Время и терпение

Было странно снова спать в башне Гриффиндора. Также странно было спать в комнате, одновременно похожей и непохожей на ту, что была в апартаментах директора. Кроме того, Гермиона делила ее с несколькими другими людьми, как студентами, так и членами Ордена, и это мешало заснуть. Поэтому рано утром, еще до того, как солнце полностью появилось на горизонте, она приняла душ, оделась и отправилась в лазарет. Было тихо, пациенты спали, и, что удивительно, никто не стоял на страже. Дверь в палату Снейпа была заперта, но замок, похоже, все еще признавал ее, и дверь открылась от простого прикосновения. Северус спал. Даже перевязанный, он выглядел лучше, чем за последние месяцы, если не годы; волосы были убраны, морщины на лице практически исчезли, хотя она не была уверена, от исцеления или ото сна, и хотя его кожа все еще была бледной, она больше не выглядела болезненной. Гермиона устроилась в одиноком прикроватном кресле и провела базовую диагностику, которой научилась. Жизненные показатели были в норме, а в организме оставался лишь слабый намек на яд. Похоже, Тилли принес противоядие, потому что его добавили в капельницу с магической жидкостью, обеспечивая лекарствами, пока Снейп оставался без сознания. Не зная, чем еще себя занять, девушка просто сидела у его постели. Чуть позже шести дверь открылась, и вошла профессор МакГонагалл. Хотя Гермиона и удивилась, увидев ее, старшая ведьма, казалось, ничуть не удивилась присутствию Гермионы в комнате Северуса Снейпа. Но, ничего не сказав, женщина просто подошла к кровати и осмотрела директора, проводя одной рукой по повязке на шее. — Хотела бы я знать, что вы… — Я не могла. Вы знаете это. — Да, — кивнула профессор МакГонагалл с тихим вздохом. — Вы были в порядке? Он был… добр к вам? — Он дал мне копии учебных планов и книг, для подготовки к ЖАБА, и даже с удовольствием обсудил теорию, — Гермиона улыбнулась — никто бы не поверил, расскажи она какой Снейп на самом деле. Профессор МакГонагалл с недоумением посмотрела на девушку.— Этот год был трудным и для него. — Поппи будет держать его под наблюдением несколько дней. Это даст нам время придумать, как удержать профессора Снейпа здесь. — Почему вы предполагаете, что он захочет уйти? — Этот человек никогда не казался очень счастливым здесь, я не могу представить, что он захочет остаться. — Вы имеете в виду директорство? — Вы думаете, ему нравилась эта роль? — Он явно ненавидел эту должность, но из наших разговоров у меня сложилось впечатление, что ему понравилась возможность внедрить некоторые улучшения и изменения. Настоящие, а не по прихоти Волдеморта. — Если он действительно сделал так много, как говорите вы и мистер Поттер, он заслуживает этой возможности, — профессор задумчиво посмотрела на лежащего в кровати человека, совершенно не осознающего, что за него решается будущее. — Когда мы узнаем об этом? — Кинглси и авроры уехали вчера вечером, согласившись с тем, что мы обсуждали. Он здесь под моей защитой. И под защитой Хогвартса, я полагаю. — Да, замок защитит его, — МакГонагалл с любопытством посмотрела на гриффиндорку, и та поспешила объяснить. — Когда профессор Снейп делал мне комнату, он попросил прикоснуться к стенам, и теперь я тоже могу чувствовать защиту. Не совсем так, как он, я думаю. Но, замок все ещё воспринимает его как директора. — Очаровательно. Альбус всегда говорил, что Хогвартс обладает собственным разумом, — женщина посмотрела на мужчину на кровати, затем на Гермиону. — Если у вас есть контакт с замком, возможно, вы захотите помочь с восстановлением? Гермиона охотно приняла предложение, не только потому, что была заинтересована в помощи, но и потому, что это была еще одна причина остаться. Гарри и Рон уезжали в Бэрроу, не желая оставаться на ЖАБА; она могла остаться работать и учиться, а также следить за выздоровлением Северуса Снейпа. Девушка также подумала об их разговоре несколько месяцев назад об ученичестве — оставшись здесь, она сможет получить степень Мастера. Мальчики были несколько озадачены решением гриффиндорки остаться в школе, особенно Рон, который надеялся, что она вернется в Нору вместе с ним. Но даже если она все еще питала романтические фантазии на его счет, это было бы слишком, слишком рано. Гарри стремился двигаться вперёд, желая официально оформить отношения с Джинни, получив предложение принять участие в программе подготовки авроров; Рон колебался между тем же предложением и пробой сил в квиддиче. Гермионе тоже предложили сразу поступить в Школу авроров, но она без раздумий отказалась. Студентам был предоставлен выбор: закончить год или отложить экзамены до следующего, и многие, особенно младшекурсники, приняли это решение. Мальчики уезжали вместе с ними на специальном Хогвартс-экспрессе, заполненном сотрудниками магического правопорядка. Гермиона спустилась вместе с ребятами на станцию и отозвала друзей в сторону, пока они ждали прибывающий поезд. — Ты уверена, что не хочешь вернуться домой, Миона? — Рон смотрел с надеждой, как будто она могла передумать в последнюю минуту. — Я уверена, Рон. Мне нужно закончить образование и сдать экзамены, если я хочу пройти ученичество и получить звание Мастера. А моя связь с замком означает, что я могу продолжать помогать с восстановлением, — Гермиона пыталась отпустить его, действительно пыталась; Рон был хорошим другом, но у них были очень разные представления о том, каким должно быть их будущее. Гарри же, ничего не сказав, просто обнял подругу. Но когда он отстранился, она не могла не спросить: — Ты ведь все равно поможешь, если будет запрос? — Конечно, я буду свидетельствовать в пользу Снейпа! — глаза героя загорелись. — Просто скажи мне, когда и где. — Если ты собираешься быть аврором, ты узнаешь об этом раньше меня. — Возможно, — он пожал плечами. — Но я все еще хочу помочь. И я хочу прийти к нему, когда он снова очнется, чтобы поблагодарить. Мадам Помфри меня не пустила. — Ты всегда можешь написать. — Ну, да. Да. Просто скажи мне, когда. — Спасибо, Гарри. А теперь идите, пока не опоздали на поезд. Парни снова обняли ее. Хотя Рон и говорил, что они могут просто аппарировать домой, так как больше не являются студентами, но все знали, что присутствие героев Гарри Поттера и Рона Уизли в поезде успокоит испуганных учеников и нервных родителей. И вот они сели в поезд, когда он уже начал отходить, оставив ее одну на противоположном конце платформы от Хагрида и профессора Флитвика. Гермионе казалось, что она смотрит, как ее детство уносится с вокзала, и не смогла сдержать слез, потекших по лицу. К тому времени, как профессора подошли к ней, слезы исчезли, и все молча пошли обратно по тропинке к замку; Хагрид все время выглядел так, словно хотел что-то сказать, но останавливал себя, и они шли дальше. Дойдя до замка, Хагрид направился к своему дому, начиная уборку территории. Гермиона последовала за профессором Флитвиком к ремонтной бригаде, и они оба принялись за работу по восстановлению здания. После обеда девушку попросили помочь с восстановлением защитных заклинаний, которые профессор МакГонагалл пыталась поставить сразу после битвы, но замок почти не реагировал на нее. Также Гермионе предложили посещать занятия, когда они возобновятся на следующей неделе, но гриффиндорка чувствовала себя готовой сдать экзамены сейчас и покончить с этим; она разделяла с мальчиками нежелание оставаться студенткой. Она была почти на два года старше всех семикурсников. Сейчас существовала пропасть, которую легче было бы поддерживать, а затем перейти к преподаванию, чем пытаться преодолеть за месяц. Ремонтные работы давали ей много времени для размышлений и не особенно истощали магию; в основном это было перемещение предметов и немного трансфигурации. Поскольку профессор МакГонагалл, похоже, исполняла обязанности директора школы, пока директор Снейп был в лазарете, Гермиона решила поговорить с ней о возможности остаться в Хогвартсе на стажировку. Судя по разговорам с Северусом, можно совершенно не беспокоиться о его одобрении, если он останется на посту, но, девушка предпочла бы начать сейчас, а не ждать осени. Когда две ведьмы спустились к воротам, чтобы восстановить школьные ворота, Гермиона затронула эту тему. — Мы с директором Снейпом говорили об ученичестве. Он сказал, что раньше в Хогвартсе такое было. — Да, было, — ответила профессор трансфигурации, глядя на девушку, словно предвидя вопрос. — Мне было бы интересно пройти такое обучение, чтобы освоить арифмантику. Вдвоем они дошли до ворот и взмахнули палочками. — Вы уверены, что не хотите изучать трансфигурацию? Или чары? У вас и то, и другое получается просто замечательно, — МакГонагалл наблюдала за тем, как ее бывшая ученица восстанавливает железную конструкцию до первоначального сверкающего состояния, дополняя ее коваными символами каждого факультета. Гермиона изучала свою работу, обдумывая предложение. Она знала, что МакГонагалл или Флитвик с радостью взяли бы ее в ученицы, но их предметы казались ей слишком легкими — ей хотелось испытать себя в арифмантике. — Я рассматривала оба варианта, правда. И я не исключаю, что когда-нибудь получу второе мастерство. Но арифмантика кажется мне наиболее увлекательной и, лично для меня, сложной. Как вы думаете, профессор Вектор возьмет меня к себе? — Я уверена, что да, девочка. Она будет счастлива заполучить тебя, а кроме нее и Исайи Ньютона, вариантов не так много, если только ты не хочешь уехать за границу. — Исайя Ньютон? Он…? — Пра-пра-пра-правнучатый племянник Исаака Ньютона, да. — Он арифмантик? — В Кембридже, — кивнула женщина. — Почетный, хотя я думаю, что он все еще принимает учеников. Он не читает лекции с 1924 года. Гермиона моргнула. Профессор Вектор казалась гораздо более предпочтительным выбором, чем тот, кто не преподавал более пятидесяти лет. — Я думаю, мне лучше остаться здесь и работать с профессором Вектор. — Мудрый выбор. Септима действительно училась у него, когда он был более активным, так что, вы узнаете не меньше. Я поговорю с ней за ужином, если хотите, и узнаю, когда у нее будет свободное время, чтобы встретиться с вами. Я не могу уследить за корректировкой расписания, — со смешком сказала МакГонагалл. — Спасибо, я ценю это. А теперь давайте поставим защиту, хорошо? — Гермиона улыбнулась тому, как все сходится, и тому, как дрожат хогвартские решетки, когда она прикасается к недавно отремонтированным воротам. Девушка знала только то, о чем читала, готовясь к битве, но оставшиеся чары, казалось, сами говорили, что нужно делать дальше. Объяснив необходимые заклинания профессору МакГонагалл, они вдвоем принялись за работу. Восстановление защитных куполов над замком оказалось гораздо утомительнее с магической точки зрения, чем физический ремонт здания. Им пришлось сделать два перерыва, чтобы подкрепиться шоколадом, прежде чем они закончили, но когда волшебницы прошли через ворота и вернулись на территорию, защита вновь обрела свою обычную силу. Для Гермионы это было похоже на теплые объятия, а по улыбке на лице профессора она поняла, что та тоже чувствует это. — Пойдемте, поужинаем. Потом, мне кажется, вам нужно кое-кого навестить, — на тонких губах МакГонагалл играла улыбка, которую Гермиона не могла понять. Они шли на ужин в дружеском молчании. В Большом зале было не так шумно, как обычно: почти половина учеников разошлась. Ребята за гриффиндорским столом чувствовали себя одиноко без друзей; только Невилл решил остаться в школе. Грейнджер, устроившись рядом с другом, завела тихую беседу о нескольких прошедших днях. Когда она упомянула о своей надежде на ученичество, его глаза загорелись: — Как ты думаешь, в следующем году их заинтересует больше одного ученика? Не арифмантика, конечно, но я бы хотел спросить профессора Спраут о гербологии. — Поговори с профессором МакГонагалл, Невилл! Когда я заговорила об этом, она, кажется, была не против — только разочарована, что я не хочу изучать с ней трансфигурацию. Я уверена, что она поговорит с профессором Спраут, которая, я знаю, в восторге от тебя! — Гермиона знала, что это правда — Невилл был лучшим в гербологии, это получалось естественно. Из него получился бы потрясающий герболог, и она была уверена, что профессор Спраут с радостью согласится взять его в ученики. Кроме того, гриффиндорке нравилась мысль о том, что в замке будет еще один ученик, кто-то ее возраста, кто-то, находящийся в странном промежутке между студентами и профессорами. После ужина, Гермиона вместе с Невиллом отправилась к профессору МакГонагалл. Договорившись о встрече с профессором Вектор на следующее утро в 11 часов, она оставила Лонгботома с профессором МакГонагалл, а сама отправилась в лазарет. Мадам Помфри резко подняла глаза, на вошедшую девушку, но не стала останавливать ее, тихо проскользнувшую в палату директора. Снейп по-прежнему спокойно лежал на кровати; спал ли он или все еще находился в состоянии магической комы, она не знала. Но, когда Грейнджер подошла к больному и взглянула на диагностические заклинания, висевшие у кровати, его глаза открылись и уперлись прямо в нее. Губы мужчины складывались в слова, но никаких звуков не доносилось. — Ш-ш-ш, Севе… сэр, — Снейп напряженно уставился на нее, когда чуть не назвала его по имени, но расслабился, когда перешла на «сэр» — вот к чему они теперь вернулись. — Я не думаю, что вы должны говорить. Я просто хотела зайти и посмотреть, как у вас дела. Он махнул рукой на руны у своего правого плеча и пожал плечами, насколько это было возможно в его состоянии. — Показания выглядят хорошо. И противоядие сработало! В ответ он резко кивнул, а затем одарил ее одной из своих почти улыбок. — Кто-нибудь рассказал вам, что происходит? Когда он отрицательно покачал головой, нахмурившись, Гермиона устроилась в прикроватном кресле. Потянувшись, она положила одну руку на его предплечье; он рефлекторно попытался отдернуть ее, но затем успокоился под легким прикосновением. Девушка рассказала, что они с Гарри обсудили с профессором МакГонагалл и Кингсли Шеклболтом, а также о соглашении, согласно которому он находится здесь в безопасности. Он нахмурился еще больше, пока она говорила. — Из наших разговоров я подумала… Я подумала, что, возможно, вы захотите остаться здесь. Что это будет лучшим вариантом на данный момент. Надеюсь, это был правильный выбор. К ее приятному удивлению, Снейп кивнул. Было видно, что он хотел сказать больше, но не мог. Он похлопал себя по перевязанному горлу. — Я не думаю, что вам придется долго молчать, только пока все не заживет. Я могу спросить об этом за вас. Если я увижу мадам Помфри на выходе, или я могу зайти завтра перед встречей… О! Завтра у меня встреча с профессором Вектор по поводу ученичества. А Невилл заинтересован в гербологии! Почти улыбка снова вернулась, и Северус кивнул, погладив ее руку, которая все еще лежала на его предплечье. — Тогда я зайду завтра и все расскажу. И, судя по вашей реакции, я могу сказать ей, что вы одобряете эту идею, если вы останетесь на посту директора школы? Два резких кивка были его ответом, что, как она надеялась, означало… — И Невилл тоже? Он снова кивнул, и Гермиона не смогла сдержать улыбку. Если бы он не был в постели, она бы обняла его. — О, спасибо! Я обязательно вернусь и расскажу вам… — Что я говорила вам о лишнем беспокойстве, мисс Грейнджер? — прервала гриффиндорку вошедшая мадам Помфри. — Простите, мадам Помфри, я просто рассказывала директору о новых планах на ученичество, которое мы с ним ранее обсуждали. — Он не должен говорить, — медсестра с подозрением посмотрела на них. — Когда вы это обсуждали? — Это… Я не думаю, что авроры хотят, чтобы я обсуждала это до слушания. Но директор хотел узнать, когда он снова сможет говорить? — Вероятно, через неделю или около того, когда ткани получат возможность регенерировать и восстанавливать связь. До тех пор ему нужно молчать, и пока противоядие не подействует на организм, ему также нужно сохранять спокойствие. — Я вернусь завтра, сэр, — вздохнула Гермиона, поняв, что ее снова выгоняют. — После встречи с профессором Вектор. Надежда, что кивка согласия от него на кровати будет достаточно, чтобы подавить дальнейшие протесты мадам Помфри, и что гриффиндорка придет с хорошими новостями, помогла Северусу с оптимизмом смотреть на будущее Хогвартса и дала ему повод остаться на посту директора. Гермиона бросила на профессора последний взгляд, прежде чем выскользнуть за дверь и вернуться в башню Гриффиндора, настраиваясь на встречу с профессором Вектор; у нее были месяцы, чтобы обдумать идею ученичества и тему мастерства, и ей не терпелось обсудить это.