Лавандовая пена

Дверь в квартиру открывает, естественно, Антон. Ну, как естественно. В целом Арсений наверняка бы справился и сам, но все же Антон весьма разумно решил, что две здоровые руки дают некое чувство равновесия, когда речь идет о том, чтобы вставить ключ в замок. В коридоре Антон помогает Арсению снять куртку. И, как и когда ее надевали на загипсованную руку, Арсений слегка морщится. Ему уже почти не больно, и он конечно же верит, что врачи там все хорошо и надежно закрепили, но рука сейчас ощущается как самая хрупкая вещь в мире и кажется, что она вновь рассыпется от лишнего движения. Антон видимо тоже так чувствует, двигаясь настолько аккуратно, как только может. Арсений разувается, наступая на пятки ботинок, останавливает Антона, когда тот порывается и тут помочь ему. Арсений не настолько беспомощный сейчас, чтобы не справиться со столь простым делом. Ноги - в тапочки, Арсений идет в спальню, сразу же усаживаясь на кровать. Последние часы были столь насыщенны событиями, и сознание все еще не вполне поспевает за реальностью. Кажется, он до сих пор немного в шоке. Где-то в коридоре шумно вздыхает Антон, вешая куртки в шкаф. Арсений рассеянно думает о том, что надо бы переодеться, помыть руки или хотя бы снять носки - чтобы ножка дышала. Но вставать с места совершенно не хочется, к тому же, с одной рабочей рукой на это всё ему понадобится гораздо больше сил, а он и так несколько вымотан. В привычной домашней обстановке Арсений быстрее успокаивается и наконец принимает происходящее. Мягко прижимая поврежденную руку к груди, он наклоняется и аккуратно здоровой рукой снимает носки. Грустно разглядывает енотов на желтой ткани - совсем новые, он надел эти носки сегодня в первый раз, потому что сегодня День Святого Валентина, и они с Антоном в честь праздника впервые за последние пару месяцев решили сходить на свидание. И вот как всё обернулось... Почти как в советском фильме - шел, поскользнулся, упал, очнулся - гипс - только зимняя версия, на льду, а не на арбузных корках. Ну и маловероятно, что в его гипсе найдется хоть один драгоценный камень. В его гипсе - лишь кости, которых теперь стало немного больше, чем было еще несколько часов назад, когда ничто подобного не предвещало. Арсений оборачивается на звуки и видит, как в комнату заходит Антон. Он присаживается рядом и аккуратно притягивает своего парня к себе. Арсению не особо удобно - теперь он еще больше скован в движениях, а нос утыкается в теплую грудь. Но так и правда лучше. Спокойнее. Плечи постепенно расслабляются. Антон всегда умел интуитивно понимать, что ему нужно. - Как ты? - тихо спрашивает Антон, выдыхая тепло в темную макушку. Арсений бурчит в ответ что-то неопределенное куда-то в фиолетовое худи, чувствуя, как нос плющится о ткань. Дышать сложно. Думать о том, как он, не получается. Больше всего сейчас Арсений благодарен своему парню за то, что тот пытается скрыть свою растерянность и непонимание, как себя вести. Арсений его хорошо знает и потому все равно чувствует, но когда он видит, что теперь Антон хотя бы не боится, это немного успокаивает. Антон продолжает держать его в своих лапищах, и Арсению постепенно хочется вернуться к возможности дышать полной грудью. Он мягко возится и высвобождается, теперь уже укладывая голову на чужое плечо. Только сейчас он замечает, что хотя голова и была довольно тесно прижата, в остальном Антон не держал его плотно к себе - вероятно, чтобы не потревожить руку. Антон проводит рукой по его волосам, нежно поглаживая. - Обидно, что свидание сорвалось. - вырывается невольно. Пожалуй, это не совсем здоровое распределение приоритетов в жизни, но когда он скулил от боли, когда Антон в панике прыгал вокруг него, пытаясь сообразить, что делать, пока они ехали в травмпункт - одна-единственная мысль крутилась у него в голове. И лишь сейчас он ее озвучил. В глазах немного пощипывает - они заранее продумали весь свой сегодняшний день, собирались пойти в кино, на фильм, который оба давно ждали, зайти в их любимую кофейню... Здание торгового центра уже виднелось впереди, когда земля ушла из-под ног Арсения. Арсений очень близок к тому, чтобы очень глубоко уйти в себя и вернуться отнюдь не скоро. Но его выбивает в реальность вновь нелогично звучащий тихий смешок Антона. Арсений выпрямляется и удивленно смотрит в глаза своего парня. - Мы все еще можем сходить в другой день. Праздники праздниками, но мы ведь можем устроить потом свой, отдельный. Например, завтра? Или на следующих выходных. Ну, если ты этого захочешь. Но мне кажется, что твой перелом вряд ли помешает нам пойти в кино, или, на худой конец, посмотреть что-нибудь другое, тоже классное, но дома. Арсений чуть расслабляется. В сердце вновь пробуждается нежность к этому замечательному человеку. За сегодняшний день и за руку все еще обидно, а вскоре наверняка его нагонят тревожные мысли о том, как повлияет его травма на его работу, но пока что он лишь рад, что хоть у них и сорвалось свидание, но, тем не менее, сейчас они сидят совсем рядом и чувствуют тепло друг друга. Антон встает и протягивает к нему руки. - Давай я помогу тебе переодеться. Недовольство червячком копается внутри, чувствовать себя беспомощным совсем не хочется, но со временем он наверняка приспособится к гипсу, а пока - слишком тревожно. Так что он подавляет порыв поворчать и молча кивает, давая согласие нежным и надежным рукам Антона на то, чтобы аккуратно снять с него бадлон и джинсы. Уже через пару минут, которые, впрочем, казались несколько дольше из-за их общего едва ли не трепета перед поврежденной конечностью, Арсений уже вновь сидит на кровати, на этот раз - в домашней просторной футболке и шортах. Почувствовав свободную ткань кожей, Арсений чувствует себя еще лучше - он очень не любит находиться дома в уличной одежде. Антон довольно быстро переодевается в домашнее тоже - Арсений в это время старательно складывает свою одежду и убирает ее. Расстраивает, что делать это куда труднее, чем обычно, а результат получается не таким идеально-ровным, как хотелось бы, но что есть, то есть. Арсению хочется побыть одному, и они расходятся по квартире, занимаясь каждый своими делами. Арсений устраивается в кресле в гостиной с книгой, некоторое время приспосабливаясь к тому, как ее теперь держать. Пару раз он краем глаза замечает, как за дверью проходит Антон, один раз тот даже заглядывает, справляясь, как там Арсений и его рука. День все больше близится к вечеру. Глядя, как стремительно темнеет за окном, Арсений не может не представлять, как они могли бы сидеть в кинозале, прижимаясь друг к другу, зная, что в темноте их никто не заметит. Антон бы непременно съел большую часть ведра попкорна, а потом Арсений бы заставил его протереть руки влажными салфетками, чтобы тот не испачкал липкими руками его одежду. А после они бы долго обсуждали фильм, делясь друг с другом понравившимися и не понравившимися моментами, Арсений бы рассказывал интересные факты об актерах и обо всех других людях, которые приложили руку к созданию фильма, часть которых он знал уже давно, а часть - нагуглил специально для сегодняшнего дня. Из безрадостных дум и дошедших наконец до мозга тревожных мыслей о работе его вырывает голос Антона. Он резко вздрагивает, от чего книга, про которую он даже почти забыл, захлопывается. Арсений пару раз моргает, чтобы сфокусироваться на реальности. Перед ним, у кресла, сидит Антон. Зеленые глаза распахнуты и направлены в его сторону. - Ты что-то сказал? - переспрашивает Арсений. - Я тут нагуглил - Арсений рассеянно наблюдает легкий румянец на щеках Антона - да и врачи вроде советовали, что при переломах лучше принимать ванну, чем душ, потому что легче сделать так, чтобы гипс не соприкасался с водой. - Короткая пауза. - Что думаешь об этом? Арсений слегка щурит глаза. - Ты сейчас предлагаешь мне принять ванну? Антон закусывает губу и кивает. - Наберу тебе воду, добавлю твою любимую пену для ванны, потру тебе спинку... всё такое - так сказать, возместим день вечером. - кудряшки подпрыгивают, когда Антон лукаво улыбается, наклоняя голову в сторону. Арсений придвигается ближе, приближая лицо почти вплотную к лицу парня. - Заманчивое предложение, - голос невольно понижается почти до шепота, Арсений чувствует, как сердце бьется чуть чаще, заражаясь энтузиазмом Антона. - Никак не могу отказаться. Антон продолжает улыбаться, поднимается, прижимаясь на миг к чужим губам. И выходит из гостиной, оборачиваясь на миг у двери. Спустя полминуты Арсений слышит, как шумит вода, наполняя ванну. Арсений мягко улыбается самому себе, проводя пальцем здоровой руки по обложке книги, что теперь лежит закрытая на его коленях. Он прекрасно мог бы справиться с ванной и сам, даже с одной рукой, наверняка, но сейчас всего его затапливает теплом от осознания, что у него есть такой близкий и родной человек, которому хочется о нем заботиться. От одной только мысли об этом по коже пробегают мурашки. Антон возвращается в комнату уже спустя минуту. Арсений смотрит на него и думает, что теперь, когда объект его нежных мыслей и чувств вновь перед его взором, его зрачки наверняка превратились в сердечки, как в том фильтре из тик-тока. Антон облокачивается о дверной проем и говорит: - А еще руку надо будет замотать в пакеты, - полувопросительно произносит Антон, видимо не особо уверенный в том, что говорит. Арсений невольно задумывается. Наверняка врач либо говорил, либо должен был сказать что-то об этом, да и в целом о том, как обращаться с рукой. Арсений помнит всё довольно смутно, будто психика сочла все манипуляции, происходящие с его рукой сегодня, слишком уж травматичными и стерла почти все воспоминания, а Антон... Антон, видимо, тоже слишком сильно нервничал... Видимо, позже нужно будет вновь обратиться к врачу для уточнения. Арсений оставляет эту мысль галочкой в своей голове, а пока лишь кивает в ответ Антону. Они идут на кухню, и Арсений первым тянется достать пакет с пакетами - кажется, это та привычка, что им обоим досталось от родителей, когда они пришли к взрослой жизни. Дальше его рукой занимается Антон, а Арсений лишь сидит, подавляя порыв недовольно вздохнуть. Что поделать - чувствовать себя беспомощным ему все также не нравится, даже несмотря на то, что сама забота в противоречии этому ему приятна. Когда Антон заканчивает, они оба молча разглядывают результат его труда. Выглядит... ну, как рука в гипсе, обмотанная пакетами. Ощущается примерно также. Не особо эстетично. Арсений медленно поворачивает руку, пытаясь получше рассмотреть, и понимает, что теперь еще и будет шуршать при любом движении. Вскоре ванна наполняется, и вот уже Арсений стоит на коврике, зарываясь пальцами ног в мягкие ворсинки, пока Антон аккуратно и терпеливо помогает ему раздеться. Одежда аккуратно откладывается, а Арсений делает шаг, ощущая сразу же ногой, как почти горячая вода мгновенно греет кожу. Он залезает полностью, а Антон кладет свернутое полотенце на бортик, чтобы удобнее было расположить руку в гипсе так, чтобы ее не мочить. Арсений откидывает голову и прикрывает глаза. Вода довольно быстро расслабляет, и он только сейчас ощущает, как сильно был напряжен. Расслабляться полностью все же нельзя - гравитация потянет руку вниз, а этого допускать не стоит. Но вода так приятно гладит кожу, что сознание невольно стремится унестись далеко, к облакам, мягким, как пена, по которой Арсений проходится пальцами руки. И он не сразу замечает, как его кожи легко касаются знакомые любимые пальцы Антона. Мягко поглаживая, пальцы почти массажными движениями касаются рук, плеч, шеи... Затекшие мышцы приятно болят под заботливыми руками, и Арсений с тихим стоном открывает глаза. Его встречают малахиты чужих глаз. Он смотрит в них, смотрит и вспоминает, как читал когда-то давно, еще в детстве, сказки Бажова, про хозяйку Медной горы, про ее камни. Арсений тонет в чужих глазах, он очарован вновь, с каждым новым взглядом, кажется, влюбляясь в их обладателя все больше. Однако, судя по лицу Антона, его намерения в отношении Арсения сейчас более невинны, чем последнему бы хотелось. Этим вечером он надеется возместить неудачи сегодняшнего дня, и Антон вполне ему в этом может помочь. В руке Антона появляется мочалка, которой он мягко проходится по арсеньевским плечам, вторая тем временем нежно касается его груди. Арсений думает о том, что Антону наверняка неудобно там так сидеть, скрючившись рядом с ванной. - Не хочешь залезть ко мне? - Арсений смотрит игриво из-под ресниц, глаза в глаза. Вряд ли в не особо вместительной ванной Антону будет куда удобнее, но так у них двоих с большей вероятностью появятся причины забыть о неудобстве. Антон ловит его настрой и улыбается. Шуршит упавшая на пол одежда, и Арсению приходится несколько потесниться, сменив лежачее положение на сидячее. Он отодвигается, и Антон устраивается у него за спиной. Арсений невольно расплывается в улыбке, чувствуя себя в безопасности и тепле длинных рук и ног. Арсений откидывает голову на острое плечо Антона и поворачивает в его сторону лицо. Казалось бы, знают друг друга уже так давно, а он все также влюблен. Сплющенный кончик носа трется о линию челюсти. Антон касается руками его талии, идет выше, пересчитывает пальцами ребра - будто на клавишах фортепьяно перебирает аккорды. Кудрявая челка слегка щекочет лоб. И Арсений сейчас как никогда чувствует себя маленьким и крошечным, и это так правильно, что щемит сердце. Рука Антона поднимается от ребер выше, и Арсения перехватывают поперек груди. Вторая рука стекает вниз, крепко ложится на внутреннюю сторону бедра, успевшего чуть сползти вниз Арсения двигают выше и усаживают удобнее, пуская по поверхности воды легкие волны. Рука на бедре так и остается. Внизу живота скапливается тяжесть предвкушения. Арсений закусывает нижнюю губу. Рука на груди отпускает его, расслабляясь. Антон ласково щекочет рукой кожу прежде чем касается наконец сосков. Сжимает пальцами, вырывая из легких Арсения новый стон. Рука на бедре движется выше, заставляя сердце стучать быстрее, подгоняя кровь, струящуюся по венам. Но затем, достигнув основания бедра, возвращается вновь ниже. Арсений разочарованно стонет и дергает руками, желая вернуть руку повыше, туда, где ей сейчас самое место. - Арс, тише, - останавливает его порыв Антон. Ах да, Арсений совсем забыл про руку... Ему остается лишь расстроенно вздохнуть, возвращая руку на место, убирая ее подальше, и умоляюще взглянуть на Антона. У Арсения стоит уже давно, и он чувствует, как чужая отвердевшая плоть касается его ягодиц. Антон движет рукой выше и наконец-то касается, вырывая облегченный стон из чужих легких. Антон ведет по стволу, сначала едва касаясь, а затем уже плотно обхватывая член длинными пальцами. Ощущается немного жестковато - со смазкой куда привычнее, но вряд ли имело бы смысл тащить ее в воду. Антон поглаживает пальцами головку, и Арсений откидывает голову обратно на его плечо. Он прикрывает глаза и сосредотачивает свое сознание на чужих руках, на том, как привычно и правильно Антон его ласкает. Они вместе уже так давно, что знают наизусть все чувствительные места друг друга, идеально подмечая все реакции на каждое новое прикосновение. В комнате жарко и становится всё жарче, несмотря на то, что вода вроде как потихоньку остывает, запах лаванды наполняет усиленно работающие легкие на каждом вдохе. Рука Антона ускоряется, и Арсений чувствует, как внутри сладко тянет, когда он наблюдает сквозь воду. Резкие движение расплескивают брызгами воду и хлопья пены, заставляя белоснежные островки разойтись и открыть им обоим обзор на исчезающую в кулаке и вновь появляющуюся головку. И это, конечно, не самое редкое зрелище в их жизни, но все же в иной атмосфере все ощущается немного иначе. Арсений поджимает пальцы ног от удовольствия, чувствуя, что он уже почти близок, Антон поворачивает его лицо в свою сторону свободной рукой. Арсения ведет, а затем мир рассыпается на искры, когда его накрывает оргазм, и он выдыхает стон в чужие губы. Они целуются долго, но мягко, и дыхание от этого поцелуя не заканчивается, а напротив успокаивается, даря покой и возвращая в реальность, туда, где плещется теплая вода, а к спине прижимается чужая спина. Арсений отодвигается, чтобы прошептать: - С днем Святого Валентина.