Проклятие

      Эсмеральда сидела на кровати и плакала, собравшиеся, помимо всем понятного сочувствия, испытывали и другие, куда более низменные чувства. Девушка, по-видимому, не пострадала, но как она хороша, одетая в белую камизу, с чёрными густыми волосами, окутывающими гибкую фигурку! Красавица спрятала лицо в ладонях, сосед решил было выдворить остальных, чтобы самому побыть наедине с ней, но не тут-то было, никто не собирался упустить возможность поглазеть на полураздетую красотку. Кто-то побежал за стражей, до тех пор можно было спокойно топтаться здесь. И тут появление мрачного монаха спутало планы зевак, Клод возвысил голос и изгнал всех из комнаты. Были те, кто пытался возражать, но слишком уже грозным выглядел этот высокий человек, говоривший непререкаемым тоном. Оробевшие школяры покинули квартирку Гренгуара, священник сердито закрыл дверь, Эсмеральда всхлипнула и бросилась к нему. Он обнял её, дрожащую и потрясённую, девушка судорожно цеплялась за него руками, а он принялся осторожно целовать её лоб и пышные волосы.       — Пойдём! — сказал он, немного отстраняя её и всматриваясь в потрясённое лицо. — Нам надо уйти до прихода стражи.       Она кивнула, Клод сорвал с кровати покрывало и укутал девушку. В коридоре, как и ожидалось, их ждали любопытствующие, стража задерживалась, этим решил воспользоваться Клод.       — Я увожу её в Отель-Дьё, передайте, чтобы девушку искали там, — велел он, один собрался было возразить, но, встретившись со взбешённым взглядом монаха, умолк.       Быстро они с Эсмеральдой растворились в темноте, когда, наконец, появился отряд ночного дозора, почти все свидетели разбрелись досыпать, оставшиеся поведали, что неизвестный монах увёл девушку в госпиталь. Чертыхнувшись, капитан велел своим людям разворачиваться. Ночь дышала спокойствием, двое быстрым шагом скрывались от всех, кто мог заинтересоваться ими, от призраков прошлого и скрытых врагов. Клод крепко держал маленькую ручку, всё это напоминало их весенний побег с места покушения на капитана де Шатопера. Но к изумлению Эсмеральды, Клод вел её не на улицу Тиршап, а в сторону Дворца, перед постом стражи он плотнее закутал девушку в покрывало и взялся сам объясниться.       — Пропустите нас, я архидьякон Жозасский Клод Фролло, — он показал на своё одеяние и открыл лицо. — Мне нужно сообщить виконтессе де Бонневилль известие о её супруге. Это служанка графини, то есть виконтессы.       Стражники пропустили их, младший проводил странную пару задумчивым взглядом.       — Это ведь он был здесь в мирском платье? — спросил юноша старших товарищей.       — Тебе заняться нечем? — нахмурился один из них, младший замолчал.       Эсмеральда бежала за Клодом, она никогда не была за стенами Дворца, всё здесь казалось больше и чище, чем на Сите. Уже погасили огни, но священник прекрасно ориентировался в запутанных улочках. Здесь жили вернейшие слуги короля, чиновники, государственные деятели, представители старой аристократии, а также многочисленная обслуга. Бедная цыганка и помыслить не могла, что будет так просто бежать по этой мощённой камнем дороге. Клод остановился у высоких ворот, они оба тяжело дышали, священник постучал в ворота.       Вскоре они сидели в спальне виконтессы всё за тем же столом, Маргарита распорядилась принести им вина и закусок. На виконтессе было простое платье роб красного цвета с золотой шнуровкой, волосы она распустила, лишь слегка прихватив пряди шпильками. Она уже спала, когда ей доложили о спешном приходе священника, этим и объяснялось простота одеяния и причёски. Эсмеральде внезапно стало стыдно за скромное платье послушницы, за растрёпанные волосы и за руки, перепачканные чужой кровью. Эта дама, столь блистательная и красивая, что бедная цыганка окончательно заробела, запросто говорила с Клодом и даже милостиво улыбнулась Эсмеральде. Священник поведал, что ночью его постигло озарение относительного того дела, что расследовал муж Мари, виконтесса внимательно слушала. Клод рассказал, как догадался о взаимосвязи убийств с фазами луны. Затем перешёл к рассказу о том, что ему говорила Эсмеральда, о странном судейском чиновнике с рыжим слугой, которые пытались уговорить её сделать татуировку змея.        Слуги принесли еду, но ни у кого из присутствующих не было аппетита и всё равно Клод взял мягкую булку и передал её Эсмеральде. Цыганке было неловко есть перед глазами знатной дамы, но Маргарита ласково улыбнулась и произнесла:       — Кушай, дитя, у тебя был сложный день.       Эсмеральда посмотрела на пальцы в запекшейся крови, что сжимали пухлую плоть булки, и внезапно заплакала. Клод отнял у неё злополучный хлеб и обнял красавицу, Маргарита следила за ними серьёзным взглядом. Затем она велела слугам принести чашу для омовения рук, вскоре явился один из тех двоих лакеев, что сопровождал Клода. Священник сам омыл руки возлюбленной цыганки, а она лишь беспомощно всхлипывала, Маргарита немного склонила голову набок, как сытая лисица, рассматривающая двух мышек. Клод осушил полотенцем слёзы Эсмеральды и, не сдерживаясь, запечатлел у неё на лбу поцелуй. Виконтесса вздёрнула чёрную бровь, взглядом она отослала слуг вон. Эти двое были поглощены друг другом, они смотрели в глаза и, казалось, срослись руками. Маргарита решила задать вопрос:       — Так что же с тобой стряслось, малышка?       Эсмеральда вздрогнула и перевела взгляд на даму, в свечном пламени глаза у неё странно сверкали. Цыганка сглотнула, Клод, не отпуская её руки, ободряюще улыбнулся, она решилась заговорить.       — Он вошёл, когда я лежала на кровати, — девушка всхлипнула, Маргарита терпеливо ждала. — И сразу бросился на меня.       Клод сильнее сжал её руку, он страшился следующих слов, что мог сделать с красивой девушкой нападавший? Священник боялся услышать про насилие, но старался не показать этого, Эсмеральде сейчас было слишком тяжело, не стоило усугублять всё. Маргарита обратила внимание на то, как побледнел её недавний любовник, судя по всему, он и правда дорожит ею.       — У него был нож, — Эсмеральда стиснула руку Клода, — но я увернулась, а потом пнула его в… — она замялась и посмотрела на даму, затем преисполнилась решимости и выпалила. — В яйца! Он согнулся и выронил нож, я успела схватить его и воткнуть ему в ляжку! — девушка уже не плакала, священник с удивлением смотрел на неё.       В эту минуту его возлюбленная казалась воплощением богини мести, её щеки покраснели, голова горделиво вскинулась, красавица напоминала натянутую тетиву. Он бережно приобнял её и она, вся как-то сразу обмякнув, уткнулась ему лицом в грудь. Маргарите внезапно стало невыносимо и дальше наблюдать за любовниками, она поднялась и подошла к двери, чтобы позвать горничную. Эсмеральду отвели в соседнюю комнату, священник пообещал прийти за ней завтра, сегодня у него были ещё дела. Оставшись наедине с Маргаритой, он немного стушевался.       — Благодарю вас за помощь этой девушке, — сипло произнёс Клод, избегая смотреть на женщину.       — К чему эти условности, — она встала напротив него. — Мы ведь с вами друзья, милый Клод.       — Да, — он сглотнул, её близость всё ещё волновала его, словно почувствовав это, Маргарита обвила руками его шею и тесно прижалась к нему.       Всё это настолько напоминало покойную графиню, что Клода охватила лёгкая паника. Не желая признавать этого, он обнял тонкую талию и, нагнувшись, поцеловал Маргариту.       — Я благодарю вас, моя маленькая графиня, — он запечатлел нежный поцелуй на белом гладком лбу.       Маргарита тихо засмеялась.       — Какой же ты странный, Клод Фролло, всё делаешь не так, как следует, — она погладила его по щеке. — Совсем мало в тебе осталось от моего прекрасного школяра, но ты стал даже лучше, — другой рукой она коснулась его напрягшейся плоти. — Хочешь, я тебе раскрою один секрет?       Он ощутил холодок, пробежавший по позвоночнику.       — Не было никакого проклятия, — Маргарита с улыбкой освободилась от объятий.       — Как? — каким-то чужим хриплым голосом спросил Клод, потрясённо рассматривая виконтессу.       — Очень просто, моя мать уже через месяц после тебя нашла другого любовника, а после никогда не вспоминала о тебе, — женщина села в кресло, не сводя с него хищных лисьих глаз. — А вот я о тебе не забывала, как-то я поинтересовалась у матери, помнит ли она о тебе. Та вначале нахмурилась, приложила руку ко лбу и говорит: «Фролло? Не помню такого». Потом как засмеётся, мать рассказала, как напугала тебя. Мы не ведьмы, милый, мы обычные женщины, которые хотели немного любви. А что делаешь ты? От моей матушки сбежал, уязвив её в самое сердце, а ко мне привёл свою юную любовницу.       Клод хотел что-то возразить, но она подняла руку, заставляя его умолкнуть.       — Нет, малышка прелесть и я её не выгоню, но у тебя даже сомнения не возникло, что я могу ревновать к ней? — Маргарита улыбнулась. — Какой же ты глупец!       — Я сейчас же заберу девушку! — он пытался за резкостью слов скрыть стыд.       — Нет, сейчас темно и голубке нужно отдохнуть, — Маргарита приставила белые пальцы ко лбу и закрыла глаза. — А ведь я тебя люблю.       Он подошёл и опустился перед ней на колени, Клод целовал холодные руки, а она лишь устало качала головой.       — Глупый птенчик, — с нежностью произнесла Маргарита, целуя его в голову.       — Насчет проклятия, думаю, ты ошибаешься, — тихо сказал Клод. — Всякий раз, как я пытался овладеть девушкой, меня пронзала невыносимая боль!       — Ничего удивительного, — она указательным пальцем легонько постучала по его лбу, — вот где гнездилась твоя боль. Ты любопытно устроен, милый, слишком большой ум вредит несчастному сердцу. Твоя боль рождена не проклятием, хотя может быть и проклятием, но исходившим не от моей матери, а от самой твоей натуры, — она прижала ладонь к его груди. — Ты ведь чувствовал, что поступал неправильно с ней? Так ведь?       — Да, — он спрятал лицо в её коленях, алый шёлк приятно холодил лицо, которое он с большим трудом поднял. — Да, я чувствовал свою вину перед ней.       — Ты сам себе не разрешал её касаться, вот и всё, — Маргарита вновь погладила его по щеке. — Сейчас тебе надо поспешить к Симону и обсудить нападение на крошку, не беспокойся за неё, орлица не питается ласточками.       Клод горячо поцеловал нежные руки и живо встал на ноги, ему и правда следовало поспешить к судье Лакруа.