сумеречный ребёнок

Глорф ждал его сразу за школьными воротами, вертя в руке ключи от машины. Звонок уже прозвенел и дети понемногу выходили из школы, кто-то направлялся домой самостоятельно, кого-то так же встречали родители, он поздоровался с некоторыми знакомыми. Келегорм настоял на встрече в кафе, считая, что и ему также важно из первых уст узнать, как прошёл первый день в новой среде. Эктелион хотел было поспорить, что для мальчика это может оказаться стрессом, ему нужна доверительная обстановка, но Келегорм, отчасти пользуясь старой дружбой с парой, напомнил, что они сами доверились ему как детскому психологу. Маэглин вышел, не примыкая ни к одной из многочисленных стаек других детей, направился прямо к нему. Глорф сразу же протянул мальчику его телефон, после возвращения которого увидел вложенную ему в ладонь конфету. С сомнением уставился на неё, пока Маэглин не закрыл его ладонь и не опустил руку. Таким он был немногословным, но значение этого жеста было очевидным: Маэглин делился. И на памяти Глорфа это было впервые. Они никогда не винили мальчика в этом, в конце концов, он, вероятно, не был жадным, просто проведённые в интернает годы научили держать всё своё при себе. — Меня угостила девочка, — наконец брякнул Маэглин, устраиваясь на заднем сидении. Глорф улыбнулся, негромко включая радио. Кем бы ни была эта девочка, он был ей благодарен. Маэглину ещё предстояла огромная работа, чтобы научиться принимать подарки и взаимодействовать со сверстниками, так что шаги навстречу были особенно важны. — Я подумал, почему бы нам сейчас не сгонять за молочными коктейлями, м? — прервал повисшую в машине, но не гнетущую тишину, просто чтобы объяснить свои планы. — Может, к нам ещё присоединится Келегорм — помнишь его? — если ты не против. Маэглин поймал его взгляд в зеркале заднего вида и кивнул. Келегорм уже ожидал их, потягивая банановых коктейль и переписываясь с кем-то с расслабленной улыбкой. Заметив Глорфа с Маэглином, он помахал им рукой, приглашая подсесть за его столик, как только сделают заказ. Маэглин сложил руки перед собой на столе, ему явно было жарко в форменном пиджаке. — Может, снимаешь? — спокойно предложил Келегорм. — Я повешу вон там в уголке. Маэглин несколько мгновений смотрел на него, словно изучая и взвешивая решение. Наконец, заметив, что Глорф уже направляется к столику со стаканами в обеих руках, он всё же викнул и стянул с себя пиджак. Пару минут все трое потягивали прохладные коктейли: Келегорм- всё тот же банановый, Глорф — шоколадный, а Маэглин клубничный, к тому же, перед ним стояла тарелочка с пирожными. Взрослые обменивались кое-какими новостями и просто переговаривались на общие темы. Наконец Глорф спросил, как прошёл день. — Оу, приятель, так ты только со школы? — удивленно вскинул брови Келегорм и притворства в этом почти не ощущалось. Маэглин пожал плечами, жуя трубочку: — Нормально. Похвалили на географии. География ему нравилась, хоть и началась только в этом году и немалую часть программы он уже пропустил. Тем не менее, ещё во времена пребывания в интернате Маэглину нравилось читать попадавшиеся под руку энциклопедии и он иногда мог стащить учебник кого-нибудь из старших детей, которым всё равно до учёбы не было дела. К тому же, теперь дома они частенько смотрели документалки, потому что Маэглину это нравилось. Так что в сегодняшней теме он, хоть и не готовился специально, но ориентировался достаточно хорошо. Остальные уроки прошли без каких-либо особенностей. Он сидел тихо и не прилагал особых усилий к тому, чтобы усваивать материал, чаще поглядывая в окно или, уставившись на доску, думая о своём. Дети иногда посматривали на него, перешептывались между собой, но напряжения не чувствовалось. На переменах некоторые подходили поговорить с ним, он здоровался, не запоминая имён, отвечал кое-какими общими фразами и в целом не горел желанием общаться, так что от него вскоре отстали. Идриль время от времени тыкала в его тетрадь карандашом, привлекая внимание, а на большой перемене ухватила за локоть — Маэглин застыл, застигнутый врасплох и не слишком-то любящий чужие прикосновения — и потянула в столовую. Прежде Маэглину не доводилось есть школьную еду: сразу после уроков нужно было направляться обратно в интернат и обедать уже там. Если, конечно, повезёт и старшие не поделят твою порцию прежде, чем сядешь за стол. Здесь никто ничего не делил и Идриль, мотая косичками, вертела головой, рассматривая предложенные блюда. Маэглин в итоге остановился на омлете с овощами, не уверенный, сколько в действительности можно взять и не придётся ли за это платить. Потом классная руководительница зашла после уроков и предложила ему небольшую экскурсию, показала спортивное крыло, медпункт, внутренний дворик школы и библиотеку. Маэглин даже не старался запомнить расположение чего-либо и лишь помахал приветственно женщине, которая помогла ему сориентироваться утром, когда они случайно пересеклись в коридоре. В целом, наверное, его первый день в новой школе прошёл неплохо? Так он и сообщил, не поднимая взгляд от стакана, в котором размешивал трубочкой мелкие клубничные косточки. Келегорм делал какие-то заметки и время от времени подмигивал Глорфу, на что тот добродушно хмыкал. Маэглин был скорее доволен тем, как прошли уроки, но в его сознании роилась мысль о том, что вскоре эти улыбки, которыми его сейчас одаривали взрослые, померкнут. Он совершенно точно не собирался наверстывать всё, что уже пропустил по программе. И совершенно точно не собирался прилагать огромные усилия в дальнейшем. В семьях рады только тем, кого хвалят в школе, разве нет? Маэглин знал: у тех, кто хорошо учился, было больше шансов прижиться в приёмной семье, их ставили в пример и использовали его плохие отметки как повод для насмешек. Директрисса после того, как его в последний раз вернули в интернат, прямо сказала, что такой «испорченный аутичный тупорылый ублюдок» никому не нужен. *** Дни теперь были более-менее похожи друг на друга. По утрам Маэглин несколько минут разглядывал себя в зеркале — вошло в привычку, может, потому что за несколько лет, проведённых в интернате, такая возможность перепадала редко и теперь мальчик пытался словно запомнить сам себя. Было заметно, может, и ему самому, как он меняется: темнота под глазами заметно поблекла, волосы подровняли (Маэглин настоял на том, чтобы оставить их длинными, и преимущественно закладывал передние пряди за уши, чтобы не мешали) и они мягкими волнами касались впалых щёк. От природы бледная кожа избавилась от бледности болезненной. Одежда на Маэглине теперь всегда была чистой, приятной и по размеру. Всё же ему приходилось делать над собой усилие, чтобы пользоваться всеми вещами, купленными для него приёмными родителями. Полотенца с медвежатами, например, он всё ещё избегал, попросив для себя какое-нибудь попроще. Напоминать о вечерней чистке зубов у Глорфа с Эктелионом уже вошло в привычку. Гель для душа казался Маэглину таким приятным (и по опыту из старой жизни — такой роскошью), что чаще в душе он просто тёр себя мочалкой под водой, не используя его. Потом по утрам они завтракали. Какао или один из десяти разновидностей чая на выбор, омлет, каша, сендвичи, обязательно свежие фрукты. Глорф собирал ему небольшой ланч в школу, обычно яблоко и пару конфет, если Маэглин захочет поделиться с друзьями, которыми мальчик не хотел обзаводиться, но иногда угощал так хорошо относившуюся к нему Идриль. Затем Маэглин шёл на уроки, чаще с Глорфом, отсиживал занятия, иногда обращая внимание на то, что пытались донести учителя, иногда увлекаясь исключительно своими делами. После школы чаще шёл один, но иногда Глорф встречал его и они куда-нибудь шли, в кафе или в кино, где к ним присоединялся Келегорм. Может, Маэглин уже и начинал догадываться, что этот доброжелательный мужчина регулярно проводил с ними время по какой-то причине, но вопросы его всегда были ненавязчивыми и ещё он посоветовал Маэглину несколько классных музыкальных групп и хорошую игру, а также знал много фактов о животных. Маэглину нравились животные, Эктелион уже поговорил с ним о том, что позже они могут завести какого-нибудь питомца. Дома Маэглин обычно что-то читал или смотрел документалки с тарелкой бутербродов перед собой. Уроки мало его занимали, он готовился по некоторым предметам, но существенную часть домашних заданий, особенно письменных, попросту игнорировал. Что ж, это было привычкой. На вопросы, требуется ли ему помощь, всегда отвечал отказом и старался списать что-нибудь у порядочной и отзывчивой соседки по парте. Учителя его подготовкой часто оставались недовольны, но всё же следовали наставлению не ругать мальчика напрямую, а обращаться к его родителям. Эктелион с Глорфинделем уже несколько раз за две недели, что Маэглин посещал новую школу, обсуждали между собой эту проблему, но не знали, как следует начать над ней работать. Келегорм попросил взглянуть на вообще все документы и характеристики, которые выдали на Маэглина при усыновлении. Эктелион, честно говоря, им восхищался. Келегорм не был передовым психологом, его не советовали наперебой на форумах и при запросе в интернете он не мелькал в трёх первых ссылках. Тем не менее Келегорм подошёл к делу со всей ответственностью. Они с Глорфом были давно знакомы, так что мужчина был в курсе и намерений пары об усыновлении, и о поисках. Они тесно общались на протяжении всего процесса знакомства с мальчиком и оформления документов, тогда же пара пришла к выводу, что им обязательно понадобится помощь психолога и уже знакомый с ситуацией Келегорм отлично подходит на эту роль. Эктелион много читал о проблемах воспитания поздно усыновленных детей, а Глорф просто был эмпатом, но они честно признавали, что было трудно. Оба прежде вообще не имели опыта с детьми, будучи единственными отпрысками своих родителей, по роду деятельности также не сталкивались с детьми и подростками. Кроме того, на их плечи легло действительно много всего. И Келегорм сказал, что возьмёт на себя так много вопросов адаптации мальчика к нормальной жизни, как сможет. После той их первой встречи в больнице он сделал вывод, что мальчик пока не готов идти на прямой контакт с малознакомым человеком, потому при встречах обязательно должен присутствовать посредник в лице одного из приёмных родителей, так как им Маэглин хотя бы относительно доверяет. Также он посещал старую школу Маэглина, общаясь с учителями и по возможности одноклассниками. В сопровождении Глорфа (у которого попросту работа оставляла больше свободного времени на всяческие разъезды) он также посещал интернат, чтобы дополнительно пообщаться с персоналом. Глорф в этих беседах не участвовал, но требовалось его присутствие. Келегорм, в конце концов, занялся тем, что с согласия Эктелиона стал наводить справки о биологических родителях мальчика. Конечно, родители приёмные обязательно собирались заняться этим в будущем, но Келегорм в действительности освободил им много времени, которое можно было проводить друг с другом и также с Маэглином. В нынешней школе он также появлялся и навёл контакты с родителями Идриль, так как круг общения Маэглина там включал, пожалуй, главным образом лишь её. План у него, тем не менее, пока не складывался, тем более, что нужно было решать проблему со школьной подготовкой Маэглина. В итоге, когда они все вчетвером сидели за картошкой фри на террасе, Келегорм предложил Маэглину присоединиться к кружку юных натуралистов. Руководил им его хороший знакомый, обожавший детей, который точно сумел найти бы подход. Кроме того, там же занимался и его племянник, так что мальчики могли бы подружиться, что в свою очередь сблизило бы Маэглина с его психологом. Наконец — мальчику и так нравилось то, чем он мог бы заниматься на кружке. Что ж, на следующий день решено было посетить занятие, просто чтобы Маэглин мог осмотреться и принять решение.