Обряд экзорцизма

Утро в буддистском храме наступает мирно и нежно, словно прикосновение первых лучей рассвета. Воздух наполнен тишиной и благодатной энергией, создающей атмосферу спокойствия и гармонии. Сияющий свет проникает сквозь высокие окна храма, распускаясь на золотых статуях Будды. Золотые оттенки сияют на фоне темного дерева, создавая гармоничное сочетание цветов и символизируя божественную мудрость. Аромат ладана и благовоний заполняет пространство, принося с собой чувство покоя и очищения. Мягкий шорох шелковых одеяний монахов, сопровождающий их движения, добавляет музыкальности в эту тихую симфонию утра. Огненные лампады, размещенные вдоль стен храма, излучают тепло и свет, освещая священные тексты и рисунки, на которых изображены сцены из жизни Будды. Нежное пламя создает атмосферу умиротворения и гармонии, словно приглашая каждого здесь присутствующего поделиться своими молитвами и желаниями. Монахи сидят на коленях перед статуями Будды, склонив головы в молитве. Их лица выражают спокойствие и внутреннюю гармонию, отражая истинные духовные ценности. Звуки их тихих голосов, произносящих священные мантры, наполняют пространство благодатными вибрациями, пробуждая души и сердца всех, кто присутствует в храме. Вдали слышится легкий шум воды, текущей по каменным фонтанам. Ее прозрачность и чистота символизируют истинное освобождение от страданий и неведения. Листва деревьев, окружающих храм, шепчет о том, что все живое взаимосвязано и составляет единое целое. Утренняя молитва в буддистском храме - это время, когда мир замирает, а души находят покой и вдохновение. Это миг присутствия в мире, где каждый может обрести свет и силу для продолжения своего пути к просветлению. Среди молящихся монахов был и совсем юный парень, что совсем недавно появился в их храме, но уже заслужил хорошую репутацию послушника. Его тонкая фигура, слегка склоненная голова и спокойные движения позволяют сразу понять, что перед ними истинный почитатель буддийской веры. Наблюдая за этим молчаливым движением, можно почувствовать, как тишина и покой окутывают храм, словно создавая спокойствие и настрой для молитвы. Новоприбывший последователь останавливается перед благовонной печью. Он аккуратно берет в руки жезл с ароматными порошками и начинает осторожные движения. Плотная дымка свечей и благовоний начинает растворяться в воздухе, наполняя помещение мягким и умиротворяющим ароматом. Закрывая глаза, экзорцист перемещает жезл с благовониями вокруг своего тела, словно очищая себя от скверны, унося всю негативную энергию и оставляя лишь гармонию и спокойствие. Все это, несомненно, приносит облегчение его душе и помогает сосредоточиться на своих мыслях и молитвах. Затем, последователь подходит к главному алтарю, где стоит большой золотой Будда. Он преклоняет колени, садится на мягкий ковер и начинает свою молитву. Его глубокий вздох олицетворяет смирение и готовность к размышлениям. С каждым словом он обращается к Будде, просит его совета, помощи и желает всем живым существам мира счастья и духовного пробуждения. Весь этот процесс молитвы продолжается в тишине и спокойствии, лишь время от времени нарушается мягким шелестом одежды или звоном колокольчика, вызывающего звук, напоминающий о мыслях, которые приносят с собой люди в храм Будды. Это напоминает ему о том, что в мире проходящих вещей и суеты, можно найти спокойствие души и покоя. Утренняя медитация всегда убаюкивала в нем весь тот гнев, что он испытывал, когда возвращался к своему одержимому. День за днём он молился, не забывая упомянуть и демоне. Тот, как ему показалось, всё же имел шанс за исправление, как и все живое в этом мире. Каждому даётся шанс, но вот как он распорядится этим - это уже загадка. После утренней молитвы экзорцист принялся за работу. Сейчас, в конце лета, когда золотые лучи солнца начинают плавно угасать и прохладный ветерок приносит первые признаки осени, монах из буддистского храма заботливо устремляется во двор. Словно танцуя, он продвигается по ухоженным тропинкам, аккуратно расчищая их от листвы. Юный экзорцист, воплощение спокойствия и внутренней гармонии, подходит к каждому дереву с великой внимательностью. Он начинает умелыми движениями очищать ветки от листвы, аккуратно распространяющейся на земле словно ковер из золотистых, рубиновых и темно-зеленых оттенков. Он видит красоту в каждой природной детали. Склонившись к поверхности, монах аккуратно собирает листву в свои руки и складывает ее в корзину. В этот момент его разум полностью погружается в мгновение присутствия, вступая в гармонию с окружающим миром. Он почти не ощущает физической работы, так как его духовное поглощение позволяет ему трансформировать эту обыденную задачу в процесс медитации. Следующим этапом монах аккуратно взял в ладони горсть земли и принялся аккуратно разравнивать ее, чтобы придать земляному покрову двора идеально гладкую поверхность. Он делает это с таким опытом и тщательностью, что можно поверить, будто земля в его руках оживает и подчиняется его воле. В конце его ритуала, монах устанавливает небольшой столик с цветущим цветком лотоса, символом чистоты и просветления. Он зажигает благовония и ставит их рядом с листвой в узком сосуде. Образуется нежный аромат, который наполняет весь двор тихим благоуханием. Монах знает, что эта скромная часть его духовной практики несёт не только гармонию и чистоту во внешнем мире, но также и в его внутренний мир. В процессе уборки двора он осознает краткость сезона и непостоянство всего сущего. На миг в его голове пролетают мысли о том, что тот, с кем он борется, обладает необычайно интересным даром - бессмертием. Хотя, с одной стороны, это ещё и проклятие. Глубокое созерцание его ума было направлено на один вопрос: могут ли демоны очиститься и обрести спасение? Это была сложная задача для расположенного к миру монаха, но его сердце наполнялось сочувствием ко всем существам, включая тех, которые считались темными и злобными. Он помнил истории, передаваемые ему старшими мудрецами, о сильных демонах, которые после веков ведения порочной жизни обращались к Будде с просьбой о спасении. И Фэнг знал о возможности их очищения, так как учение Будды гласит, что обретение просветления доступно даже самым потерянным душам. Даже в самых темных закутках души демона можно обнаружить каплю света. Но как демону злобы и страданий зайти на путь очищения? Монах с горящим разумом искал ответ в своих знаниях и созерцании. Ему поручили показать опасному демону то, чем славится их великий храм. — Проведи его к молящимся. Покажи ему, что наше учение не о оковах и попытках ему навредить. — мудрый наставник храма стоял поодаль от утренней службы, он попивал из своего бутыля напиток, что называл «лечебным», ходили слухи, что жидкость в нем была прямо из святого источника на самой высокой горе их долины. Так ли это - оставалось для монахов загадкой. — Но учитель, он всё ещё опасен и может принести много бед, если развязать ему руки. И он уже сбежал однажды, я не хочу, чтобы это повторилось вновь. — То, что уже случилось, нельзя повернуть вспять. Я уже слышал о побеге, но он ведь вернулся обратно. Даже если этот безрассудный поступок был сделан лишь из волнения за своих змей, самый большой долг в жизни человека - это его искренние чувства. — Но он не человек. — Фэнг был против этой затеи, неуверенно продолжая спор со своим наставником. — Он поступил как самый настоящий человек. Он проявил неравнодушие, не оставил здесь своих помощниц, а сделал, как он подумал, для них лучше. Это уже многое о нем говорит. Задумайся над нашей истинной целью, мы должны помочь ему, а не терзать заточением. На это ему нечего было ответить, молодой монах кивнул головой, чувства внутри него бушевали, боролись друг с другом. Ему предстояло ещё многому научиться. Парень легко направился по длинному коридору храма, правее от главного зала для молитв, он остановился возле небольшого зала, где находился змеиный демон, в утреннее время, пока лучи солнца редкими зубьями касались окон святилища, проводилась одна из важнейших служб для последователей буддизма. Монах снял священные печати с двери, а после вошёл внутрь, перед ним открывался вид на плохо освещённое помещение, по бокам комнаты стояли тумбы, на которых расположились книги о их учении, там, чуть дальше, стояли потухшие благовония, их запах всё ещё ощущался тонкой полосой, среди скромного зала, в его середине, находился демон, скверная душа, что отчаянно нуждалась в исцелении. — Ты что, пытаешься медитировать? — тихий голос разбудил тишину, парень прошел ближе к демону, что старательно прятал свою замысловатую позу лотоса. Он сразу же расслабленно вытянул ноги перед собой, а сам раскрыл глаза - те, казалось, блеснули желтоватым оттенком, перед тем как взгляд зацепился на экзорцисте. — Ты сделал, как мы договаривались? Монах кратко кивнул головой, а после присел к демону. — Я уберу твои оковы, но знай, если надумаешь сбежать, не стану придерживаться правил храма. — Каких же? — На территории святилища нельзя заниматься боевыми искусствами, и драться тоже. С удивлением он вскинул брови, немедля поднес руки к мешающими оковами в сторону монаха, они были украшены ритуальными символами, с некоторой лёгкостью затвор щёлкнул, железная хватка ослабилась, а после и вовсе покинула запястья демона. Он вытянул теперь уже свободные руки, потирая их в зоне натёртого запястья. Ощущение желанной свободы в руках даровало ему неподдельное чувство, схожее с облегчением. Взгляд монаха скользнул по демону, тот, к его удивлению, не напал при первой возможности, не стал кричать, шипеть и ругательства из его уст больше не звучали, на секунду монах подумал, что, возможно, это был его план, в котором он освобождается и сбегает, устраивая перед этим настоящий хаос на площади храма. — Пошли. Монах поднялся, за ним последовал демон, они прошли сквозь залы, прямо к внутреннему двору святилища, здесь царила тишина, что изредка нарушалась тихим шепотом проходящих мимо служителей. Они любопытствующе оглядывались на демона, но, казалось, его это совершенно не волновало. Послушно следуя за монахом, они пришли к месту поклонения. Фэнг направился к алтарю, чтобы восстановить порядок и приладить фигурку Будды на видное место. Светлая улыбка, которой он закрепил фигурку Будды, свидетельствовала о его глубоком уважении и отношении к духовной практике. Демон наблюдал за этим, время от времени оглядываясь на других служителей, что делали то же самое у алтарей. После короткой молитвы экзорцист поднял с общей полки одно из подношений - чашу с цветком, что своим лёгким ароматом пробудил в демоне давно забытое воспоминание. Давно, на просторах большой долины он наслаждался отдыхом, здесь, среди высоких веток дерева, он находил свое спокойствие, а тишина, с которой он погружался в мысли, усмиряла его пылкий нрав, там же, среди кучных цветущих веток, его уши словили тонкий приближающийся голосок, он был как звон колокольчика, нежный и одновременно с тем дарующий улыбки. Демон с любопытством проследил за источником звука - девушка с корзинкой цветов бежала к дереву. «Сакура! Иди сюда, здесь много бархатцев!» - девушка с белоснежными волосами и ритуальной печатью на лбу собирала цветы, жадно срывая их с кустов у дерева и неловко закидывая в корзину. Сакура по всей видимости была ее молчаливой подругой, девушка подошла, но застыла, заметив на высоком дереве демона, она мягко потянула за рукав рубашки подруги, та неохотно подняла голову и обомлела, заметив на одной из веток дерева демона, что пристально наблюдал за ними, он понял, что его раскрыли и спрыгнул, оказавшись вблизи, девушки охнули, отпрянув от неожиданности. — Да ты же… демон! — белокурая девушка уронила корзинку с цветами бархатцев, пальцем указывая немного правее Эда. Ее проблемы со зрением были заметны с первого взгляда: пожелтевшие белки глаз, мутная роговица, а тело, такое бездыханное и бледное, отдавало запашком гнилой плоти. Змеиный демон не мог не заметить очевидного, она - цзянши, жизнь в которой поддерживала печать фулу на лбу. — А ты - смертоходная нежить, помолчи, я не питаюсь гнилой плотью. — когтистые ладони сложились на груди демона, он любопытствующе глянул на Сакуру, розоволосую молчаливую девушку, что спряталась за своей мёртвой подругой. Ей повезло, что демон уже насытился ранним утром, поймав заплутавшую дочь кузнеца в свой змеиный плен. — И зачем же вам нужны эти цветы? Он приближался с каждым шагом, заставляя двух испуганных девушек отступать, девушка в розовом споткнулась о выступающий с земли крепкий корень дерева. С неловким писком та упала, испуганным взглядом смотря на демона, тот запах, что источала цзянши, остановил его. — Для подношения в храм. — зомби протянула руку в сторону Сакуры, этим жестом она показала, что не хочет, чтобы демон к ним приближался. Тот не особо и хотел. — Значит, даже нечисть вроде тебя пускают в святилище? С насмешливой улыбкой на лице он отошёл к дереву, прислоняясь к нему спиной и прикрывая глаза, на его белоснежную кожу попадали редкие лучи солнца, освещая тонкие черты лица. — Да, они меняют мне исцеляющие амулеты. — девушка припала к своей подруге, помогая той подняться. — Эти люди всех принимают в свой храм, они даже не просят ничего взамен, сходи туда, может быть и тебе помогут. — Я не просил советов. Грубо ответил Эд, а после одним глазком стал наблюдать за ними. Цзянши подняла свою подругу и отряхнула ее одежду от прилипшей травы, девушка неуверенно прошла к демону, опускаясь на колени и собирая всё, что выпало из корзины. Эд смотрел на Цзянши и ее подругу с открытым недоумением. Он не мог понять, почему эта нежить обращается к святилищу, зачем они ищут надежду там, где ее, казалось бы, нет. В его мире демоны обычно были оставлены самим себе, плетение связей с людьми означало лишь боль и предательство. Цзянши, собрав всю оставшуюся траву и цветы, медленно подошла к Эду, вставая рядом с ним. Она мягко улыбнулась, насколько ей позволяло безжизненное лицо. — Мы можем исправить свои ошибки. — сказала она, ее голос был тихим, но уверенным. — Каждому даётся шанс на изменение, на новую жизнь. Эд молчал, наблюдая за ней. Глубоко внутри его души, которая казалась погруженной во тьму, что-то зашевелилось. Он вспомнил визг бархатцев, рассыпавшихся из вязаной корзинки. Это был аромат, который он не ощущал уже очень давно - аромат надежды. Потрепанное сердце демона начало замигивать, словно оно могло найти новый путь. Цзянши встала, почесала свою подругу за ушком и повернулась к Эду. — Мы уходим. — сказала она с легкой грустью в голосе. — Но не забудь, что каждая черная душа может измениться. Ты тоже имеешь право на новую судьбу. И она ушла, оставив демона задумчивым и одиноким в глубинах леса. Эд смотрел вслед им, чувствуя, как что-то в его сердце раскрывается заново. Впервые за долгое время он поверил в возможность перемен. И, когда величественные деревья леса заглушили их шаги, Эд потерялся в тьме чащи, обдумывая происходящее. — Чего застыл? Возьми. Настойчивый голос вернул его в реальность, демона, что вырвали из ностальгии, одолевала одна навязчивая мысль. Что, если он и впрямь может исправить свои ошибки прошлого? Ожидающий взгляд монаха заставил того незамедлительно принять в ладони чашу, он смотрел на нее в тупую, искренне не понимая, что нужно делать. — Ставь на алтарь. — подсказал ему экзорцист. Из горячих ладоней Змея выскользнула чаша, он поставил ее прямо теперь статуей, замечая, как аромат цветов отдаляется, а после и вовсе исчезает. Экзорцист сложил руки перед собой, в тихой молитве послышалось нечто похожее на «Змеиный демон». Он помедлил, а после присел рядом с экзорцистом, вальяжно вытягивая ногу, это не было похоже на молитвенную позу, которую принимали монахи во время чтения мантры. — У меня есть имя. Фэнг остановился, он исподлобья глянул на сидящего рядом, его выжидающий взгляд как бы намекал на то, чтобы услышать настоящее имя демона. — Меня, конечно, по-разному называют. Бес противоречия, демон развращенности, но я первое имя, которым меня назвали, было - Эдгар. Первое и единственное его воспоминание о спокойном прошлом. Кажется, вокруг него были люди, не желающие ему зла. Они излучали улыбки, их радостные восклицания сопровождались ритмичными песнями. Этот миг он помнил мутно, кажется, почти сразу все сменилось на жалобные крики, удушающие вопли, в его голове стал потихоньку складываться пазл. Может, это было до того, как он стал демоном? Его ещё человеческая жизнь, полная радости и благополучия, что так легко оборвалась осквернением души. Он многого не помнил, а потому предпочитал думать, что всегда был таким. Так было легче. Фэнг кратко кивнул и начал молитву заново, в этот раз прозвучало настоящее имя демона, что резало его слух, давно он не слышал его от чужого человека, к тому же экзорциста. Это длилось недолго, монах аккуратно поклонился, а после поднялся с коврика, оставляя алтарь позади он пошел к пруду, демон проследовал за ним, думая о том, что находится сейчас не в том месте, где должен, но любопытство было сильнее. Экзорцист глянул на деревянные ведра, удобно расположившиеся поодаль от пруда, в котором плескались яркие карпы, демон присел к пруду, черными когтями касаясь водной глади, круги прошлись по воде, беспокоя рыб. Фэнг пронаблюдал за этим. Ему показалось, что это забавное зрелище. На землю перед демоном свалилось два ведра, скреплённые коромыслом, их подал ему экзорцист. — Пошли, тут недалеко родник, надо набрать воды. Демон глянул на ведра, несмотря на его, казалось бы, горделивый характер, он молча загрузил себя коромыслом и пошел следом за Фэнгом с территории храма, путь к источнику проходил через заросли глубокого леса. Чаща подмигивала лучиками света, пропуская их через ветви, создавая игры света и тени на земле. Было что-то волшебное в этом месте, словно сама природа дышала, жила и вдыхала свою энергию. Проходя сквозь густые заросли, ноги находили уютные тропинки, уже протоптанные годами. Шелест листьев и пение птиц сопровождали каждый шаг путников, создавая великолепное симфоническое произведение. Горный воздух в лесу был насыщен свежестью и чистотой. Путь между высокими, устремленными в небо деревьями затмился нежным сиянием солнца, словно невидимые руки художника наносили его на тропинки. На пути путников встречались нежные струйки ручьев, текущих, как связующее звено магии и реальности. Между скупыми каменными берегами пробивается древний корень дерева, словно подбросив маленькое испытание в поиске источника. Да, это не просто путь через лес, это путь сквозь волшебное наследие, которым природа щедро одарила землю. Как невидимая сила, зовущая к чистому источнику, тропа разветвляется, а зеленые коврики мягко скользят под шагами исследователя. И вот он! Путники прошли все испытания, все преграды и добрались до кристально чистого родника. Перед ними предстает озерцо, сияющее своей невероятной проницаемостью. Контуры деревьев, полузабытые травы и вязнущие в воде камешки переливаются в отражении, создавая почти маниакальную гармонию. Это не просто источник, это оазис, где душа погружается в глубины собственного внутреннего спокойствия. Монах подошёл к роднику, наполняя с льющегося ледяной водой ключа сначала одно, а после и второе ведро. Подкинув дужки вёдер на выемки он с лёгкостью подхватил устройство на крепкие плечи, ожидая, пока то же самое сделает и Эд. Демон наблюдал за процессом, а после сделал то же самое, загрузив тяжёлый из-за двух вёдер воды механизм себе на плечи, тяжело вздохнув. — Тяжело, а? Монах с улыбкой усмехнулся, глядя на запыхавшегося напарника. — Ещё чего. Не желая признавать очевидного, демон упрямо шел вперёд, пройти тот же путь обратно с громоздкими ведрами на перевес казалось ему не самым простым занятием, но он справлялся, упорно обходя выступающие корни деревьев и траву, что липла к мягкой обуви. Там, на переходе глубоко посаженных камней, что едва выступали к поверхности, утопая в шустрой неглубокой речке, нарастало новое препятствие. Монах его легко прошел, едва касаясь ногами горячих из-за нагретых солнцем камней и делая быстрые, но ровные и балансированные шаги навстречу травянистому берегу. Он оглянулся, демон застопорился, но тут же ответил на вызов, делая быстрые поступающие движения и пропрыгивая сквозь реку, расплескавшиеся с ведра капли чистой воды окрасили полусухой камень, превращая его в скользкую непреодолимую преграду на пути демона, тот оступился, второй ногой вступая прямо в реку для равновесия, вода в ведре жалобно выскользнула, оплескивая одежду демона. Он угрюмо дёрнул плечом, вставая ровно и не желая потерять ещё больше драгоценной воды из ведра. Экзорцист, следивший за ним взглядом, молча ждал возвращения того на берег. Ступивший на траву был немного растерян - теперь одно ведро перевешивало другое, создавая ему неудобство. — Уроки жизни часто приходят в самой неожиданной форме. — с улыбкой проговорил наученный буддистской мудростью экзорцист, они продолжили путь, было заметно, как неловко шел демон, пытаясь саморучно перевесить одну сторону устройства, взвалившееся ему на стройные плечи. — Ты тихий сегодня, обет молчания принял? Они проходили сквозь пелену лиственных деревьев, храм был ближе, чем ожидал демон, обычно путь с грузом на плечах ощущался дольше. — Решил позлить тебя своей сдержанностью. Или тебя напрягает моя компания? Уверен, ты всю дорогу думал о том, как я внезапно нападу на тебя со спины. Демоническая натура всё ещё была на месте. Фэнг зря переживал. Он нервно сглотнул от его слов, продолжая путь. На миг ему показалось, что этот демон умеет читать мысли. К счастью - только показалось. — Нет. Просто это… неожиданно. — Фэнг замедлился, а после ощутил прикосновение чужой ладони к своему плечу, отдавшее ему на спину холодными мурашками, когтистая ладонь ускользнула так же быстро, как и появилась там. Демон поддержал себя о плечо монаха, чтобы забраться на небольшой уступ. Монах посмотрел на силуэт напарника. Демон оглянулся, замечая на себе удивленный взгляд. — Столбом не стой. Это замечание вырвало его из ошеломления, в ответ парень ухмыльнулся, а после взбодрился, втопив быстрый шаг. — А ну-ка за мной! — под весёлый смех он рванул вперёд, балансируя и плавно передвигаясь по лесной тропе, уклоняясь от наступающих преград. Демон шокировано наблюдал за этим, а после ускорил шаг, добираясь до храма вторым. Грудь монаха крупно вздымалась от сбитого дыхания. Эд же с облегчением поставил ведра на выложенную каменными плитами дорогу, вода в ведре весело хлестнула, ознаменовав собой конец маленького испытания. Фэнг же донес ведра до кухни, а сам вернулся с набитой доверху корзиной, судя по ее виду, она была тяжёлой. Открыв крышку внутри показалась загрязнённая буддистская атрибутика - в основном это статуи Будды и животных, подсвечники или вазы для подношений. В глазах брюнета читался только один вопрос «что со всем этим делать?», ответ последовал незамедлительно. Фэнг передал тому щётку и тряпку, а после притащил одно ведро, принесенное демоном, в котором было чуть меньше воды. — Нужно избавить эти фигурки от страданий. Приведем в порядок, отмоем, начистим и вернём в храм. — Фэнг удобно уселся на травянистую землю и начал работу, отмывая каждую из вещиц с упорством, проходил по складкам, избавляя от пыли и грязи, что накопилась за несколько десятилетий. Демон с любопытством оглядел фигурку Будды в руках, покрутил ее, а после смочил щётку в воде и начал работу. Так прошел час, пока демон не поймал себя на мысли, что ему это действительно понравилось, такая медитативная работа, она открывала в нем нечто новое, до этих пор неизвестное - спокойствие. Парень ловко проходился по силуэтам фигурок, натирая их насколько, что на статуэтке появилось его отражение. Подальше от них за этим наблюдал мудрый наставник храма, Бар Ли неспеша прошел к ним, решаясь нарушить эту молчаливую идиллию. — Фэнг, не мог бы ты поискать мой бутыль? Я думаю, что оставил его где-то в одном из молитвенных залов, знаешь, память в последнее время начала подводить меня. Юный монах отложил в сторону почти начищенную до блеска медную фигурку в виде тигра, он с радостью выполнял поручения своего наставника, хоть и считал, что тот иногда слишком несправедлив по отношению к нему. Парень поспешно убежал в храм, оставляя демона и своего наставника вместе. — Бутыль у вас за поясом. Я чувствую. — резко начал демон, не оставляя своей работы. — Зачем соврали? — Иначе я бы не смог поговорить с тобой наедине. Давай пройдемся. — монах мягко улыбнулся, а сам позвал того ладонью, приглашая не небольшую прогулку по территории храма. Демон убрал щётку и статуэтку, поднимаясь на ноги и следуя за наставником. — Тебе нравится тут? — монах начал издалека, неспеша проводя своего гостя по окрестностям сада. — Как может понравиться место, в котором меня пытали? Монах скромно промолчал, лишь иногда поглядывая на демона рядом с собой. — Экзорцист, поймавший тебя, совсем юн, он не понимает твоей проблемы. — У меня нет проблем. Не было, пока не появился этот настырный... идиот. — последнее слово он сказал почти шепотом, мимо них прошла группа монахов, направляющаяся на утреннюю медитацию. Старый мудрец с тяжестью вздохнул, а после живенько достал бутыль, отпивая из нее жадный глоток. Они шли дальше, к каменному фонтану, у которого наставник остановился, убирая руки за спину. — Прости его. Он пытается сделать как лучше. В голове демона произвелись те непристойности, которыми занимался с ним монах, предавая свои моральные устои. В глубине души он хотел рассказать об этом его наставнику, но это означало бы то, что Фэнга горящими палками выгонят из храма. Почему его останавливало это он не знал. Когда его вообще начало волновать чужое благополучие? — К чему все это? Я неприкаянная душа, мне нет спасения в этом мире, демону вроде меня не дано стать другим. И вы это знаете. — Каждый из нас, даже тот, кто тонет в бездне тьмы, имеет возможность преобразиться. Мы осознаем свои ошибки, когда их стало слишком много, и не осталось пути назад. Любое сердце, даже проникнутое злобой и гневом, может стать местом обновления и прозрения. И ты не исключение. — он говорил неторопливо, внушая демону спокойствие и уверенность в своих словах. Эд молча слушал, взгляд его был устремлён на воду, торопливо стекающую по каменным ступеням фонтана. — Только ты сам можешь решить стать иным. Они не стали долго останавливаться у фонтана и прошли небольшой круг, вернувшись к началу их небольшой прогулки. К ним подбежал запыхавшийся Фэнг, неловко почесывая затылок. — Простите! Я не нашел ее. — с глубоким разочарованием он склонил голову перед учителем. — Оказывается, она была прямо за моим поясом! Не волнуйся. А ещё не забудь отвести нашего гостя на обед, вам нужно подкрепиться. — Бар Ли бодро похлопал по плечу экзорциста, а после удалился, оставляя парней наедине. Фэнг упрямо фыркнул, а после с некоторой обидой уселся на землю, продолжая работу. Демон пронаблюдал за этим, а после присоединился к чистке, теперь уже думая о том, что он, возможно, действительно может измениться… После работы его провели в просторный столовый зал, где обедали монахи, в воздухе витал аромат еды, у него болезненно проурчал живот. Парни сели за стол, демон неуверенно покрутил в руках палочки, обычно он питался тем, чем и убивал - голыми руками, за исключением случаев, когда его помощницы делали за него практически всю работу, сейчас все было иначе. Каждому из них подали маленький деревянный поднос с чашкой жидкой похлёбки и паровой булочки, демон огляделся, но не нашел и намека на запах мяса, которым он привык питаться, а после стал ковыряться в еде, словно невоспитанный ребенок. Фэнг промолчал, не делая тому замечаний, он занялся другим, сделал паузу перед едой, размышляя о доброте те, кто кормит их. Эд не ел, пока тот не закончил, а после попробовал пищу - в основном пресно, как и ожидалось. Они ели в тишине, никто из обедающих монахов не нарушал это молчание и лишь звук стукающих деревянных палочек о фарфоровые чашки разбавлял безмолвие. Демон словил последний кусочек редьки из супа, а после глянул на сидевшего напротив монаха. — Почему все молчат? Фэнг проглотил кусочек паровой булочки, с мягкой улыбкой глядя на демона. — Ну, — парень прокрутил между пальцами бамбуковые палочки для еды и ухватил полоску сладкого перца. — не думай, что у нас тут с этим всё строго, просто многие монахи предпочитают молчание, чем болтовню во время еды. Демон оглянулся, а после закончил обедную трапезу, дальше на очереди была медитация, в ходе которой он задумался о судьбе тех, кто помогал ему, как казалось, всю жизнь. Две ядовитые демонические змеи. Он нашел их в пещере ещё совсем маленькими, две крохотные змейки жалобно шипели на демона, обвиваясь вокруг большой змеи, череп которой был разбит в кашу лежащим рядом окровавленным камнем. Поодаль от разрушенного гнезда лежало бледное тело человека, он не подавал признаков жизни. Эта встреча была совершенно случайной, но навсегда изменила отношение Эда к тому, что происходит в мире полном несправедливости и жестокости. Две маленькие змейки беззвучно открывали пасть, в которой ещё даже не сформировались острые клыки для опасных укусов, прямо как у их мертвой матери. В том же гнезде, сплетенном из сухой травы и коротких веток, расплывалась желеобразная масса из разбитых яиц. Несформированные эмбрионы змей начинали источать гнилой кислотный запах, сравнимый, разве что, с тухлятиной. Большая змея, лежавшая мертвым грузом, отдала свою жизнь, искусав деревенского хулигана напоследок. Она защищала своих детей до самого конца, это было достойно восхищения. Эд протянул когтистую руку, две змейки неловко отпрянули, а после и вовсе впились в пальцы демона, то ли пытаясь укусить, то ли защититься. Беззубые змеи не приносили никакого дискомфорта демону, тот остановился, глядя на тщетные попытки детёнышей змей защитить свою мать и друг друга. Он до сих пор не знает, почему не оставил их там умирать среди камней без возможности находить пищу для выживания. Это маленькое благородное дело позволило ему обзавестись помощницами, змеи были навек ему должны, но за десятилетия службы давно отработали свой долг. Демон сильно привязался к ним, их связь стала перерастать в родственную, они не могли представить себя по-отдельности, словно так было всегда. Змеи помогали своему хозяину с охотой, делая всю грязную работу за него, так прошли года и вот, обстоятельства все же разлучили их, оставляя горький осадок на черствой душе. Он мог только догадываться, что чувствуют змеиные помощницы, оказавшиеся на воле уже без своего хозяина, они были выброшены судьбой, ему и им же преданы. Сердце демона было измучено и разрознено на тысячу кусочков. Его душа боролась с привязанностью и предательством, оставляя его в непроходимой темноте обреченного существа. И когда он погрузился в мир предательства, каждая их чешуя стала символом глубокого унижения и пустоты. Раздираемый муками предательства, демон стал сомневаться в смысле своего существования. Он медленно терял веру в способность змей отражать его силу и суровость. Его родственные души превратились в символы предательства и смерть его исковерканной души. Его уродливое сердце, соединенное со змеиными чешуями предательства, навсегда останется с ним. Он, демон, споткнулся на своем пути, предав своих ненасытных помощниц, и переживания его стали тысячей напыщенных - пустых ядовитых змеиных глаз. Он завершил медитацию раньше, чем остальные, остальное время проводя во внутреннем дворе храма до самой вечерней молитвенной службы. Время молитвы было тяжёлым испытанием для него, каждое слово, исходившее из уст монахов, отпечатывались в его душе обжигающим ядом. Надежда на покой и свободу от боли все больше ускользала из лап демона. Каждый раз, когда буддистские монахи начинали произносить священные мантры, его душа пронизывалась острыми иглами, проникающими в кровь и рвущими его с нутра. Что-то в мантрах обладало невероятной силой, способной контролировать его сущность, сдерживать его жестокость и вызывать переполох в его разбушевавшемся теле. Это было проклятие и он не мог ничего с этим сделать. Демон, когда-то сильный и безжалостный, оказался на коленях перед мощью древних слов. Он стал жертвой собственной агонии, слабости и саморазрушения. Каждый раз, когда монахи начинали читать свои мантры, демон не мог устоять против условий, заданных этими звуками. Они были его слепым пятном, которым могла погаситься его неприступная надменность. Ему становилось физически плохо, и каждый раз он кашлял кровью. Кровь, отблескивая оборванной связкой нитей, стекала по его рукам и падала на пол. В своих муках демон чувствовал, что его душа страдала не только от физической боли, но и от мучительного осознания своего бессилия. Он находился в плене своей злобы и разрушения, между двумя мирами, которые хотел быть назвать своей родиной, но никогда не мог охватить его полностью. С каждым повторением мантр демон терзался все сильнее. Он карабкался по каменным стенам своей собственной истины, только чтобы упасть вниз, ослабленный и изможденный. Время шло, монахи продолжали читать, никогда не останавливаясь, и демон всегда оказывался на поводу у их ритма и силы. Но что, если демон окажется достаточно отчаянным и сможет найти лазейку в этом замкнутом круге? Что, если он сумеет призвать все свои разбитые фрагменты, собрать их и найти путь к своему освобождению? Что, если завершение мантр окажется не концом демона, а началом его преображения? Тело демона умирало, ознаменовывая начало чего-то нового, но что же это было? Он не знал, его последние капли сил исчезали, демон припал к полу, больше не в силах слушать священные тексты. Фэнг, наблюдавший за ним все это время, бесцеремонно сорвался, прервав свою молитву, он поспешно поднял Змея, придерживая его за плечи вывел из молитвенного зала под очертания утихающих молитв. Эд припадочно закашлял, тёмная кровь, окрасившая его одение, медленно стекала по горлу, пачкая ещё и ворот. Юный монах усадил демона на землю, позволяя тому занять неустойчивую позу, припадая к траве. Ковш чистой воды освежил Змея, он отдышался, сглатывая собственную кровь, застрявшую комом в горле. — Ты в норме? Монах успокаивающе похлопал по плечу демона, тот чувствовал себя всё ещё слишком плохо, чтобы ответить положительно. Слабость в теле растекалась медленно, средоточиясь где-то глубоко в сердце. Когтистые пальцы вжались в края одеяния, ненароком грозясь растерзать их от собственных мучений. Свет солнца уже давно погас, спрятавшись за краями просторной долины, дуновение ветра потрепало его волосы, небрежно скидывая челку на лицо. — Мне нужно умыться. — прозвучал тихий грустный голос. Монах немного помедлил, а после помог подняться своему гостю, провожая его к дальней стороне храма, там, за стеной, были горячие источники, в которых омывались послушники после тяжёлого рабочего дня, парень провел его к ним, горячий воздух ударил в нос, обдавая ароматом мокрых камней, окружавших источник омовения. Свежий воздух смешал эти запахи, Фэнг ненадолго оставил демона, подготавливая сменную одежду. Демон неуверенно прошел к водоёму, пальцы потянулись к поясу, он упал к земле, за ним же последовала хлопковая рубашка с длинными рукавами и штаны, подвязанные за голени белыми полосками с необработанной кромкой. Шаг в горячий источник сразу расслабил напряжённые мышцы тела, позволяя окунуться в себя полностью. Демон облегчённо выдохнул, убирая ладонью мешающую челку и открывая вид на спокойное лицо, окрашенное бурыми пятнами. Юный монах вскоре вернулся и положил сменную одежду на камень рядом с источником. — Служба ещё не окончена, возвращайся, когда тебе станет лучше. Фэнг поставил ковш с холодной водой и уже думал уйти, но тихий голос демона остановил его. — Останься. Необычная просьба, или, скорее, приказ, заставил монаха удивлённо вскинуть брови. — Я уже сказал, что- — Если уйдешь, я сбегу. Взгляд монаха скользнул по мокрым плечам демона, тот смыл горячей водой следы крови с лица и шеи, черные когти рассекали воду, ловили капли и отмывали засохшие корки прошлых ран. Монах недолго сомневался, он безнадежно вздохнул, усаживаясь рядом с источником на камень. Дунул несильный ветер, тревожа старые деревья и заставляя их издать тихий шелест, разбавляющий тишину. — Я догадывался, — наконец монах осмелился заговорить. — что священные тексты могут на тебя плохо повлиять, но не мог знать, что все выйдет так. Наверное, мне стоит извиниться. Демон глядел на горячую воду, из нее исходил успокаивающий пар, создавая лёгкую завесу тайны и некоторой интимности. — Даже если бы знал, то не стал избавлять меня от этой пытки. — Ты плохо обо мне думаешь. — монах вздохнул, оглядывая Орочи-демона, его мокрые от влажного пара волосы, плечи, черты бледного лица. — Я поступил неправильно по отношению к тебе, думал, что ты просто неугомонный бес, не заслуживающий даже права на жизнь... но я ошибался. — Не ошибался. Я все ещё чувствую зло, которое невозможно подавить. Ты поступил даже более благосклонно, чем я заслуживаю. Ошеломленный ответом монах склонил свою голову, едва касаясь пальцами спокойной горячей воды. — Даже в самых темных глубинах твоей души пребывает благородство и милосердие, жаждущее света и избавления. Никто не может проделать за тебя этот путь. — Ты говоришь так же, как и твой нудный старый мудрец. — демон повернул голову, он поднялся, оказываясь в воде по пояс, оперся о землю руками, пристально глядя на монаха напротив себя. — А если я не хочу искать выход из этой петли? Не могу найти свет, я все ещё жажду чужую плоть, а молитвы, которые я слышал сегодня, разрывают меня изнутри? В этом случае мне никогда не стать лучшей версией себя. Фэнг даже не нашел, что ему на это ответить, он, словно под гипнозом, смотрел на стройное тело демона, на следы от их битвы, выступающие на белоснежной коже, волосы, локонами прилипшие к лицу. Демон взял его за ладонь и потянул на себя, погружая в горячий источник, вода беспокойными волнами прошлась до краев, всплескивая от падения экзорциста. Без церемоний Змей обхватил его шею острыми когтями, вжимая в край над водой, монах в ответ держал его запястья, зажмурившись от горячей воды, что попала на его лицо и глаза. Экзорцист испугался, что это может быть для него концом, демон, сказавший, что не хочет сдерживать свои убийственные нравы, мог с лёгкостью перерезать ему глотку прямо в этот момент, но отчего-то медлил. Промокшая одежда прилипла к телу, он распахнул глаза, наблюдая за Эдом. Тот медленно потянулся к его шее, обнажая опасные клыки, те крепко вонзились в кожу шеи, монах ухнул от боли, ощущая, как тот с тактом растягивает удовольствие. Возможно, голод взял вверх над демоническим существом, кровь, такая сладкая и густая, растеклась по языку. В голове демона проскользнула мысль о том, чтобы нагло откусить кусок, но он сдерживал свои яростные порывы, насыщаясь дополна лишь одним вкусом. Это продолжалось недолго, с вздохом брюнет отпрянул, вытирая губы, испачкавшиеся в каплях той жизненной энергии, что текла в теле юного монаха. — Я же говорил, что однажды попробую и тебя. Голос растворился в звуках воды, жадно всплескивающейся о края горячего источника.