С днём рождения, Егор Крид!

— Это что… такое? Крид тяжело дышал, то и дело дергаясь. Несколько минут назад он выпил принесённый друзьями алкоголь. Только вот вкус у него был немного странный. Егор вновь передёрнулся. В клубе стояла громкая музыка, а яркие прожектора так и наровились ослепить. Это была туса в честь дня рождения Крида. И, конечно же, простым смертным сюда не было дороги. Лишь по разрешению его лучшего охранника, что просто так за улыбки не пропускает. Мужчина поёжился. Отчего-то внутри стало холодно, потом жарко, потом снова холодно. И он понял наконец. — Парни, да вы совсем рехнулись?! Нахер подсыпали мне виагры?! — С днём рождения тебя! — Дима рассмеялся, а Эд хлопнул друга по плечу. — Это наш подарок, Крид. — Нихера себе подарок! Зачем?! — он ударил кулаком по столу. — Да расслабся ты. Это квест. Найди кого по душе, да трахни поскорее. И нам доказать не забудь. — Пидоры. — буркнул Булаткин и застонал. Возбуждение прошлось по нему волной. — Всё, Димон, уходим. Этот готов. Насчёт количества других «этих» Крид решил не уточнять. А парни, ради своей же безопасности, решили ускользнуть поскорее Егор тяжело вздохнул. Не может он так. Не насильник ведь. Поэтому надо в комнату, в душ. Снять сексуальное возбуждение под струёй холодной воды. Что он и решает провернуть. Комната встретила его тишиной и отсутствием свободной кабинки. Что ж, другую найдём. В следующей Егору лучше вообще было не появляться, и ничего там не видеть. Да как они вообще…? Ещё одна. Номер 40. Стучится. Никого. Хотя слышен странный шёпот и, вроде как, тихий всхлип. С такой знакомой, возбуждающей тональностью… Он осторожно приоткрыл дверь. В приглушённом цвете, сжавшись в комок и прикрывая лицо руками, лежал парень. Он изредка всхлипывал, трясясь, и напоминал сейчас Булаткину его самого. — Эй, ты в порядк… Он немного сдвинул одеяло с лица и… запнулся. Снизу вверх на него посмотрели два наивных, мокрых глаза, со всеми оттенками зелёного, хвойного леса. Такой жалкий и… маленький. — Что ты тут делаешь, Егор Шип? Глазки младшего закатились. Булаткин отметил, что это возбудило его ещё сильнее. — Меня охранник пропустил. — Кораблин фальшиво ухмыльнулся, и показал фак. Крид автоматически перехватил его руку и почувствовал ток. А также ужасное наслаждение — непонятно отчего. — Тебе плохо? — в голосе послышалось беспокойство. Крид сам себе удивился. Да какое ему дело до этого пацана? Такого слабого и подавленного… Егор упёрся на локти и поднялся, шмыгая носом. — Мне просто стакан один вручили… Крид насторожился. Опасно здесь что-то пить, как он уже понял. — И…? — Там было сильный афродизиак. Шип закрыл лицо руками, а Булаткин выругался про себя. Да они что, всем там подарки вручили? С днём рождения, нахуй. — Плохо, да? — мужчина потрогал его лоб. Но Кораблин отрицательно покачал головой. — Мне, кстати, тоже. — Что тоже? — Виагру втюхали. Парень отпрянул и расширил глазки. От слёз они как-то по особенному сверкали, что как некстати заметил именинник. — И т-ты… — он опустил глаза вниз. Мужчина закусил губу. Стыдно то как. За мысли свои. — И очень сильно. Шип неосознанно свёл ноги и охнул. Лицо покрылось краской, а дыхание стало тяжёлым. Егор смотрел на него в упор. Ещё несколько таких движений, и он свихнётся. И сорвётся. — От этого можно как-то избавиться? — он снова посмотрел вниз. — Хм, дай-ка подумать. Да. — Кораблин с надеждой глянул ему в глаза. — Есть несколько способов. Первый — снять сексуальное напряжение самому. — Егор задумчиво повёл головой влево. — С кем-то. — покраснел и отвернулся. — И холодный душ. — Хорошо бы. Но тут с водой проблемы. Мужчина молча выругался. И что теперь? Эта комната — единственная свободная, а до ванны он вряд ли дойдёт. Самому себя удовлетворить? Но не при нём же? Только если… Он глянул на собеседника немного мутным, задумчивым взглядом, на что тот ответил испуганным и беззащитным. В конце концов, никто же не узнает. Они немного пьяные и возбужденные, так что мешает? Член стал больно давить через ткань шорт, а в паре сантиметров от него было такое сексуальное тело. Блять, он Крид или нет? — Слушай, ты же не можешь мне просто так дать из-за моральных принципов и стыда, да? — Кораблин поспешил кивнуть. — А что если… Я тебя, как бы, изнасилую. — Ч-чего? — он отодвинулся ещё. Егор придвинулся. — Ну, смотри. Ты, вроде, и не против, я тоже. Но одновременно с этим мы не можем сойти с ума и банально переспать. Значит… — он сделан паузу. Парень выжидающе прожигал в нём дыры. Тяжело уже держаться, видимо. — Значит, мы сыграем по сценарию! — Булаткин победно возвёл указательный палец к небу. Шип всё ещё не понимал. — Я делаю вид, будто насилуют тебя, а ты отбиваешься — но слабо. В итоге, мы оба придём к решению проблемы. В его словах был смысл. И даже логика, хотя такая странная. — Можно попробовать. Булаткин улыбнулся. Так улыбаются только те, кто уже освежевал свою жертву. Парень даже поёжился. Так, слегка. — Вот и отлично. Придвинься ближе. Кораблин осторожно выполнил просьбу, тяжело вздыхая из-за каждого движения. Какой же он был… уязвимый. Сейчас можно будет делать с ним всё, что так хотелось. А хотелось многого. — Ты будешь жестоким, да? Так же поступают насильники? — Да. Я буду жестоким. Именно так и поступают насильники. Ещё один тяжёлый вздох. Крид поднимает руку и грубо хватает пальцами чужой подбородок. Шип делает жалобные глазки. Да, в актёрстве ему не уступишь. — Что тебе нужно? Отпусти! — слабо дёргается, но Егор не даёт сбежать. Вместо этого он придвигает его ближе, и прижимает к себе, заставляя раздвинуть ноги и обхватить свою талию коленями, на что парень глухо стонет Криду в плечо. Губы проходятся по уху, затем больно кусают, отчего тот вскрикивает. Быть обоим настолько возбужденными — это ли не судьба? Особенно, когда тела двоих так приятно подрагивают и касаются. Трахать на своём же дне рождения бывшего своей бывшей — ну что за бред?! Продолжая покусывать ухо своей жертвы, Булаткин начинает руками исследовать тело под кофтой. Эта прелюдия раздражает. Видимо, не его одного. Отодвигается от него и тихо, шёпотом произносит: — Хватит уже. Действуй, как насильник, а не как Крид. Но Крид не хочет действовать, как насильник. Не хочется делать страшные вещи с этим нежным созданием. Совсем нет. Вот только тело совсем с этим не согласно. — Давай помогу? — ручки парня опускаются к выпуклости на шортах. Егор рвано выдыхает. Да, пальцы Егора Шипа действительно длинные. А ещё очень любопытные и ловкие. — Сейчас, потерпи немного. Он слезает с его колен и пальцем приказывает стянуть ненужные вещи. Крид зачарованно подчиняется. Кораблин наклоняет голову, и правой рукой проводит по возбужденной плоти. Левой же начинает касаться себя. Егор не сдерживает стона и резко хватает светлые волосы, сжимая и натягивая. Шип вскрикивает. — Ты тоже терпи. Мы ещё не доиграли. Игра. Какое простое слово. Кошки мышки? Нет. Кошка и собака. Парень послушно кивает. Губы касаются головки, отчего Булаткин сразу же отключается. Он слишком возбуждён, и игра неправильно идёт, но не может же Егор просто взять и так грубо поступить. Надавить на затылок сильнее, заставить глубже войти член… По телу проходит постыдная дрожь. — Хочешь этого, да? — Шип сам всё понимает. Какой догадливый. — Ну так давай. Крид растерянно дёргается. Стоит ли идти на такое лишь из-за виагры? Если бы ни она, навряд-ли бы они сейчас трахались. Наверное. — Давай. Просто отдайся моменту. Я выдержку. В поддержку своих слов он проводит по головке языком и заглатывает. Как же это… Охуенно. Похуй — думает Крид на визщащие остатки разума и давит на его белую макушку. С хлюпающим звуком член входит полностью, отчего в глазах Шипа появляются слёзы. Но он терпит. Тонкие, длинные пальчики касаются себя, но не дают быстро кончить. Он делает это медленно, зато языком работает быстро. Егор сбавляет темп, даёт парню свободу действий — так приятнее, намного приятнее. Плечи Кораблина подрагивают от окутывающего тело возбуждения, розовая ткань по прежнему обтягивает тело. Этот цвет ему идёт. Удивительно, что Булаткин всё ещё сохраняет разум для того, чтобы что-то оценивать. Глупо. Делать мысленные комплименты Егору Шипу — ещё глупее. Раньше только ведь и делал, что шугался при любом его упоминании. Ненавидел? Нет. Презирал? Нет? Боялся? Возможно? Любил? Никогда. Тонкие пальцы слегка отталкиваются от кровати, и Шип поднимается. Что дальше? И что он собирается делать? — Можно? Мужчина непонимающе смотрит в беспокойное личико. Хочет спросить, о чём это он, но язык не хочет даже двигаться. Несмотря на возбуждение, он слишком устал. — Поцеловать можно? Ах, вот это. Нет, нет, нет! Нет, же? Булаткин кивает. Мозг вопит, кричит и материт своего обожаемого обладателя, на чём свет стоит. Поцелуй это ведь что-то личное. Не то, что спонтанный секс или минет. Егор подползает к нему, обнимает и и сталкивается носом с чужим. Слишком неловко. Зачем ему это? Для чего? По телу проходит жар, а глаза расширяются от страха. Бледное лицо склоняется над ним, ещё чуть чуть, и Крид потеряет всю суть. Суть всей жизни. Останется лишь чувство, что ты предал всё, что так долго строил. Весь этот мир. Егор Шип — последний человек, которому *можно* его поцеловать. Булаткин отворачивается. У Шипа, кажется, сейчас нервы сдадут. — Ты настолько меня ненавидишь? Нет — хочется сказать, но не получается. — Не знаю. Мы никто друг другу. По правде, ты вообще не должен тут находиться. — говорить это больно, врать тоже. Но он не может разрушить свою жизнь, не сейчас. — Понятно. Вы с Валей вместе? Вопрос врасплох. Причём здесь это, твою мать?! — Какого?.. Ты только за этим сюда пришёл? Кораблин тяжело вздыхает. Возбуждение ощущаемо отходит на задний план. Остаются лишь тяготящие душу вопросы. — Я пришёл, потому что люблю тебя. После он закрывает лицо руками и быстро слетает с кровати. Стыд накрывает его. А ведь другое хотел сказать. Дверь закрывается. Крид лишь сидит с ошарашенным выражением на лице. Взгляд перескакивает на тумбу и замечает чужой телефон. Надо бы вернуть. А заодно и разрушить всю свою систему. Егор смотрит на дверь и размышляет. Стоит ли догнать и вернуть вещь, чтобы расстаться с парнем тут раз и навсегда или всё же дать этим отношениям шанс… Хотя каким ещё отношениям? Белая дверь осторожно открывается. Шип не смотрит на него, бегает глазами по полу. Вернулся за айфоном, видимо. — П-прости, я забыл… Он видит свою вещь в чужих руках и сглатывает. Не удалось уйти от стыда, спрятаться в своей черепушке. Или?.. — То, что ты сказал… — медленно начал Булаткин. — Это правда? Он задержал дыхание. Кораблин наконец поднял на него глаза, полные слёз, и подошёл ближе. — Да. Прости, пожалуйста. Я случайно, я… — Можешь поцеловать меня. Егор замер. Лицо удивлённо вытянулось, пока до него не дошёл смысл этих слов. — Я… Я Он сделал ещё пару шагов вперёд. Надо сделать это, пока тьма сомнений вновь не одолела его. Крид потянул парня за руку и прижал его вплотную. Губы накрыли чужие, смакуя и пробуя на вкус. Черника? Языки коснулись, и Булаткин почувствовал алкоголь, такой же, как и у него. Ещё он вспомнил, как пил такое же мохито, наполненное всего лишь половиной. Его передёрнуло. Это всё подстроено. Не Шипом. Друзья постарались, видимо. В следующий раз на его день рождения они не придут. Длинные пальчики снова начали прогулку по напряженному телу. Егор почувствовал, как расслабляется, и по венам вновь идёт приятное возбуждение, не такое, как до этого. Настоящее. Его язык скользит по мягким губам, а нижнюю он оттягивает зубами и нежно проводит по ней языком. Кораблин отрывается и выдыхает ему в губы: — Теперь то ты меня трахнешь? Крид ухмыляется — тоже ему в губы: — Садись сверху. Шип кивает и быстро взбирается на кровать. Булаткин хмыкает. Нетерпеливый до ужаса парень. Ему нравится. — Тебе помочь? — мужчина указывает на серые брюки, но Егор отрицательно вертит головой. — Ну хорошо, малыш. Кораблин стягивает их вниз и краснеет. Это видно даже в приглушённом свете. — Ну, так-с… — Крид притягивает его ближе и касается пальцами дырочки. — Смазка нам не понадобится, спасибо пацанам. — заключает он. Шип хочет было спросить, о чём тот, периодически стоня от касаний, но оказался прямиком прижат к чужому телу. Его приподняли опустили. Мальчик вскрикнул. Таблетка не дала почувствовать и грамма боли, отчего он почувствовал острое удовольствие и промычал в такт движений. Из-за количества смазки всё слишком сильно скользило, не давая толком толкнуться. Крид закатил глаза от раздражения и перевернул Шипа на спину. Тот удивлённо распахнул глаза и уставился на мужчину. Мутные зелёные глазки будто стали ещё темней. Булаткину нравилось. Он сделал резкое движение и вошёл до конца, взгляд следил за чужими эмоциями. Егор до боли закусил губу и застонал в голос. — Не знал, что такое хрупкое создание может так пошло стонать. — удивился Крид. Левой рукой он провёл по голой коленке и ускорил темп. — Замолчи… — тихо огрызнулся Егор. Булаткин лишь фыркнул. — А то что? — мужчина склонился и чмокнул того в шею. Потом прикусил и сжал тёплую кожу. — А то не проснёшься. Не кусайся! Ай! — Грубим, малыш? — немного неожиданно, даже для себя, Крид стал говорить с какой-то лаской, будто перед ним не бывший соперник, а милая девушка. Кораблин как-то странно посмотрел на него, но ничего не сказал, лишь поплотнее прижался и поцеловал в губы. А ведь действительно милый. — Ты… меня. до ручки… доводишь. — осуждающе шептал мужчина, в перебое с поцелуями. — Ты меня так последний год. Егор отпрянул и посмотрел в тёмные, зелёные глаза. — Хочешь об этом поговорить. Вместо ответа Шип нагнулся и последний раз застонал ему в ухо. Грязно так. Крид даже смутился. Это действие таблеток так работало?

***

— Ну и кто из вас это сделал? Дима и Эд загадочно молчали. — Ну? И скольким людям вы насыпали. Масленников всё же решил подать голос. — Двоим. Это всё идея Клавы! Крид почувствовал, как у него дёргается глаз. — С днём рождения, Егор! Булаткин услышал женский голос и медленно обернулся. — Понравился мой подарок? Он медленно кивнул и улыбнулся, вспоминая вчерашний день. — Можно не возвращать? Кока подарила ему ответную улыбку, и присела рядом: — Можно.