***
Приведя себя в относительный порядок, я спустилась к отряду. Гномов я услышала ещё когда спускалась по лестнице (ах, какие воспоминания она навевает!), впрочем, как и всегда. Их ржач, казалось, слышал весь город. Даже когда я зашла на кухню, они не особо-то притихли. — Доброе утро! — подмигнул мне Бофур. Я мило улыбнулась, а потом как-то хищно отыскала среди гномов того самого, с которым имела честь делить… Одеяло. И подушку. — Мне такой сон замечательный приснился! Мне снились чьи-то объятия, солнышко, песни весёлые слышались, — с каждым словом я говорила все громче. — Птички пели, я про швейную машину рассказывала, а потом проснулась! И ни объятий, ни солнышка, нихрена! На последних словах я мельком глянула на Кили, сидевшего между Фили и Ори. Гном потупил взгляд. А Алекс, наконец, не содержалась и дала волю истерическим хихиканьям. Держу пари, никто из присутствующих, кроме Кили и Алекс не понял, что за бред я сейчас говорила. Зато до брюнета все дошло с ясностью. Он глянул на меня из-под челки и, как ни в чем ни бывало, улыбнулся. Ух, как же я злюсь! Чего вот так обламывать? Я, между прочим, чувствую себя влюбленной дурой. Хотя я и есть она. От не совсем приятных мыслей меня отвлекла тарелка с супом, которую передо мной на стол поставил Бомбур. Я опустилась на скамью между Нори и Бильбо, улыбнувшись последнему, и принялась за еду. Кстати, я только сейчас заметила, что Торина, Двалин и Балина на кухне не было. Словно прочитав мои мысли, Нори сказал: — Они уже целое утро с бургомистром разговаривают. Ясненько. Скоро отдыху в Эсгароте наконец. А нам с Алекс вообще домой сваливать пора. Но как, ё моё? Ка-ак?!***
Конец POV Роззи. Москва.***
— А теперь запишите тему урока: Электрический ток. Кабинет физики заливал солнечный свет. Через слегка приоткрытое окно влетел ветер, принося с собой первые весенние запахи. Март. Ученики уже предвкушали летние каникулы, когда они, наконец, смогут отдохнуть от надоедливых уроков и кучи домашней работы. У младших классов уже давно закончились уроки, а потому мелкотня носилась по школьному двору. И все классы, в которых были открыты окна, слышали каждый крик или включенную на телефоне песню. Сосредоточиться на том, что говорит Марья Ивановна было довольно сложно, так как и тема, что класс разбирал уже третий урок, понравилась не всем, и писать седьмой урок не было сил. Вот только три графика на доске говорили об обратном, мол, от ручек и карандашей вы отдохнете не скоро. И тем не менее ученики делали вид, что они во все уши слушают одну из самых строгих учительниц. — Шевченко! — громко сказала Марья Ивановна. Класс вздрогнул, некоторые любопытные повернули голову в сторону девушки, сидящей за последней партой. До сего мгновения она лежала головой на столе и, кажется, почти уснула, так как, когда вскинула голову, выпалила: — Лермонтов «Смерть поэта»! Послышались смешки, вот только учительнице было не до веселья. — Шевченко, ты не на уроке литературы. Куда родители твои смотрят? У тебя по физике за четверть и за год будет три. И потом не надо бегать за мной по школе и просить дополнительные задания. Дневник ко мне на стол. Девушка насупилась и полезла в сумку за дневником. Она на какое-то мгновение замерла, а потом громко сказала: — Я его забыла! Марья Ивановна, уже севшая за стол, строго глянула на неё поверх очков. — Значит, я после урока позвоню родителям. И жвачку выплюнь. Девушка поднялась из-за парты, сделала вид, что избавилась от жевательной резинки и уже хотела вернуться к своему месту, как… — Злата, жвачку выплюнь. Закатив глаза, она вновь вернулась к мусорке и на этот раз уже сделала то, что сказали. Не прошло и половины урока, как Марья Ивановна поднялась из-за стола, чтобы проверить, все ли перерисовали графики с доски. Злата, подперев голову рукой, смотрела в окно. Чистое небо манило, а весеннее солнце приятно ласкало лицо. «Сейчас бы прогуляться по лесу… — думала ученица. — Так классно на улице, а я тут парюсь.» — Шевченко. — А? — Злата повернула голову к склонившейся над ней учительницей. — Я вся в работе. Она поспешно схватила карандаш. — Че, нужно это ВСЕ срисовать? — девушка с ужасом глянула на преподавателя. По её жёсткому взгляду все стало ясно. — Вот блин! — В конце покажешь мне тетрадь. Учительница отошла. — К концу я сдохну! — прошептала Злата, принимаясь за первый график.***
— Ну? Урок кончился, все разошлись. В кабинете оставалась только учительница, Злата и её единственная лучшая подруга, которая дождалась девушку за дверью. — Что она тебе поставила? — Угадай с трёх раз, — невесело ответила Злата, на ходу убирая в сумку тетрадь и дневник. — Ясно, — вздохнула Лена. — Погуляем? — Не сегодня. Она маме позвонила, сейчас мне предстоит выслушать лекцию, как надо себя вести, а как нет. — Тебе не привыкать. — Ну спасибо. Девушки спустились по лестнице, взяли в гардеробе куртки и вышли на улицу. — Тепло как! — улыбнулась Лена. — О, Максим… Злата скептически приподняла бровь, посмотрев на подругу, которая закусила губу. По Максиму её подруга тащилась давно и все боялась признаться в своих чувствах. Парень был красавчиком и притом знатным хулиганом. В учёбе он ни в чем не уступал Злате, то бишь был полным раздолбаем. Лена же наоборот была полной противоположностью и ему, и Злате. Всегда с выполненным домашним заданием, она была примером для своих одноклассников, которых такая «показуха», само собой, бесила. А потому и свела судьба-дороженька прилежную Лену и троечницу Злату. Первое время отличница пыталась помочь новой подруге взяться за учёбу, но та опустилась по оценкам ещё ниже, словно показывая, что за ум браться не собирается. Но двух подруг объединяла одна простая вещь: ни с одной, ни с другой в классе никто не общался. А потому они довольно быстро нашли общий язык. Лена никогда не обращала на грубость Златы внимания, а та всегда игнорировала её нравоучения. В друг друге они нашли все самое необходимое, а потому никогда не ссорились. — Иди и подойди к нему, — пихнула Злата подругу в бок. — Скажи:« Здорово, чувак, есть закурить?» — Злата! — рассерженно прикрикнула Лена. — Ну, блин, ещё что-нибудь скажи, я не знаю. — Сама-то к парню только с таким вопросом подходишь? — Ой, да брось. Я курить пробовала только раз. Ну ладно, два. Не надо на меня зенки таращить! Топай давай к нему! Злата пихнула девушку в спину. Лена вновь рзвернулась к ней. — А если я с ним общего языка не найду? Он ведь… «Районный бандит» — Ой, а я нет, да? — развела руки в стороны Злата. — Не, ну я конечно кусты не поджигала, но все же… Вперед и с песней! — Ты уверена, что стоит? — Вали уже! Злата с минут смотрела вслед Лене. В своём коричневом пальтишке, на невысоких каблучках и с распущенными темно-русыми волосами девушка выглядела довольно мило, сразу видно — само воспитание. Не то что Злата в вечных кедах, джинсах и толстовке. Убедившись, что подруга всё-таки подошла к своему предмету воздыхания, показывающего малышне разнообразные сальто, и никуда со страху не смылась, Злата пошла домой. Шла она медленно, наслаждаясь свежим воздухом, которого её, наверное, лишат на все выходные. И довольствоваться придется лишь маленькой форточкой в комнате. О какой-либо прогулке с Ленкой вообще придётся забыть. Уже около самого подъезда Злата решила обратиться к богу с просьбой о том, чтобы мамы не было дома. К удивлению, желание оказалось вполне реалистичным. Громким радостным лаем девушку встретила маленькая собачка. — И я тебе рада, Жоззи. Хоть ты меня встречаешь не воплем:«Шевченко Злата, почему мне опять позвонила твоя учительница?!» Скинув обутки и кинув толстовку с сумкой на маленький пуфик, стоящий у двери, Злата прошла на кухню. А после, неся на тарелке несколько бутербродов и кружку чая, закрылась у себя в комнате. — Пожрать надо, прежде чем оправдываться перед мамой. Поставив тарелку и кружку на стол, девушка подошла к книжной полке и уверенно протянулась за одной из любимых книг. Открыв страницу на закладке, Злата плюхнулась в кресло, взяла первый бутерброд и окунулась в чтение. Ей было все равно, сколько раз она перечитает эту книгу, но одно девушка знала наверняка: она всегда будет ржать на моменте, когда гномы всей компанией заваливаются в домик к Бильбо.***
Средиземье. Возобновление POV Роззи.***
После завтрака, (само собой я была самой последней), гномы ушли в гостиную обсуждать свои сверхсекретные дела, в которые таких, как я и Алекс посвящать, само собой, не следовало. Мытье посуды, которой осталось завались, досталось непосредственно мне. Алекс свалила ещё до того, как я закончила завтракать, словно чувствовала, кто будет убирать со стола. Оставшись одна на кухне, среди гор грязных тарелок, кружек, вилок и ложек, я только сейчас поняла, как давно не мыла посуду. Аж приятно сделать то, что умеешь. Ну да, а что ещё я умею такое, чем была бы полезна? Потихоньку я принялась за работу. Сначала убрала все со стола, упорно размышляя над смыслом моего существования. Не раз в голову приходила мысль, что я ничтожное существо, которое ни на что не годно. Даже Бильбо гномам нужнее, чем я. Может, мне тоже стоит попробовать себя в роли взломщика? Или как они его назвали? Воображение тут же отозвалось на заданный тупой вопрос, в качестве ответа предоставив мне картину, на которой мне за взлом отрубают руку. Тьфу! Ну нахрен! Нет, ничего я взламывать не буду. Интересно, а в чем полезна Алексия? Надо бы у неё спросить. — Роуз, — я вздрогнула от неожиданности, — ты хорошо себя чувствуешь? Сзади меня стоял Кили. По его взгляду я поняла, что именно во мне ему показалось странным: поверх рубашки и штанов я напялила фартук. Заметно отросшие волосы собрала в пучок и, судя по всему, некоторые пряди из этого пучка торчали в разные стороны. Руки у меня были в мыле, я держала тарелку, которую тщательно мыла, пока не замерла в одной позе, напряженно думая. А что, собственно, во мне не так? Я домохозяйка! — Отвали, дай посуду помыть. Да, грубо, но что поделать? Моё обиженное второе я требовало расплаты. — Тот сон, про который ты рассказывала… Он действительно тебе снился? — Ты пришёл только это спросить? — я с грохотом поставила на стол вторую помытую тарелку. — Нет. Ты так и будешь обижаться? — На что? На то, что пьянствовали вместе, пришли домой вместе, спать легли вместе, а проснулась я уже одна?! Гном на мгновение отвел взгляд. Я же вновь замерла с тарелкой в руке, испытующе глядя на принца. — Ты просто не понимаешь, — серьёзно сказал он. — Я не имел права так поступать. Я ушёл, потому что… Это была оплошность. — На последнем слове он широко улыбнулся, как кот, наевшийся сметаны. — Ах, вот как! Я вновь почувствовала раздражение. — Оплошность?! Вот вечно вы так говорите! Ой, все! Дай посуду домыть! Я остервенело натирала тарелки и кружки, чтобы поскорее со всем закончить и вернуться в комнату. Кили наблюдал за мной и словно чего-то ждал. И тут я неожиданно для самой себя брызнула ему в лицо водой. — Ой! Роззи! — Не имел он права! Я же решила не останавливаться и вновь зачерпнула воды из большого корыта. — А в полуголом виде обнимать он меня может! — от новой волны брызг Кили отскочил и громко хохотнул. — Танцевать со мной он может! Право на поцелуй имеет! — Вот на него точно имею! — он поднял указательный палец вверх. — А фиг! Мы ещё ни разу не целовались! — Да, надо наверстать упущенное! Мы встали вокруг стола. Я недовольно глядела на Кили из-под бровей, а он, расплывшись в широченной улыбке, готов был вот-вот дать деру от грозной истерички, то бишь меня. — Ни за что! — я прищурилась и слегка помогала головой. — Скоро я свалю домой. — С чего бы это? — Кили вытаращил глаза. Гном стал обходить стол слева, медленно приближаясь ко мне. Настала моя очередь пятиться назад. На секунду у меня проскочила мысль, что если кто-нибудь из отряда сейчас зайдет на кухню, то решит, что нам с Кили явно нездоровится. — Кто это тебя домой отпустит? — А что, кто-то тут против? — высокомерно спросила я. — Вообще, да! В тот момент, когда Кили хотел схватить меня за руку, я запнулась об стул и чуть было не завалилась назад. Точнее, завалиться завалилась. С эффектом. В испуге схватившись за корыто, в котором мыла посуду. И все перевернула на себя. А после подскользнулась на мокром полу и с криком приземлилась на задницу. Да, так и живём. Как только мой крик смолк, его заменил неудержимый хохот младшего племянника Торина. Прекратив бубнить себе под нос ругательства, я в удивлении посмотрела на гнома. Вот лучше бы подняться помог! Я, наверное, до самого вечера сесть не смогу, жопа горит. — Роззи, ты… — Кили вновь захохотал, согнувшись. — Самая неуклюжая… Девушка… Аха-ха-ха! — Чего?! — с некой обидой воскликнула я, поднимаясь и держась за копчик. — Так значит, да? Встав, я подошла к кувшину с водой. Кили до сих пор смеялся, а потому моих действий не заметил. Я сделала широкий шаг вперёд и наклонила кувшин над головой гнома. Не ожидавший, что холодная струя воды выльется ему за шиворот, брюнет отскочил от меня, как ошпаренный. Теперь засмеялась я. — Теперь мы на равных! — Это было не честно, — усмехнулся гном. — Хотя, ладно. Я тебе сочувствую, теперь тебе придётся вымыть пол. — А ты не охренел ли? Из-за кого я тут болото устроила? — Я не виноват, что ты вечно от меня убегаешь, — Кили потер мокрую шею и пригладил волосы. — Я ещё и крайняя, ваше высочество? — я уперла руки в бока. — Я так не сказал. — Оу, ну в таком случае, может вы, мистер Ржунимагу, снизойдете, чтобы помочь мисс Неуклюжесть в уборке. Гном фыркнул и закатил глаза. — Да, детка, швабра ждёт. — Как ты меня назвала? — искренне удивился гном. — Детка! — я подмигнула ему, протягивая швабру. Кстати, хочу заметить, что швабры в Средиземье почти как наши. — А разве так называют не детей? — нахмурился Кили, принимая средство для мытья пола. Я косо глянула на него. Кили испытующе смотрел на меня, и мне казалось, что карие глаза прожигают меня насквозь. — Да, так называют детей. — Но я не ребёнок! А сколько обиды-то! — А сколько тебе лет? — я оперлась на свою швабру и пыталась сохранить серьёзное выражение лица. — Семьдесят семь! — брюнет даже голову поднял. — Гонишь! — выпалила я. — Я… Что? — нахмурился брюнет. — Да ну тебя нафиг! Ты же в дедушки мне годишься! Я согнулась пополам. Не хватало воздуха. — А тебе сколько? — Семнадцать, ну или восемнадцать. Я не знаю, как у вас тут время течёт. — И кто из нас ещё ребёнок? — вновь фыркнул гном. — Ну, знаешь, в своем мире я уже взрослая. Так что не очкуй, дедуля! — Знаешь, мне даже стыдно. Ведь я хотел поцеловать младенца! — Ну-ну, вот только смелости не хватило, да? Боишься серьёзных отношений, что ль? — Не боюсь, — на полном серьезе ответил он. — Это ты трусишь. — Ничего я не боюсь! Бояться маньяка нужно. Я просто знаю, что вернусь домой. Вот и все. — Это ты сейчас серьёзно? — голос Кили изменился. — Тогда нет смысла обсуждать подобные темы. От его слов внутри у меня все замерло. Взгляд Кили потерял искру, становясь печальным и усталым. — Да, смысла нет. Я не ожидала от себя. — Я пойду переоденусь. Кили не ответил и принялся за дело. Только когда я закрыла дверь в комнату, смогла нормально вдохнуть. Внутри появилось какое-то странное леденящее чувство. Возвращаться на кухню не было никакого желания. И все же сделать это пришлось. К гному я спустилась в светло-коричневой рубашке и распустила волосы. Не хочется выглядеть, как подводное чудище. Когда я пришла, то Кили уже не было. Как и лужи на полу. Посуду я домывала, находясь в скверном расположении духа. И к концу работы так и не смогла понять, почему так тоскливо стало на сердце.