланировано, уже завтра лихорадка Уилла закончится. Неудавшаяся попытка побега стоила Грэму разбитого носа и пары шишек на лбу. Пребывание в сознании было разбавлено приступами острого желания трахаться и ощущать толстый член внутри себя или, еще лучше, узел. Уилл ненавидел течки, когда дни ада заканчивались, так же сильно, как боялся потерять контроль над собой в самом их предверии. Никому он не пожелал бы проходить через это — ощущать, как твой мозг плавится, превращаясь в сопли, и быть неспособным прекратить это. Сознание то выплывало из глубин желания, то пропадало вновь, из-за чего воспоминания были крайне отрывисты. Да и сложно запомнить что-то, когда твои глаза завязаны темной лентой. Уилл чувствовал чьи-то руки на своем теле, чувствовал, как кто-то обмывает его в ванне, наполненной теплой водой, чувствовал, как его заворачивают во что-то мягкое и пахнущее подозрительно знакомо. Позже он вспомнит — это запах его собак. Следующее воспоминание — его несут куда-то, удерживая под коленями, как женщину. Самое яркое, что запомнилось ему, как в буквальном, так и в переносном смысле, — чей-то мутный, засвеченный образ. Лица высокого мужчины не видно из-за белого света бьющего отвыкшему Грэму в глаза, он наблюдает за уходящим альфой, ощущая только вселенскую усталость и желание провалиться в сон. Уилл чувствует спокойствие и облегчение, закрывая глаза.