Everybody Wants To Rule The World

Мышцы рук и спины готовы были взорваться изнутри от напряжения и боли. Запястья, казалось, уже трещали и вот-вот должны были сломаться. Ладони медленно, но верно продавливали под собой небольшие ямочки по своей форме. По лицу стекал пот, липкий и мокрый, он лез в глаза и капал с кончика носа. Ступни ползли куда-то вниз. — Сорок девять! Финальный рывок, который она должна была преодолеть, как когда-то Рокки. Финишная прямая, последний поворот перед растянутой между двумя столбами шёлковой лентой. Корпус медленно, степенно опускается вниз, руки простреливает болью, и нет ничего желаннее ощущения пыльной земли под собой, но она должна справиться. Мысленно пообещав самой себе за выполненное задание шоколадку, она выпрямила руки. И тут же упала вниз. — Всё ещё сорок девять, юная дева! Вероника повернула голову набок и тяжело вздохнула, чувствуя, как сидящее на ней тело не даёт ей возможности наполнить лёгкие кислородом. — Гай-сенсей, пожалуйста, пятьдесят же... — Нет-нет-нет, твоё наполненное силой юности тело упало на землю. Не считается! Портер попыталась перевернуться на спину. Но нет, временный сенсей не собирался слезать с неё. Он заливисто расхохотался и крикнул куда-то вглубь тренировочного полигона: — Эй, Ли, в этой девочке слишком мало юности. Должны ли мы показать ей, как нужно отжиматься? Пожалуйста, не надо. Боги этого мира, ау, услышьте! Полным отчаяния взглядом она пошарила по пространству вокруг, пока не заметила медитирующего в каких-то десяти метрах от них Хьюгу Неджи. Рядом с ним точила кунай Тен-Тен. Вот они, два луча света в тёмном царстве зелёных трико и Силы Юности. — Тен-Тен-сан. — Сквозь крики двух любителей усиленных тренировок её жалкий полузадушенный шёпот был почти не различим. Но она попыталась снова. — Неджи-сан. Пожалуйста. Погружённый в самого себя Хьюга открыл глаза и посмотрел своими гипнотическими бьякуганами прямо на неё. Спустя секунду снова опустил веки. Предатель. С Девятой Командой Портер судьба свела долгих и жутких пять месяцев назад, когда на её лбу появился протектор, символ окончания Академии Ниндзя. Чакры в ней было порядочно, контролю больше полугода учил Итачи, кунаи и сюрикены метать Вероника умела. За пару месяцев бессонных ночей она подтянула теоретическую часть и с грехом пополам, но посдавала необходимые теоретические и практические тесты. Каварими давалось ей с лёгкостью, технику клонирования приходилось осваивать вместе с Наруто, но тем не менее, протектор гордо блестел на её лбу и отражал собой солнце. Теперь за себя и свои способности было уже не так стыдно. Если не считать того факта, что в её возрасте вокруг все были уже джонинами. Становиться частью какой-то команды было неловко, потому как остальные выпускники дышали ей в пупок. Хокаге тоже не считала это необходимым. Цунаде оценила резервы её чакры, изучила скопированные Итачи исследования Орочимару и пришла к вполне логичному решению — Веронике прямой путь в медики. Недостаток физических тренировок в прошлом можно будет компенсировать научно-исследовательской работой и реальной помощью людям. Текущая по её венам чакра могла исцелять людей так же, как и её саму, давать им надежду на будущее без увечий. Кто бы мог подумать, что она способна стать кем-то, кто будет слышать от незнакомцев «спасибо». Однако, несмотря на определённость со специальностью, она всё равно являлась шиноби, находящейся на службе деревни, и должна была уметь эту самую деревню защищать. Вероника долго искала себе наставника и товарищей по тренировкам, пока случайно не наткнулась на Майто Гая. И почему она была настолько глупа, чтобы подписаться на регулярные совместные занятия? Разве не должен был насторожить парень в костюме зелёного Пауэр Рейнджера? Но пятиться назад было уже поздно. Собравшись с духом и остатками всей своей силы, чтоб её, юности, Портер выпрямила руки и отжалась ещё пару-тройку раз. Тяжёлое тело, наконец, поднялось с неё, признавая, что «юная дева» справилась с заданием. Подняться самостоятельно она не смогла. Отмершая Тен-Тен подошла к ней и подала руку, улыбаясь уголками губ. Она была привлекательной девочкой – с уложенными в пучки тёмными волосами, карими глазами и приятными, мягкими чертами лица. Такую красоту местные ценили. Вероника была уверена, что у Тен-Тен было немало поклонников. Как и у молчаливого Неджи – с его густым полотном мягких каштановых волос и светлыми глазами, прятавшими семейное додзюцу. — С этими двумя бесполезно спорить, — сказала она, указывая головой в сторону удивительно похожих друг на друга Гая и его ученика Ли. Последний был круглоглаз и очень статен. Такую ровную осанку Портер не встречала ещё ни у кого. Если бы не презабавнейшая причёска, похожая на горшок, и не обтягивающее зелёное трико, мальчик составил бы конкуренцию Неджи. — Вы могли хотя бы сделать вид, что хотите помочь, Тен-Тен-сан. Та продолжала беззаботно улыбаться. В этой деревне все целью себе поставили постоянно морально её унижать, и никак иначе. После небольшой передышки Гай отправил их всех на финальную пробежку. Намотав несколько кругов по полигону, шиноби отдышались и разошлись по своим делам. Тен-Тен шла на дополнительные занятия по тайдзюцу, Неджи ждали в клане Хьюга, Ли готовился к получению очередного звания, а Вероника хотела просто пообедать, принять душ и немного отдохнуть перед вечерними медицинскими курсами. Попрощавшись со своими временными учителями и поблагодарив их за потраченное на неё время, как требовали правила приличия, она медленно двинулась в сторону своего нового жилья. Коноха казалась ей…идеальной. Вывод был поспешный, ведь скрытая деревня была первым крупным поселением, в котором ей довелось побывать. Но Момо отчего-то была уверена внутри себя, что ничего лучше уже не увидит. Коноха была большой, но при этом обойти её пешком при желании не составляло труда. Застройка в деревне велась в основном малоэтажная, пусть во время своих прогулок она и насчитала пару десятков многоквартирных домов. Здесь легко было ориентироваться, на прилавках продавались товары на любой случай жизни, в парках и скверах всегда можно было найти свободное место для отдыха, а в многочисленных заведениях – столик на шумную компанию. Природа страны Огня завораживала её, а заметные с любого конца селения каменные лица Хокаге одним своим существованием подспудно внушали чувство безопасности и уверенности в завтрашнем дне. Это место было по-настоящему хорошим, и теперь, прижимая к себе пакет с купленными полчаса назад продуктами, она понимала, почему Итачи так часто вспоминал Коноху. Нет, она не была совсем уж наивным ребёнком. Вероника понимала, что живёт в, по сути, военном городке, где гражданские обеспечивали нужды шиноби. А за внешним лоском прятались сотни шкафов, битком набитых скелетами. Построить без жертв город, состоявший из некогда враждебных друг к другу кланов, наверное, было невозможно. Но благодаря многолетней работе Каге и разведки местные дети могли спокойно играть на детских площадках и не бояться того, что однажды их покой потревожат войны и революции. — Момо-чан, доброго дня! – окликнули её из бакалейной лавки. Девушка обернулась и помахала ладонью в ответ. Пожилой хозяин беззубо усмехнулся, поправляя передник. — Кацуки-сан, и вам доброго. Не привезли ещё тыкву? — Послезавтра обещали. Что будешь печь? – поинтересовался он с искренним интересом. Её кулинарные предпочтения приводили местных то в восторг, то в ужас. — Пирог буду делать, сладкий. Старик зацокал языком и скрылся в помещении, махнув на неё рукой. — Сладкое, да с тыквой… Вероника рассмеялась на его недовольное ворчание, кивнула в знак приветствия выглянувшей из цветочного магазина Яманака Ино и поспешила дальше – впереди виднелся её дом. За несколько месяцев в деревне она успела обрасти целым ворохом случайных и поверхностных знакомств. Товарищи по занятиям, наставники, друзья её друзей, сокомандники приятелей, соседи, продавцы и просто люди, с которыми часто сталкивалась в парке и очереди за свежими оданго. Кто-то был с ней дружелюбен и открыт, кто-то – общался сквозь зубы и не сводил настороженного взгляда. Находились и те, кто по сей день носом тыкали её в неудачно подобранную легенду о возлюбленной преступника и не стеснялись рассуждать об этом во всеуслышание. Благо, таких было немного – у шиноби всё же были собственные глаза и мозги. После изоляции в подземельях Орочимару и разъездной жизни с «Акацки» чувствовать себя частью чего-то большего и просто жить, посещая учёбу, было слишком непривычно. Несмотря на однозначность решения Хокаге первый месяц Момо не покупала новых вещей и держала всё личное добро в одном месте, чтобы в случае необходимости по свистку собрать сумку и уйти. Каждого любопытного, желавшего наладить с ней диалог, она подозрительно оглядывала и мысленно прикидывала причину, по которой незнакомцу потребовалось втереться к ней в доверие. Вероника плохо спала, держала занавески закрытыми и периодически ловила себя на том, что в любом помещении ищет запасные и аварийные выходы. Но время шло. И внутренний параноик, воспитанный двумя нукенинами, начинал медленно засыпать, позволяя ей всё больше социализироваться. Момо заново училась быть частью общества. Она ходила в гости и приглашала к себе, соглашалась на посиделки в барах и просто прогулки по деревне. Узнавала новое об окружающих и немного рассказывала о прошлом, опуская то, что требовалось держать в секрете. Держала удар и отвечала колкостями в ответ на попытки задеть. Впервые за два с половиной года в этом мире она просто жила. И была этим почти счастлива. Щёлкнув замком, Момо зашла внутрь маленькой светлой квартирки, которую ей выделила деревня. Узкая прихожая, маленький кухонный гарнитур вдоль стенки, небольшая комната, игравшая роль гостиной и спальни, да безликая ванная комната. Хокаге поставила её в общий ряд с сиротами, потому в первый год она была лишена необходимости платить за аренду. Как раз до того момента, пока официально не выйдет на работу в госпитале. А дальше будет крутиться сама — не маленькая. Зарплаты должно будет хватать, в случае чего Вероника будет брать не сложные и не длительные миссии, как сейчас, в качестве подработки. — Ну вот и началась скучная ежедневная рутина. Никаких тебе соблазнений, краж и убийств. Скрепив волосы на затылке палочкой для еды она направилась в душ, как и планировала. А затем в квартиру по соседству. Как и каждый божий день. За стенкой жил АНБУ до мозга костей, тихий и вечно отсутствующий на собственной территории Учиха Итачи. Как выяснилось в ходе одного из неловких разговоров, мужчина оказался агентом деревни в «Акацки». За годы работы он собрал столько информации, что впору было отводить для отчётов отдельное помещение. И эта самая информация стала его щитом, позволившим сохранить жизнь и взять ситуацию под контроль. Первые пару месяцев Итачи не вылезал из подвалов Корня. Что он там делал, естественно, огромный секрет. Как объяснил сам гений: «Доказывал свою полезность Конохе». Каким бы исполнительным и верным деревне шиноби он ни был, Учиха всё ещё являлся преступником. Вероника с каждым днём всё крепла в подозрениях, что преступником не простым, иначе ему так просто не дали бы вернуться к старой работе. В любом случае, деталями процесса с ней никто делиться не собирался. Военная тайна. Когда основные вопросы были утрясены, Учиха стал появляться в квартире куда чаще, но теперь уже с хронической домашней работой. Состояние здоровья и меры безопасности не позволяли Итачи покидать пределы Конохи, но это не означало, что он собирался жалеть себя. Мучаясь бессонницей, Вероника не раз ловила его за ночными бдениями над бумажками или вылазками в деревню через окно. Итачи работал, как не в себя. Вероника – училась, посещала курсы иръёнинов и убивалась на тренировках. С их часто несовпадающим графиком легко было потерять появившуюся за месяцы странствий связь и стать просто соседями, желавшими порой друг другу доброго утра. Но Итачи, всё же, был человеком привычки. Однажды утром он зашёл к ней, по-соседски, за молоком, был так же, по-соседски, накормлен, и с тех пор практически каждый новый день заявлялся к ней с вежливой, но категоричной просьбой приготовить гренки, блинчики или яичницу. К его чести, Учиха не пользовался её добротой. Пока Вероника копошилась у плиты, он благородно заваривал им утреннюю чашку чая, накрывал на стол и помогал убирать после. Завтраки проходили в тишине — Итачи постоянно читал то какие-то газеты, то непонятные свитки, одним ухом слушая радиошоу. Затем они расходились по своим делам и встречались уже вечером, теперь уже в его квартире. Учиха опять что-то изучал и медленно цедил чай, а Вероника, оккупировав диван, листала учебники по анатомии. Перед сном они вели ленивые беседы и раз в неделю разгружали мозг просмотром телевизора. В учебниках подобное называлось «симбиоз». Вероника предпочитала думать, что они добрые друзья, связь которых крепла с каждым прожитым днём. Всё же мирная жизнь в Конохе немного расхолаживала. К ней постучали, и завёрнутая в домашнее юката Портер крикнула, не глядя: — Для тебя всегда открыто. Дверь со скрипом распахнулась и в квартиру заглянула улыбчивая мордашка будущего Хокаге. — Я к тебе, сестрёнка, у меня рамен закончился. — Не разувайся, сейчас к Итачи пойдём! Ах да, она забыла рассказать о том, под чьей квартирой они с Учихой жили? Досадное упущение. Старая перечница Цунаде, якобы случайно выдавшая им ключи от первых попавшихся апартаментов. Узумаки тоже заглядывал к ней часто. Потому как в этом доме, цитата: «впервые со времён Первого стали жить адекватные люди». Мальчишка вёл себя, как дома, иногда лез к ней в холодильник и всё уговаривал Учиху купить телевизор побольше, чтобы вечерами смотреть кино. Отчего-то эта его святая простота, которая первое время просто обескураживала, её совсем не раздражала. За всей дуростью джинчуурики крылось по-настоящему доброе, отзывчивое и бескорыстное сердце. Наруто с самой первой встречи был с ней открыт и дружелюбен. Он не дал скатиться в пучину самокопания и поддержал тогда, когда Коноха считала её врагом и пособницей преступника. Это не могло не подкупать. К тому же, он пускал к себе на крышу позагорать и единственный из них троих владел стиральной машинкой. Переодевшись, Вероника вручила Узумаки пакет с продуктами и вытолкала его из квартиры, закрывая за ними дверь. Отперев соседнюю, она ввалилась внутрь и тут же скомандовала: — Хочешь есть — марш на кухню мыть овощи. Будущий Хокаге не стал спорить, послушно разулся и направился на кухню. Пока Вероника доставала кастрюли, он уже успел закатать рукава и приняться за работу. Когда девушка случайно порезала палец, Наруто перехватил у неё нож и, причитая, кое-как дорезал перец. Помнил же, что ей нипочём и более серьёзные ранения, но всё равно по-своему берёг. Так и жили. Она подкармливала джинчуурики, а он в ответ клянчил для двух великовозрастных генинов миссии. Возможно, отчасти потому он к ней и привязался. Приятно осознавать, что не ты один в Конохе стоишь в самом низу карьерной лестницы. Спустя полчаса, когда по квартирке уже гулял приятный запах риса и тушёных овощей, а Наруто с ленцой в голосе рассказывал о своей вчерашней миссии, входная дверь хлопнула снова. — Сначала в душ, или не буду кормить! — Здравствуйте, Итачи-сан. Учиха остановился в дверях кухни и облокотился о дверной косяк, стягивая с лица маску. Вид у него был усталый, но на лице всё равно гуляла еле заметная улыбка. Вероника поймала его взгляд и улыбнулась в ответ. Сегодня он очень рано. Неужели в АНБУ, наконец, осознали, что Итачи не робот и тоже нуждается в отдыхе? — Привет, Наруто-кун, — Итачи отвернулся от неё и благодушно посмотрел на Узумаки. — Как миссия? — Скучная. — Будущий Хокаге отмахнулся и откинулся на спинку стула, скрещивая руки на груди. — «С» класс для такого героя, как я. Да это же просто смешно! Ещё и Сакура-чан накричала. Мальчишка известие о том, что старший брат Саске теперь будет жить рядом с ним, воспринял спокойно. Так же спокойно выслушал Хокаге, сообщившую о том, что Учиха ушёл из «Акацки», остаётся в деревне, убивать его не надо и он как бы не совсем преступник, но только это очень большая тайна. Взорвался он куда позже, когда выяснил, что Саске об этом знать пока нельзя. Втолковать джинчуурики необходимость и важность держания рта на замке было сложно, но талантливому манипулятору Итачи это удалось, и теперь Наруто относился к нему почти как к другу. Впрочем, как и ко всем, кто его окружал. Разве что иногда по инерции дулся за сокомандника, который, потеряв свою цель, должен был теперь вернуться в Коноху. На вполне логичный вопрос: «Что будешь делать, когда Саске засечёт здесь твою чакру?» мужчина лишь пожимал плечами и говорил, что имеет на это свой план. Как и на всё в этой жизни. Как она выяснила ещё в больнице, по большей части из-за Саске Итачи в деревне и сидел. От Наруто Вероника узнала, что младший Учиха начал выходить из-под контроля и уже по-настоящему беспокоил руководство деревни своими выходками. В попытках стать сильнее, он преступал не один закон, и уже был на пути от простого отступника к пожизненному вписанию в книгу «Бинго». Такая судьба брата Итачи, очевидно, не устраивала. Так что он взял на себя обязательства вернуть в Коноху второй шаринган и взяться за исправление младшего своими руками. Воображаемая смерть Итачи должна была остудить пыл Саске и мотивировать вернуться обратно — так говорил сам Учиха-старший. А дальше он над ним поработает. В том, что Саске встал на скользкую дорожку он, очевидно, считал виноватым только себя. И исправлением брата вместе со внушительным сливом информации об «Акацки» выклянчил себе путёвку в АНБУ. По крайней мере, так решили Вероника с Наруто, обсуждавшие ситуацию в процессе метания камней в протектор Второго. Сам Итачи информацией с ними практически не делился, в своей манере искусно уворачиваясь от любых неудобных вопросов. И поэтому в головах приятелей порой рождались совершенно безумные теории о прошлом и настоящем Учихи. Включая ту самую ночь, о которой было негласно запрещено говорить в присутствии вышеупомянутого. Гений шарингана минут на десять заперся в ванной, и вернулся как раз тогда, когда Наруто расставлял тарелки. К периодическому присутствию в своей квартире шумного Узумаки он уже тоже, кажется, привык, и пару раз даже интересовался у Вероники, почему их шумный сосед так долго не заглядывает в гости. Будущий Шестой смог бы расположить к себе, кажется, даже камень. Возможно, именно поэтому Вероника всегда произносила его прозвище без доли иронии. Потому что втайне верила – если у кого-то и получится, то точно у Узумаки. — Приятного аппетита, — сказала тихо Вероника, протягивая мужчинам плошки с рисом. — Благодарю, — Итачи принял свою с кивком и покосился в сторону. — Наруто-кун, осторожнее, подавишься. — Я офень гофоден, — ответил тот с набитым ртом и с трудом сглотнул. – Со вчера не ел. Так рано встал, что забыл про завтрак. — Ты разбудил меня своим топотом, — спокойно заметила Момо, палочками накладывая себе в плошку овощи. – Опаздывал? Узумаки тяжко вздохнул, делая небольшую передышку перед новым заходом. — Будильник сломался. Хорошо, что не сильно проспал, а то дед затолкал бы эти стройматериалы… Слушая его беззаботную болтовню, Вероника с улыбкой вспоминала как всё начиналось. Когда она впервые вышла на солнечные улицы Конохи, то попросту испугалась. В больнице всё было как-то просто. Вот она дрожит в ожидании боли, вот узнаёт о том, что никто её пытать не собирается, с Итачи всё будет в порядке и теперь они вроде как свободны. В замкнутом помещении думать и воспринимать новую реальность было легче, с ней можно было сжиться. Но на большом открытом пространстве, в целой скрытой деревне, заполненной шиноби, которые не планировали на неё нападать, она чувствовала себя неуютно и потерянно. Проще стало, когда она оказалась у порога квартиры и впервые отперла ключом дверь своего будущего жилища. Итачи зашёл внутрь вместе с ней, разулся и попросил ненадолго задержаться у входа. Он активировал шаринган и медленно пошёл вдоль стен, мягко ведя ладонью по покрытым побелкой поверхностям. Учиха открыл все шкафчики, заглянул под кровать и небольшой продавленный диванчик, потряс занавески и простучал напольное покрытие. Веронике, с её обывательским опытом, казалось, что он ищет жучки или другие приборы для слежения, что было, конечно, верхом паранойи. Стала бы Цунаде-сама пускать их в жизнь Конохи, не будучи уверенной в лояльности. Но Вероника всё же была обывателем. А Итачи, как оказалось, несколько лет служил в АНБУ и даже работал напрямую с прошлым Хокаге, выполняя его поручения. Возможно, он знал что-то, чего не следовало знать ей. Убедившись в чём-то своём, Учиха поднялся на ноги, отряхнул колени и немного расслабил плечи: — Чисто. Можешь заселяться, эта квартира теперь у тебя в аренде. Момо помялась на входе и неуверенно прошла внутрь, замирая посреди комнаты. Почти пусто, немного безлико и как-то по-гостиничному. Но робкая мысль о том, что эта квартира теперь её , преображала пространство, делая его уютным и почти домашним. Застыв у кровати, она перевела на Итачи неуверенный взгляд. — А почему ты раньше не проверял так те номера, в которых мы жили? — Проверял, — слишком быстро, как ей показалось, ответил Учиха. — Просто ты не замечала. Ответ повис в воздухе очередной загадкой, для ответа на которую у неё не хватало знаний. Вероника решила обмануться и принять его слова на веру. Бросив на кровать комплект сменной одежды, она ушла следом за ним в соседнюю квартиру. И невольно поджала в обиде губы, когда поняла, что у Итачи, в отличие от неё, вместо студии была полноценная квартира — с нормальной прихожей, просторной ванной, большой общей комнатой и даже выходящим из спальни балконом. — Императорские покои, — протянула она, заглядывая в уборную. – Не забудь наложниц завести. Итачи хмыкнул, давя улыбку. Он остановился у плиты и поставил кипятиться чайник. — На комплекте есть дубликат. Забери себе один ключ, чтобы не стучаться каждый раз и не ждать, если меня не будет дома. Вероника застыла рядом с ним, немного недоверчиво смотря в спину мужчине. Без плаща «Акацки», в простых форменных брюках и футболке, он казался ей далёким и почти чужим. Кем она была для него теперь, когда Итачи не нужно было больше натаскивать безголовую девчонку и учить её выживать в суровом мире шиноби? Да, он помог ей обосноваться в деревне, да, она считала его другом. Но что думал обо всём этом сам Учиха? Кем считал её, раз доверял ключи от собственного безопасного уголка? Сделав робкий шаг в его сторону, девушка всё же решилась спросить: — Так мы держимся вместе? Между ними ненадолго повисла напряжённая тишина. Итачи копался на полках в поисках посуды, Вероника переминалась с ноги на ногу в ожидании ответа. Ей казалось, он тщательно обдумывает свой ответ, взвешивает что-то внутри, руководствуясь своей новой миссией от господина Данзо и Пятой Хокаге. Учиха, всё же, был настоящим шиноби. Он годами состоял в террористической организации потому, что передавал информацию о ней Третьему. Он умел отсекать свои чувства и погружаться в работу настолько, что окружающий мир переставал иметь значение. Он согласился вписать себя в списки мёртвых только для того, чтобы дальше продолжить работать на деревню, в которой считался многими преступником и маньяком. Её он тоже таскал за собой из-за приказа. Обнаружив пакетированный чай, Учиха нырнул внутрь упаковки носом, принюхался и с некой долей опаски поставил перед собой две щербатые кружки, заливая кипяток. Осознав, что пауза затянулась, он обернулся к ней и постарался улыбнуться. Еле заметно, одним уголком губ. — Да, — ответил он просто, заглядывая ей в глаза. — Мы держимся вместе. Этого ответа было достаточно. Они и правда цеплялись друг за друга, как двое мигрантов, переехавших вместе в новую страну. Вместе было комфортнее и проще, вместе не было так страшно перед будущим. Вероника знала, что Итачи вернулся к старым хозяевам и должен был чувствовать себя на своём месте, но груз прошедших после дезертирства лет давил на него могильной плитой. Ей не нужно было задавать вопросы – она знала, как к нему относятся. Учиху боялись, его избегали. И он стойко выдерживал чужую ненависть, гордо держа спину прямой и покорно опускаясь на одно колено перед Пятой и Данзо. Принимая новую жизнь, как испытание и наказание, которые заслужил. К ней же первое время относились, как к милому, но ядовитому животному. Сплетни среди шиноби ширились быстро, так что уже через пару недель после выписки половина Конохи знала, что она была то ли любовницей, то ли просто подопечной того самого Учихи Итачи. Её поддерживали, над ней подтрунивали, её оскорбляли, с ней хотели дружить и наоборот – пытались избегать. Проснувшись наутро после заселения в новую квартиру, она почувствовала себя героиней низкопробной статьи из жёлтой газетёнки. Соскучившиеся по хорошей драме шиноби видели в них, наверное, персонажей бульварного романа. Оттого они вместо того, чтобы тихо сидеть по своим норкам, неожиданно стали чуть ли не главной темой для обсуждений. Спасало то, что сам Итачи был частично восстановлен в правах, а значит официально больше не являлся опасным нукенином и преступником. Любопытные местные первое время развлекали себя размышлениями о том, что именно сподвигло Совет и Каге принять в свои объятия человека, совершившего такое большое зло. Кто-то считал Учиху жертвой обстоятельств и козлом отпущения, на которого просто повесили резню, кто-то – хитрым манипулятором и большим игроком. Находились и те, кто считал трагедию в клане необходимым злом и очередной тайной миссией. Слухи ходили всякие и разные. Но Итачи добросовестно и самоотверженно трудился на благо Конохи, был со всеми предельно вежлив и не провоцировал конфликтов. Вероника же до седьмого пота наворачивала круги по тренировочным полигонам, ночевала за учебниками и, взяв пример с Наруто, старалась улыбаться каждому встречному. И Коноха приняла их. Медленно, со скрипом и сомнениями. Но спустя долгих четыре месяца отрицания, торгов и депрессии они достаточно резво перескочили на последнюю стадию и плотно обосновались там, став членами огромной и разномастной семьи. Разумеется, не без своих заморочек, ведь находились те, кто до сих пор готов был плевать им в спину. Но как говаривали в её прошлом мире: «если тебе в эту самую спину плюют – значит ты впереди». Вероника старалась верить в то, что всё будет хорошо. Обед прошёл легко и почти весело. Мужчины расправились с едой и, пока она мыла посуду и раскладывала приготовленное по контейнерам, мирно попивали чай, обмениваясь новостями и сплетнями. Говорил, в основном, Узумаки, как всегда эмоционально и активно жестикулируя. Итачи же читал, лишь изредка вставляя в монолог джинчуурики пару слов. Выглядели они так, словно знакомы были с десяток лет. И от этого на душе становилось тепло. Вытирая ладони о кухонное полотенце, Момо наблюдала за ними и размышляла над кое-чем, о чём не решилась сказать новоиспечённому светловолосому другу. Не Наруто ли был ещё одной причиной, по которой Итачи остался в Конохе? На курсах по медицине одна из старших сестёр упомянула как-то вскользь, что шаринган в теории мог управлять биджу. В прошлом Учиха Мадара смог подчинить себе девятихвостого, а в последнем нападении Лиса на Коноху как раз обвиняли весь клан. Так ли случайно Цунаде выдала им ключи именно по соседству с сосудом для самого сильного хвостатого? И так ли случайно с лёгкостью соглашалась отправлять её на совместные задания с Узумаки, укрепляя дружбу? — А затем этот старикан заявил, что хотел, чтобы я расставил эти бочки в другом порядке! И сказал, мол, ты сделал всё неправильно, я тебе платить не буду. Ну не жлоб, ттебаё? Узумаки хлопнул ладонью по столу. Ушедшая в свои мысли Портер вздрогнула, испугавшись громкого звука. Успокоив зашедшееся сердце, она заметила, что Итачи наблюдал за ней поверх свитков, слегка склонив голову к плечу. Одним взглядом спрашивал, всё ли в порядке. Немного нервно улыбнувшись, она тряхнула головой и опустилась рядом с ним на стул. У него и так забот хватало, не стоило грузить ещё и своими внутренними метаниями. — Если бы ты взял меня с собой, то он заплатил бы без проблем. Просто потому, что при отказе получил бы в ухо. Наруто громогласно фыркнул и демонстративно оттопырил нижнюю губу, демонстрируя тем самым своё отношение к высказыванию Вероники. — Много ты понимаешь, Момо. Сакура-чан как-то угрожала ему лицо разбить, а этот хрен даже не думал расплачиваться, видите ли, мы ему забор не так покрасили. — Ну и противный же. — А я о чём! Портер потянулась к вазочке с домашним печеньем и откусила немного, запивая чаем. Проблемные заказчики были бедой каждого шиноби. За несколько месяцев службы даже она уже успела устроить четыре скандала, каждый из которых едва не заканчивался дракой. Итачи рядом с ней одним резким движением свернул изучаемый свиток и поднялся на ноги, порывисто отодвигая стул назад. Дискутирующие, как по команде, обернулись в его сторону. — Достойный ремонт квартиры — моя трёхмесячная зарплата. Учиха сообщил это будничным тоном, ничуть не стесняясь того, что прервал чужой разговор и сделал неуместную ремарку. Наруто приподнял одну бровь. Вероника насторожилась, отставляя чашку в сторону. — Чего? Прислушавшись к собственным ощущениям, Момо резко вскочила на ноги следом, молча опрокинула стол набок и схватила будущего Хокаге за шиворот, чтобы потянуть в образовавшееся укрытие. Как оказалось, вовремя. — Чидори! В квартире Учихи Итачи стало на одну стену меньше. Или на один проём больше, это с какой стороны посмотреть. В их укрытие прилетел массивный кусок бетона, оставляя за собой вмятину, по стенам пошли трещины, заорала пожарная сигнализация. В лицо ударило запахом строительный пыли и озона, в нос и рот тут же забился мусор. Отмахавшись и отплевавшись, Узумаки и Портер переглянулись между собой и одновременно выглянули из-за стола. Небрежно отряхиваясь от пыли и штукатурки, посреди учинённого им погрома стоял... — Саске? Наруто вскочил на ноги, неверяще таращась на тёмноволосого юношу в белом косоде, подвязанного каким-то подозрительно знакомым канатом. Нарушитель спокойствия, никак не реагируя на окрик, потянулся рукой за спину, за катаной. Так вот он какой, этот четвёртый член команды номер семь, о котором все столько говорят. Высокий, стройный, гибкий и так похожий на старшего. Не знай она об их родстве – всё равно заподозрила бы связь. Саске из-за объёмной одежды казался крупнее, с его скул ещё не до конца сошла детская округлость. Сколько ему было лет, шестнадцать? Ребёнок ещё, по сути. Но в глазах у него плескалась тьма. Вероника нервно сглотнула. Не вылезая из укрытия, она дёрнула за штанину невозмутимо стоявшего рядом Итачи и громким шёпотом оповестила его, смотря снизу вверх: — Если ты хотел вразумить его — можешь начинать прямо сейчас. Учиха её просто проигнорировал, слишком увлечённый рассматриванием младшего брата. В его взгляде был такой коктейль из эмоций, что попытайся кто его выпить – упал бы замертво. Сколько они не виделись, года два, три? Каин и Авель, не иначе. Вот только Момо искренне надеялась на то, что у этой истории будет счастливый конец. Саске наконец-то посмотрел в их сторону. Долгие вязкие несколько секунд он изучал их покрасневшими глазами с тремя томое, а затем его тонкие губы изогнулись в неприятной, равнодушной ухмылке. — Так и знал, что ты живее всех живых, ублюдок. Ещё и компанию себе нашёл. От тебя не ожидал, добе. Наруто хотел было кинуться к нему, но Итачи резко выставил руку в сторону, останавливая нетерпеливого джинчуурики. — Бегите. Узумаки посмотрел на него, как на сумасшедшего. — Что? Это же Саске, наш Саске. — Не спорь, Наруто-кун. Сейчас бегите. Я с ним справлюсь, и затем вы поговорите. Верь мне. Спокойствие Учихи-старшего действовало на нервы. Когда он включал Будду в стрессовые ситуации, Момо хотелось бежать от него подальше, сверкая пятками. Кто знает, что за губительные мысли в такие моменты крутились в этой гениальной голове. Безропотно поддавшись его приказу, Вероника схватила Наруто за руку и потянула за собой. Узумаки упрямился и стоял на месте, очевидно, пытаясь поймать взгляд Саске и обратить на себя внимание. Но тот забыл об их существовании, всё своё внимание уделив старшему брату. Так, словно кроме них двоих в помещении никого не существовало. — Наруто, пойдём, — предприняла ещё одну попытку Вероника. – Всё будет хорошо. Ты увидишь его немного позже. Узумаки упрямо поджал губы и попытался сделать шаг в сторону друга, но тут же отскочил назад, когда Саске не глядя швырнул ему под ноги кунай. — Не лезь и слушай старших. Вали отсюда, — безразлично протянул младший из братьев. Чертыхнувшись, будущий Хокаге сжал её пальцы в своих и кинулся прочь. Им нужно было заняться эвакуацией соседей и орущей пожарной тревогой.