Everybody Wants To Rule The World

Разборки затянулись надолго. Когда в кабинете Хокаге утихли первые крики и осел запах озона, а в словах Итачи начали мелькать обрывки информации, доступ к которой имели единицы, Веронику и Наруто вежливо выставили за дверь. Клятвенно пообещав ждать хоть до рассвета, они больше часа честно просидели на приёмной лавочке, прижавшись друг к другу, как два потерянных котёнка. Игнорируя попытки знакомых завести беседу или увести в более комфортные условия, они терпеливо ждали, взявшись за руки, и старались хотя бы мыслями обращаться к тем, кто находился внутри. Наруто едва вывозил. Напуганный чем-то, побледневший, он так трясся за будущее друга, что несколько раз порывался встать и ворваться внутрь, но тут же обрывал себя и успокаивался. В какой-то момент он не выдержал и начал говорить. Просто рассказывать всё подряд, пытаясь унять болтовнёй мандраж перед будущим. Он отчаянно верил, что всё будет хорошо. И так же отчаянно боялся, что Саске не разрешат остаться. — …Я закрыл его тогда собой, понимаешь? И он закрывал меня. Лежал на моих руках, дох, козлина такая. А потом, как пришёл в себя, фыркал и снова строил из себя крутого. Идиотина, — выдохнул он резко, и снова набрал полные лёгкие воздуха. – Я так скучал по нему, так надеялся. И вот он здесь, совсем рядом. — Всё будет хорошо, Наруто, Цунаде-сама прислушается к словам Итачи. Саске ведь ничего дурного не сделал, верно? — Конечно, нет. Это же наш Саске! — Ну вот видишь. В начале второго часа на лавочке появился третий человек. Харуно Сакура, услышавшая о появлении сокомандника в деревне, безошибочно направилась в резиденцию Хокаге и, завидев товарища, тут же накинулась на него с расспросами, практически не слушая односложные ответы. Вся взъерошенная, взволнованная, она нервно меряла шагами пространство перед ними и рвалась в кабинет, устраивая ругань с дежурными шиноби. Когда первый эмоциональный порыв стих, она заметила, насколько сильно штормило Узумаки и неожиданно замолкла. Сдувшись, она просто присела рядом, прижимаясь к мальчишке плечом. В какой-то момент, перегнувшись через него, Сакура запоздало поприветствовала: — Добрый день, Момо-сан. — Привет, Сакура-чан, — ответила она блекло. – А мы тут ждём. Харуно улыбнулась её неловкой шутке. Осмотрев девушку с ног до головы, она попыталась начать свой допрос снова. В этот раз уже осознанно. — Ты была с ним, да? С Саске-куном. Наруто как-то обмолвился между делом, что Сакура была без ума влюблена в его друга. Момо было тяжело представить каково это – смотреть на то, как близкий человек попросту сбегает от тебя ради высших целей. А затем решает вернуться обратно. Так же не из-за тебя. Сакура, должно быть, чувствовала себя брошенной и одинокой. Ей стало обидно за эту милую девочку. Они пересекались периодически в госпитале на практический занятиях и Веронике Харуно казалась хорошим человеком. Ей захотелось её приободрить. — Да, он немного снёс нам стену. Точнее, снёс её Итачи, — она пожала плечами. – Не знаю во сколько обойдётся ремонт, но… Всё будет хорошо. Саске хочет остаться в Конохе. Сакура словно расцвела. Лишь упоминания любимого имени и деревни в одном предложении оказалось достаточно для того, чтобы она немного расслабилась и откинулась на стену, едва сдерживая гуляющую на губах улыбку. Господи, бедное влюблённое дитя. Было ли Саске хоть какое-то дело до неё? Момо надеялась, что их история закончится хорошо. — Это же просто прекрасно! – Сакура приложила ладошки к груди в молитвенном жесте. – Уверена, Саске-кун совсем скоро выйдет оттуда. И мы снова будем командой номер семь, как раньше! — Для команды номер семь не хватает только Какаши-сенсея, — неожиданно вставил свою ремарку Наруто. Заражаясь оптимизмом Сакуры, он тоже немного расслабился. – Даже сейчас опаздывает. — Он не в деревне, — покачала Харуно головой. – Задание от Хокаге, они вместе с Ямато-сенсеем ушли вчера. Дверь в кабинет неожиданно открылась. Первым оттуда вышел Изая, за ним, как под конвоем, прошагал хмурый, недовольный чем-то Саске. Завидев его, Сакура тут же вскочила на ноги и бросилась к сокоманднику, не видя перед собой никаких преград. Тот привычно ушёл в сторону, не дав себя обнять, но вытянул руку вперёд, чтобы поймать Харуно под локоть. Наруто встал следом. — Саске-кун! Я так скучала. Ками, ты наконец здесь, и мы… — Ты как, Саске? Учиха почти безразлично осмотрел своих друзей, задержав взгляд на Узумаки, и медленно кивнул. — Порядок. Разберусь со всем. С чем именно он собрался разбираться, они так и не узнали. Из открытой двери кабинета послышался окрик Цунаде. — Наруто, Момо, оба ко мне, живо! Хокаге с ними не мелочилась. Покопавшись в массивной стопке заказов, она вытащила практически наугад не сложную, но длительную миссию по сопровождению и приказала приступить к её выполнению немедленно. Не слушая их препирательства и оправдания, она молча указала жестом на выход и потребовала не возвращаться в деревню как минимум в ближайшую неделю. Стоявший около её стола Итачи одним взглядом просил не нагнетать и так раскалённую добела обстановку. Выглядел он вымотанным и бледным, словно перед очередным приступом. Вероника испугалась было, но, почувствовав лёгкое, поглаживающее прикосновение к своему предплечью, успокоилась и выдохнула. Он был в порядке. Пришлось покорно принимать свою судьбу и исполнять долг перед Конохой. Вышли на следующее утро.

*

Ровная водная гладь не издавала ни звука, как зачарованная. Вода медленно, размеренно и ровно текла вдоль русла стеснительной первоклассницей, почти под линеечку. Ветер нежно оглаживал вспотевшее тело, не принося облегчения, лишь обозначая своё присутствие. Трава под сандалиями в некоторых местах была вырвана, земля — взрыта. На одежде красные, зелёные и коричневые разводы, в волосах торчат ветки, колени и локти сбиты. Дыхание тяжёлое, поверхностное, сердце скачет внутри зайцем. — Ещё раз! Вероника закрыла лицо простым блоком, который легко разбился метким точным выпадом. Кости трещали от давления, ей пришлось отступить назад, делая несколько мелких шажков. Перенос веса, резкое падение вниз, на корточки, и вот она уже попыталась сделать подсечку, но противник подпрыгнул, а затем опустился вниз следом за ней и перехватил её за плечо, наклоняясь вперёд. Подавить инерцию было тяжело, она уже разворачивалась к нему спиной, всё ещё завершая движение, и эта огромная ошибка в реальном бою сулила бы смерть. Ловкое движение, и вот он уже обхватил рукой её шею, прижимая к своей груди крепко — не вырваться. Руку, потянувшуюся за кунаем, заломили назад, отрезая последнюю возможность контратаки. — Если я нажму сильнее — ты задохнёшься. Будто она этого не знала. Но огрызаться с придавленным горлом, как минимум, не вежливо, потому Портер резко дёрнула головой назад, пытаясь боднуть противника. Мимо, а потому безуспешно. В ответ послышался лёгкий смешок. — Смешно, Момо-чан. Ещё одна попытка. Вероника тихо вздохнула, пытаясь судорожно придумать выход из почти патовой ситуации. И, упираясь мысками ног в землю, резко выпрямила затёкшие конечности, пытаясь тем самым завалить оппонента назад. А дальше он мог ослабить хватку, тогда и появится возможность высвободиться. Они оба сидели на корточках, так что равновесие противник потерял бы легко. В ответ на её хитрый стратегический ход лишь тихий вздох. Он просто выставил одну ногу назад и устоял. Чёртовы гении, да чтоб их. — Я поняла, мертва. Может, отпустишь? Неджи снова весело хмыкнул. — И даже не попытаешься меня избить? — Я — генин без особых талантов, ты — джонин с волшебными глазами. Думаешь, стоит вообще пробовать? Хьюга немного разжал хватку, дезактивируя бьякуган и тут же охнул, когда Вероника подло использовала каварими, заменяя себя на брусок дерева. Материализовавшись за его спиной, она попыталась приклеить к его спине взрывную печать. Неджи отреагировал почти моментально – растворился в шуншине, уходя от подлой атаки. Портер, повертевшись на месте, приготовилась обороняться. И встретила его новый удар уже хорошо поставленным блоком. В чём она была действительно неплоха, так это в тайдзюцу. Спустя полчаса она всё же признала поражение против джонина, поднялась на ноги и отряхнула грязную тренировочную форму. Бесполезно даже пытаться отстирать всё это безобразие, что бы там не говорили в рекламе. Ещё пару раз наденет, и смело можно выкидывать. Неджи со смешком махнул на Веронику рукой и пошёл к речке — умыться. Вероника подавила в себе желание раздеться и прыгнуть в прохладную проточную воду, решив, что примет ванну уже дома. Решила с тоской во взгляде и грустью в душе. — Ох, почему на дворе осень, а так жарко? — Потому что разогнала чакру в организме, и она тебя греет, — спокойно ответил Неджи, смерив её немного насмешливым взглядом. – Вроде не глупая, но иногда такие нелепицы говоришь. — Я в этом деле не так давно, чтобы знать о своём теле всё, — надулась Вероника привычно, но тут же остыла, навострив уши. Когда рядом находится обладатель додзюцу – нужно слушать внимательно. – Прям так разогнала? — Неосознанно, судя по твоему виду. Займись этим получше – поможет в бою. Несмотря на все тренировки и упорную работу она всё ещё плохо чувствовала саму себя. Да, могла помогать окружающим, да, наладила контроль над чакрой. Но иногда пускала всё на самотёк и подсознательно делала вещи, о которых даже не задумывалась. И совершенно не понимала. Посмотрев на собственную исцарапанную руку, Вероника вздохнула. — Спасибо, Неджи-сан. Ты всё же лучший. На «ты» они перешли как раз сегодня, решив, что уже достаточно хорошо для этого знакомы. Хьюга скромно хмыкнул, собирая свои роскошные волосы в хвост. Как он умудрялся сражаться с распущенными и поддерживать их в таком виде? Наследственность, не иначе. — Принимаю благодарность в виде пирожных. — Эй, ты ещё прошлые не съел. — Я отдал их Тен-Тен. — Какая щедрость! Неджи тихо хохотнул и плеснул в неё водой из речки. Взгляд его то и дело съезжал в сторону, где вышеупомянутая куноичи жевала оданго, запивая чаем из термоса. Обычно собранные в бублики волосы свободно струились по плечам, привычная тренировочная форма была заменена на свободные штаны и майку в восточном стиле. Девушка сидела на пледе и мирно наблюдала за ними, наслаждаясь октябрьским утром. Точнее, наблюдала за Неджи. Ох, первая любовь… — Спасибо за тренировку, — привычно поклонилась она ему, когда переплела свою растрепавшуюся косу. – Так уж и быть, принесу тебе ещё сладкого. Не забудь поделиться им с той прекрасной девушкой. Хьюга чуть о собственную ногу не запнулся. Боже, эти шиноби не переставали её удивлять. Как резать чужие шеи, так лицо не дрогнет. А понравившуюся девушку на свидание позвать – миссия из разряда невыполнимых. В их доме вовсю кипела работа. Рабочие таскали вверх мешки с цементом для восстанавливаемой стены и клали кирпич, несколько человек работало с фасадом, заливая раствором трещины. Итачи справедливо решил, что лучше заплатит больше, но сделает всё быстрее и скорее переселится в родные стены из «свинарника», в котором жил Наруто. Узумаки на такую меткую ремарку, конечно, до глубины души обиделся, но всё же волевым решением выбросил упаковки из-под лапши быстрого приготовления и чипсов, ровным слоем покрывавшие все горизонтальные поверхности его квартиры. Хорошо хоть Саске всё ещё прохлаждался в допросных и не видел всего этого – Сакура говорила он был редкостным чистюлей. В своей квартире Вероника сделала косметический ремонт — с её стороны трещина была заклеена скотчем и прикрыта сверху пробковой доской, на которую крепились фотографии, записки и прочая бытовая мелочь. Каждый раз заходя в квартиру, как сейчас, она любовалась результатами своих трудов и искренне недоумевала, почему Учихе не нравится. Наруто, вот, в восторге, он так уже десять лет ремонт делает, и ничего, квартира не развалилась. Не все же в АНБУ работают, некоторые, вон, бочки таскают и урожай риса помогают собирать. Недельная миссия действительно помогла разгрузить голову. Нырнув с головой в работу, они почти не думали об оставшихся в Конохе Учихах и стачивали об идущее время собственную тревогу. Вероника прекрасно понимала причины поступка Хокаге – они с Наруто просто мешались под ногами. Неуёмный Узумаки коршуном кружил бы вокруг Саске и не давал отвести его в подвалы, Вероника заражалась бы его нервным возбуждением и отвлекала Итачи. За шкирку вытащив их из деревни, старший Учиха позволил себе не распыляться на лишнее и заниматься проблемами исключительно брата. Подробностей происходящего они не знали, но по возвращению смогли выпытать главное – Саске находился на своеобразном испытательном сроке, и по его истечению снова мог выполнять свой долг и ходить на миссии. Вероника скинула вещи прямо по пути в ванную комнату, мечтая скорее попасть в душ. Вот он — естественный минус постоянных физических нагрузок. Портер мечтала о душе, ванной, онсене, да просто о прохладной речке или небольшом водопаде двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю. Но, плюсов без минусов, как говорится, не бывает. Хочешь махать ногами да руками — будь добр превратиться в киснущего в жидкости бегемота. А ещё терпи тянущую боль в мышцах, редкие судороги, постоянные травмы и сбои в чакровой системе. Но уж лучше так, чем под землёй. Спустя двадцать минут чистейшего наслаждения Момо заставила себя вылезти из душевой кабинки. Замотавшись в полотенце, она наклонила голову вперёд и старательно вытерла свои капризные волосы. Первое, что она сделала, когда встала на ноги в Конохе – пошла к специалисту и срезала половину длины. Расставаться с сухой соломой было не жалко, а голове сразу стало легче. Купив нормальные средства для ухода, она за несколько месяцев превратила своё воронье гнездо во что-то приличное. И теперь даже не стеснялась ходить порой с распущенными волосами, отросшими на качественной еде и здоровом сне почти до поясницы. Стоило ей открыть дверь ванной, как в нос удалил резкий запах примесей, добавляемых в природный газ. Хорошая, полезная практика, ведь сам по себе он запаха не имел. Оценив быстро обстановку, Вероника прикрыла нос ладонью и кинулась к плите, к вероятному источнику запаха. Неужели строители что-то повредили в системе или задели трубу? Глупости, они ведь работали на внешней стене. Тогда неужели она поставила чайник, а огонь задул сквозняк? Тоже нет, с порога же пошла в душ. Мыслей в голове было много, но все они мешали. Задержав дыхание, она быстро покрутила рычаги и обесточила плиту, в которой отчего-то были включены все конфорки. Вероника развернулась, чтобы открыть окна и поскорее покинуть помещение. И застыла статуей, когда увидела, что в квартире она не одна. Незнакомец был одет в подозрительно знакомый плащ, исписанный красными облаками. Высокий, широкоплечий, с коротким ёжиком чёрных волос и рыжей маской на лице, из-под которой выглядывал единственный чёрный глаз. Он сидел на её кровати и лениво покачивал в воздухе ногой, будто ждал, пока хозяйка дома соизволит представиться первой и предложит ему чаю. Как, чёрт возьми, прокрался к ней? Почему она не почувствовала следа чакры? Внутри растеклось что-то мерзкое, тяжёлое и густое — страх. Гонимая им, она попятилась назад и, плюнув на всё, кинулась к входной двери. Лёгкие жгло изнутри от нехватки кислорода, вдыхать газ было нельзя, а время шло на секунды. Девушка протянула ладонь к дверной ручке, но нажать на неё не смогла — запястье перехватил незнакомец, появившийся словно из ниоткуда. Одним слитным движением он вынудил её отступить назад и толкнул открытой ладонью в солнечное сплетение, вынуждая выпустить остатки кислорода и жадно вдохнуть. Горло изнутри тут же как плёнкой накрыло, а по телу разлилась болезненная слабость. Вероника снова кинулась прочь — в этот раз к окну. Голова с каждым вздохом начинала кружиться сильнее, а тело заваливалось набок, теряя свою устойчивость. В груди тяжелело. Вероника почти добежала до спасительного источника кислорода, как незнакомец снова потянул её назад — прямо за волосы, сгребая их в кулак и запрокидывая девичью голову назад. Обхватив её рукой поперёк талии, он резко прижал Момо к себе. Номер 32-32-12 заметалась, пытаясь вырваться из цепкой и болезненной хватки. Она с силой ударила его локтем в грудину, замахнулась рукой назад, чтобы наподдать по голове, пнула в опорную ногу, попыталась расцарапать спрятанные за перчатками ладони. Но все её усилия были тщетны – она словно проваливалась в пустоту, проходя сквозь его тело, как сквозь дым. Привычное каварими провернулось с трудом – заменив себя за собственное одеяло, она схватилась за оконную ручку и снова попыталась вырвать себе билет на свободу. Но мужчина опередил её и тут, снова перехватывая беспокойную Веронику поперёк груди. Время уходило, она едва стояла на ногах, стараясь при этом дышать поверхностно и через раз. А этому ненормальному было словно наплевать. Решив рискнуть, она глубоко вдохнула чистейший яд и закричала во весь голос: — На помощь! На шее тут же сомкнулась его ладонь. Ощущение прикосновения скользкой, колючей ткани перчатки вызывало отвращение и рвотные позывы. Где-то в районе солнечного сплетения знакомо распускался цветок паники и неконтролируемого всеобъемлющего ужаса. — Заткнись и слушай. — Голос у него был низкий, глубокий и, что самое парадоксальное, очень приятный. — Хочешь жить, хочешь, чтобы твои новые друзья жили — возвращайся. Или ты хочешь, чтобы я нанёс визит в соседнюю квартиру? Портер в силу своих возможностей закачала головой. Тело с ужасающей скоростью наливалось свинцовой тяжестью, голова с каждой секундой соображала всё туже, в горле стояла тошнота, перед глазами всё плыло, собственная квартира превратилась в большое размытое пятно. И что самое страшное — её клонило в сон. — Не нужно…В соседнюю. Её последний слабый удар он перехватил с такой лёгкостью, что стало стыдно. Убедившись в том, что она поняла его намёк, мужчина отступил назад. Момо полетела на пол, ведомая собственным весом. Тело было настолько тяжёлым, что она не могла найти в себе сил даже для того, чтобы сесть. Девушка посмотрела на незнакомца снизу вверх, но увидела лишь, как он буквально растворяется в воздухе, исчезая в никуда. Галлюцинации, ей это просто чудится. Хотелось рыдать от собственной беспомощности, бить посуду и обвинять окружающий её мир в жестокости, но в голове шумело так громко, словно прямо над ней взлетал самолёт, а в душном помещении заканчивался кислород. Вероника собралась с остатками сил и медленно, дюйм за дюймом, поползла в сторону подоконника. Всего одна ручка, маленькая, она открывалась так легко, что даже в таком состоянии она смогла бы сделать это без труда. Просто доползти, подтянуться, и открыть окно. Свежий воздух, ей просто нужен свежий воздух, и тогда всё будет хорошо. Но сонливость оказалась сильнее, и номер 32-32-12 просто отключилась, так и не добравшись до своей цели. Под веками плясали цветные пятна, похожие по своей форме на подсвечник и часы из «Красавицы и Чудовища». Портер всё ждала, пока они запоют ту песенку про гостя, но герои мультфильма упорно молчали, предпочитая просто танцевать. Голова всё ещё гудела, в горле стояла желчь, левая рука отчего-то чувствовалась смутно, будто онемевшая, а всё тело мерзко чесалось. Где она, и почему вокруг так темно? Превозмогая слабость, Портер открыла глаза, чтобы увидеть над собой белоснежный потолок. Больничная палата. Её кто-то нашёл и приволок сюда. Интересно, как долго она провалялась на грани клинической смерти? Умереть всё равно не могла, но... Всё ещё пахло газом, принюхавшись, она поняла, что волосы впитали в себя эту вонь, а потому вновь нуждаются в шампуне. Полотенце с неё предусмотрительно стащили, переодев в больничный вафельный халат. Рука онемела от неумело воткнутого в вену катетера. Что это, глюкозный сироп или какая другая дрянь? Вероника избавилась от капельницы, вытащив иглу, и тут же согнула руку в локте, чтобы остановить оперативно начавшееся кровотечение. Криворукая медсестра, и кто только таким даёт доступ к людям? С пятой попытки она поднялась на ноги и проковыляла к небольшому столику, на котором лежало несколько запечатанных шприцов и пластинок с обезболивающим, явно для предыдущего пациента. Момо же интересовали совсем не лекарства. Она дрожащей рукой взяла графин с водой и присосалась к нему умирающим от жажды путником, три дня скитавшимся по пустыне. Плёнка, обволакивающая горло изнутри, никак не хотела исчезать, как приклеенная, но горечь медленно уходила вместе с тошнотой. Девушка раздражённо почесала кожу над ключицей. В палате было пусто. Практически никакого следа чакры, здесь никого не было уже несколько часов. Окно распахнуто настежь, наверное, от неё несло газом так, что никто не способен был находиться рядом. А на небольшой тумбочке, что возле больничной койки, стоял красивый, большой букет полевых цветов, поверх которого была аккуратно уложена записка. За резким запахом собственных волос она просто не чувствовала, как пахнет чей-то подарок. Вероника потянулась к записке, и осторожно развернула сложенную вдвое бумагу. А затем швырнула её в стену, словно держала в руках ядовитую змею, и кинулась к двери в палату, едва перебирая вновь немеющими ногами. — Помогите! Пожалуйста, помогите! Тело снова оцепенело от страха, сердце забилось быстро-быстро, в панике гоняя сосудами всё ещё отравленную кровь. В груди потяжелело и заныло, а руки похолодели и мелко затряслись. Вдохнув пустой, бесполезный воздух, которого всё равно не хватало, Вероника сделала пару шагов назад и упала на подкосившихся ногах прямо на кафельный пол. Где её врач, где те люди, что притащили её в больницу, почему она совсем одна, почему её оставили? Что этот человек в маске сделал с ними? Что он сделает с ней? Сердце билось так громко, что она не слышала ничего, кроме его стука и собственного тяжёлого, сбитого дыхания. Кислорода не хватало, она цеплялась пальцами за горло и отчаянно пыталась дышать, чтобы хоть как-то помочь заходящейся каруселью голове. Почему она задыхается? Почему ей так тяжело? В палате с криками появились люди. Какая-то неопознанная медсестра схватила её за плечи и начала что-то кричать, но Портер каким-то отчаянным движением оттолкнула её и поползла назад. Она забилась в угол, прямо за батарею, и обхватила колени руками. Кто она, актриса или пособница человека в маске? Она не видела её в больнице раньше, значит она не работает здесь, а просто делает вид. Где настоящие врачи? Где те, кто могут ей помочь? Дышать, ей так тяжело дышать, этот газ, он снова везде, он повсюду, сейчас все здесь задохнутся, и она тоже. Господи, как же тяжело дышать, как болит сердце. Записка издевательски смотрела на неё из угла. Надпись: «С нетерпением жду скорой встречи» смеялась в заплаканное лицо. Ей так плохо, пожалуйста, помогите. — Момо, посмотри на меня. — Нет, пожалуйста, не надо, вы все задохнётесь, вы все умрёте. Она попыталась ударить того, кто стоял перед ней — наобум. — У неё вегетативный криз, кто-нибудь дайте одеяло. Её схватили за руки, лишая возможности достойно отбиваться. Вероника вслепую лягнула ногой державшего её и не почувствовала прикосновения. Тело будто перестало принадлежать ей. Она находилась где-то далеко, оставив в палате лишь свою оболочку, и словно наблюдала за собой со стороны, управляла собой, как каким-то игровым персонажем. Время тянулось так долго, так длинно, оно издевалось над ней, принимая причудливые формы, двигаясь по спирали, по кругу, назад. Врачи окликнули кого-то, в палате послышался звонкий женский голос. Такой спокойный, такой уверенный в своей силе. Цунаде. — Момо, как ты? Она смотрела в глаза Хокаге и видела собственное тело на операционном столе. Безвольное, бездыханное, отданное на эксперименты, как бесценный источник информации о других мирах. Она видела Орочимару, видела мужчину в маске и рыжий спиральный узор, тянувший её к себе, как воронка урагана. Она кричала, кричала так громко, что вокруг наверняка лопались стёкла. Она закрывала лицо руками, пряталась от них в кокон из собственного тела и задыхалась, теряла сознание от боли в груди. Всё закончилось резко. В какой-то момент, когда от боли и раздирающего изнутри отчаяния уже некуда было деться, она почувствовала на плечах мягкое прикосновение жасминового чая и потянулась к нему всем телом. Потянулась к безграничному чувству комфорта и безопасности, как маленький ребёнок, бегущий следом за воздушным змеем. С боем вернув себе контроль над собственным телом, она обхватила руками грубую ткань форменного жилета АНБУ и уткнулась носом в изгиб шеи, пахнущий оружейной смазкой, железом, чакрой и потом. Задрожала мелко, когда почувствовала его руки, обхватывающие, крепко прижимающие к себе. И обмякла, растворилась в нём, наконец почувствовав себя на своём месте. — Стоило задержаться на работе, как ты уже при смерти. В его срывающемся от волнения голосе слышалась улыбка, и она дарила ей тепло. Холод в теле медленно уходил, унося с собой страх и тяжесть из груди. Лёгкие снова способны были работать в штатном режиме, и она жадно наполняла их ставшим таким родным запахом лучшего друга. Тело казалось таким слабым и разбитым, как после чакроистощения, но она прекрасно знала, что природа этой беспомощности совсем иная. Ей понадобилось около пяти минут для того, чтобы полностью расслабиться и оставить приступ паники позади, и всё это время Итачи не двигался, просто молча прижимая её к себе. Они, наверное, со стороны выглядели нелепо — стоящий на коленях мужчина в форме АНБУ и повисшая на нём девушка в потёртом застиранном медицинском халате. Джирайе бы понравилось, наверное, даже книгу бы написал. Мысли об этом отчего-то вызвали у неё нервный смех. — Прости, я такая идиотка. Расклеилась, как те дешёвые сандалии, что ты купил мне в стране Молний. Портер с трудом отстранилась от него и вытерла рукавом халата заплаканное лицо. Учиха по-прежнему стоял на коленях и напряжённо наблюдал за ней. За окном уже стемнело. Он, наверное, вернулся со службы, заглянул к ней, как обычно, и не застал дома. Зато почувствовал запах газа и беды. Если не он, то кто её нашёл? — Как я оказалась здесь? — Сузу-баасан, сказала, что видела, как тебя Наруто-кун тащил на себе в больницу. — Вероника кивнула в ответ. Со старушкой никакие «Акацки» не страшны. — А когда я шёл к тебе — квартира взорвалась. Так что, кажется, я зря потратил столько денег на ремонт. Момо обхватила себя руками в каком-то отчаянном жесте защиты. Ей было пусто. Как же так? Они ведь только обрели свой маленький дом, только обжились там и построили хрупкий быт, пропитанный поддержкой и немного неловким уютом. Научились высыпаться, не прислушиваться к каждому шороху, правильно питаться и ценить комфорт. Получили точку опоры, безопасную зону, в которой можно было скрыться от всего мира, снять маски и просто быть самими собой. А теперь всего этого снова не было. Не было дома, шипящего телевизора, жасминового чая, субботней стирки на машинке Наруто, кружки с Микки Маусом, утренних посиделок и переругиваний с соседкой снизу. И виновата в этом была она. — Прости, пожалуйста, я не хотела. Пока она занималась самобичеванием, Цунаде выгнала из палаты всех посторонних, растворила в стакане воды какой-то порошок и подошла к ней с молчаливой просьбой выпить всё залпом. Наверное, чтобы снять последствие интоксикации. — Хочешь сказать, ты сама себя отравила? – спросила она немного резким тоном. Вероника испуганно покачала головой, прижимая к себе стакан. Пить пока не хотелось, хотя в горле снова стояла сушь. Но под суровым взглядом лучшего медика страны Огня пришлось выполнить рекомендацию. Когда горькая взвесь оказалась в её желудке, она снова заговорила: — Это был мужчина в оранжевой маске, — она на всякий случай огляделась по сторонам, чтобы убедиться в том, что они остались втроём. — В плаще «Акацки». Итачи рядом с ней напрягся, резко втягивая носом воздух. Цунаде свела брови к переносице и, немного подумав, присела на её койку, готовясь к тяжёлому разговору. Она наклонилась вперёд и опустила свои локти на колени. Взгляд её гулял между Портер и побледневшим Учихой. — И как он это сделал? Воспоминания поднимали внутри отголоски паники. Спроси её кто другой – она дала бы себе передышку и попросила повременить с допросом. Но Момо сидела на коленях перед госпожой и хозяйкой Конохи — Пятой Хокаге, давшей ей кров, работу и будущее. Пускай было плохо и тяжело – она не могла молчать. — Я вернулась с тренировки, пошла в душ, а когда вышла — он был в комнате. Он включил газ заранее, закрыл окно и дверь, не давал мне подойти к источнику чистого воздуха. — Момо почувствовала, как по спине пробежал холодок. — Я запаниковала, когда увидела плащ. Не сразу дала отпор, а как попыталась – поняла, что он намного сильнее. Я закричала, но он сжал мне горло и сказал, что я должна вернуться к нему, если хочу, чтобы мои друзья жили. Обернувшись к Учихе, она взяла его за предплечье, опустив руку на форменный наруч, и крепко сжала пальцы. Ей было страшно и одиноко. За восемь месяцев в Конохе Вероника поверила в то, что сможет жить спокойно и тихо. Она поверила в то, что сбежала от людей, которые пытались её использовать и теперь свободна ото всех оков. Но прошлое вернулось и потребовало плату с процентами. — Он знает о том, что мы живы, Итачи! Гений шарингана потёр фалангой указательного пальца складку между бровей, которая уже потихоньку закладывалась мимической морщиной. — Конечно он знает, — в его голосе принятие мешалось с обречённостью, – Военный состав Конохи в курсе с самого начала, в деревне полно шпионов, слухи ползут быстро. Утка про нашу смерть с самого начала была припаркой для мёртвого и попыткой отсрочить неизбежное. Пятая посмотрела на него тяжёлым, предупреждающим взглядом. Итачи тут же осёкся, склоняя голову в жесте покаяния. Значит, ей не положено было этого знать. Или Хокаге опасалась, что лишняя информация всплывёт дальше и пресекла всё заранее? Вероника ощутила иррациональную злость. Да, она была просто пешкой и разменной монетой в этой неизвестной игре. Но дело ведь касалось её жизни, неужели нельзя было хотя бы дать намёк? Обозначить под ногами хоть какую-то почву и развеять туман неопределённости? Она и так старалась не задавать Учихе вопросов и позволяла ему вслепую вести себя за руку, просто доверяя. Стоило ей начать мысленно заводиться, как Цунаде всё же порешила её пощадить. — Я не думала, что это произойдёт так быстро, — произнесла она, немного подумав. – Мы закладывали больше времени. Думали, что они не охамеют настолько, чтобы полезть в деревню. Но всё же рискнули. А гнать, я так полагаю, смысла нет. Итачи покачал головой, бездумно смотря куда-то в стену. В голове его сейчас явно решались какие-то сложные уравнения. — За Тоби бессмысленно гнаться. – Выдохнул он чуть погодя. – Но это предупреждение мы примем к сведению. И начнём действовать. Дольше тянуть нельзя. — Не боишься, что спугнём? Мужчина снова отрицательно покачал головой. Он медленно поднялся на ноги и протянул Веронике руку, чтобы помочь подняться. Девушка с трудом повторила его нехитрый маневр, используя Итачи в качестве опоры, и позволила проводить себя к койке — после приступа в ногах сохранялась слабость. Усадив её на кровать рядом с Хокаге, Учиха перевёл взгляд на свою покровительницу. — Если пришли за Момо, значит всё началось. Готов к выполнению ваших приказов, Хокаге-сама. Что именно началось ей так и не дали узнать. Цунаде от предложения Учихи лениво отмахнулась и только приказала явиться к себе на ковёр с утра, чтобы обсудить всё на свежую голову и составить план будущих действий. Выглядела она взволнованной и даже немного напуганной. Видимо, осознавала, какую опасность представляют нукенины, объединённые общей целью захватить всех биджу. И уже думала, как получше защитить одного шумного и непоседливого Узумаки. Ох, её милый Наруто. Свернув разговор на секретные темы, Цунаде поднялась на ноги, отряхнула свой зелёный халат и собралась по своим делам – всё же госпиталь был её второй работой, а не первой. Осмотрев палату, в которой ей, кажется, придётся ночевать, Момо неуверенно кашлянула в кулак, привлекая к себе внимание. — Цунаде-сама, на мне всё, как на собаке. Может, я пойду домой? Хокаге застыла у двери, вскинув удивлённо брови. — Какой «домой», будешь на руинах спать? У вас только первые два этажа устояли – снесло ведь всё подчистую. Итачи только намекнул на трагедию, Цунаде же ткнула в неё носом. Дом был практически уничтожен, и теперь они остались без крыши над головой. Ками, хоть бы никто из соседей не пострадал. Все ведь живы? — Никто не…? — Все на работе были, только прохожих попугали. — И как же мы теперь… Что происходит с теми, кто теряет в Конохе своё жильё, им выдают другое? Они ищут себе новые съёмные метры, выплачивают деревне компенсацию? Хватит ли им средств, чтобы обустроиться с комфортом и позаботиться о младших? Саске оставался в деревне и нуждался в комнате, Наруто жил на верхнем этаже и тоже теперь считался бездомным, куда же идти ему? Наверное, она была уж очень растеряна, потому как Итачи перехватил инициативу, вознамерившись решить жилищный вопрос самостоятельно. В своей манере. — Цунаде-сама, до «Акацки» уже всё равно дошли слухи – смысла таиться больше нет. Повторно рисковать они не будут, и за Момо вряд ли придут. Мы можем поселиться в Квартале. Саске негде жить, как теперь и Наруто. Хокаге над его предложением крепко задумалась. Уперев ладони в бёдра, она как-то сочувственно, почти с жалостью посмотрела на застывшего перед ней шиноби. — А как вы, не тяжело будет? Учиха покачал головой. Зная его, он просто не хотел обременять деревню лишними затратами и принял Соломоново решение, которое устроило бы всех. Квартал Учиха способен был уместить их всех без какого-либо стеснения, и за проживание там не положено было платить аренду, разве что самому Итачи как владельцу. Это было мудро, хоть и тяжело — жить с призраками прошлого, в месте, которое когда-то сам же и зачистил. Цунаде с тяжёлым сердцем дала добро на переселение, и всё же покинула палату, забирая с собой букет и заброшенную в угол записку. Слушая размеренный цокот её каблуков, Вероника думала о том, что до сих пор не знает ничего о судьбе Наруто. Куда он делся после того, как принёс её в больницу? — Наруто-кун разбирает завалы, ищет свою копилку. — Он что, читает её мысли? – Сакура-сан сказала, что приютит его сегодня. От сердца отлегло — за маленького джинчуурики она была спокойна. Облегчённо вздохнув, Вероника поджала под себя ноги и склонила голову к плечу, рассматривая нервно переминающегося с ноги на ногу Итачи. Тот продолжал думать и уже наверняка сформировал добрый десяток тактик, который планировал уже утром представить Хокаге. На нём до сих пор висела судьба Саске, а она внезапно добавила ему хлопот и совсем загрузила Учиху проблемами. — А ты где будешь ночевать? Он дёрнул плечом, выныривая из мутного потока мыслей, и рассеянно посмотрел на неё в ответ. Словно вообще не думал о комфорте, поставив судьбу своей скромной персоны на последнюю строчку списка. А теперь осознал и думал, как поступить. Итачи указал ладонью на её койку и вежливо поинтересовался: — У тебя в палате нет тахты. Могу я…? — Конечно. – Ответила она, даже не дослушав. – Ками, Итачи, не оставлю же я тебя на полу. — И всё же... Что в этом мире точно остаётся неизменным, так это его тактичность. — И всё же я не против. Прекращай думать хотя бы сейчас и ложись. Она оставила его ненадолго, чтобы сходить в душ и окончательно смыть с себя прошедший день. Чтобы избавиться от запаха газа, волосы пришлось мыть дважды, а тело – растирать до красноты. Оперевшись о раковину ладонями, Вероника заглянула в мутное отражение и постаралась убедить себя в том, что произошедшее – единичный случай и самая большая проблема в её жизни. Стояла так минут десять, повторяя, как мантру, банальное и пошлое «всё образумится», пока Итачи не постучался тихо и не поинтересовался, всё ли в порядке. Проморгавшись, она похлопала себя по щекам, глубоко вдохнула и вышла, уступая ванную Учихе. Итачи повесил на спинку единственного стула свой жилет, сложил обмундирование и оружие, оставив себе лишь пару кунаев, привычно уложенных под подушку. Убедившись, что Вероника точно не против, он выключил верхний свет, скромно опустился на край койки, разулся и лёг к ней прямо в одежде. Места на узкой жёсткой кровати было немного, так что пришлось привычно лечь к нему спиной и позволить обнять себя одной рукой, становясь маленькой ложкой. Казалось бы, за месяцы в Конохе она отвыкла от его дыхания на макушке. Но чувствуя его тепло она вспоминала. И даже скучала немного, мысленно воображая треск костра, храп Кисаме и совиное уханье. Как давно это было. Но как же это прошлое стремилось вернуться, прорываясь в разговорах, обсуждении тайных планов и построении неведомых стратегий. Итачи говорил, что снова в Коноху «Акацки» не вернутся, а, значит, она в безопасности. Но что, если они всё же смогут? Что, если они заберут её, угрожая жизнями тех, кто стал дорог? Решив отвлечься от болезненной темы, которая непременно привела бы к мужчине в маске и недавнему приступу, она подтянула одеяло повыше, прокашлялась и решила обсудить дела более насущные. Например, предстоящие хлопоты с жильём. — Я понимаю, что у тебя много работы и теперь будет ещё больше. – Начала она осторожно. Собираясь с духом, готовясь к возможному отпору и категоричному отказу. Потому что знала, что берёт на себя слишком многое. Но не может не взять, когда Итачи предстояло решать проблемы государственной важности. Она не хотела, чтобы он даже сейчас тащил её на буксире и брал на себя ответственность за весь чёртов мир. — И, если ты позволишь, я готова взять на себя заботы по переезду и обустройству. Но одна я не справлюсь. Потому возьму в помощники Наруто и Саске. Если ты позволишь, опять же. Между ними ненадолго опустилась тишина. Вероника замерла, вслушиваясь в чужое дыхание и, не дождавшись ответа в течение минуты, повернула голову назад. Итачи лежал, прикрыв глаза, и сонно рассматривал её из-под ресниц. Опять думал. И как голова не трещит? Поймав её взгляд своим, он неожиданно весело хмыкнул: — Видела бы это Сузу-баасан… — Заметив, как она набирает воздух в лёгкие для ответной шпильки, он тут же добавил: — Как скажешь. Только будь с Саске помягче. — Ладно-ладно… — Сдалась она без боя. Если честно, она вообще надеялась передавать поручения для младшего Учихи через Наруто. На него он вроде так не скалился. Уже практически задремав, Вероника поняла, что тревога не спешила отступать. Тело непроизвольно напрягалось, провалиться в сон не получалось из-за не покидающего ощущения таящейся в углу опасности. Немного помолчав, она всё же не сдержалась и спросила: — Итачи. — Мм? — Всё будет хорошо? На ответ у него ушло несколько долгих, вязких секунд. — Всё будет хорошо. Рассвет она встретила одна.