Необходимый человек

      Издевательство.       Вашингтон разошёлся кашлем, вытерев губы краем широкого рукава осел спиной по земле — ниже к обломкам гроба-тайника.       Сердце оглушительно бьётся, отзывается комом в горле стоит взгляду упереться в старый резервуар; руки не дрожат, гудят от напряжения.       До белизны костяшек сжимают ручку.       Прошипев что-то неразборчивое бывший генерал рывком поднялся, утягивая за собой.       Внутри, под пыльным стеклом голова всадника покачнулась.       После стало легче. Достаточно, чтобы поставить «колбу» на край могилы и оттолкнувшись потянуться следом, прочь из последнего пристанища Катрины.       Растянувшись на земле Джордж почувствовал, как жар лизнул загривок.       У уха громко раскололось надгробие, а на шею упала тень боевого топора.       «Всадник здесь» — мысль, после Вашингтон не думает. Воспринимает всё вспышками; но под сине-красными огнями полицейских машин не теряется, помнит путь физически.       Петляет, подтягивая за собой сосуд, как восставший мертвец.       Тело начало бег — оно и закончило.       Оборвало комом в горле, теперь болезненный.       Туберкулёзный.       — Соберись, — сплюнув странно солёную слюну, Джордж выдохнул-вдохнул холодный воздух тёмных предрассветных часов. До пятен перед глазами, до рези в висках.       Сейчас, он загнанный в лабиринт зверь.       Исчезла ведущая его тень Катрины — Эбби слишком далеко.       Икабод — близко.       Под рукой.       Если Вашингтон не заставит себя сделать шаг, то так и увязнет.       Запястья свело судорогой. Металл под пальцами горячий. Кровь стучит в ушах.       Плохо.       Первый выстрел сбил крыло каменному ангелу, второй слепо вспорол землю.       Мимо.       Но отрезвили не они, а треск, выпущенная в воздух очередь. Звук был настолько непривычен привыкшему к мушкетам уху, что сразу выбился из общей пелены — из-за него Джордж скованно обернулся.       Всадник стоял, высоко вскинув современное оружие. Предупредил.       Джорджу этого достаточно — достаточно, чтобы шагнуть. Назад.       К громоздкой фигуре в отмеченном временем синем мундире.       — Крейн, — Абрахам был прав, привязанность однажды убьёт его — повезло тогда, сейчас шансов меньше.       Где-то позади-близко громче взвыла полицейская сирена.       — Джордж! — сперва Вашингтон слышит не Эбби, а Крейна. В этом мире было не так много людей, способных позволить себе такой тон, — Беги! — выкрик подчеркнул выстрел.       Всадник не переменил позы.       Миллс — лейтенант Миллс толкнула его, подхватила под локоть и потащила.       — Икабод, — с надеждой ошибся Джордж.       — Всадник здесь, — словно, он не знает — не моет идти, — Нам нужно уходить, — голос Эбби пробился сквозь заполнивший голову туман.       Так очевидно, но ноги вросли в землю.       — Не поддавайся ему, — пощёчина объясняет проще. С пятном на щеке вспыхнуло чувство вины; Миллс доверяла, видела в его слабости чужой контроль.       Вера человеку с купюры.       Один доллар ничего не стоит.       Теперь Вашингтон поймал Эбби за руку. Мимолётно, чтобы отпустила — чтобы не утянуть за собой.       Только бы не передать голову.       Колба ударила по бедру.       — Сюда, — Миллс приняла по-своему.       Всадник наблюдал; за каждым прикосновением — за побегом. Проводил их новыми промахами.       — Он был в участке, — стерев кровь под носом кулаком бросила Эбби, — Энди — предатель, — коротко, у самых ворот.       И ей досталось.       — Подкрепление — нужно подкрепление, — Джордж себя не узнаёт, ещё бы саблей взмахнул. Горько.       — Скоро, — обмен взглядами, — Вызвала, — Эбби кивает, рвётся-ведёт к машинам.       Пустым и бессмысленно воющим, скользящим светом по проклятой ноше.       — Брукс, — догадался Вашингтон.       — Нашёл меня раньше, — отозвалась Миллс.       — Мы можем? — несмотря на шаткие границы они научились понимать друг друга. Сказывались выправки.       Потери.       — Нет ключей, — Эбби сжала кулаки.       — Плохо, — резюмировал Джордж, — Плохо, — пробирающее ржание бледной лошади сгустило мошкару мигрени.       Прогремевший в десятках шагов от них взрыв, потянувшая вниз горячая рука Эбби, кажутся мелочами — важнее близящийся галоп.       — Догонит, — подытожила Миллс, крепче притянула к земле — спиной к задней двери.       Голова всадника приложилась лбом к стеклу.       — Возьми, и беги, — живот сжался от тошнотворного холода, — Быстрее, — Вашингтон подтолкнул сосуд бедром и рукой. Ближе к Миллс.       — Но, — Эбби принимает, перехватывает.       — Беги, — вскочив на ноги, Джордж отошёл.       Не передумает.       Миллс не спорит — аргумента мрачной решительности на его лице ей достаточно.       Осознаёт офицерским воспитанием. Он по званию выше.       — Удачи, — уверенный кивок; от него Вашингтону ещё хуже.       — Береги себя, — Джордж выбрался из укрытия в самое сердце бури.       Шаги Эбби утонули в ударе копыт об асфальт.       Низкое ограждение не преграда.       Всадник здесь — перед ним.       Ещё скачок, и голове Вашингтона придётся искать колбу себе.       — Капитан Крейн, — пока может, пока всадник продолжает целится в небо.       Раньше, звание всегда одёргивало Икабода: в мире и битве.       У влажной кожи — у ряда мушкетов.       Всадник не отшатывается, не тянет за поводья, не выпрямляет спину, не задыхается, только подводит лошадь к нему. Медленно.       Одно движение — намёк на него, и Джордж бросится ей под копыта. Удержит.       Незнакомое оружие щёлкнуло у лба.       — Крейн, — воздух пахнет порохом, — Икабод, — шерсть под пальцами жёсткая, — Почему? — Вашингтон поднял глаза.       А всадник навис над ним.       — Кем ты стал? — Джордж не решается прикоснуться.       Всадник не ответил, взмахом гренадёра стянул ремень с плеча.       Не выстрелил.       — Кем мы стали? — Вашингтон понимает, кто он — загнанное в угол животное, замершее перед раненым охотником.       Дрогнувшее под тенью протянутой руки.       Наклон — опасный, но ладонь в волосах уверенная. Пробует. Вспоминает.       — Почему? — к Крейну, к себе.       Всадник — нем. Гладит, стряхивая невидимую пудру.       Напряжение не уходит, нить натянута. Если один из них оступится...       Выстрел.       Отпустил.       Лошадь встала на дыбы.